Николас Эванс - Перевал

— Все в порядке. А ты?

— Просто супер.

Он произнес это ровным тоном, не считая нужным скрывать сарказм. Когда шок от встречи начал проходить, им вдруг овладела злость. Как она смеет думать, что можно так играть на нервах людей? Кого она из себя строит, черт ее побери!

— Я рада это слышать, — весело ответила Эбби.

Она бросила взгляд на водителя, встретилась с ним глазами, и тот отвернулся. Она быстро обернулась, а потом снова посмотрела на брата. Теперь Джош хорошо понимал все эти лихорадочные жесты и движения, которые помогали проверить, нет ли за ними слежки. Эбби улыбалась, но во всех ее движениях сквозила нервозность. Джош молча стал смотреть в окно.

На половине дороги Эбби попросила водителя остановиться. По ее поведению Джош понял, что она хочет, чтобы он расплатился. Она, должно быть, провела в такси немало времени, потому что успела накататься на тридцать пять долларов. Джош протянул водителю сорок. У него в кармане почти ничего не осталось. Это разозлило его еще больше, и на этот раз Эбби заметила его настроение.

— Я тебе верну деньги, — тихо сказала она.

— Не сомневаюсь, — ответил Джош.

Они прошли по склону вверх, по направлению к парку. Оба хранили молчание. Все вокруг радовались весне. По дороге им встретились любители бега, мальчишки на роликовых коньках, туристы, осматривающие достопримечательности, — все, казалось, получали от жизни превеликое удовольствие. Некоторые деревья уже покрылись листвой, радуя глаз яркой, сочной зеленью, которая бывает только весной. Джош все еще не мог унять раздражение. Эбби взяла его под руку, но он едва сдержался, чтобы не оттолкнуть ее.

— Как мама?

— О, она чудесно себя чувствует! Еще никогда в жизни ей не было так хорошо.

— Джош…

— Боже мой, Эбби! — Не в силах терпеть эту комедию, Джош сбросил ее руку со своей. Это получилось более жестоко, чем ему хотелось бы. — Какого черта! Что ты делаешь со своей жизнью?!

Парень на скейтборде повернулся на их крик.

— Джош, прошу тебя…

— Мне плевать. Тебе нравится играть в свои дурацкие шпионские игры? Играй! Я не обязан. Понятно тебе?

Эбби кивнула и отвернулась от него. В старом черном пальто она выглядела особенно бледной и осунувшейся, а шея у нее стала почти прозрачной. Черный цвет не шел ей. Она была похожа на несчастную беженку, пережившую какую-то неизвестную войну.

— Ты понимаешь, через что нам всем пришлось пройти? По твоей вине! Маме! Отцу! Мне! Кэти! Да всем! Сколько людей из-за тебя чувствуют себя несчастными?

— Я представляю.

— Неужели?! А теперь ты появилась только потому, что тебе понадобились деньги. Эбби, я не могу поверить.

— Я написала вам письмо.

— Когда? Мы не получали никакого письма.

— Маме. Я написала письмо маме несколько месяцев назад.

— Нет, письма не было.

Они молча пошли дальше. Какой-то мужчина играл на траве со своими двумя девочками в футбол, а его беременная жена сидела в тени дерева, исполняя роль зрителя-энтузиаста. Джош посмотрел на Эбби. Она отвела взгляд. Из-под очков по щекам у нее протянулись две дорожки от слез.

— Черт, Эбби.

Он обнял ее и не отпускал. Она зарылась лицом в его грудь, продолжая плакать. Ее дрожавшее тело было как у птички. От нее исходил какой-то странный запах, будто ее одежду слишком долго продержали на чердаке.

— Я прошу у тебя прощения, — сказала она. — Я не хотела, чтобы так вышло.

— Хорошо.

Джош тоже готов был пустить слезу. Проклятие, он не плакал уже давно и не собирается делать это сейчас.

— Эбби, как ты не понимаешь? Мы по тебе скучаем. Над нами как будто пронесся ураган и оставил нас без крыши над головой. Мама держится изо всех сил, но видно, что она сломалась. Она все время ждет, что произойдет что-нибудь ужасное. Все так странно, так запутано. Наша жизнь стала совсем другой.

— Я знаю.

— Тогда почему бы тебе не сдаться? Как бы там ни было, но хуже не будет.

— Будет, ты просто не знаешь.

— Послушай, всем понятно, что главный был Рольф…

Она отстранилась от него, сняла очки и резким движением вытерла слезы.

