Светло-серые стены. Глаз отдыхал лишь на разноцветных пятнах картин да на причудливом орнаменте восточного коврика, располагавшегося в центре комнаты. Судя по пустым местам на стенах и осиротевшим полкам этажерок, Райан не успел еще заменить картины и статуэтки, похищенные либо уничтоженные при взломе.

Бекки чихнула. От свежевыкрашенных стен до сих пор исходил сильный запах краски. Она выключила свет и свернулась калачиком в уютном кресле возле огромного, во всю стену, окна, чтобы полюбоваться, как заря поднимается над погруженным во тьму городом. Скоро утро. Ночь, их ночь почти подошла к концу. Бекки откинула голову на кожаную обивку и задумалась.

Там, в вестибюле ресторана, он сказал, что любит ее. Спокойно. Обыденно. Словно констатируя факт. Позже, входя в нее, он повторил эти слова хриплым от страсти голосом. И это же было последней внятной фразой, которую услышала от него Бекки, прежде чем он заснул на ее груди.

Райан любит Ребекку.

Эти слова были вырезаны на сердце Бекки заглавными буквами, но она до сих пор не могла ответить Райану тем же признанием, хотя в глазах его явно читалось, что он ждет от нее тех же слов.

Почему?

Во время стычки с Кэрол Бекки всем сердцем поверила признанию Райана и лишь тогда поняла, насколько она теперь доверяет ему. Райан — совершенный любовник, неповторимый человек. Отчего же она причиняет ему боль, утаивая слова, которые он так жаждет услышать? Бекки перебрала в памяти все дни с самой первой встречи с Райаном и нашла ответ.

Потому что она трусиха.

Как бы Бекки ни изворачивалась, стараясь избегнуть правды, она хорошо знала, что любит Райана. Не говоря этого вслух, она подсознательно пытается защитить себя от возможности того, что Райан может причинить ей боль. Так дальше не пойдет. Поступая подобным образом, Бекки причиняет боль им обоим.

Словно камень свалился у нее с души в ту минуту, когда она приняла решение сделать последний шаг навстречу Райану и тому будущему, которое, возможно, ждет их.

— Бекки! Почему ты здесь?

Она повернула голову. Райан во всей своей роскошной наготе стоял позади кресла и отчаянно зевал.

— Мне не спится, а будить тебя не хотелось.

Райан завел руки за голову и зевнул так, что захрустели челюсти.

— Надо было разбудить. — Он опустил руки и счастливо рассмеялся. — Мы бы времени зря не теряли.

Бекки встала, оказавшись с ним лицом к лицу.

— Я люблю тебя, Райан.

От шока лицо Райана мгновенно утратило блаженно-глупое выражение. Он шагнул было к Бекки, но замер.

— Не знаю, что делать — то ли сгрести тебя в объятия и зацеловать до беспамятства, то ли грохнуться в обморок тут же, на полу.

— Прости, что не сказала этого раньше, но…

Райан рывком привлек Бекки к себе, обхватил руками так крепко, словно намерен был никогда не выпускать, и уткнулся лицом в ее шею.

— Не извиняйся. Неважно, почему ты медлила. Я просто рад, что наконец услышал это от тебя. Ох, детка, что ты со мной делаешь!..

— Пожалуйста, дай мне договорить.

Райан чуть ослабил объятия ровно настолько, чтобы видеть ее лицо.

— Для меня это важно.

Он кивнул, затем легко подхватил Бекки на руки и сел, усадив ее к себе на колени. Когда обнаженные ягодицы женщины коснулись его мужского естества, Райан задохнулся, но мужественно стерпел.

— Выкладывай.

— Я боялась. Мне казалось, что… — Бекки осеклась, почувствовав, что он заерзал. — Тебе неудобно?

— Все в порядке, — просипел Райан. — Ради Бога, не медли.

Бекки развернулась немного, чтобы видеть его лицо, и он застонал.

— Что-то не так?

— Женщина, которую я люблю, говорит, что любит меня, и почти нагишом вертится у меня на коленях… — Райан философски пожал плечами. — Что ж, я справлюсь и с этим. — И тут его возбуждение явственно дало о себе знать.

Бекки подавила смех. Серьезный разговор может и подождать. Дрожь предвкушения пробежала по ее телу. Потом, сказала она себе, обязательно, но потом.

— Рада слышать это, — проговорила она с преувеличенно невинным видом, — потому что мне очень много нужно тебе сказать. — И Бекки вновь, теперь уже нарочно, поерзала на коленях у Райана. — Это займет много времени, наверное не один час…

Райан громко застонал.

