Трей ошарашенно смотрел на Фрэнка и напоминал сейчас человека, который был ранен в грудь пулей, выпущенной в него другом. Реакция на этот очередной удар наступила не сразу, через несколько секунд. Он вскочил на ноги, оттолкнув в сторону стул.

— Он не должен был! Он не мог! Господи, Джон!.. — Трей отшатнулся от письменного стола Фрэнка и, закрыв лицо руками, наклонился вперед, как будто выдерживая удары невидимого противника. Он простоял в таком положении несколько минут, прежде чем отвернулся и принялся со злостью вытирать слезы.

— Буду с тобой откровенен, — сказал Фрэнк. — Я сам в душе плачу. Джон Колдуэлл мог стать лучшим ресивером во всем университетском футболе. У тебя есть какие-то догадки, почему он так поступил?

Он вытащил из ящика стола коробку бумажных салфеток, которую держал там, чтобы чихать в них во время своей сезонной аллергии, и пододвинул Трею. Юноша выдернул салфетку и вытер глаза.

— Нет… Сейчас никаких догадок. Я правда думал… что он женится.

«Ага, — подумал Фрэнк, — похоже, именно это все объясняет. Джон Колдуэлл порвал со своей девушкой. Но, бог мой, в восемнадцать лет из-за девушки отказаться от всего, что само течет тебе в руки, чтобы принять духовный сан вместе с обетом безбрачия?»

— Ладно, послушай меня, — сказал он, наклоняясь вперед. — Сейчас уже слишком поздно возвращать его сюда. Я отслежу местонахождение Джона, и ты сможешь встретиться с ним. Попробуешь уговорить его, чтобы он не валял дурака и…

— Нет.

Огорошенный этим мгновенным ответом, Фрэнк удивленно спросил:

— Почему нет?

— Потому что я все равно не смогу убедить его изменить свое решение.

Фрэнк хорошо разбирался в психологии молодых парней. Трей наверняка знал какой-то секрет, что-то такое, чем не собирался с ним делиться, болезненную тайну слишком личного характера, чтобы ее с кем-то обсуждать. Но не существовало таких личных вопросов, о которых бы Фрэнк еще не слышал от своих подопечных. Он заговорил с Треем отцовским тоном.

— ТД, что произошло, когда ты приехал к себе домой? — мягко поинтересовался он. — Я точно знаю, что случилось нечто непредвиденное, поскольку ты вернулся из Техаса другим человеком. А теперь еще и Джон срывается, чтобы стать священником. Догадываюсь, что тебе трудно об этом говорить, но я, возможно, сумею помочь, что бы это ни было. Ты рассказывал нам, что вы с ним вдвоем мечтали поехать в Майами еще с начальной школы. Когда вас выбирали, вы никогда даже не упоминали какое-то другое учебное заведение. Так что же там случилось, что перевернуло все с ног на голову? Если все дело только в этой девушке, тогда, ради всего святого, мы обязаны поговорить с Джоном. Он еще слишком молод, чтобы принимать такие решения прямо сейчас. Свой обет он может принять и позднее. Как это и сделали многие священники.

Глаза парня сейчас уже высохли, но в их темной глубине таилась печаль. Он рывком поднялся со стула.

— Мне нужно идти, — заявил он.

Вздрогнув от неожиданности — это ему было решать, когда новобранец может покинуть его кабинет, — Фрэнк сказал:

— Очень хорошо, но, как мне кажется, еще не все потеряно. Джон может вернуться к нам в следующем году, после того как распробует вкус всего того, что связано с духовным саном. Я тоже однажды хотел стать священником, пока не прошел через так называемый «период осознания». И я был не единственным. Обетов ведь несколько — нестяжательства, смирения, целомудрия… Я понимаю, как Джон может справиться с первыми двумя, но целомудрие?..

На лице Трея нервно дернулся мускул, и Фрэнк понял, что попал в больную точку.

— Период осознания, вы говорите?

— Это предварительный этап, который требуется кандидату на вступление в религиозный орден, чтобы понять, насколько он готов и годится к жизни священника.

— Он создан для нее, — сказал Трей, поворачиваясь к двери.

— Прежде чем ты уйдешь, Трей, ответь мне еще на один вопрос… только честно. — Фрэнк был раздражен тем, что мальчишка чувствует свое превосходство в этой ситуации, а потому с твердостью в голосе произнес: — Повлияет ли уход Джона на то, ради чего мы пригласили тебя сюда?

