— Я знаю, милая, но с сегодняшнего вечера и до конца следующей недели я не распоряжаюсь временем по прихоти. В мои обязанности входит хоть изредка посещать друзей, поскольку дело важное, иначе никуда бы не ехал. Но обещаю, что по возвращению буду уделять тебе больше времени.

— Да-да, мы совершим тогда прогулку окрестностями Истборна и даже заедим в Гастингс.

Пенелопа пожелала Джонсону скорого возвращения и выразила свое смущение, поскольку в этот раз стала для семьи такой помехой, на что хозяин ответил ей, что всю вину следует причислить разногласиям среди его лондонских друзей.

Тем временем вошел лакей с утренней почтой и доложил, что Мистер Мартин пожаловал с визитом.

— Надеюсь, Генри в мое отсутствие будет навещать милых дам чаще.

Пенелопа немного разволновалась или, пожалуй, разгневалась, хотя разговор со дня пикника терзал ее мысли, но выдавать свою заинтересованность на потеху мистеру Джонсону не хотелось. Этот человек — сплошная загадка, которая то и дело манит к себе с разгадками.

— Здравствуй, дружище, — отозвался мистер Джонсон, — что-то ты сегодня РАНО?

— Я заехал, чтобы спросить у тебя, могу ли сегодня взять твоих милых дам «в плен» и прокатить их на лодке?

— Ох, как ты вовремя! С превеликим удовольствием разрешаю украсть из моего поля зрения их сегодня и развлекать катанием, разговорами и даже пением, покуда им не надоест. Ибо я уезжаю, а плетение корзиночек на исходе весны — сплошное кощунство. А вообще, я сам подумываю приобрести себе шестивесельный катер, нанять отличную команду гребцов и осваивать моря и реки нашего острова летними деньками.

— Значится, ты не против того, что я в ближайшее время завладею всем вниманием миссис Джонсон?

— Ах, за сердечко моей Сюзанн я покоен как никто, хотя она испытывает к тебе тайное расположение, и я это знаю: стоит только упомянуть, что буду иметь честь видеть тебя воочно, так она тут же передает приветы. Но вот то, что ты завладеешь вниманием мисс Эсмондхэйл и, возможно, украдешь ее сердечко — меня настораживает. Будь вы, мисс, средневековой дамой, этот рыцарь обязательно избрал вас дамой сердца и штурмовал все крепости вашей души, пока хозяйка не откликнулась на звук его серебряного рога. И увез бы вас в свое недостроенное поместье… — на этом месте мистер Джонсон хихикнул, потом добавил, — Учти, Генри, если ты посмеешь завладеть сердечком знатной леди, я лично вызову тебя на дуэль и меня не страшит любое оружие, каким ты изберешь сражаться, будь это грабли, сапы или метлы.

— О, метлы, сэр, меня вполне устроят, — пожал плечами Генри.

— Только не забывай, что я — тайный член Ордена Метлоносцев Ее Величества, и на любой метле мне равных нет, — отвесил поклон Джонсон.

— Отлично, тога моя метла из ивовой лозы к вашим услугам.

Эта забавная перебранка вдоволь повеселила самих спорщиков и даже дам, хотя Пенелопа слегка побагровела от всей этой Джонсоновской любезности, его недвусмысленные намеки уже не раз злили ее и прежде. Но Сюзанна успокоила подругу, заверив, что таков уж нрав ее мужа:

— Его юмор всегда удивляет других людей, которые не так давно с ним знакомы, а привыкнув, это очень забавляет.

Два друга разошлись, силясь и дальше разыгрывать соперников. Назавтра Джонсон планировал уже покинуть дом, а Генри, следуя своему предложению, отложил прогулку на этот день и устроил все в наилучшем свете: взял дам, Бетти и маленького Эдвина (Марк и Флой мало годились для подобных прогулок), повез их к речушке N, где его поджидал лодочник, который сдал суденышко чуть ли не в руки. Прогулка безмятежной рекой удалась, и беседы с Генри, которому приписывалась замкнутость как таковая, показались увлекательными, и даже без юмора мистера Джонсона. Пенелопа частенько улыбалась, проявляла свои способности в остроте беседы, а дети упражнялись на будущее. Единственное, что ни о каком приватном разговоре речи не шло, а потом даже прекраснейшие случаи пропадали один за другим, ведь не было того трезвого интереса и настроения.

