— Значит, ты не дала ему ответ?

— Моя жизнь немного усложнилась сразу после этого.

Ченс покачал головой, не веря своим ушам.

— И ты с ним даже не поговоришь?

— Он работает на моего отца. И врал мне. Уверена, папочка подослал его, решив, что мне нужен муж, — произнесла она и отвела взгляд, словно смутившись того, что из нее сделали дуру.

Боннер ничему так и не научился. Может в этом причина разногласий между дочерью и отцом?

— И где обручальное кольцо сейчас?

— В моей сумочке.

Он поднял бровь.

— Ты его просто случайно захватила с собой? Должно быть, обдумывала, принять ли предложение.

— Я собиралась швырнуть «подарок» ему в лицо.

— Сказала бы раньше, я мог бы остановить пикап.

— Насколько я понимаю, отец послал Роя Боба, чтобы тот попытался убедить меня обо всем забыть.

— Обо всем? — спросил Ченс. — О двух мужиках, которые набросились на тебя в гараже?

— Я была в библиотеке, проводила исследование, — кивнула она.

— Исследование? То есть типа как для работы?

Она вздохнула.

— Знаешь, меня по-настоящему бесит, что ты видишь во мне младшую версию моей сестры. Я работаю на газету.

— Не знал, что у Боригарда есть газета. — Он поспешно рассмеялся и вскинул руки. — Шучу.

Дикси наградила его убийственным взглядом.

— Так уж случилось, что журналистика — моя специальность, и мне чертовски классно удаются журналистские расследования. Даже награды есть, черт тебя подери.

Кажется, вспышка гнева развеселила его.

— Считаешь, что я не смогу получить работу, пока отец не принесет ее мне на блюдечке?

— Прости меня, ладно? Расскажи лучше о своем исследовании. Это для газеты? Возможно, из-за него на тебя и напали.

— Нет, это было личное.

Ченс изогнул бровь, в его глазах уже читалось сомнение. Дикси замешкалась. Неужели нет ни малейшей надежды, что она сможет убедить его в том, что говорит правду? Иначе Ченс Уокер, бывший ее героем с двенадцати лет, просто окажется очередным мужчиной, обманувшим ее ожидания.

Этого она не вынесет.

Ченс постарался не выказать удивления, когда услышал, что у Дикси есть настоящая работа. Но после всех рассказов Боннера о младшей дочери, кто бы его осудил?

Почему старик не упомянул, что Дикси специализируется на журналистских расследованиях? Несомненно, Дикси не так проста, как ему позволяли думать. Болтливая, упрямая девочка превратилась в женщину с чертовски вспыльчивым характером и силой воли, которую он от нее уж никак не ожидал, учитывая семейное состояние и социальный статус.

— Совсем недавно я выяснила, что ничего не знаю о своей семье, — произнесла она.

— И? — кивнул Ченс.

— И это меня убьет, если не смогу убедить тебя помочь.

Он тряхнул головой, чтобы прояснить мысли.

— Погоди минутку. — Ченс почесал затылок. Он надеялся, что возможной причиной похищения могло стать некое журналистское расследование. — Хорошо, дай-ка мне разобраться. Это имеет какое-то отношение к твоей родословной?

— Могла бы догадаться, что ты не поймешь, — отрезала она и направилась к окну.

— Прости. Я пытаюсь понять.

Дикси отвернулась от окна.

— Напавшие искали результаты моих исследований и фотографии.

— Фотографии?

— С них все и началось, — раздраженно вздохнула она. — Я нашла три старые фотографии в шкатулке для украшений, которую дядя Карл подарил мне на шестнадцатилетние. Он сказал, что нашел ее, но я догадалась, что она принадлежала моей маме, увидев реакцию отца на эту вещицу. — Было видно, что к ее горлу подступают слезы. — Это единственная вещь, которая осталась у меня от мамы.

Ченс ждал, затаив дыхание, пока Дикси сходила за сумочкой, открыла ее и достала оттуда маленький конверт. Из него же она вытащила три черно-белые фотографии.

— Те, кто напал на тебя, не забрали фотографии? — Он не смог скрыть нотку сомнения в голосе.

