Алла Кроун - Перелетные птицы

— Начнем с прощения. Ступай к своему отцу!

Они стояли в его гостиничном номере друг напротив друга, ничего не говоря и чувствуя неловкость. Отец и дочь. Она у двери, держась за ручку, готовая в любой миг убежать, а он — положив руку на спинку кресла, чтобы не зашататься, будучи не в силах отвести глаз от своего ребенка.

Марина пришла на эту встречу только ради матери. Затаив в душе обиду, она угрюмо смотрела на отца, не скрывая неприязни, даже враждебно. Облачное небо, наполняя комнату бледным светом, окутало Алексея призрачной белесой дымкой. Приготовившись услышать от отца оправдания и неловкие заверения в любви, Марина посматривала на него исподлобья. Но секунды шли, и ей стало понятно, что он и не пытается прикоснуться к ней или даже заговорить. Он что, онемел от нахлынувших чувств или ждет, что она сделает первый шаг? Если так, то что же принято в таких случаях говорить человеку, который считается твоим отцом и которого ты впервые встречаешь в девятнадцатилетнем возрасте? «Привет! Рада познакомиться, отец. Где ты был все это время?»

Мысль эта показалась Марине до того нелепой, что она невольно улыбнулась. Брови Алексея на миг взлетели, а потом улыбнулся и он.

— Не знаем, что сказать друг другу… Неловко, правда?

Марина кивнула. Неожиданно ее враждебность и раздражение лопнули, как мыльный пузырь. Алексей взялся за стул, отодвинул его от стола, потом, передумав, задвинул обратно и жестом предложил ей сесть на диван. Когда она села, он разместился на стуле перед ней.

— В церкви… я тебя расстроил? Прости, но мне так хотелось побывать на твоей свадьбе!

— Я не могла понять, кто вы. Рольф заметил, что мы похожи, и все равно я не догадалась.

— Ты счастлива с ним? Похоже, он тебя очень любит. Он красивый мужчина, и вы прекрасная пара.

Марине вдруг стало трудно говорить.

— Спасибо, — прошептала она. — Он хороший человек, и я очень его люблю.

Алексей всмотрелся в нее пытливым взглядом.

— Твоя мать волнуется насчет вашего брака, но я сказал ей, что, по моему мнению, ты сделала правильный выбор.

Марина ушам своим не верила. Ее отец, этот чопорный аристократ, который причинил столько сердечной боли матери, одобрял ее брак с немцем!

Алексей плеснул в стакан коньяку и протянул ей. Марина сделала глоток и чуть не задохнулась от жидкого огня, который опалил ей рот. Она благодарно кивнула, когда Алексей похлопал ее по спине. Взглянув на него, она виновато улыбнулась.

— Когда вы возвращаетесь к себе в тайгу? — спросила Марина и сделала еще один глоток, теперь уже осторожнее. Слава Богу, на этот раз жидкость лишь приятно пощекотала горло.

— Завтра утром. Я вообще-то задержался здесь дольше, чем рассчитывал.

— Когда снова будете в Харбине, я бы хотела, чтобы вы познакомились с Рольфом. Я знаю, он вам понравится.

— Не сомневаюсь. Твоя мать дала мне ваш новый адрес, и я, когда соберусь приехать, предварительно напишу вам. Она не хочет, чтобы Сергей обо мне знал, и я уважаю ее желание.

Почувствовав неловкость, Марина опустила глаза.

— Мне правда очень жаль, что так получилось, но дяде Сереже она сейчас очень нужна.

Алексей понимающе кивнул.

— Кому, как не мне, понимать, почему она так поступает. Могло быть и того хуже. Я благодарен судьбе за то, что мне удалось найти твою мать.

Они еще какое-то время говорили, а потом Марина встала.

— Мне пора. Скоро Рольф вернется домой.

Она протянула руку.

— До свидания… папа.

Последнее слово вылетело неожиданно. Щеки ее медленно залились краской, и она робко посмотрела на отца. Глаза его светились такой благодарностью, что Марина даже опешила. В следующий миг она бросилась к нему, и они обнялись что было сил.

— Марина, любимая моя доченька! Спасибо, спасибо тебе, милая, что не отказалась от меня!

Когда он наконец отпустил ее, лицо у Марины было мокрым от слез. Она взяла свою сумочку, разыскала в ней носовой платок и направилась к двери. Потом обернулась.

— Нам столько нужно наверстать, папа. Возвращайся поскорее!

