— Что ты сделал? — я остановилась и уже вслух задала вопрос.

— «Укусил в паре мест, а потом показал, что случается в преисподней с насильниками».

— Что?

«Я могу защитить. Помнишь?»- раздался насмешливый голос пса.

Я зашла в ванную, закрыла дверь и мысленно дала понять псу, что хочу побыть одна. Включила воду, сняла грязные джинсы, свитер, распустила волосы, встала во весь рост и задержала взгляд на своем отражении в зеркале.

Растрепанные волосы, кожа испачкана грязью, на щеке царапина. Посмотрела на свои руки и, прикрыв ладонями лицо, заплакала. Мгновенно плач перешел в рыдания, и меня охватила истерика. Слезы быстрыми ручьями стекали по лицу, тело содрогалось, а я сидела на краю ванной и не могла успокоиться. Спустя некоторое время, все же попыталась взять себя в руки и, продолжая хныкать, залезла в ванную и опустилась в горячую воду. Она моментально окутала теплом и начала расслаблять. Я словно оказалась в вакууме, который никто не сможет разрушить и причинить мне боль. Ни душе, ни телу.

Я полчаса лежала в этой жидкой постели. Вода совсем остыла, но тело привыкло к ней. Вылезать не хотелось, было страшно. Страшно возвращаться туда, где столько непонятного, злого и непредсказуемого. Тело стало потихоньку колотить от холода, кожа покрылась мурашками, и я поняла, что должна сделать над собой усилие и все-таки выйти из воды. На автомате встала, ступила мокрыми ногами на плитку, вытащила из ванной заглушку, быстро вытерлась полотенцем, набросила халат и, открыв дверь, направилась в комнату.

Включила свет, посмотрела на часы: два ночи. Расстелила кровать, погасила свет, залезла под одеяло и закрыла глаза. Внутри ничего. Только непонимание, гадкие лица неудавшихся насильников, их мерзкий голос, а потом — темнота.

Мне приснился мальчик. Совсем маленький. Ему года два, не больше. Он играет в песочнице, набирая маленькой ладошкой песок и пересыпая в другую, а песок сочится сквозь его пальчики. Мама мальчика сидит рядом, на скамейке. Она отвернулась и с кем-то разговаривает по телефону. На площадке никого кроме них.

Мальчик встает и идет к железным старым качелям. Мама громко беседует, не обращая внимания на ребенка. Малыш начинает баловаться, раскачивая сидение качелей. Крепительные столбики очень хлипкие и они начинают шататься вместе с движущимся сидением. Туда-сюда. Туда-сюда.

Всего одно мгновение — и качели падают. Падают прямо на малыша, накрывая его ржавой арматурой. Только когда раздается грохот, мама оборачивается и раздается крик. Дикий вопль матери, еще не совсем осознавшей, что произошедшее навсегда унесло жизнь ее маленького сына.

Я дернулась и села на кровати. Холодный пот выступал на лбу, а в ушах стоял бессмысленный крик. Невозможно. Это просто невыносимо. Я стала чувствовать эмоции людей во сне, словно они были моими. Беспощадно вонзаясь в меня занозами, они растекались во все частички моей сущности. Заполняя страхом, болью, ужасом, безысходностью и чувством смерти.

Выжатая, как лимон, будто и не спала, поднялась, оделась и побрела на работу. Пустой день, пустые движения, пустая я. Переставляя книги, делая записи, машинально читая документы, смысл которых не успевая дойти до моего мозга, тут же растворялся, я не испытывала никаких эмоций. Мои личные чувства словно покинули меня. Испарились, умерли. Все стало неважно, ненужно и безразлично.

Наверное, со стороны я походила на робота, который выполняет свою работу согласно установленной программе.

Посмотрела на часы. Шесть. Рабочий день закончился. Выключила монитор компьютера, взяла сумку, вышла в коридор, всунула в замочную скважину ключ, повернула несколько раз, достала. Прошла по коридору, спустилась на первый этаж, отдала вахтеру ключ, вышла на улицу.

Свежий ветер подул в лицо и по телу побежали мурашки. Медленно, бесцельно, глядя вперед, я двинулась в направлении своего общежития. Знакомая дорога, истоптанная десятками ног, шагающими тут изо дня в день. Те же улицы, те же дома, дворы, деревья, кусты, трава и даже люди. Все одно и то же. Знакомый подъезд. Неожиданно для себя я обернулась, остановилась и задержала взгляд на детской площадке. Той самой. Где вчера …

На медленно раскачивающихся качелях сидел малыш. Мое сердце словно ожило. Сделала шаг и направилась к нему, зная … он ждет меня. Коричневые штанишки, кроссовки, модная курточка и пропитанная кровью шапочка.

