Сабина Рейн - Пепел над океаном

Тебе хочется быть с Амелией, идиот.

Сознание говорит правду, тут я поспорить не могу.

– Как ты? – повернувшись на бок, спрашиваю я, убирая мокрую прядь с лица Амелии ей за ухо.

– Мм, – всего лишь протягивает она, не открывая глаз.

– Спи, – подавшись вперед, я целую ее в лоб.

Ей нужно немного отдохнуть. Сегодня Амелия уже не пойдет на учебу, мне нужно время, чтобы насытиться ею.

Вскоре слышится ее тихое сопение. Поднявшись, я выкидываю презерватив и надеваю пижамные штаны. Бросив взгляд на девушку, спящую на смятых простынях, я выключаю лампу и выхожу из комнаты.

Вырубив музыку, захожу в кухню. Пока чайник греется на плите, я опираюсь руками на столешницу и пытаюсь собрать себя по кусочкам. Шок от того, что мы наконец-то это сделали, все еще не отпускает меня.

Я думал, что кофе поможет остудить тело, но ничего не получается, поэтому, вылив остатки в раковину, хватаю полотенце с сушилки и иду в душ.

Ледяная вода беспощадно бьет по спине. Сложив руки на стене и облокотив на них голову, я все еще тяжело дышу. Почему я опять предаюсь панике?

Скрип двери заставляет меня вернуться на землю. Выглянув из-за шторки, я вижу Амелию, укутанную в одеяло.

– Я хотела ополоснуться и уйти, – говорит она, пряча глаза.

У меня получается схватить ее за запястье, крепко сжимающее шелковый пододеяльник. Я тяну Амелию на себя, и ткань соскальзывает с ее нежных плеч.

Когда девушка оказывается со мной в душе, я прижимаю ее к стене и спрашиваю:

– Уйти?

– Ну да, ведь… ведь мы же должны расстаться, – утверждает Амелия.

– Я не хочу, чтобы ты уходила… сейчас.

– Правда? – с надеждой в глазах спрашивает она, и я киваю.

Мы вместе принимаем душ, и только. Но по возвращении в спальню нам вновь сносит крышу, и все начинается по новой: толчки, поцелуи, стоны.

Ник

Прошло три месяца. Три долбаных месяца, как я не прикасаюсь к ней. Видеть Амелию и не иметь возможности дотронуться… это сводит с ума. Я не знаю, как у меня хватает терпения. Это кажется нереальным. Я буквально привязываю себя к кровати по ночам, чтобы не сорваться и не побежать к ней.

Каждый день я просто схожу с ума, вспоминая о том, что случилось в моей квартире. Мы провели не только ночь, но и день среди смятых простыней.

Я скучаю по ней безумно. В университете я всегда пытаюсь высмотреть Амелию среди других, слежу за ней украдкой. Пару раз мы сталкивались, и я прекрасно видел, насколько заплаканные у нее глаза, хоть она и пыталась скрыть это всеми возможными средствами.

Чувствую себя монстром, ведь я, даже не здороваясь, проходил мимо. Мне хочется вернуться к ней. Но чем больше я думаю, тем сильнее понимаю, что не смогу быть с Амелией рядом.

Мне нечего ей дать, я даже не могу наполнить ее жизнь маленькими радостями. Так зачем я ей тогда нужен? Коди, с которым она проводит много времени, может подарить ей куда больше, чем я. Он любит ее и готов носить на руках. А мне удавалось только втягивать ее в проблемы, наполнять ее жизнь опасным драйвом.

Я парень, который надевает маску хорошего мальчика в компании друзей. Я не заслуживаю Амелии. Я причинил ей боль и даже не набрался смелости, чтобы извиниться за это. Слабак. Никчемное, жалкое животное.

Ударив по стене кулаком, опираюсь руками на раковину в ванной. Противно даже смотреть на себя в зеркало. Самый настоящий идиот. Безжалостная скотина. Человек, зависящий только от своих амбиций.

Нужно отвлечься. Я копаюсь в кладовке и нахожу мешок, в котором хранятся планеты и роботы. Тащу их в ту самую комнату, которая, с тех пор как папа все убрал, закрыта.

Открыв ее, ахаю. Воспоминания одно за другим накрывают меня. Расплывчатые картинки прошлого всплывают в голове. Они заставляют меня улыбаться, пусть и грустно.

Включив свет, кидаю вещи рядом с дверью, а ключи засовываю в карман спортивных штанов. Я решаю перебраться в эту квартиру, чтобы не искушать себя мыслями о том, что Амелия живет не так далеко.