— Доктор Ефимов, ваше громкое имя в исследовательских кругах может снова сослужить нам службу, — произнес капитан Ямада, вызвав к себе Сергея через несколько дней после свадьбы Марины.

Сергей попробовал было возражать, но Ямада четким жестом руки прервал его.

— Знаю, знаю. Но выслушайте меня, пожалуйста. Могу вас заверить, что известное нам трагическое происшествие, случившееся когда-то, не повторится, пока здесь командую я. Нам нужна ваша помощь. — Он указал на кресло. — Прошу вас, сядьте, и я все вам объясню.

Сергей устало опустился в кожаное кресло, пытаясь угадать, чего от него хотят, и удивляясь тому, насколько лучше Ямада стал говорить по-русски.

Японец соединил перед собой кончики пальцев и откинулся на спинку вращающегося кресла.

— Наша страна неустанно работает над усовершенствованием имеющегося в нашем распоряжении оружия, — медленно начал он. — Сейчас мы проводим эксперименты с так называемым бактериологическим оружием.

Во рту у Сергея пересохло. Когда он кивнул, Ямада продолжил:

— Недавно в нескольких милях от Харбина мы построили новую лабораторию. — Он сощурил и без того узкие глаза и посмотрел куда-то поверх головы Сергея. — Это сверхсекретный объект, но мы считаем, что вам можно доверять. Мы хотим, чтобы вы работали на нас в нашей новой лаборатории.

Сергей молчал, и Ямада вежливо покашлял.

— Сейчас мы пристраиваем к комплексу новое крыло. Руководит процессом лейтенант Мацуи, и он докладывает, что строительство будет закончено в скором времени. Мы хотим, чтобы вы начали работать сразу же, как только все будет налажено. А пока у вас есть время на то, чтобы уменьшить количество своих пациентов.

При упоминании имени лейтенанта Мацуи сердце Сергея пустилось вскачь.

— А как же моя практика? И что я скажу в больнице?

— После работы вы можете принимать больных дома. А в больнице скажите, что решили полностью посвятить себя исследованиям.

Из кабинета Ямады Сергей вышел с тяжелым сердцем. Его одолевали недобрые предчувствия. Ему была ненавистна сама мысль о бактериологическом оружии и о том, что стоит за этим понятием. Кроме того, все, что было связано с именем Мацуи, не сулило ничего хорошего. Сергей понимал, что ему придется участвовать в экспериментах, противоречащих его принципам.

Чтобы отвлечься от тягостных мыслей о будущем, Сергей свернул в Фудзядан и направился к любимому игорному клубу, надеясь, что маджонг, как всегда, поможет забыться.

Много часов спустя, пересчитав деньги, он ужаснулся, осознав, как много проиграл. Ему захотелось побыстрее прийти домой и принять ванну, чтобы смыть с себя тяжелый запах этого притона, которым пропиталась не только его одежда, но даже кожа. Дома в ванной он до красноты растер тело, как будто надеялся, что грубая мочалка сможет освободить его и от цепкой паутины Ямады.

Возвращения Нади Сергей ждал с нетерпением и, когда она наконец пришла, рассказал ей о своем проигрыше, но о встрече с Ямадой умолчал.

Спустя пару недель у входа в больницу остановилась машина с японским солдатом за рулем. Сергея отвезли в тщательно охраняемый комплекс, находившийся недалеко от железнодорожной станции Пинфан. Там он был встречен лейтенантом Мацуи и проведен внутрь здания с массивными дверями и темными коридорами. При виде ненавистного врага и этой безмолвной сырой темницы сердце Сергея сжалось.

Однако в поведении Мацуи невозможно было уловить какое-либо определенное настроение. Он махнул рукой, приглашая Ефимова сесть.

Лейтенант был невысок — едва ли он доставал макушкой до плеч Сергея, — однако было что-то высокомерное, надменное в том, как он обошел стол и уселся в большое кресло, как на удивление бегло заговорил по-русски, как стал перебирать разложенные на столе папки, не поднимая глаз на собеседника.

— Я рад, что вы в лучшем расположении духа, чем при нашей прошлой встрече, и уверен, что теперь мы можем сотрудничать, — сказал он. — Вы будете работать в нашей лаборатории. С инфицированными заключенными вам дело иметь не придется — ими занимаются наши специалисты. Пойдемте, я покажу вам лабораторию.

