Джордан: Ну, как ощущения? Извини, что не смог остаться с тобой и увидеть твой первый полет.

Нелли: Мне кажется, что вместо мозга у меня радуга. Все такое забавное. Мне нравится.

Джордан: Ты по-прежнему в гараже?

Нелли: Да. Ты приехать не сможешь? Мне здесь скучно одной. Ты обещал вернуться через час, но уже прошло полтора.

Джордан: Детка, у меня появились неотложные дела, будь терпеливее. И, пожалуйста, не трогай таблетки. Буду через полчаса… по крайней мере, постараюсь.


Нахмурившись, случайно бросаю взгляд на время и дату отправки сообщений. Увидев ее, не могу усидеть на месте и подскакиваю. Амелия, заметив мое возбуждение, подскакивает следом.

– В чем дело?

– Когда Джордан писал это Нелли, он был в клубе, и был не один. Мы с ребятами тоже были там: когда я и Джаред подошли к нему, чтобы купить травки, он целовался с какой-то телкой. Судя по всему, он не просто наркоман, но еще и бабник.

– Я хочу увидеть гараж, в котором они это все делают, – говорит Амелия, потирая руки. – Есть ли возможность узнать адрес?

– Есть.

– А где ты был? – неожиданно интересуется она.

– В каком плане?

– Когда я ушла, ты остался с ребятами в комнате, а потом, когда я тебе написала, ты сказал ждать тебя у входа в мужское общежитие. Провожал друзей по домам?

Я растерялся. Не хочется говорить ей, что мы нашли доказательства пагубных пристрастий Джордана. Ведь теперь наши старания бесполезны, как пыль, как пепел моих сигарет.

– Да, я провожал их. Ты долго ждала меня? – на всякий случай спрашиваю я, чтобы успеть подготовить очередное оправдание. Но Амелия качает головой.

– Так что будем делать с гаражом?

– Я прямо сейчас могу позвонить одному человеку, который найдет, откуда были отправлены те эсэмэски, – отвечаю я, доставая телефон.

Я беру телефон, который держит Амелия, и диктую знакомому все, что нужно: номер Нелли и так далее. Он сообщает адрес, который я записываю на листке дрожащими пальцами. Крикнув на меня за то, что я его разбудил, чувак отключается, и комната ненадолго погружается в тишину.

– Когда хочешь поехать? – спрашиваю я, переписывая добытые сведения в телефон.

– Сейчас.

Оторвав взгляд от мобильника и бумажки, я гляжу на Амелию:

– Но уже ведь поздно.

– Мне плевать, я хочу узнать, где Нелли принимала эту гадость, – отвечает она, надевая пальто.

– Ты так говоришь, будто сама ничего не пробовала, – рычу я, разозлившись на ровном месте.

– Одно дело – побаловаться раз в полгода или даже год – смотря какой случай, а совсем другое – травиться этим чуть ли не каждый день! – рычит она в ответ.

Напяливая ту же футболку, хватаю ключи от машины, которые положил на стол, и ключи от комнаты, которые, как оказалось, до сих пор оставались в дверном замке. Убедившись, что ничего не забыл, запираю комнату и догоняю Амелию, которая сверкая пятками несется к выходу из общежития.

Когда мы садимся в автомобиль, я тянусь к проигрывателю, но Амелия останавливает меня, схватив за запястье. От ее прикосновения внутри все вспыхивает ярким пламенем, но я стараюсь прогнать это чувство.

Оно неправильное.

Попросив ничего не включать, она снимает обувь, поднимает ноги на кресло и притягивает коленки к груди, а только потом откидывается на спинку.

Я вижу ее усталое лицо и все еще опухшие глаза. Мне хочется убить Джордана в сотый раз. Амелия не должна грустить из-за него или из-за того, что ее подруга оказалась безмозглой овцой.

Телефон снова пищит, предупреждая о новом сообщении. Потянувшись к мобильнику, открываю эсэмэс, крепко сжав руль свободной рукой.

Снова Аннет:


Ты не собираешься мне ответить?


Закатив глаза, печатаю короткий ответ:


 Я занят.


 Кинув сотовый на заднее сиденье, бросаю еще один взгляд на Амелию. Глаза закрыты, лицо приняло безмятежное выражение. Кажется, она задремала или же просто погрузилась в раздумья.

Мне хочется оказаться сейчас на ее месте. Вроде бы ничего сверхъестественного не произошло, но в то же время я понимаю, что случилось кое-что знаменательное. И от этих невеселых мыслей меня накрывает усталость.