— Бекки, ради всего святого, поторопись! Или я сейчас опозорюсь.

— Этого нельзя допустить. — Бекки повернулась, оседлав его колени, и начала медленно опускаться, до тех пор пока ее влажное лоно дразняще не коснулось его отвердевшей плоти.

— Бекки… — Имя ее сорвалось с губ Райана мучительным стоном. Откинув голову, он впился пальцами в ее бедра.

— Я… — прошептала Бекки, опускаясь чуть ниже.

Он вошел в нее.

— …люблю…

Она замерла, когда он погрузился в нее глубоко, так глубоко, что, казалось, заполнил всю.

— …тебя.


— Если ты выпросила в понедельник выходной, то зачем пошла в галерею со мной и детьми? — Бекки помахала рукой Никки, балансировавшему на верхней перекладине турника. — Осторожней!

— Что слышно об Эрике? — Джен моргнула, когда за соседним столом раздался дружный оглушительный визг. — И о деньгах, которые он должен тебе и банку?

— Он звонил пару раз. Просил денег.

— Господи, этот парень соображает, на каком он свете?

— Думаю, нет. Когда я заговорила с ним о выплатах по закладной, он сделал вид, что плохо меня слышит, и повесил трубку. А теперь скажи, почему ты здесь.

— Но ты ведь тоже здесь, верно?

— У меня нет выбора. Школа сегодня закрыта. За пару часов на игровой площадке дети истратят хотя бы часть своей неуемной энергии, и остаток дня пройдет более или менее спокойно.

— Бекки, ты отлично знаешь, почему я здесь. Ты должна рассказать мне, что произошло в субботу вечером. Целых два дня я ждала упоительных подробностей и больше ждать не намерена. А ты играешь со мной в прятки. — Джен окунула в кетчуп ломтик картофеля-фри и прицелилась им в Бекки. — Нехорошо шутить со мной. Я отменила свидание, чтобы остаться на ночь с шайкой сорванцов, и вот она, благодарность!

— Но я же тебя поблагодарила. И Райан сегодня утром прислал тебе цветы. Это ли не признание твоих заслуг?

— Слушай, Бекки, ты отлично знаешь, что я имею в виду. Я вас свела с самого начала и настаиваю на подробной информации о ходе дела.

— В твоей жизни не хватает собственных сложностей?

— В настоящий момент — нет.

— Ох, Джен! Неужели ты порвала с… как его там?

— Его зовут Стэнли. И я с ним не порвала. По правде говоря, у нас с ним все замечательно. Стэн чудесный парень. Нежный, заботливый, любящий…

— Совсем спятила. Могу я сделать вывод, что этот парень у тебя надолго?

— Возможно. — Джен подалась вперед и понизила голос. — Иногда… поздно ночью, когда я остаюсь одна… мне становится страшно, Бекки. Со Стэном хорошо. Почти так же, как с Ралфом.

— Джен…

— Что, если я потеряю и его?

— Что, если, вместо того чтобы заранее печалиться о Стэне, ты перестанешь сравнивать его с мертвецом?

— Но я не…

— Именно это ты и делаешь. Сравниваешь всех своих мужчин с Ралфом. Или, вернее, с твоей памятью о нем.

— К чему это ты ведешь?

— Джен, Ралф не был совершенством. Как и у всякого нормального человека, у него были свои недостатки, но ты за эти годы, похоже, о них забыла.

— Да как ты можешь…

— Мне он тоже нравился, хотя бы потому, что сделал тебя счастливой. Но как насчет двора, который должен был быть вылизан до блеска? Или долгих часов, которые он проводил за телевизором, смотря спортивные передачи? — Бекки ткнула в сторону Джен маринованным огурчиком. — Он не любил танцевать.

— Все это мелочи.

— А мотоциклы? — Огурчик хрустнул в зубах Бекки. — Сколько раз ты просила его бросить гонки?

— Ребекка Мари Хансен! Как ты смеешь?..

Бекки откинулась на спинку стула и покорно склонила голову, принимая на нее громы и молнии. С надеждой, что к тому времени, когда Джен закончит шпынять ее, она забудет и свои расспросы о субботней ночи. А если повезет, то прислушается к словам Бекки и наконец поймет, что призрак Ралфа давно пора сместить с незаслуженного пьедестала.

Нет слов, бедняга был славным парнем. И действительно любил Джен — до той минуты, когда жарким воскресным утром в Орегоне погиб на гонках по пересеченной местности. Хуже того, отправляясь на соревнования, он сказал Джен, что едет на уик-энд к своей старенькой бабушке.