Мацуи встал, но неожиданно замер.

— Прежде чем мы начнем, я хочу вас предупредить, что мы находимся в объекте повышенной секретности и даже капитан Ямада лишь в общих чертах представляет характер нашей работы здесь. Для вас и вашей семьи будет лучше, если вы не станете распространяться о том, что увидите.

Пытаясь говорить как можно спокойнее, Сергей спросил:

— А что, капитан Ямада бывал здесь?

— Ему известно предназначение этого комплекса, но он занят своими делами в городе. Здесь главный я.

Сергей понял, что капитан Ямада, скорее всего, знает очень мало о том, что действительно происходит в этом месте. Стало ясно и то, что, рассказав об увиденном здесь Ямаде, он навлечет на себя гнев Мацуи. Однажды это произошло, и Ефимов не хотел повторения.

Мацуи передал ему хирургическую маску.

— Наденьте. Нам предстоит пройти через зараженный тюремный блок. Впоследствии вы можете входить с дальнего конца комплекса и идти прямо в лабораторию, минуя этот блок.

В коридоре Сергей услышал доносящиеся из камер стоны и хриплое лихорадочное дыхание, но Мацуи не останавливался, не давая ему посмотреть в маленькие окошки, прорезанные в металлических дверях.

— Какого рода бактерии вы испытываете? — спросил Сергей.

— В лаборатории вы встретитесь с нашим врачом, и он вам подробно все объяснит. В этом смысле я мало что знаю. Мы оборудованы так, чтобы работать с чумой, брюшным и сыпным тифом, холерой и дизентерией.

— А каких заключенных вы используете для экспериментов? — Сергей с трудом подавил дрожь в голосе.

Мацуи метнул на него внимательный взгляд.

— Какое это имеет значение?

Не глядя на него, Сергей пожал плечами.

— Вообще-то, большое. Этнический фон во многом определяет физическую и эмоциональную выдержку человека.

— Любопытно. Нужно будет этим заняться. У нас имеются бревна различных национальностей.

— Бревна?

— Это кодовое слово для заключенных. Сейчас у нас содержится больше четырех сотен человек. Все преступники, разумеется: китайские убийцы, не покорившиеся нашей власти хунхузы. Остальные — преступники идеологические, большей частью шпионы и те, кто был уличен в подрывной коммунистической деятельности. Из русских здесь в основном советские преступники, бежавшие от своих властей и арестованные на границе.

— Как часто вы пополняете… запас заключенных?

— Нет так часто, как вы можете подумать, — безучастно произнес Мацуи. — У нас есть хороший врач, прекрасный специалист, который лечит их. Выздоровевшие используются в других экспериментах. Врач заранее сообщает нам, когда выздоровление невозможно и бревна нужно менять. Но на нехватку заключенных мы не жалуемся. Тех, кто выздоравливает по нескольку раз, мы часто отправляем в другой наш исследовательский центр, расположенный неподалеку от Чанчуня. Для дальнейших экспериментов в военных условиях, которые, конечно же, более… суровые. Эти обратно не возвращаются.

Сергей прижал руки к бокам, чтобы сохранить внешнее спокойствие. Подумать только — его соотечественники, бежавшие от большевиков, попадали в эту ловушку! Нет, он не сможет заставить себя встретиться с ними! И все же он понимал, что теперь, как никогда прежде, безопасность его семьи зависит от его выдержки и от того, удастся ли ему убедить Мацуи, что он достаточно понимает свое положение, чтобы делать все, чего от него хотят.

Лаборатория оказалась просторной и светлой, что особенно бросалось в глаза после темного и душного тюремного блока. На длинных столах расположились в ряд несколько блестящих микроскопов, рядом были расставлены чашки Петри и пробирки. Техники в белых халатах были заняты своими делами, и никто даже не посмотрел на посетителей.

Мацуи указал на пустой стул в конце помещения.

— Можете занять это место. Оно рядом с окном, там много света. А теперь вернемся в мой кабинет.

Сергей принялся лихорадочно соображать. Каким-то образом ему нужно было покинуть кабинет Мацуи, не показав ему своих истинных чувств. Но японец прервал ход его мыслей.

— Мы хотим, чтобы вы приступили к работе немедленно.

— Я сейчас собирался идти в отпуск на две недели, — нашелся Сергей.

Мацуи уставился на него холодным змеиным взглядом.

— Лето закончилось. Почему вы собрались в отпуск так поздно?