Сабина Рейн - Пепел над океаном

– Боже упаси, – бурчит Амелия и выходит вслед за мной из автомобиля.

Заблокировав двери, я протягиваю ей руку, но она игнорирует ее, явно не намереваясь придавать значение моему присутствию в этот чудный день.

Закатив глаза, догоняю Амелию и захожу вместе с ней в подъезд. Когда она хочет подняться по бетонным ступеням, я хватаю ее за локоть и прижимаю к ближайшей стене.

Положив свою руку над ее головой, я говорю:

– Когда мы окажемся в квартире, делай вид, что мы хорошие друзья. И если спросят, что ты тут делаешь, говори: пришла делать проект, который нам задали на каникулы по психологии.

– А если они захотят узнать, почему именно здесь, а не в комнате мужского общежития?

– Не беспокойся об этом. – Я отталкиваюсь и ковыляю наверх, не дожидаясь, когда меня нагонит Амелия.

Остановившись около двери из светлого дерева, я кидаю взгляд на девушку и засовываю ключ в замочную скважину.

В гостиной никого нет, но запах, доносящийся из кухни, говорит сам за себя.

– Мам! – кричу я, и та незамедлительно оказывается в дверном проеме.

– Ты вернулся! – Мама заключает меня в объятия и без лишних слов таким же образом приветствует Амелию, стоящую рядом, оставляя все свои расспросы на потом. – Эв, Рита и отец скоро вернутся. Раздевайтесь – и бегом на кухню!

Когда она удаляется, я помогаю Амелии снять кардиган, как настоящий джентльмен, и провожу ее на свою скромную, маленькую кухоньку.

Посадив гостью на высокий стул за барной стойкой, сам подхожу к холодильнику, чтобы достать банку пива. Сейчас, когда мне уже больше двадцати одного, мама не имеет ничего против пива.

– Как прошла вечеринка? – спрашивает она. – Познакомишь меня с этой красавицей?

Щеки Амелии вмиг заливаются румянцем, из-за чего я ухмыляюсь.

– Вечеринка прошла нормально. Это Амелия.

– Очень приятно, дорогая!

– И мне, – робко отвечает та, вызвав тем самым у мамы полное умиление.

Отец с Эвом и Ритой приходят буквально через несколько минут. Они вваливаются в комнату, что-то громко обсуждая. Я незаметно выкидываю бутылку, потому как знаю, что от папы одобрения не жди. Он не такой демократичный, как мама.

– Привет, братец! – хмыкает Эв, потрепав меня по волосам. Стукнув его кулаком по боку, я поправляю испорченную прическу.

– Ух ты! – говорит Рита, рассматривая Амелию, словно какую-то красивую статуэтку. Никогда не любил ее первобытные замашки.

– Рита, не пялься! – шикаю на нее я.

– Ой, прости, – говорит она нервно, густо покраснев.

– Ничего страшного. Амелия, – улыбнувшись, протягивает сестре руку моя «подруга».

– Рита.

– Уже поняла.

Я совершенно не знаю, что теперь делать, но уверен, что Амелия, будучи до невозможного милой, спокойно впишется в нашу семейную компанию и ни в коем случае не почувствует себя лишней.

Когда мы садимся обедать, у родителей появляется возможность лучше узнать Амелию. Как бы я ни утверждал, что мы просто друзья, у папы с мамой имеется своя точка зрения на этот счет.

Они бесстыдно расспрашивают Амелию обо всем на свете, когда та, в свою очередь, вежливо и сдержанно отвечает, размазывая отбивную по тарелке. За все то время, что мы здесь сидим, она ни кусочка не взяла в рот, чем ставит меня в неловкое положение. Мне не хочется, чтобы она вела себя скованно. Я ненавижу, когда люди чувствуют себя так.

Опустив руку под стол, я сжимаю ее колено, обтянутое кожаными лосинами. На миг прервавшись, Амелия бросает на меня вопросительный взгляд и, откашлявшись, продолжает говорить.

Родные, а в особенности Эв, слушают ее с большим интересом, что не может не порадовать. По рассказам Амелии, я понимаю, что она намного умнее, чем я думал, однако мне удается заметить, что тему о ее родителях она красиво переводит.

Мне очень сильно захотелось узнать о них, и я уверен, что все выясню, как только мы окажемся наедине.

После обеда папа с мамой отправляются наверх. Они привыкли спать днем в выходные. Говорят, что это полезно для организма. Но мне их не понять, поэтому, взяв в охапку Риту, Эва и Амелию, я направляюсь в гостиную и плюхаюсь на диван, включая телевизор.

