Эрика Легранж - Перемены неизбежны

— Никто в округе не знает о твоем падение, я всем сказала, что ты уехала ухаживать за двоюродной тетушкой, живущей близ Эдинбурга. Смотри не проговорись, иначе твоя жизнь в этом доме будет напоминать ад…

Леди Файнел, урожденная Эмма Мориссон, была старшей сестрой Дианы. В отличие от миссис Эсмондхэйл, сделала блестящую партию, выйдя замуж за очень знатного господина из высших кругов. Правда трудно было назвать это браком по любви, ведь Сэр Магнус был старше своей супруги на двадцать лет, имел совершенно непривлекательную внешность и тяжелый характер, к тому же у него осталась взрослая дочь от первого брака, немного младше, чем сама Эмма. Мисс Файнел — девушка строптивая и тщеславная, пять лет унижала молодую хозяйку, пока не вышла замуж. После такого унижения в собственной семье, Эмма навсегда сделалась очень подозрительной дамой с капризным характером. Ее муж, пребывая уже в достаточно пожилом возрасте, обладал прекрасным здоровьем и не собирался в ближайшие годы помирать. Старший сын (по внешности полная копия отца, а по характеру — матери) даже несколько отчаялся в ближайшем будущем взять в свои руки бразды правления особняком и многочисленными угодьями, приносящими немалый доход. Более того, Сэр Магнус в свое время сотрудничал с Вест-индийской компанией и приобрел три чайных плантации и съемные коттеджи, превращенные в гостиничные номера для приезжих англичан. В свои тридцать три года нерадивый сын уже успел пристраститься к спиртному и азартным играм. Отец все еще обуздывал его, а мать поучала жизни, поэтому вдобавок сделался скрытным и лживым. Второй сын посвятил себя армии и стал прекрасным офицером, он был проще своего брата и его взгляды соответствовали теперешнему положению в свете, поэтому женился на хорошенькой барышне с неплохим приданным. Новоиспеченная миссис Роберт Файнел не удовлетворила запросов свекрови и ее попросту не приняли из-за низкого происхождения, поэтому его семья ни разу не появлялась под кровом дома Файнелов. С этого момента Джулия стала любимой племянницей с многообещающим будущим. К сожалению, а может и к счастью — Пенелопа так же не соответствовала требованием тетушки и очень редко была желанной гостьей в том же доме. Особенно, когда Диана изложила в письме своей любимой сестре, какую непозволительную выходку допустила мисс Эсмондхэйл по отношению мистера Фиджера, решение последовало немедля — дабы не допустить бесславного унижения в глазах лондонского общества, она преспокойно вычеркнула имя Пенелопы из списка приглашаемых родственников.

Экипаж тронулся, увозя в себе рассерженных дам, и отец с дочерью остались наедине коротать долгое зимнее время. Мистер Эсмондхэйл всерьез занялся семейными делами и практически отсутствовал, так что Пенелопа днями бродила по пустому холлу, натыкаясь лишь на прислугу, дворецкого или экономку.

Незаметно приближались Рождественские праздники. В этом году наша героиня твердо решила поздравить всех своих друзей проживающих в далеком Лентмонде. Она приготовила всем отличнейшие небольшие подарочки: аккуратно сложила шерстяную шаль и ситцевый передник, в котором припрятала пятифунтовую банкноту, она знала, старушка обрадуется деньгам, ведь у нее большое семейство; доктору она купила новый футляр для очков и бутылку отменного бургундского. В ее воспоминаниях отложилось, что мистер Кроссел, хоть и отрицает это, является ценителем дорогих вин. Не позабыла и о милых крошках, а также их славной тетушке Марианне: красивая фарфоровая кукла, ряженная в дорогое бальное платье; теплые ботинки и шерстяной костюмчик для годовалого Джозефа, и узорчатую скатерть для госпожи Саливер. Все это она отправила еще в начале декабря, дабы подарки вовремя дошли до их предполагаемых хозяев. Вернулся отец и сообщил дочери, что на целый месяц должен отправиться в Шотландию к одному своему старому другу, который тяжело болеет и уже долго не протянет. Данную поездку он намечает совершить через неделю, но даже эти дни будет практически отсутствовать дома из-за постоянных визитов к управляющим и соседям. В любое время Джейкоб оставался желанным гостем во многих домах округи, даже после длительного отсутствия за границей.

В один пасмурный декабрьский день, когда холодный дождь сменился мокрым снегом, Пенелопа получила небольшое письмо. Оно было от миссис Саливер, вероятно выражения благодарности за полученные подарки. Девушка еще не распечатала письмо, лишь внимательно изучала печать и лощеную бумагу, давно на ее имя не присылали писем, сейчас это показалось ей в диковинку.