Трей смял салфетку, которую все еще держал в руках, в комок и бросил его в корзину для мусора возле стола Фрэнка. Всего несколько минут тому назад он выглядел как любой восемнадцатилетний юноша, уязвимый и растерянный. А сейчас перед ним был зрелый и решительный мужчина с характером.

— Нет, тренер. Футбол — это все, что у меня осталось.



***


Снова оказавшись в своей комнате, Трей тяжело опустился на кровать и схватился за голову, погрузив пальцы в волосы. «Так ты, Джон, подался в священники? Боже милостивый!» — мысленно воскликнул он. Да, можно было предвидеть нечто в этом роде. Еще с прошлого ноября он заметил, что Джон все больше тяготеет к своим католическим устремлениям, но ему даже во сне не могло привидеться, что его друг способен до такой степени удариться в искупление своих грехов — и уж определенно не сейчас. А как же теперь Кэти? Он собирался жениться на ней, пока никто не знает о ее беременности. Как мог Джон отступить и бросить Кэти в таком положении… разве что… разве что…

Трей встал и рывком выдвинул ящик стола, где лежали письма Кэти, пять штук, все нераспечатанные, и еще одно, полученное от Джона неделю назад, которое он тоже не читал. Он разорвал конверт, и короткое, написанное аккуратным почерком на одной странице письмо подтвердило его догадки.

Дорогой ТД!

Я пишу, чтобы попросить тебя — или даже умолять тебя — приехать домой и выполнить свой долг по отношению к Кэти и твоему ребенку. Она собирается оставить его, поскольку говорит, что не может отказаться от ребенка, зачатого в результате ее любви к тебе. По этой же причине она не может выйти замуж за меня. Я упрашивал ее сделать это, ТД. Я тоже ее люблю. Я всегда ее любил, и вовсе не как брат. Она отказала мне, потому что говорит, что не может выйти замуж за кого-то другого, когда ее сердце принадлежит тебе. Она убеждена, что ты чувствуешь то же самое и вернешься к ней, так что вы сможете пожениться еще до начала учебного года. Ты на своем веку сделал множество вещей, ТД, которых я не понимаю, но этот твой поступок действительно поставил меня в тупик. Что так настроило тебя против того, чтобы стать отцом? Жениться на такой девушке, как Кэти… Я считаю, что создать семью с ней — это самое замечательное, что может быть в жизни. Пожалуйста, возвращайся домой и женись на Кэти, и тогда мы сможем все вместе поехать в Майами, как и планировали.

Нам не хватает тебя, дружище.

Джон


Трей скомкал письмо в кулаке, по щекам потекли слезы. «Он ничего не знает… даже не догадывается… Кэти тоже. Если бы догадывалась, она бы вышла замуж за Джона и не стала бы дожидаться меня».

Он снова схватился за голову и сел, в который раз переживая тот момент, когда Кэти сообщила ему эту новость, и опять чувствуя все то же — шок, злость, нежелание верить и… собственную покинутость. Все это в считаные доли секунды ударило в сердце, словно молния, попавшая в трансформаторную будку, и он понял, что никогда уже не будет относиться к ней так, как раньше, просто не сможет. Она разрушила один элемент, самое главное звено, которое связывало его с ней.

Он до сих пор помнил прикосновение ее загорелой кожи, когда он взял ее за руку и вытолкал со своего крыльца и из своей жизни. В груди все горело, когда он, прижавшись к запертой двери, слышал, как с другой стороны в дерево стучали ее маленькие кулачки, как вновь и вновь она выкрикивала его имя. «Трей… Трей!..» — причитала Кэти, его маленький падший ангел, штурмующий небесные врата, чтобы они еще раз открылись для нее, но он был глух ко всему этому, а в ушах звучал голос доктора Томаса, вынесшего в мае ему свой приговор.

— Что вы хотите этим сказать, док?

— Анализ твоей спермы показал, что твои клетки имеют ненормальную форму и не могут плавать.

— Что это означает?

— Это означает, что в настоящее время ты стерилен…

Каждый удар в дверь пронзал его сердце, словно острым шипом, но она была виновна в совершении греха, который он никогда не сможет ей простить. Она изменила ему с его лучшим другом. Ему было проще умереть, чем представить себе Кэти в объятиях Джона, представить, как они совокупляются, и это всего через неделю после расставания с ним. Справедливо это или нет, но он все равно верил, что она будет хранить ему верность даже в разлуке. Она должна была понимать, что разлука минует. Она же знает его лучше, чем он сам. Она должна была догадаться, что произошло нечто ужасное, толкнувшее его на разрыв с ней. Она должна была достаточно верить в его любовь, чтобы сообразить, что его действия направлены на ее же благо.

