— Вы все это можете сказать им сами, Рон.

— Ну да, верно, — глухо произнес Тернер. — Ладно, разрешите мне сходить в туалет и надеть пиджак. Я хочу хорошо выглядеть на фотографиях в газетах. И пожалуйста, выключите кофеварку.

Не прошло и минуты, как Деке услышал выстрел. Уже второй раз за день он обозвал себя дураком, даже хуже, чем просто дураком, когда взгляд его упал на конверт, который он продолжал держать в руке. Нужно было быть глупцом, чтобы не догадаться, что может быть у Рона на уме.


Выйдя вместе с Сильвой на крыльцо арендованного сыном ранчо, Кэти присела на ступеньку и подумала, что такой момент в ее жизни уже был. Когда-то, двадцать два года назад, она вот так же сидела на крыльце дома своей бабушки в ожидании Джона Колдуэлла, который должен был заехать к ней перед своим отъездом в университет Лойола. Тогда она была на третьем месяце беременности, Трей уехал еще две недели назад, и мысль о том, что она, возможно, в последний раз увидит перед крыльцом своего дома видавший виды пикап Джона, терзала ее сердце. Тогда, как и сейчас, в груди тлела слабая надежда, что Джон женится на ней и станет отцом ее ребенка. Но сейчас, как и много лет назад, надеждам ее сбыться не суждено. И вот она снова теряет его из-за Бога.

В тот вечер, когда Деке Тайсон принес известие, что Рон Тернер написал письмо, в котором сознавался в убийстве Трея Дона Холла, после чего сам застрелился, она подумала, что жизнь их восстановится. Тогда они с Уиллом и Джоном собрались, чтобы в последний раз побыть вместе, прежде чем на следующее утро Уиллу предъявят официальное обвинение в убийстве. Но Джон приехал сказать, что он сознался в этом убийстве и что вместо Уилла должны арестовать его. Он представил Рэнди гораздо более убедительный мотив, чем мотив Уилла, да еще и доказательства в подтверждение своих слов. Уилл в шоке слушал своего отца, рассказывавшего о доводах, согласно которым обвинить должны были его.

— Но, отец, ты ведь тогда был совсем мальчишкой, да и Трея ты не убивал!

— Как и ты.

— Ты не можешь занять мое место. Я тебе этого не позволю. Ты уже слишком стар для этого!

— А ты слишком молод. К тому же ты — мой сын.

— А ты — мой отец!

Они стояли, обняв друг друга, и плакали, когда неожиданно раздался звонок в дверь. Это был Деке, вслед за которым очень скоро приехал Лоуренс Стэттон со своим портфелем.

На следующий день появились еще более обнадеживающие новости, и снова принес их Деке. Он спросил у Рэнди, что тот собирается делать с пакетом, содержащим обличающие улики против Джона Колдуэлла.

Рэнди непонимающе наморщил лоб.

— Какие еще улики? Эти, что ли? — Он сунул в руки Деке маркированную коробку, в которой дополнительно лежал бумажный пакет. — Как насчет того, чтобы выбросить это в мусорный бак, когда доберешься до Амарилло и вернешь отцу Джону его стакан для воды?

Но даже после того, как тучи над их головами рассеялись, они все равно знали, что жизнь их уже никогда не будет прежней. Город в очередной раз показал свой изменчивый нрав, подхватив обвинения против нее и Уилла. Компания «Морган Петролеум» удовлетворила просьбу Уилла о переводе на другое место работы. Кафе было все еще закрыто, а Бебе с Оделлом находились в оплачиваемом отпуске. А Джон…

Кэти вздохнула. Она полагала, что, поскольку репутация его не пострадала, а Уилл был официально признан им своим сыном, Джон по-прежнему будет работать в приходе, который он так любил. Но она его плохо знала. Он решил продолжать жизнь во искупление своих грехов.

— Я не могу остаться, Кэти, — сказал ей Джон. — Не могу пользоваться любовью и преданностью Харбисонов, тогда как я этого не заслуживаю. Не могу продолжать двойную лживую жизнь в их присутствии. Теперь они справятся и без меня. У них будет отец Филипп. Он займет мое место в Доме Харбисонов, и я не сомневаюсь, что со временем они будут обожать его так же, как сейчас обожают меня.