— Они оставили сумочку в машине, в то время как сами отправились искать материалы расследования в доме, — сказала она и с явной неохотой протянула ему фотографии.

Он взял их с той же осторожностью, что и Дикси — так, будто они могут распасться на кусочки.

— Фотографии были спрятаны под бархатной подкладкой шкатулки. Я бы никогда их не нашла, если бы не уронила ее и не увидела торчащий краешек фотографии.

У Ченса зашевелились на затылке волосы, когда он увидел первую фотографию. На ней были запечатлены женщина с ребенком, а на обратной стороне карточки аккуратным почерком написано: «Глендора и племянник Джуниор».

Он отложил фото на журнальный столик. На следующей фотографии снова была Глендора, а рядом с ней женщина постарше, очень на нее похожая. Обе стояли возле могилы. День был хмурый, шел дождь. Женские лица были спрятаны под черной вуалью, но Ченс узнал Глендору по фигуре. Он перевернул фотографию. «Похороны Джуниора».

На третьей фотографии женщина, называемая Глендорой, держала ребенка. На обратной стороне надпись гласила: «Ребекка и тетя Глендора».

Ченс почувствовал, как екнуло его сердце, и перевернул снимок, чтобы снова взглянуть на ребенка, а затем на Дикси.

— Кажется, у нас с Ребеккой есть тетя Глендора, — кивнула она.

— Ты показывала их своему отцу, — догадался он.

Дикси снова кивнула.

— Он сказал, что шкатулка не принадлежала маме, людей на фото никогда не видел, а имя ребенка — просто совпадение.

— Наверняка, совпадение, — согласился Ченс.

Дикси вдохнула и медленно выдохнула.

— Мой отец клянется, что никогда и не существовало Боригарда Джуниора. Равно как и у моей матери никогда не было сестры.

— Может, так и есть.

Дикси покачала головой.

— Я тоже верила. До тех пор, пока он не стал настаивать на том, чтобы я позволила ему избавиться от фотографий. Когда я отказалась их отдать, он очень расстроился. В тот момент я поняла, что отец врет.

«Или, по крайней мере, что-то скрывает», — подумал Ченс, снова посмотрев на фотографии, а затем на Дикси.

— Тогда ты и решила покопаться в семейной истории.

— Ты хорошо меня знаешь, — кивнула она.

Неужели? Ченс думал, эта женщина стала для него незнакомкой. Так сильно изменилась, что он ровным счетом ничего о ней не знает. И ошибся. Интересно, в чем же еще он ошибся?

— Значит, ты пыталась найти доказательства существования людей с фотографий.

Она кивнула и села напротив.

— И ты считаешь, что два типа, напавшие на тебя, пришли за результатами твоего генеалогического исследования? — осторожно спросил он, стараясь не разозлить ее, но в тоже время показать, насколько глупо это звучит.

— Когда бандиты обыскивали дом, они говорили о материалах моего исследования и дневнике.

Он вспомнил, что Дикси с детства вела дневник. Ребекка постоянно дразнила ее за это.

«Это записи о моей жизни, а не о том, кто из парней назвал меня симпатичной», — огрызалась Дикси.

«О, я тебя умоляю, — отвечала Ребекка. — И о чем же может писать двенадцатилетка?»

— Они нашли твой дневник? — спросил Ченс.

— Думаю, да. Оригиналы фотографий я всегда носила с собой в сумочке. Но и копии тоже сделала.

Умная женщина.

— А в твоем дневнике были записи об этом?

Она кивнула, прямо таки умоляя своим взглядом поверить ей.

— Почти все, что я нашла, было в дневнике.

— Почти все? — повторил он.

Казалось, она его не услышала.

— Как много ты знаешь о моей матери — Саре Уорт Боннер?

— Немного. Она умерла, когда ты была совсем маленькой.

— Мне было тринадцать месяцев. Ребекке — пять лет. Мне кажется, что я помню маму, но не уверена, что не выдумала это, понимаешь?

Ченс понимал. Его родители умерли, когда ему было девятнадцать, и он до сих пор не уверен в большей части своих воспоминаний: они настоящие, или лишь плод его воображения.