– Я хочу домой, к себе в общежитие, – тихо говорит мне Амелия, когда я листаю каналы на плоском экране.

– Зачем? Там скукота смертная!

– Хочу нормально отдохнуть, я не выспалась.

– Могу отвести в свою комнату, там и приляжешь. Сегодня отпускать тебя в общагу я не намерен, – признаюсь я, потому что действительно не собираюсь это делать.

– Хочешь правду? – продолжает шептать она, в то время как Эв и Рита залипают на фильм, который мне удалось найти.

– Да, пожалуйста, – киваю я.

– Я чувствую себя не очень комфортно здесь.

Кинув пульт Эву, я без лишних слов поднимаюсь с дивана, беру Амелию за руку и направляюсь вместе с ней наверх. Теперь мы в спальне у кровати.

– Сказать честно, я тоже не слишком выспался. Ты не против составить мне компанию? – спрашиваю я, снимая футболку.

– Ник, это не смешно, отвези меня в общежитие!

– Нет, – пожимаю я плечами.

– Ник! – кажется, Амелия начинает негодовать. – Ну и пусть, вызову такси!

Когда она достает телефон, я в два шага преодолеваю разделяющее нас расстояние и вырываю мобильник из ее рук. Выключив, засовываю его под матрас.

– Какого черта ты делаешь? – спрашивает Амелия.

– Убираю сотовый, чтобы ты не смогла никому позвонить.

– Ты не имеешь права отнимать у меня мои же вещи!

– Почему это? – с вызовом посмотрев на нее, интересуюсь я.

– Ах ты наглый котяра!

Амелия со всего маху толкает меня в грудь, отчего я падаю на кровать, подпрыгнув на пружинах матраса. Подойдя ко мне и забравшись сверху, она начинает безжалостно бить меня ладонями по груди. Уж лучше бы она использовала кулаки, потому что это было бы не так больно.

– Не смей. Трогать. Мои. Вещи, – ударяя меня после каждого слова, говорит она.

Мне хочется смеяться и плакать одновременно. Не сдержавшись, я начинаю хохотать во все горло и, крепко схватив ее за талию, перекладываю на кровать.

– Маленькая разбойница, – ухмыляюсь я, ткнув пальцем в ее щеку.

– Не называй меня так! – Сложив руки на груди, Амелия отворачивается.

Хмыкнув, я набрасываю на нее одеяло и укладываю в постель.

Ситуация слишком нелепа, чтобы воспринимать ее всерьез, и я даже не могу вспомнить, чтобы мне было так весело в компании какой-либо другой девушки, хоть когда-нибудь.

Ник

– Ты обещал научить меня русскому языку, – ухмыльнувшись, говорит Амелия, когда мы глядим в потолок, раскинув руки.

Я смотрю на него, но ничего не вижу. Мои мысли далеко отсюда. Я думаю о том, что меня ждет в будущем, что будет со мной, когда я останусь без этой девчонки, лежащей рядом и ждущей того самого дня, когда ее сердцем завладеет отчаяние. У меня есть шанс отказаться от задуманного, ведь в глубине души я не желаю расставаться с ней. Против своей воли я прикипел к ней. Амелия не похожа на тех девушек, которые меня окружают. Да она даже на Дину не похожа. Дина вся такая нежная, невинная, а от Амелии можно всегда ожидать подвоха.

Я ничего не отвечаю на ее слова. Сейчас мне хочется разобраться в себе и своих желаниях. Сердце шепчет не делать ей больно, отпустить и забыть. Но разум со смехом напоминает о том, что натворила Амелия. Разве она единственная девушка, которая когда-либо вытворяла что-то подобное, как на той вечеринке? Разве всем достается за такие выходки? По сути, это же мелочь, так зачем я туплю? Разумнее было бы отпустить. Не так ли?

Фонтан противоречивых эмоций захлестнул меня. Я снова погрузился в бездну, в которой нельзя найти выход из собственных проблем. Где же мои контроль и умение держать ситуацию в ежовых рукавицах? Я чувствую растерянность. Сейчас я мечтаю прекратить все это безумие, но потом снова захочу продолжить его. Может, дело не в том, что мне не терпится причинить боль Амелии, а в том, что мне не хочется отпускать ее?

Повернувшись на бок, кладу ладони под голову и обращаю взгляд на нежную кожу Амелии. Она бесстрастно смотрит вверх, тоже погрузившись в свое безумие. Мне хочется на миг прокрасться в ее голову и узнать, о чем она думает, что ее тревожит. Хотя здесь даже не требуется умение читать чужие мысли, она наверняка размышляет о Нелли и обо всем, что выпало на ее хрупкие плечи.