Пока они ждали решения Церкви относительно его давнего проступка, она тайно и робко надеялась, что такой переворот в жизни Джона, а также любовь к ней и сыну подвигнут Джона на то, чтобы отказаться от духовного сана и жениться на ней. Трей завещал ей свою шикарную квартиру в Калифорнии, которую она решила продать, чтобы на новом месте начать все заново.

Наконец епископ вынес свой вердикт. Церковь не будет предпринимать никаких санкций против Джона за его проступок, совершенный до вступления в орден иезуитов, но удовлетворит его просьбу об освобождении от обязанностей священника церкви Святого Матфея и директора Дома Харбисонов.

— Давай немного покатаемся, Кэти, — пригласил он ее в день, когда пришло это известие. — Я за тобой заеду.

Это произошло неделю назад. То было путешествие по местам воспоминаний. Они проехали мимо дома ее бабушки, где сейчас жила супружеская чета с двумя маленькими детьми. Качели на крыльце до сих пор стояли на своем месте, а на переднем дворе, лениво растянувшись, лежала собака, внимательно следившая за карапузом на трехколесном велосипеде. На глаза Кэти навернулись слезы.

Далее они миновали старый дом Джона. Новый хозяин попытался его обновить, но как-то нерешительно. Вид у него все равно оставался неухоженным, но на заднем дворе по решетке беседки его мамы вились желтые розы. Внешний вид начальной школы Керси и прилегающих игровых площадок практически не изменился с тех пор, как она с мальчиками открывала эти тяжелые усиленные двери. Школа осталась таким же безрадостным и гнетущим местом, с затоптанной вокруг нее травой, где так больно было падать нежными детскими коленками и локтями.

Наконец они свернули к своей средней школе. Они почти ничего не говорили, но в салоне их автомобиля плотным облаком витали их мысли, чувства, воспоминания о прощаниях. Джон припарковался там, где обычно стоял его Красный Старичок, рядом с местом, ставшим родным домом для «мустанга» Трея. В школе начались летние занятия. Когда они вышли из машины под июньское солнце и свежий ветерок, со стороны спортивной площадки до них донеслись детские голоса. Как и в старые добрые времена, они прислонились к теплому металлу автомобиля и сложили руки на груди.

— У нас бывали очень хорошие моменты, Кэти.

— Да, это точно.

— Знаешь, он ведь любил нас.

— Я знаю.

— Ты простишь его?

— Со временем.

Они разговаривали, глядя прямо перед собой. Все так же не поворачиваясь к ней, Джон спросил:

— Когда ты полюбила меня, Кэти?

Ее должно было бы шокировать, что ему об этом известно, но теперь шокировать ее было уже трудно. Она рассеянно следила за клочком бумаги, выделывавшим на ветру сложные пируэты, словно в такт словам веселой песенки: «Джек влюблен в кого-то, кто любит моего брата Тода, ну а тот влюблен в того, кто совсем не любит его».

Такова жизнь.

— Не думаю, что это пришло в какой-то определенный момент, — ответила она. — Однажды, много лет назад, это чувство просто возникло, вот и все. А ты давно об этом знал?

— Некоторое время. Просто вдруг понял в один прекрасный день…

— Но возникло это чувство совсем не от безысходности. Я хочу, чтобы ты это знал.

— Я знал это всегда.

Тепло металла, к которому они прислонились, действовало умиротворяюще. День был кристально чистым. Помолчав, Джон сказал:

— Я уезжаю, Кэти. Я попросил, чтобы меня направили преподавателем в университет Лойола.

Взгляд ее скользнул через дорогу, туда, где начиналась прерия. Полевые цветы уже умирали. Но ведь это всегда происходило и раньше. Наступит весна, и они расцветут с новой силой.

— Когда? — спросила она.

— Через неделю.

— Но почему так скоро? Занятия ведь начнутся только осенью, разве не так?

— Они хотят, чтобы я появился там во время летней сессии.

— Вот как.

Он взял ее за руку.

— А ты что собираешься делать дальше?

Решение пришло в голову моментально.

— Передам кафе Бебе и использую деньги от продажи квартиры Трея на то, чтобы поступить в медицинскую школу.

Она почувствовала, что ее ответ одновременно и удивил, и не удивил его.

— Трей бы это одобрил.

— Когда мне будет пятьдесят, я, наверное, буду самой старой из тех, кто получал диплом доктора.

Он ободряюще сжал ее руку.

— И самой красивой тоже.

Они будут вместе проводить каникулы и праздники, летний отпуск и разные поездки, будут звонить друг другу по вечерам в воскресенье. Расстояние не разделит их. Они останутся семьей. И она сможет с этим жить.