Сломав, наконец, печать она углубилась в чтение:

«Пэйтон, близ Ланкастера,

Ланкашир,

21 декабря

Дорогая Пенелопа,

Я являюсь не тем человеком, который приемлет отказы, тем более, что ты дала мне обещание посещать милых малюток, но совершенно не держишь слово. Твои подарки очень понравились, но хотелось бы увидеть тебя и поблагодарить при встрече и на словах. Поэтому для подтверждения моего дружеского расположения, я еще раз настойчиво приглашаю посетить мой скромный дом и погостить хотя бы месяц.

Твоя Марианна Саливер.»

Короткое, но практичное письмо, характерное для Марианны, показалось Пенни, более чем приятным, значит, ее ждут и хотят видеть. Бессмысленно сидеть в унылых четырех стенах, лучше отправится и погостить в далеком, но приветливом месте. Отец будет отсутствовать, мать и Джулию возможно до следующего лета она не увидит, значит, терять ей нечего и праздник в кругу семьи не состоится.

Уже вечером во время ужина, когда мистер Эсмондхэйл пребывал в хорошем расположении духа, она сообщила, что приглашена к своей подруге Марианне. Отец воспринял эту новость двояко: с одной стороны ему хотелось, чтобы дочь была всегда дома и он, вернувшись неожиданно, мог застать ее в любое время; но с другой стороны — лишать девушку хоть каких-то радостей, тем более, что ее собственная мать не удосужилась ее взять в Лондон. В конце концов, он согласился и отпустил Пенелопу в далекий Ланкашир.

Марианна лично вышла встретить свою гостью, когда лакей учтиво открыл дверцу. Мисс Эсмондхэйл чувствовала себя некой птицей, которая порхает от одного гнезда к другому. На минутку она как завороженная обвела глазами вокруг, это было поистине красивое место. Миссис Саливер подошла к ней и по-сестрински обняла, не предавая значения, что они на виду у многих.

— Миссис Саливер, у вас такая красивая усадьба.

— Ба, я думала, что мы друзья и будем называть друг друга по именам.

— Ой, прости, дорогая Марианна, это наверное с непривычки.

— Что ж, прощаю на первый раз, но далее буду очень сердиться.

Они прошли в великолепный холл, затем в уютную гостиную. Служанка уже принесла чай и расставляла красивый тоненькие фарфоровые чашечки с расписными цветами и различные угощенья.

— Как путешествие? Надеюсь, ты себя прекрасно чувствуешь, мое королевство находится, прямо-таки, в стоячем болоте, отрезанном от большого мира.

— Нет, это как замок из сказок, мне почудилось, что вот-вот выпорхнет фея или пробежит принцесса с хрустальной туфелькой.

— Милое дитя, — улыбнулась Марианна.

— А как же поживают наши крошки?

— О, не беспокойся, ты очень скоро увидишь этих самых крошек, хотя судя по тому, как они топают, они похожи скорее на медвежат.

И в самом деле, спустя час спустилась няня, придерживая за ручки малыша Джозефа, неспешно ковыляющего по дому, за ней сразу вприпрыжку с красивой куклой бежала Дороти.

— Ох, здравствуйте мои милые, — Марианна не прятала свои чувства от посторонних, она любила показывать всю свою любовь. Джозеф проковылял несколько шагов и упал в горячие объятия своей любимой тетушки, а Дороти села подле нее и прижалась всем своим тельцем.

— Ну милая, — шутливо заметила Марианна, — пойди, поздоровайся с нашей мисс Эсмондхэйл, надеюсь ты ее еще помнишь?

— Мисс Эсмондхэйл! — девочка подбежала к Пенелопе и обняла ее. В ее маленькой головке отложилось хорошее воспоминание, о том, как эта девушка приносила ей различные сладости и угощала своим завтраком и ужином, а также постоянно была добра по отношению к детям. Возможно, Пенелопа и изменилась, но такая же разительная перемена произошла и с этим ребенком — она уже больше не была похожа на эфирное существо, на легкокрылого худенького эльфа, который был так слаб, что постоянно уставал от своего полупрозрачного тельца. Теперь у нее были румяные щечки и красивые глаза, полные жизни, она поправилась и немного подросла, с ее уст срывался веселый, беззаботный смех. Она порхала словно бабочка, ее темные кудри ниспадали до пояса, в своем платьице она была подобна полевому васильку, который радуется солнышку.