За эти три месяца я успел продать старую машину за неплохую сумму. Я пытаюсь делать вид, словно ничего в моей жизни не изменилось. Будто я не сломан.

Взяв стремянку, я ставлю ее в середине комнаты, после чего подхожу к телефону и звоню Дине. Включив громкую связь, начинаю восстанавливать обстановку моего детства.

Когда женский голос разносится по комнате, я не могу сдержать улыбку. Мы общаемся не так много, как бы того хотелось. Я собираюсь поехать к Лео и Дине на неделю. К счастью, подтягивать в университете ничего не надо, поэтому я могу взять больничный, попросив справку у хорошенькой докторши. Она всегда готова мне помочь.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашиваю я у Дины, доставая из мешка небольшой Меркурий и продевая серебряную нитку через специальную железную петельку, которую отец припаял к потолку.

– Не хочу тебе жаловаться, но и лгать не буду. Я чувствую себя хреново.

Мне до сих пор не удалось до конца осознать, что девушка, которую я когда-то любил, беременна. Когда-то… Амелия перевернула абсолютно все в моей жизни. Она помогла забыть о любви к Дине. Все-таки мы с Амелией принесли друг другу какую-то пользу, и не важно, что теперь оба страдаем.

– Но ведь Лео рядом? – доставая Землю, интересуюсь я.

– Да, но теперь Альберт с братом не отходят от него ни на шаг, обучая всем тонкостям бизнеса. Как Лео ни старается быть рядом со мной каждую секунду, за ноутбуком он проводит куда больше времени. Ладно, не будем об этом. Я скучаю по тебе.

– Я тоже скучаю, малышка. – Земля, которую я повесил, срывается и падает мне на голову.

– Что ты там делаешь? – с интересом спрашивает Дина, видимо, услышав мое ругательство, адресованное планете.

Спрыгнув со стремянки, я тут же бегу за Землей и хватаю ее прежде, чем она ударяется о стену.

– Я украшаю одну из комнат в квартире, – отвечаю я.

– А что, какой-то праздник?

– Нет, просто пытаюсь поднять себе настроение.

Я сразу жалею о своих словах, потому что тут же начинается допрос. Дина задает миллион вопросов в секунду, и я не могу ее остановить. Приходится рассказывать, в чем дело, ведь менять тему она не намерена. Быть может, Дине удастся порадовать меня хорошим советом.

Однако после истории про Амелию я получаю словесную оплеуху. Дина заявляет, что я круглый идиот и что мои действия абсурдны. Разбрасываясь эвфемизмами, Дина все-таки не выдерживает и пару раз громко ругается. Я чувствую себя щенком, который выслушивает упреки хозяйки, поджав уши.

Дине нужно сохранять спокойствие в ее положении. Не зная, как остановить потоки слов, я засовываю пальцы в рот и громко свищу. Комната тут же погружается в тишину. Воспользовавшись моментом, я пытаюсь оправдаться, но неожиданно понимаю, что мне нечего сказать. Дина правильно делает, что отчитывает меня.

– Я знаю, что облажался. И мне очень жаль. Мне больно… Дина, мне тяжело без нее, но уйти – это лучшее, что я мог сделать.

– Почему ты так думаешь? – ее голос донельзя флегматичен, и от этого я морщусь.

– Я не такой хороший, каким ты меня считаешь. Я сволочь и не могу дать ей то, что заслуживает каждая девушка. Я хочу Амелию, сильно. Но это не любовь.

– Стоит ли мне говорить, что любовь приходит со временем? – наконец голос Дины приобретает хоть какой-то цвет. Наверное, она начинает понимать меня.

– Нет, это чушь несусветная, – усмехнувшись, я продеваю нитку, и на этот раз планета не падает.

Я рад, что Дина больше не возвращается к этой теме. Вместо этого она начинает рассказывать о себе. Также она успевает пожаловаться на свой характер, который с каждым месяцем становится все хуже. Мне же, в свою очередь, приходится доказывать, что она заблуждается.

На время мне удается отвлечься от печальных мыслей. Беседуя с Диной, я не вспоминаю о своих проблемах, но прекрасно знаю, что, как только положу трубку, горестные мысли вновь обрушатся на меня. В какой-то момент меня посещает идея: нужно постоянно чем-то заниматься, тогда у меня физически не хватит времени на то, чтобы думать об Амелии.

Стараясь растянуть наш с Диной разговор, я несу всякие глупости. Рассказываю о Нью-Йорке и местных клубах. Это приводит нас к воспоминаниям о том, как Лео подрался в клубе с парнем, после чего всех нас дружно отвезли в участок, а затем мы с Диной плавно переключаемся на тему о коме, в которую впал мой старый друг.