Увидев меня, мальчик аккуратно слез с качелей, подбежал и обнял меня. Затем поднял голову и уставился голубыми безжизненными глазами.

— А де мама?

— Она ушла, малыш, — тихо сказала я.

— Она за ной пидет?

Вдруг я почувствовала, что должна сделать так, чтобы ребенок не испугался.

— Да. Обязательно, — соврала я.

Мальчик улыбнулся и повернулся, чтобы снова вскарабкаться на качели, но рядом с ним появилось белое свечение. Он заглянул в него и с возгласом «мама!» — исчез.

Так всегда происходит. Они всегда исчезают. Появляются неизвестно зачем и исчезают. Я глубоко вдохнула теплый весенний воздух и словно отчего-то освободилась. От зажавших мои чувства оков, от тяжести, которая камнем тащила в темную бездну. Я снова стала собой. Эмоции и ощущения вновь принадлежали мне.

В сумке зазвенел мобильный. Не спеша я достала его.

— Да, Катя.

— Привет! Ты еще на работе? — протараторила подруга.

— Нет. Уже нет, — спокойно и даже слишком ответила я.

— Мне не нравится твой голос! Снова сон и …

— Да. Все как обычно.

— Понятно. Я скоро буду. Есть кое-кая информация. Пока.

— Пока.

Заходя в дверь, я столкнулась с тетей Машей. Она, похоже, только что пришла с работы и еще не успела переодеться.

— О! Привет, Аня. Только что почтальон приходила. Тут на твое имя уведомление о заказном письме. Я на трюмо положила, — разлаживая сумку с продуктами, сказала она. — Ты не волнуйся. Если что мы тебя отстоим. Никто не посмеет выгнать сироту, — бодро произнесла женщина.

— Спасибо, — снимая ветровку, проронила я.

— Ты на могиле матери-то давно была? — вдруг спросила женщина. — Радуница скоро. Сходить надо бы.

— Нет, совсем недавно ездила. Убрала и цветы поставила.

— Ну, молодец, дочка. Но на святой праздник сходи, ей приятно будет. Я вот тоже на неделе к Васе поеду, — она тяжело вздохнула и собралась идти в свою комнату.

— Знаете, — мне вдруг захотелось передать те слова, что сказал мне дядя Вася, придя ко мне после смерти. — У него все хорошо. Он со Светой живет, — женщина вытаращила на меня глаза — Он мне приснился. И сказал об этом, — уточнила я.

— А. Вон оно что. Я уж подумала… — женщина усмехнулась. — А мне бы хоть раз приснился.

Она ушла в свою комнату и через некоторое время послышались тихие всхлипывания. А я взяла лежащую на трюмо бумажку с почтовым штампом и пошла в комнату.

Через полчаса пришла Катя. Она прямо с порога начала рассказывать про то, что несколько часов лазила в интернете и нашла информацию о людях, которые так же, как и я, перед тем как их близкие умирали, видели их смерть. И не только близких. Потом начала говорить про какое-то сообщество, но, увидев у меня в руках белую бумажку, переключилась на нее.

— А это что?

— Извещение о заказном письме. На почту нужно сходить. Ладно, завтра схожу. Ты раздевайся и проходи. Я сейчас чайник поставлю, — я хотела положить извещение на трюмо, но подруга выхватила его у меня из рук.

— Ну-ка, дай посмотрю! — внимательно изучила его и приказным тоном произнесла. — Бери паспорт, пошли на почту.

— Катя…

— Не «Катя», а пошли. К письму прикреплена телеграмма, с пометкой срочно. Ты это видела?

— Нет. Где? — я взяла бумажку, на которой и вправду маленькими буквами было написано: «Телеграмма. Срочно».

Пошли, так пошли. Я взяла сумку, паспорт там лежал постоянно, оделась и мы отправились на почту. Как обычно, народу по двадцать человек в каждое окно. Когда Катя увидела очереди, мне показалась, она уже готова развернуться и уйти, но, видимо, желание узнать от кого телеграмма, было сильнее, чем у меня, раз в сто. Словно она была адресована ей. Мне же было абсолютно все равно.

Простояли мы, переминаясь с ноги на ногу, около часа, пока дошла наша очередь, и осталось два человека. За время ожидания мы успели узнать, что у Пети новая любовница, Верка родила от третьего мужа двойню, в поликлинике нашли кишечную палочку и еще много интересных новостей.