В тот день, спустя три-четыре дня после прогулки, Генри ждали к ленчу. Пенелопа коротала время прогулками парком, там она и заметила Бетти совсем одну, хотя девочку обязательно должна была сопровождать либо няня, либо миссис Эш. Девочка скрылась в чаще порослей дикой сливы; дети иногда забавляются, прячась от взрослых на такой манер, этим они выуживают побольше внимания к себе. Но тайники, особенно когда они никем не проверенны, таят семь тысяч опасностей для детских ножек и ручек, поэтому, владея уже определенным опытом такого поведения, барышня решила последовать за беглянкой, тут и вспомнились все шалости ее детства, когда няня Бека почесывала не один кустарник имения, или гувернантка досадовала, находясь всего в нескольких шагах. Наказания от таких проказ чередовались своей суровостью: от заучивания жития святых, до недельных просиживания без десертов и катаний на пони. Любимыми местечками кочевания маленькой Пенелопы были старые парковые деревья, хотя один раз девочка серьезно свалилась с дерева, но тогда обошлось легким испугом и численными ссадинами, но если бы провидение не было столь благосклонно к ней?

К этому времени барышня услышала тревожные зазывы няни, девочку уже искали, а значит, пора отправится за ней и попробовать уговорить вернуться. За чащей барышня обнаружила перелаз, здесь высокая, сложенная из скалистых пород ограда обвалилась и образовался неплохой проход, который скрывали молодые деревца и сорная трава, затем Пенелопе пришлось преодолеть заросли малинника и очутиться близ дикого виноградника, отчаянно уцепившегося и обвивавшего старые деревья. На старом гладком камне, гладком пришельце из кварца, примостилась Бетти, устроив смотровой пункт.

— Где ты достала лорнет? — поинтересовалась Пенелопа, тихонько подкравшись к девочке и застав ее врасплох.

— Мне отец подарил, — произнесла девочка дрожащим голосом, потом посмотрев на даму извинительным взглядом, добавила, — правда он красивый?

— Ты зачем сюда забралась? — Пенелопа старалась выглядеть как можно строже, но внезапный вопрос ее удивил, а еще больше протянутый девочкою сверкающий предмет, так и зазывающий обратить внимание, — красивый и дорогой, наверное. — с улыбкой закончила девушка.

— Загляните в него, мисс Эсмондхэйл, это так занятно.

Для приличия побранив Бетти две минуты за ее выходку, сама не устояла от соблазна взглянуть в лазоревый театральный бинокль с позолоченными ободками и нарисованной виноградной лозой. Сквозь него она увидела боковую дорогу, тянущуюся к боковой калитке и мистера Мартина, проходящего по ней. Пенелопа была уверенна, что расстояние и заросли — надежные союзники, поэтому так смело решила полюбоваться его статной фигурой, посмотреть на него со стороны, каков он есть без всяких издержек. Когда Генри проходил на расстоянии нескольких шагов, он чинно приподнял шляпу и кивнул явно в ее сторону. Девушка поспешно попятилась назад и опустила лорнет, краснея от стыда.

«О, ужас, неужели он заметил, что я за ним наблюдала?» — от смущения она закусила губу.

— Ну как? — поинтересовалась девочка.

— Знаешь, мисс Бетти, а ведь некрасиво подглядывать за другими, я вот только что попала в принеприятнейшую ситуацию — была замечена за неподобающим занятием мистером Мартином. И теперь он расскажет всем, какие мы с тобой невоспитанные.

Бетти улыбнулась и отрицательно мотнула своей кудрявой головкой:

— Нет, мистер Мартин не скажет, он хороший, не раз меня так подлавливал на этом самом месте, но всегда вежливо здоровался, а отцу никогда не говорил.

Пенелопа хлопнула себя по лбу — ну конечно же, Генри знает о существовании этого тайника, а она как последняя дурочка, так неосторожно высунулась, хотя есть шанс, что он мог попросту принять ее за Бетти. За таким умозаключением, все еще по-прежнему сгорая от стыда и неопределенности, дама как-то решила сменить ход мыслей:

— Бетти, а как давно ваша семья знакома с мистером Мартином?

На что девочка только пожала плечами, пришлось сменить смысл вопроса и подойти к разрешению поставленной задачи с другой стороны:

— Сколько лет мистер Мартин вот так навещает вас?

— Уже два рождества подряд, он хороший, я ему еще в прошлую зиму многие свои секреты рассказала, и он даже не посмеялся над ними, как сделал бы это отец.

— Это делает честь его имени, такой замечательный и преданный друг.