Ее мольбы в конце концов затихли. Он слышал, как Кэти отошла от двери и спустилась с крыльца, ее нерешительные и медленные шаги напоминали шорох опавших листьев, подгоняемых ветром по каменной мостовой. Слезы жгли ему глаза. Джон женится на ней, думал он, находя горькую иронию в этом трагическом хаосе. Тот любил ее с шестого класса, как и Трей. Он обманывал сам себя, когда думал, что Джон относится к ней как к сестре. Он женится на ней и воспитает ребенка, который, как она считает в настоящий момент, был от Трея Дона Холла.

По приезде их в кампус Трей собирался рассказать ей и Джону о своем… состоянии всю правду, ту самую правду, которую он обязательно выпалил бы ей, если бы она тогда не прижала палец к его губам, прежде чем сообщить ошеломляющую новость о своей беременности. «Слишком поздно для признаний», — сказала она тогда, а он еще подумал, что Кэти имеет в виду его приключения в Майами, о которых, естественно, догадывалась. Уже потом, в состоянии полного смятения, когда, казалось, у него в голове непрерывно гудел целый рой шершней, он решил, что причиной ее измены стали его выходки — именно так поступило бы из мести большинство девушек. Однако на Кэти это было не похоже, и ему пришлось поверить, что она просто пришла к Джону за утешением, а там слово за слово — и в итоге они оказались в постели.

Как это тяжело, как грустно! Ей не следовало снимать трусики раньше времени. Она должна была подождать.

Он не мог открыть свою тайну до отъезда из Керси. Это было слишком больно. Кэти и Джон снова осиротили его, разрушив семью, которую они все вместе построили. И они заслуживали того, чтобы испытать ощущение потери и покинутости, которое навлекли на него. Трей ожидал, что ко времени появления в кампусе они уже поженятся — или же сделают это вскоре после того, как он сообщит им свои новости. «А знаете, что я вам расскажу, ребята? Это ведь не я отец твоего ребенка, Кэти. А ты, Джон. Так что живите счастливо — но без меня», — мысленно повторял он по ночам.

А теперь выясняется, что Джон уезжает учиться и готовить себя к тому единственному призванию, которое делает их брак с Кэти невозможным. Господи Иисусе! Как все могло так легко рассыпаться? Как могли так быстро измениться их планы, мечты и надежды, словно в результате единственного неловкого движения на самой голевой линии ускользает верная победа?

Ящик с письмами от Кэти все еще был открыт, и ему казалось, что они просят прочесть их; этот знакомый почерк вызывал в памяти ее прекрасную маленькую фигурку, но воспоминание о ней привело лишь к тому, что Трей с новой силой ощутил, что его предали. Как глуп был он, когда считал, что она не похожа ни на одну девушку в мире! Женщины! Ни одной из них верить нельзя. Даже мать Джона и та сбилась с пути, а теперь посмотрите на все горе, которое причинила ее супружеская измена.

Он никогда не станет читать письма от Кэти. Он не позволит искушать себя чувством вины или сострадания, а может быть, и угрызениями совести за его роль в их разрыве ради того, чтобы вернуть ее, потому что теперь они уже никогда не смогут быть вместе. Но что же ему делать? Следует ли ему рассказать Кэти и Джону унизительную правду о себе, пока еще не слишком поздно, или же… подождать с этим? Да и что хорошего может дать им всем эта правда? Не делая трагедии из своей потери интереса к футболу, Джон передумал и решил принять духовный сан. Какое право имеет Трей Дон Холл мешать планам Джона посвятить себя искуплению своей вины за то, что произошло тем ноябрьским днем? А что касается Кэти… ей всего восемнадцать. Она забудет его. Она красивая, умная и целеустремленная. Несмотря на рождение ребенка, она может рассчитывать на многообещающее будущее. И еще… она заботится о Джоне, но не любит его. И правильно ли будет осуждать ее за то, что она не хочет выходить замуж за Джона даже ради своего ребенка, если в дальнейшем, когда-нибудь потом, она по-настоящему полюбит кого-то еще и захочет создать с ним семью?