Порой очень значимые события не волнуют тебя даже чуть-чуть, а крошечная проблема может разбить сердце на мелкие осколки. Так было всегда. То, что мы считаем мелочью, которую, как нам кажется, можно исправить щелкнув пальцем, чаще всего и становится самой большой катастрофой.

Повернув на другую улицу, останавливаюсь на обочине и выхожу из машины. Заблокировав двери, замечаю, что Амелия даже ухом не повела, значит, действительно уснула.

Забежав в кафе, работающее круглосуточно, я покупаю два стакана кофе и, расплатившись, выхожу. Посмотрев на автомобиль, замечаю, как Амелия оглядывается по сторонам. Ухмыльнувшись, залезаю внутрь.

– Я думала, ты меня бросил, – говорит она, потянувшись за стаканом и забрав его у меня из рук.

Высунув ногу в по-прежнему открытую дверь, достаю из бардачка пачку сигарет и закуриваю одну. Черт, я правда слишком часто курю. Выдыхая дым, отвечаю:

– Тебе стоило спросить, можно ли брать кофе. Может, это не тебе. Может, мне одного стакана мало и я взял два.

– Ничего страшного, сходишь и купишь еще, – парирует Амелия, из-за чего я издаю смешок.

– Забавная ты.

– Да? И почему же?

– Выкури одну сигарету, и скажу, – ляпаю я первое, что приходит в голову.

– Бросаешь мне вызов?

– Ну, если ты видишь в моих словах вызов, то пусть так оно и будет. Не любишь провокации?

– А кто их любит?

Вдруг ее рука тянется к пачке, Амелия достает сигарету и засовывает между зубов, я говорю, что ей не стоит этого делать и что мои слова были просто шуткой. Но она не хочет ничего слушать и через несколько секунд делает первую затяжку. Продолжая держать сигарету во рту, Амелия открывает дверь со своей стороны и выдыхает сгусток дыма на улицу.

– Нравится? – спрашиваю я, завороженный увиденным.

– Это успокаивает, – кивает она. – Раньше я ненавидела сигареты, а сейчас понимаю, в чем их фишка.

– Я буду покупать сигареты на двоих, хочешь? – мне ведь надо не просто использовать ее, но и развратить так сильно, чтобы никто после не узнал в ней прежней Амелии.

«Ты испорченный, избалованный гей!»

Ох, сейчас не время вспоминать слова, сказанные в мою сторону на той злосчастной вечеринке.

– Я не собираюсь увлекаться, – хмыкает она и делает глоток кофе.

– Между вами что-то есть?

– О ком ты?

– Коди.

Меня правда беспокоит этот парень. Он относится к Амелии так, словно она его собственность. Когда я сказал, что она моя, внутри меня вспыхнуло такое торжество, что я улыбался всю обратную дорогу. Сейчас она действительно принадлежит мне. Нет, она не вещь, просто пока мой план не осуществится, я не отпущу ее к кому-то другому. Мне плевать, с кем она спит, смеется и дружит, главное, чтобы я этого не видел.

– Коди – мой хороший друг, я люблю его практически как брата, но никакого любовного интереса у меня к нему нет, и к тебе, кстати, тоже. Не стоило устраивать сцен.

– Я не устраивал сцену, я просто говорил так, как есть на самом деле. Пока ты сидишь в моей машине, пока разговариваешь со мной, я не должен видеть рядом с тобой других.

– Давай заключим договор, – неожиданно произносит Амелия и, поставив стаканчик на приборную панель, поворачивается ко мне лицом.

– Договор? – Она кивает. – Какой?

– Пока мы вместе, ну, то есть пока мы общаемся, ты не должен спать с другими девушками, общаться с ними и флиртовать тоже, с моей стороны предполагается то же самое.

Потирая подбородок двумя пальцами, я смотрю в небо. Идея мне нравится, хочется рискнуть. Но где гарантия, что мы не будем вытворять все, что было перечислено, за спиной друг друга?

Это я и спрашиваю. Амелия отвечает, что надо просто расслабиться и поверить, ей незачем лгать. Зачем придумывать правила, которые сам же нарушишь, правильно?

И вот тогда я соглашаюсь.

Спустя какое-то время мы подъезжаем к тому самому гаражу. Выйдя из машины, я и Амелия направляемся ко входу. Когда она тянется к двери, которая находится рядом с воротами, я останавливаю ее и одним махом, схватив за талию, прячу за угол вместе с собой.