Она забрала девочку и отправилась с ней в дом, хотя крошка умоляла посетить с ней еще один тайник. Только на это Пенелопа в свою очередь взяла с нее слово, что та никогда не будет прятаться бог весть где и найдет более приличествующие ей занятия — «тебе нужно научиться кататься на пони и ходить в гости к подругам».

Пенелопа уже давно утеряла свой непослушный нрав — «я поплатилась за то, что в свое время была своевольной, теперь, когда моя молодость располагает определенными знаниями трудностей жизни, понимаю насколько ошибалась. Лучшие стороны моего характера подобны саду, который давным-давно утерял садовника: за ним многие годы не ухаживали трудолюбивые работники, в который заглядывали так мало и видели только поросшие сорняком клумбы или неподстриженные лавры, и только самые дикие цветы украшали почву души». А если бы то прекрасное, что заложено в нем природой, она не заглушала капризами, то уже к восемнадцати годам обнаружила, что открыта к состраданию и пониманию ближних, характеров мягких и властных. И бесспорно, в ее бы сердце уже давно поселилось то самое прекрасное чувство, и избранник ее подарил бы ей такой же семейный очаг, и был он таким же мужественным, как мистер Мартин…. — на сем расхрабрившиеся размышления силой воли остановила, зачем давать дальнейшее развитие в таком опасном русле.

Но нужно не сожалеть о прошлом, у нее есть сейчас и это сейчас будет преданно жесткому пересмотру — ныне благородная девица Пенелопа Эсмондхэйл представлена в глазах общества сложной, дурно воспитанной натурой, которую не ставят в пример подрастающим девушкам, и никто из представителей сильного пола не рискнет обзавестись подобной спутницей жизни, уже напоминающей перезревший фрукт с горечью и неприятной остротой. Поэтому Бетти, такую же независимую натуру, нужно наставить на путь истины немедленно, дабы девочка не повторила тех ошибок, дабы подготовилась встретиться с более сильным противником — светским обществом, от коего ей не сбежать, а нужно научиться приноравливаться к существующему порядку, негласным правилам и тонкой безжалостной игре натур черствых и бессердечных. К сожалению, Сюзанна в этом плане была плохой матерью — она предоставила маленькому цветку вырасти в изолированной оранжерее, и совершенно не готовила детей к встрече с социумом, там за горами, всего в каких-нибудь девяносто милях от их мирного убежища. Деревня — это самое чистое начало, которое делает человека неизменно совестным и поступающим по справедливости, но это не приближает этого человека к светскости, в котором вращаются принципы далекие от правильных. Особенно будет тяжело детям, чья судьба все еще предопределяется будущим. Пороки никуда не исчезнут и за двадцать лет, а вот маленькие жители Альбиона к тому времени войдут во взрослую жизнь и тогда трудно им придется среди таких же сверстников, только подкованных столицей.

Пенелопа отнюдь не была против подобного уюта, но разве не пострадала героиня в следствие своей недальновидности? Однако здесь все было так однообразно: одни и те же характеры, привычки и знакомства, мало встречающаяся аристократия, зато много воспитанных людей средней руки, которые строго придерживались правил приличия. И мало грязи человеческой, тех засасывающих столичных трущоб, которым славился быстро увеличивающийся Лондон. Если ты думаешь, читатель, что Пенелопа вмиг переродилась, и теперь будет проповедовать добродетель, то промахнешься в своих рассуждениях. Нет, она на такое не способна, пусть даже ей пришлось бы год слушать проповеди новых методистов, кои сами себя канонизировали. Но дельный совет о том, как полезно ездить в гости к подругам, и как обязательно прислушиваться ко всему, что они говорят — вот пожалуй и вся мораль, отнявшая несколько минут, и тем не менее воспринятая Бетти с должным вниманием.

Барышня продолжила свою прогулку, видимо опасаясь встретится с тем, от которого мурашки шли по телу, а после сегодняшней выходки и помышлять о том опасно. В своих расчетах Пенелопа, естественно, не ошиблась, поскольку не застала его в доме, хотя, по словам Сюзанны, он пробыл прилично и по уходу сокрушался, что милейшую мисс Эсмондхэйл не застал.

Вскоре вернулся мистер Джонсон, задержавшись от обещанного на три дня, хотя приехал в спешке. И чтобы безотлагательно исполнить вверенное ему поручение, без промедления, вручил Пенелопе записку от ее сестры, которое ему по стечению обстоятельств, передали в доме Файнелов.