— Ты о нем ничего не знаешь. Ты его даже ни разу не встречал.

— Да, но…

— Поэтому не болтай того, о чем не имеешь представления! Ты не знаешь, что произошло. Никто не знает. Это был несчастный случай. Все думают, что есть такой себе плохой парень, который сбил с пути истинного хорошую девочку, но это не так. Он заботится обо мне. Он переживает о том, что будет с планетой, больше, чем кто-либо другой.

Эбби с сердитым видом вытирала очки. Она делала это пальцами, отчего они становились еще грязнее. Казалось, что она охвачена безумием. Джош мягко забрал у нее очки и вытер их краем своей футболки, а потом вернул сестре. Эбби не смотрела на Джоша, пока снова не надела их на себя.

— Послушай, я не могу с тобой тут долго разговаривать. У меня нет времени. Нам надо обсудить, как быть с деньгами.

— Эбби, тебе не нужны деньги. Тебе нужна помощь.

— Черт тебя побери! Чего ты каркаешь? Мне позарез нужны деньги!

Джош вздохнул. Она нервно оглянулась и пошла вперед, а он последовал за ней, пытаясь не отставать.

— Мне спросить у мамы? Мне сказать ей, что я тебя видел?

— Не знаю. Сам решай.

— Тебе же известно, что все наши счета жестко контролируются.

— Продайте что-нибудь.

— Продать?

— Или поговорите с дедушкой. Он знает, как достать наличные. Наверняка он крутит такие дела со своими богатыми клиентами. Думаю, для него это не проблема.

Джош спросил, сколько ей надо денег. Его едва не хватил удар, когда она спокойно назвала сумму — двадцать тысяч. Эбби не стала объяснять, зачем ей нужны такие большие деньги. Она только разозлилась и отвернулась от него, потому что Джош настаивал на ответе.

К этому времени они достигли Центрального парка, а она все шла, шла по улицам, сменявшим одна другую. Джош понял, что Эбби ведет его куда-то. Он спросил ее, куда она направляется, и сестра ответила, что он должен будет купить себе мобильный телефон с предоплатой разговоров. Она останется снаружи и подождет его. Ему предстоит выбрать пакет, для покупки которого не надо предъявлять удостоверение личности. Он обойдется ему где-то в сто долларов. Джош должен рассчитаться наличными, чтобы не зафиксировать покупку.

Он пожаловался, что после разорительной поездки на такси у него нет денег. Эбби посмотрела на него как на умственно отсталого и язвительно произнесла, что вначале он обналичит кое-какую сумму со своей кредитки. Джош привык, что сестра в их отношениях всегда выполняла роль командира, но на этот раз ему хотелось схватить ее и потрясти как следует, чтобы выбить из нее дурь и привести в чувство. В этой полубезумной незнакомке он не узнавал свою сестру.

Эбби не обращала внимания на настроение брата. Ее эмоции, казалось, были подчинены только тому, что им предстояло сделать. Джош понял, что она просчитала все заранее. Телефон, который ему предстояло купить, будет использоваться только для того, чтобы она могла оставлять сообщения. Никто, кроме них двоих, не должен знать номера. Она запретила ему рассказывать об этом даже маме. Ему надо запомнить, продолжала инструктировать его Эбби, что телефон нужно все время держать отключенным, кроме часа утром и часа вечером, когда она по возможности будет оставлять сообщение для голосовой почты. Но Джош не должен ни при каких обстоятельствах делать это дома, потому что любой звонок можно засечь, если дом находится под наблюдением.

На Бродвее они нашли банкомат. Он снял двести пятьдесят долларов, из которых сотню отдал сестре. Несколько кварталов они добирались до салона мобильной связи. Пока она ждала его в кафе, Джош отправился покупать телефон с предоплаченными тридцатью минутами разговоров. Никто не задал ему ни одного вопроса. Покупка обошлась Джошу в сто двадцать долларов.