Кэти услышала, как хлопнули ворота. Вдалеке показался «рэнглер» Уилла, и Сильва рванулся из-под ее руки вперед. На передних сиденьях сидели отец и сын. Уилл помогал отцу упаковывать вещи. «Сильверадо» был передан в приход, и очень скоро Уилл отвезет Джона в Новый Орлеан. Их ждал обед, и они в последний раз соберутся за столом вместе — на некоторое время, по крайней мере. Заслонив глаза ладонью от слепящих лучей солнца, Кэти поднялась им навстречу.



Кукурузные хлебцы «на горячей воде» по рецепту Эммы


Насыпать в достаточно большую миску две чашки кукурузной муки.

Немного посолить.

Налить в эту смесь кипящую воду и размешать деревянной ложкой до получения однородной, не очень густой кашицы.

Выкладывать столовой ложкой в горячее масло. Поджаривать до получения коричневой хрустящей корочки. Перевернуть и снова поджаривать, пока хлебцы не станут коричневыми и хрустящими.

Просушить на бумажном полотенце и подавать с патокой или медом.

Приятного аппетита!

Слова благодарности




Когда я бралась за идею романа, для меня это означало выход на совершенно незнакомую территорию, на которой я еще никогда не была и даже не думала туда заходить. Сама я протестантка и ничего не знала о католическом ордене иезуитов. По воскресеньям, когда мой муж смотрел по телевизору матчи американского футбола, я в этой же комнате читала, сидя в своем кресле, и все, что мне было известно об этом виде спорта, сводилось к тому, что команды одеты в форму разного цвета. И все же я почувствовала горячее желание написать о пасторе, квотербеке и девушке, подающей в кафе гамбургеры, — так и началось мое путешествие в неизведанное. Я благодарна тем, кто освещал мой путь и помог мне проникнуться пониманием и уважением к чужим мирам, о которых я ничего не знала прежде. Без их поддержки я бы никогда не закончила свою историю. Любые ошибки и неточности информации полностью на моей совести. Я в вечном долгу перед следующими людьми.

Майкл С. Бург, исполнительный директор по развитию, орден иезуитов провинции Новый Орлеан. Майк, время, проведенное с вами в Новом Орлеане, а потом и в Сан-Антонио в соборе Пресвятой Девы Марии Гваделупской, — это было что-то волшебное.

Отец Мартин (Марти) Элснер, Общество Иисуса, который — очень давно по времени и далеко по расстоянию — объяснил мне разницу между голливудской концовкой и реальной жизнью.

Преподобный Ричард А. Хоулахан, администратор службы капелланов Федерального управления тюрем (при Министерстве юстиции США), в отставке. Отец Ричард, этим я отдаю должное вашему обаянию.

Пол Джетт-младший, координатор линии защиты и второй тренер «Майами Харрикейнс» образца 1985 года. Когда я высказывала Полу свою благодарность, он заявил мне: «Я ничего такого не сделал, только отвечал на твои правильно поставленные вопросы». В ответ я подумала: «Чудак. Своими объяснениями ты экипировал меня и отправил на игровую площадку».

Кристофер Палмер, координатор линии нападения в «Теннесси Титанс», тренер квотербеков уровня Дрю Блэдсо, Тони Ромо, Эли Маннига и Марка Брюнелла, обладателя перстня победителя Суперкубка, заработанного им в качестве тренера квотербеков вместе с «Нью-Йорк Джаинтс» в 2007 году. Крис, у меня нет слов, чтобы в полной мере выразить свою благодарность (а также места, чтобы перечислять здесь все ваши титулы).

Наряду с этим было много людей, чьи простая поддержка и профессиональная любезность очень много дали для моего романа. Спасибо вам, Мэри Джо Саркис и Реджина М. Моралес. И конечно же, всегда со мной рядом были мой муж Артур Ричард III (как видите, в одном его лице у меня есть сразу два короля), а также моя подруга на все времена Дженис Томпсон.

И, разумеется, как всегда, моя неизменная благодарность несравненной команде из трех человек, чья роль в моей писательской карьере такова, что я постоянно чувствую, будто сам Господь, благословив, поцеловал меня в лоб. Это мой драгоценный агент Дэвид МакКормик, мой неустрашимый редактор Деб Футер, главный редактор издательства «Гранд Сентрал Паблишинг», а также ее очаровательная помощница Диана Чойе.