Мы не одни. Я слышу голоса неподалеку, и один из них мне смутно знаком. Это Джордан.

Амелия спрашивает, в чем дело, но я, шикнув на нее, тихо прошу помолчать.

Этого мы не учли. Я надеялся, что в такое время здесь никого не будет.

Выглядывая из-за укрытия, я вижу, как трое парней останавливаются около моей машины. Они с интересом разглядывают ее, а затем Джордан кричит, чтобы притащили дубинку из гаража. Посланный за битой амбал чуть не замечает меня, но я успеваю вовремя спрятаться.

Потом мне удается услышать, как Джордан говорит, кому принадлежит автомобиль, и называет мое имя. Никто из них не интересуется, что эта тачка делает посреди ночи возле гаража наркоманов.

Больше не выглядывая и покрепче вжимаясь в стену, я вслушиваюсь в слова, которые произносит наша «проблема». Но вдруг становится тихо, а затем раздается удар, слышится звук разбитых стекол и разносится оглушительная сигнализация моей машины.

Зажмуриваю глаза, словно ударили меня самого, боль разливается по всему телу. Этот автомобиль очень дорог мне.

Внутри закипает такая ярость, что глаза, которые я широко распахиваю, ничего не видят. Их затянуло пеленой злости, а руки чешутся и готовы бить и душить обидчиков моей малышки.

Уже собираюсь выскочить из-за угла, когда меня хватают за руку и крепко ее сжимают, потянув обратно. Повернувшись, мне удается разглядеть силуэт Амелии. Опустив взгляд на наши руки, вижу, как дрожит ее ладонь. Она взвинчена и напугана, а еще, кажется, пылает не меньшей яростью, чем я.

Сигарета пятнадцатая

Амелия

Сигнализация по-прежнему разносится по всей улице. Я крепко сжимаю руку Ника, чтобы он не натворил никаких глупостей в порыве злости. Я тоже злюсь, мне жаль его машину.

Парни продолжают зверствовать, и каждый удар сильнее предыдущего. Хочется зажмуриться и представить, что это все сон. Я бы с радостью телепортировалась из этого ужасного места.

А что, если они пробудут здесь всю ночь? Вдруг они не отойдут от машины, пока на город не опустится рассвет?

Не стоять же нам здесь вечно. Надо что-то придумать.

Я крепче сжимаю ладонь Ника и слышу, как он тихо шикнул, посмотрев на меня.

– Что мы будем делать? – шепчу я, рассматривая каждую черточку его лица.

Кажется, Ник и сам не знает ответа. Его взгляд не менее растерянный, чем мой. От этого становится еще страшнее. Я боюсь того, что ждет нас дальше. Я страшусь неизвестности.

Очередной удар приводит нас в чувства, и мы оба выглядываем из-за угла, стараясь остаться незамеченными.

От машины почти ничего не осталось.

Ее бьют дубинкой и какой-то железной трубой, из-за чего бампер превратился в груду металла.

Желваки на лице Ника с каждым ударом видны все лучше и лучше. Я понимаю, что он еле держит себя в руках. Мне, в свою очередь, тоже хочется врезать этим гадам. Но что мы двое можем сделать?

Ник игнорирует мой вопрос. Кто-то за углом начинает свистеть и улюлюкать, но никому нет дела до того, чтобы узнать, откуда взялась машина.

Достав телефон, я, не теряя времени, захожу в Сеть и открываю сообщения с Джаредом, хранящиеся еще с прошлого года. Было время, когда мы немного общались.

Протянув телефон Нику, я встаю на цыпочки и говорю, чтобы он написал ему о том, какая катастрофа поджидает нас за злосчастным углом.

Другого выхода нет. Единственное, что мы можем сделать, так это вызвать подкрепление.

Я, наивная личность, надеялась, что удастся уладить все без рукоприкладства. Но глубоко внутри понимаю, что без драки не обойтись. Она по-любому случится, когда «брат» Ника приедет сюда. Это неизбежно, поэтому остается только набраться терпения и ждать, когда все будет позади.

Убавив яркость экрана и выключив звук на наших телефонах, Ник уже минут пять пишет что-то Джареду. Подойдя вплотную, заглядываю в переписку, но не успеваю что-либо рассмотреть, потому что Ник снова хватает меня за руку и пробирается за следующий угол. Теперь мы стоим за гаражом.

Когда я спрашиваю, в чем дело, он просит молчать. Оказывается, один из шайки захотел в туалет и, вместо того чтобы пойти в гараж, решил воспользоваться стеной, за которой мы и стояли.