Когда Джош вернулся в кафе, он сразу почувствовал, что Эбби нервничает. Она записала его номер, а затем протянула ему листок желтой бумаги, на котором были записаны две колонки букв и цифр. Тихим голосом она пояснила, что это код, который будут знать только он и она. Каждая цифра от нуля до девяти соответствовала букве алфавита. Если ей надо будет переговорить с Джошем, то она пошлет ему сообщение из двух слов: первое слово будет зашифрованным телефонным номером, а второе будет означать дату и время его звонка. Если он позвонит и не получит ответа, тогда ему следует набирать этот номер через каждый час. Естественно, ему придется пользоваться только телефоном-автоматом, предварительно проверив, что за ним никто не наблюдает. У Джоша голова пошла кругом от этой «бондианы», и он не удержался, чтобы не спросить, не Рольф ли все так хитроумно придумал. В ответ Эбби лишь раздраженно отмахнулась от него и сказала, что оставит ему сообщение в эту среду. По номеру, который она укажет, Джош позвонит ей в час на следующий день. Этого времени им хватит, чтобы решить вопрос с деньгами.

— Мама захочет поговорить с тобой, — тихо произнес Джош.

Эбби отвернулась. На мгновение наступила пауза.

— Прошу тебя, — умоляюще сказал Джош, — пусть она хоть голос твой услышит.

Она кивнула.

— Хорошо. Пусть позвонит. Но только с телефона-автомата и в оговоренное время. Пусть найдет место поукромнее. Постарайся внушить ей, насколько осторожными нам надо быть. А еще предупреди ее, что если она начнет мне создавать проблемы своими жалобами, то я сразу повешу трубку. Хорошо?

Джош не мог поверить своим ушам. «Создавать проблемы»! Как это понимать? Кто кому создал проблемы? И весь этот бред с игрой в осторожность! Неужели она считает его совсем глупым? Но он промолчал и только кивнул головой.

Она уже собиралась уйти. На мгновение у Джоша создалось впечатление, что сестра бросит его здесь, не сказав на прощание даже слова. Но она обернулась, одарив его одной из своих очаровательных улыбок, напомнившей ему прежнюю Эбби.

— Спасибо тебе, Джош.

— Я только хотел, чтобы…

— Я знаю.

Она поцеловала его в щеку, отвернулась и зашагала к станции метро, которая находилась в конце квартала. Он стоял и наблюдал, как она протискивается сквозь толпу. Эбби была похожа на хрупкое черное привидение, устремившееся в подземелье. Тротуар был залит солнечным светом, но вход в метро попадал в квадрат тени. Джош видел, как она пересекла солнечную границу, уходя прочь, пока темнота не поглотила ее совсем.

Ее отец провел на этой чертовой беговой дорожке уже добрых десять минут, и Сара больше не могла выносить это зрелище. Взгляд Джорджа был устремлен в зеркальное отражение на стене. Сара не понимала, как можно получать удовольствие от самосозерцания в такой момент. Пот струился у него по лицу, грудь под взмокшей футболкой напрягалась при каждом движении, а щеки при выдохе ритмично раздувались, как у какой-то резиновой рыбы.

Она сама виновата, что пришла в такое время. Она знала, что его утренняя тренировка не может быть отменена ни при каких обстоятельствах, потому что это не просто тренировка, а священнодействие. В воскресенье к своей неприкосновенности во время занятий на тренажере он относился еще более требовательно. Уже дважды отец отказал Саре в ее просьбе: вчера вечером, когда она приехала в первый раз, и сегодня, когда она обратилась к нему снова. Но она не могла уехать с пустыми руками.

— Папа, послушай меня…

— Сара, я же тебе сказал. Это даже нельзя обсуждать.

— Прошу тебя, послушай меня минуту.

— Я выслушал. Мой ответ — нет!

— Прекрати!

Если бы она успела осмыслить свои действия, то не посмела бы это сделать. Она резко выключила тренажер, и ее отцу чудом удалось ухватиться за ручку, чтобы не свалиться с него.

— Ты с ума сошла! Что с тобой творится?

— Проклятие! Папа, мне надо, чтобы ты меня выслушал!

Сара никогда не позволяла себе разговаривать с отцом в подобном тоне. Она уже собиралась извиниться, но, удивительное дело, это сработало.

— Сара, мы уже обсуждали это сто раз.

— Это твоя внучка, ради всего святого!

Он сошел с дорожки и потянулся за полотенцем, висевшим на спинке стула.

— Вопрос касается не только Эбби, — произнес он, вытираясь досуха. — Вы все сошли с ума. То, что ты просишь, незаконно, Сара. Незаконно, понимаешь?

— И давно тебя волнуют такие вопросы?

— Прошу прощения?

— Так, папа. Не надо строить из себя оскорбленную невинность. Не говори, что всегда играл по правилам. Операции с оффшорами[7], поездки на Каймановы острова. Ты же не думаешь, что я безмозглая дурочка?!