С комнатой я заканчиваю только к восьми часам вечера. Убрав стремянку в кладовку, я останавливаюсь у порога, продолжая болтать с Диной, которой приходится перезванивать мне каждый раз, после того как нас обрывают. Я благодарен ей за внимание. Это самое необходимое сейчас.

В конце концов Дина просит прислать ей фото моих стараний, и мы прощаемся. Я отправляю Дине снимок комнаты и засовываю мобильник в карман. Оперевшись плечом на дверной косяк, я смотрю на то, от чего был в восторге в детстве, и улыбаюсь. Мне хочется сделать это место своей комнатой.

Джаред, которому я звоню спустя какое-то время, сразу же соглашается приехать. Он знает, что произошло между мной и Амелией. Оказавшись в моей квартире, он спрашивает, что случилось. Все эти три месяца я слегка напоминаю зомби, и Джаред, словно старший брат, постоянно печется обо мне.

Мы переносим кровать в мою новую спальню и, поставив ее так, как мне хочется, плюхаемся сверху, тяжело дыша.

– Как ты? – спрашивает Джаред. Он изучает меня своим пронзительным взглядом.

– Может, лучше соврать? – жалостно прошу я.

– Значит, фигово, – кивает он сам себе.

Мы сидим в молчании несколько минут, но он неожиданно подскакивает и, протянув мне руку, произносит:

– Идем.

– Куда? – интересуюсь я, обхватывая его крепкую ладонь и поднимаясь.

– Тебе надо развеяться. Знаешь, как надоело видеть твою кислую мину? Я не знаю, что эта девчонка сотворила с тобой, но мне нужен мой друг. Сколько раз ты появлялся в доме братства за эти три месяца, а? – Он одновременно зол и обеспокоен.

– Ты знаешь, что Амелия сделала, – бурчу я, проходя мимо него. Джаред прав, мне нужно выпустить пар. – Прежде чем ехать туда, сгоняем в тренажерный зал? Хочу надрать тебе задницу.

– Увидел во мне грушу для битья? – смеясь, спрашивает Джаред.

– Ты первый, кто попался мне под руку, – говорю я и широко улыбаюсь.

Схватив ветровку и спортивную сумку, в которой всегда хранится чистая одежда, я выхожу из квартиры, запираю дверь и догоняю Джареда. Прежде чем сесть в автомобиль, он кричит мне, натягивая черные солнечные очки:

– Первым наносит удар тот, кто быстрее доедет до зала.

Он знает, как поднять мне настроение.

Кивнув ему, я сажусь на водительское сиденье своего нового черного автомобиля с белым салоном. Эта малышка обошлась мне в кругленькую сумму, и такого комфорта я не ощущал даже в своей старой любимой машине.

Мы с Джаредом выезжаем на пустую дорогу и, просигналив три раза, давим на газ так сильно, что слышим душераздирающий визг шин по асфальту. В такое время здесь мало машин. Это позволяет разгоняться так сильно, как того хочется нашим сумасшедшим душонкам.

Сердце вырывается из грудной клетки. Я кусаю губы, задыхаясь от разливающегося по венам адреналина. В этот раз ощущения сильнее, чем в те другие редкие моменты, когда я позволяю себе погонять.

Завернув за угол, мы оба резко тормозим на светофоре. Опустив стекло, Джаред жестом просит меня о том же.

– Зашло? – Он имеет в виду нашу мини-гонку.

– Еще как! – смеясь, кричу в ответ я.

– Пока ничья.

– Подожди немного. Как только окажемся на Пустынной улице, я тебя сделаю.

Пустынной мы называем ее потому, что там постоянно никого нет, если не считать бомжей. Тот квартал с уверенностью можно назвать заброшенным. Через него можно быстро добраться до тренажерного зала, и мы часто этим пользуемся.

– Тормоз! – заливаясь хохотом, говорит Джаред. – Моя бабуля водит и то быстрее.

– Старье! Попробуй придумать что-нибудь новенькое. Бывай, детка! – махнув рукой, ору я и срываюсь с места. Прежде чем Джаред понимает, что сигнал светофора переключился, я уже поворачиваю на Пустынную улицу.

Вот почему я люблю этого парня. Джаред всегда может развеселить. Его характер похож на мой, вот только он бывает грубоват. Он – душа компании и обращается с добротой только к тем, кого ценит. Я безмерно рад нашему знакомству. Как бы я ни ценил Блейна и Деза, Джаред мне дороже всех, не считая Лео. Он часто приходит ко мне на помощь, когда я его даже не зову. Он умеет чувствовать, когда мне реально нужна поддержка.