– Почему ты не поехала к родителям на Рождество? – спрашиваю я, сгорая от любопытства. Но она молчит, словно вовсе не слышит меня.

Нависнув над ней, смотрю в ее чудесные глаза. Они блестят так сильно, что не остается никаких сомнений в том, что Амелия сдерживает слезы. Внутри меня проснулся тот самый Ник, который испытывает жалость к тем, кто грустит. Опираясь на одну ладонь, кладу вторую на ее талию и, поудобнее разместившись на кровати, притягиваю Амелию к своей груди.

– Ты не хочешь говорить о них, – тихо утверждаю я.

– Я нежеланный гость в их доме, – просто отвечает она, и ее тело сжимается в моих руках. – У меня никогда не было такой семьи, как у тебя. Мои родители – высокомерные твари, которых интересуют только собственные проблемы.

– Как же у них получилась такая дочь? – пытаюсь банально пошутить, чтобы хоть немного поднять ей настроение.

Амелия хмыкает, отвечая:

– Я просто вовремя ушла.

Больше мы не поднимаем эту тему. Я понял, что ее семья – это запретная зона. Черта, за которую нельзя выходить.

Через какое-то время мы отключаемся, но, когда я просыпаюсь, понимаю, что нахожусь в кровати один. Сев, протираю глаза и начинаю испуганно озираться по сторонам. Где же она? Мне холодно без ее тела, которое словно котенок грело мой бок. Взглянув на окно, расслабленно вздыхаю. Амелия смотрит в ночную темноту, сидя на подоконнике, а циферблат показывает начало одиннадцатого.

Скинув одеяло, тянусь к тумбочке и, достав оттуда новую упаковку сигарет, подхожу к Амелии, положив ладонь на ее невероятно нежное плечо. Она вздрагивает и оборачивается.

– Я надеялась, что ты сегодня не проснешься. – Ухмыльнувшись, она тянется к пачке и, достав оттуда сигарету и отняв у меня зажигалку, открывает окно нараспашку.

– Ты же не увлекаешься этим, – замечаю я, забирая у нее зажигалку.

– Иногда это необходимо, – пожимает плечами она.

Несмотря на зимнюю прохладу, небо почти ясное, если не считать густые облака, проплывающие мимо луны. Свет от нее падает прямо на наши лица, и я, зачарованный этим зрелищем, вытаскиваю изо рта сигарету, а затем тянусь к Амелии свободной рукой. Вцепившись в ее талию, я слышу тихий вскрик и тащу девушку на себя.

– Что ты делаешь, я сейчас упаду! – восклицает она, цепляясь руками за мою одежду.

– Я не позволю тебе упасть, – отвечаю я, уловив в этой фразе двусмысленность.

Кажется, она мне доверилась. Я притягиваю ее чуть ли не вплотную. Амелия стоит на тонкой деревянной полосе на коленях, крепко обхватив меня одной рукой за шею, а другой стараясь не обжечь ни меня, ни себя сигаретой.

– Так лучше, – удовлетворенно говорю я, зарываясь носом в ее волосы.

– Ты действительно планируешь сделать это? Мы могли бы стать друзьями, – шепчет она мне на ухо, лизнув кончиком языка мочку.

– Друзья не могут хотеть друг друга физически.

– Ну а мы бы могли стать друзьями с бонусами.

– То есть ты не отрицаешь, что хочешь меня? – посмотрев в ее глаза, спрашиваю я.

– Я тебе еще в доме братства на это намекнула, – улыбаясь, отвечает Амелия и гладит меня по волосам. – Ты неплохой человек, Ник, я это чувствую.

– А что, если ты ошибаешься? Вдруг я хуже Джордана? Страшнее самого дьявола?

Она вновь пожимает плечами.

– Ты же знаешь, что когда-то дьявол был ангелом? – Я киваю, ожидая продолжения. – Ну вот, – усмехается она.

– Что ты хочешь этим сказать? – продолжая гладить ее бедро, недоумеваю я.

– А ты подумай, – подмигивает Амелия, вводя меня в еще больший ступор.

Мы одновременно делаем затяжки и выдыхаем дым друг в друга. Никотин течет по венам, я откидываюсь, оперев голову на стену и прикрыв глаза. Почувствовав шуршание рядом, я распахиваю глаза и вижу, как Амелия меняет позу. Крепко держась за меня, она садится спиной к комнате и опускает ноги на улицу, а затем поворачивается, и ее спина соприкасается с моей грудью. Откинув голову на мое плечо, Амелия целует меня в подбородок и шепчет:

– Помоги мне забыться.