— Не воображай, что я позволю тебе сменить тему. Мы обсуждали тебя и Райана, а не мою личную жизнь. Кто бы говорил, что я сравниваю всех мужчин с Ралфом! Ты сама все эти годы занимаешься тем же самым. Ты не хотела даже Райану дать шанс только потому, что он напомнил тебе Эрика.

— Райан совсем не похож на Эрика.

— Наконец-то ты это заметила!

— Чего ты от меня добиваешься?

Джен церемонно отодвинула в сторону поднос с остатками обеда и подалась через стол к Бекки. Выхватив у подруги молочный коктейль, Джен крепко взяла ее за руки.

— Я хочу услышать правду, всю правду и ничего, кроме правды! — торжественно провозгласила она.

— В ресторане была Кэрол Хилл… с Гаролдом Пастином.

— Кажется, Холли упоминала это имя. Ведь это же тот самый тип, который ненавидит Райана?

— Угу. Едва Райан увидел, как они воркуют вдвоем, он сразу понял, кто его предавал. Потом, когда мы собирались уйти, произошла неприятная сцена. — Бекки содрогнулась. — Этот Пастин просто омерзителен.

— Думается мне, тем вечером произошло кое-что еще, кроме неприятной сцены с этой парой.

Бекки выдернула руки и схватила стакан с молочным коктейлем. Она глотнула слишком много, и от ледяной влаги мгновенно заломило виски.

— Брр!

— Что такое?

— Дай мне свой кофе скорее! — Бекки взяла чашку Джен, сделала большой глоток и, прижав пальцы к вискам, подождала, пока утихнет боль.

— Черт, терпеть не могу, когда от мороженого ноет голова.

— Увертки тебе не помогут, дорогая моя.

— Зануда, — проворчала Бекки. — Райан сказал, что любит меня.

— И что ты ответила?

Бекки открыла было рот, но слова застряли у нее в горле. С закипающим гневом она уставилась на подростков, слонявшихся снаружи ресторана, у киоска с пластинками.

— И что потом? — нетерпеливо подгоняла Джен.

— Я сказала ему, чтоб держался подальше от этого типа!

— Райану?

— Да нет же! Майку. — Бекки с такой силой стиснула бумажный стаканчик с коктейлем, что густая жидкость хлынула через край. — Отвратительный тип! У меня от него мурашки.

— Ты о ком? — Джен завертелась на стуле, обшаривая взглядом многолюдную галерею, пока не отыскала Майка.

— О том, белобрысом. Джо Браски. Он как-то заходил к нам домой, чтобы поболтать с Майком.

— Милый мальчик. Ему по меньшей мере восемнадцать.

— Все девятнадцать и до сих пор торчит в школе. Согласно школьной легенде, он уже трижды провалил выпускные экзамены. И почему это подростки считают крутыми именно подобную шваль?

— Зачем этот Браски водится с двенадцатилетними мальчишками?

— Тешит свою гордость, — зло ответила Бекки. — Целая компания юнцов смотрит ему в рот, считая его венцом творения. Среди них он мистер Большая Шишка. Парням из его шайки в основном по шестнадцать и старше.

— Этот Браски дрянной мальчик?

— Когда он заявился к нам, мне показалось, что он проверяет, стоит ли нас грабить. А уж как смотрел на меня…

— Нагло?

— Хуже. Словно я голая и совершенно доступная. Меня чуть не стошнило.

— И что ты собираешься делать?

— Видно, Майк проигнорировал запрещение водиться с этой шайкой. Пора домой. — Бекки принялась собирать мусор, оставшийся после обеда. — Брошу все это в бак. Собери остальных, пока я схожу за Майком.

— Не думаю, что, если его уведет от новых приятелей разгневанная мамаша, это поможет вырвать его из-под дурного влияния. У меня есть идея… — Джен задумалась, подперев кулаком подбородок. — Ты согласна, что Майк обожает меня, словно родную тетушку?

— Он от тебя без ума, и не только потому, что ты таскаешь его на хоккейные матчи.

— Тогда подожди здесь. — Джен подхватила сумку и удалилась в дамскую комнату.

Бекки между тем убрала со стола. Она уже решила больше не ждать Джен, когда та наконец появилась. Ее рыжие волосы были искусно растрепаны, губы подведены алой помадой, ресницы густо накрашены. Она сняла бесформенный свитер и осталась в джинсах и белом боди. Джен подошла к столу небрежной походкой, зазывно покачивая бедрами, — настоящая секс-бомба.