— Девушка, что у вас? — задала мне вопрос молоденькая операционистка. Я словно язык проглотила и, молча хлопая глазами, смотрела на нее, пока под ошарашенным взглядом Кати меня не ткнула в спину полная тетенька.

— Чего молчишь? Очередь задерживаешь!

— А. Извините. У меня вот, — я протянула извещение и паспорт.

Операционистка взяла документ, бумажку и куда-то ушла. Не было ее около пяти минут, что вызвало бурю обсуждений моей персоны, а затем и операционистки, которая «двигается как черепаха и вообще, обнаглели они все. Работать не хотят».

— Вот здесь распишитесь, — попросила вернувшаяся девушка и протянула мне письмо и телеграмму.

Я послушно расписалась, забрала все, что мне причиталось, и под восторженные вопли за нашими с Катей спинами, поспешила удалиться из этого чрезмерно возбужденного места скопления народа.

— Да, чтобы я… еще когда-нибудь!.. У меня уже уши сгорели от обсуждений, — возмутилась Катя, когда мы шли домой. — Что, я все это зря терпела? Скорее уже открывай письмо, что там?!..

Глава 8

— И что мне теперь делать? — растерянно обратилась я к подруге.

— В первую очередь, с завтрашнего дня нужно начинать собирать все документы, — уверенно ответила подруга.

Катя настояла, чтобы я вскрыла конверт, с уже знакомым мне адресом по дороге домой. Там лежали три листика формата А4, сложенные вдвое. На одном листке было что-то написано по-немецки. Я, ничего не понимая, ибо учила английский, таращилась на каракули, пока Катя не вырвала его у меня и, взглянув, вынесла вердикт:

— Так, это приглашение. Я такие сто раз видела.

Со следующими листиками мне было более-менее все понятно. Один — вроде как выписка со счета в банке, а второй — копия вида на жительство.

С помощью приглашения я должна получить визу, но, как сказала Катя, дело это не легкое и не быстрое. Она вспомнила, как Вадим рассказывал о его знакомой, которой так же прислали приглашение выезда за границу. Но поехать по вызову она смогла только через несколько месяцев.

Только мне было не важно, сколько придется пройти инстанций, чтобы получить разрешение на поезду, которая, возможно, раскроет все карты моей, ставшей непонятной, жизни. Тем более что текст телеграммы был не менее загадочным, чем то, что со мной происходило.

«Дорогая Анкита. Прошу. Приезжайте, как можно скорее. Сложилась ситуация, в которой время теперь против нас».

— Документы. Если бы, я еще знала, какие именно! — обреченно возмутилась я.

— Так. Без паники. Тут на помощь вновь придет интернет. Давай. Собирайся, и поехали ко мне. На сайте консульства все должно быть написано.

— Нет, Катя. Сегодня я уже никуда не поеду, тем более к тебе. Мне кажется, ты и так слишком много времени посвящаешь моим проблемам. Я как-нибудь сама с ними разберусь, а ты…

— Ничего ты не разберёшься. Не хотела бы — не занималась. И кто тебе еще поможет, как не я? Так что просто скажи «спасибо».

— Спасибо, — тихо прошептала я.

— Ладно. Тебе нужно отдохнуть.

— Пожалуй. Ну…

— Я разузнаю, что к чему, и завтра позвоню, подружка. Тебе судьба дает шанс и его не стоит упускать.

С этими словами Катя улыбнулась и, воодушевленная своей идеей и миссией, громко хлопнув дверью, убежала.

Я осталась стоять в комнате, недоуменно глядя на конверт и телеграмму, но в голове даже и мысли не было, с чего начинать.

Уже утром мне позвонила Катя. Она рассказала, что действительно на сайте консульства Германии в Белоруссии все подробно написано и расписано. Все бланки, которые необходимо предоставить для получения визы, она распечатала, и оставалось их только заполнить. Так что, следовало запастись терпением и наглостью.

Мы договорились, что встретимся вечером и обо всем подробно поговорим.

Я, как и всегда, отправилась в библиотеку, чтобы провести там среднестатистический рабочий день за компьютером, вместе с ворохом книг и бумаг. Работы в последнее время прибавилось. Школы, ВУЗы, колледжи и другие учебные заведения, потихоньку начали сдавать учебники, которые подлежали списанию и передаче на макулатуру. В это же время просто какой-то бум произошел в издательствах. Они яро стали выпускать новый материал: от различных энциклопедий до любовных романов.