— Какая же ты стала, крошка Дороти! — не удержалась Пенелопа, с восторгом рассматривая ребенка.

— Да, мисс Эсмондхэйл, мне теперь уже намного лучше, я много гуляю с няней Пэк и Джозеф тоже, правда он еще не очень умеет ходить, но зато как ползает, няня его постоянно ловит, и Сильма и Токки.

Пенелопа еще не могла поверить, при ее памяти это был молчаливый, замкнутый ребенок, с которого невозможно было выжать двух слов кряду, но теперь она показалась ей болтливой и очень любознательной девочкой. От преданного и открытого взгляда она таяла, но приходили мгновенья, когда слезы наворачивались, и тайком пыталась отвернуться, чтобы не показывать их. Когда Джозеф, наконец, уселся у нее на коленях, ведь он не сразу доверялся посторонним, она так нежно обняла его и так горячо поцеловала, вспоминая, как когда-то боролась за его жизнь. Он посмотрел на нее, его большие глаза, как же они напоминали глаза Сары, легкая слеза скатилась по щеке, а в груди немного защемило. Но она пыталась скрыть это, пользуясь лучшей минутой пока все были предельно заняты. Чья-то теплая рука легла на ее плечо, она обернулась и увидела молчаливое согласие Марианны, она не проронила ни единого слова, но прекрасно понимала чувства одолевающие Пенелопу. Несколько мгновений они, молча и понимающе, смотрели друг другу в глаза, затем Джозеф нарушил их молчание, пытаясь слезть с колен и подползти поближе до красивой безделушки, которая стояла на краю стола.

Марианна рассмеялась.

— Ох, мисс Эсмондхэйл, вы не поверите, но этот проказник умудрился разбить несколько моих бесподобных ваз.

— Какой ужас! — так же шутливо ответила Пенелопа. — Боюсь, что ваши вазы подвержены столкновению с неизбежностью.

Вечером в комнате Марианны, когда дети уже спали, две дамы делились сокровенным, вспоминая прошлое. На миссис Саливер был красивый чепец и кружевной халат, она много рассказывала, поэтому на щеках были следы от слез, глаза горели, а губы вздрагивали. Пенелопа тоже плакала, горячие слезы стекали ручьем, но она старалась не всхлипывать. Затем, обсудив все печальное, Марианна перешла к проблемам насущным, она вкратце пересказала, как проходила ее жизнь за этот год и озадачила свою гостью:

— Как вам живется дома, дорогая Пенелопа?

— А, вы знаете, что я уехала домой?

Миссис Саливер довольно хмыкнула, подошла к бюро и достала письмо.

— Это от Милен, блаженная старушка приобрела себе хорошие очки и решила написать мне, раз уж у нее теперь достойные «глаза». В своем письме она поведала, что некая добрая фея подарила ей прекрасную шаль, которую она отправила своей дочери, дабы укрывать малышей в эти зимние ночи, также теперь у нее есть нарядный передник, который не зазорно одеть перед гостями и пять фунтов.

— Милен написала тебе?

— Ну, она в отличие от некоторых особ, периодически интересуется моей судьбой и жизнью детей. Мы переписывались редко, в основном, чтобы передать сухие новости, но в этот раз она расщедрилась на многословное письмо.

— И что же она еще написала?

— А, дорогая подруга, уже сгораешь от любопытства? Ну что ж, я, пожалуй, могу его удовлетворить. Итак, самые свежие сплетни из Летмонда: мистер Макдуол женился на некой мисс Блотч, которую я не знаю, но добрые соседушки рассказывают, что они изрядно часто бранятся, видимо из-за денег; дом Сары приобрел достойный вид, после переделки, слуг я подобрала хороших, во всяком случае, Милен на них не жалуется. Еще она сообщила, что ей не терпится повидаться со мной, но вырваться не удастся еще очень долго, ведь доктор стал невыносим, после твоего отъезда. Она так и пишет, зачитываю: «… ты знаешь милая Марианна, после отъезда нашей дорогой Пенелопы, я места себе не нахожу и мой хозяин тоже. Вот на днях он так и заявил, что стоило подобрать себе хорошую и услужливую помощницу, как она срочно понадобилась своим родственникам, и это после того, как они безжалостно ее прогнали. Господин злился целую неделю на нее, из-за того, что она его покинула, и вот когда девушка из лучших побуждений прислала нам такие хорошие подарки, он снова весь день ходил и раздражался. Я бы рада была поехать на это Рождество к тебе и дочери, но придется провести праздник в клинике».