— На протяжении многих лет я расспрашивала отца, но он всегда отвечал, что не хочет говорить о ней, потому что это слишком больно. Предположительно по этой причине и не хранил ее фотографий.

Ченс подумал о своей собственной дочери и тех нескольких фотографиях девочки, которыми так дорожил. Он бы не расстался с ними ни за что на свете.

— Я начала с попыток найти все возможные сведения о маме через обычные документы: свидетельства о рождении и смерти, разрешение на вступление в брак, социальную страховку, — заговорила Дикси, сев на своего конька. — Нашла разрешение на брак и свидетельство о смерти, но никакого свидетельства о рождении. В отделе социального страхования тоже нет никаких записей о ней.

— Может, она никогда не работала, — предположил Ченс.

— У всех есть карта социального страхования, но даже если, по каким-то причинам, ее нет, свидетельство-то о рождении все равно должно быть. И это не все. Отец говорил мне, что мама росла сиротой без братьев и сестер.

— Ты думаешь, что женщина на фотографии — ее сестра.

Дикси кивнула.

— Понимаю, что это не должно никого интересовать, кроме меня. Вот только я нашла запись о Глендоре Уорт. Она должна быть старше моей матери. Я помню, что дядя Карл однажды сказал, что мама родилась на севере. Глендора Уорт родилась в Эштоне, штат Айдахо.

— Хорошо, — кивнул он.

— Есть еще кое-что.

— Так и думал.

— Как я тебе уже говорила, на напавших на меня в гараже были маски. Но когда я пыталась улизнуть, бандиты выбежали из дома и побежали за мной в гараж. К тому моменту они сняли свои маски и, спеша остановить меня, не удосужились надеть их обратно. Я узнала одного из них. Он работает на моего отца.

Ченс резко выпрямился.

— И ты говоришь об этом только сейчас?

— Ты не верил даже, что меня в принципе кто-то пытается убить. Я знала, как ты отреагируешь, если скажу, что за этим стоит мой отец.

— И я должен поверить, что Боригард нанял двух головорезов убить родную дочь ради сохранения секрета, что у его жены была сестра…

— Вот видишь… — Дикси горько усмехнулась и встала. Когда она проходила мимо, Ченс поймал ее за руку, но она вырвалась и направилась к стеклянным дверям, ведущим на террасу. — Неужели ты считаешь, что мое сердце не разрывается на кусочки от одной мысли, что отец замешан в этом? Но, Ченс, я пошла к нему, когда нашла фотографии. Показала ему все, что нашла. Он единственный, кто знал.

Ченс увидел, что она прислонилась лбом к стеклу, которое от ее дыхания начало запотевать.

— Дикси, ты должна признать, что это звучит безумно, — он удрученно вздохнул. — Просто трудно поверить, что, даже если у твоей семьи есть страшная темная тайна, кто-то захочет тебя убить, чтобы не дать заговорить.

Она не повернулась к нему, голос звучал приглушенно:

— Ты знаешь моего отца. Его ничто не остановит. Я надеялась, ты мне поверишь, коль уж знаком с ним и знаешь, на что он способен.

— Твой отец не причастен к нашему с Ребеккой разрыву.

— Нет, — произнесла она, отвернувшись от окна. — Но он был причастен к тому, что тебя отправили в Монтану, разве не так? Ты думаешь, что та первая вакансия на ранчо просто открылась, когда понадобилась тебе? Или стипендия в Государственном Университете Монтаны?

Ченс уставился на нее. Он всегда подозревал, что за этим стоял Боннер. Слишком уж хорошо все сложилось.

— Если ты намекаешь, что он избавился от меня…

— Я говорю, что он тебя обманул, — сказала Дикси, шагнув навстречу и взглянув на него своими большими синими глазами. — Папочка очень хотел, чтобы Ребекка вышла за Оливера. И мы все знаем почему.

— Это неважно. Мы бы с Ребеккой все равно никогда не поженились, даже если бы я остался в Техасе, — сказал он, зная в глубине души, что это правда.

— Согласна, — кивнула она. — Но это лишь показывает, как низко падет отец, чтобы достичь желаемого. Он продал Ребекку во имя будущего семьи Боннеров. Ты думаешь, он позволит кому-нибудь опорочить фамилию после всего, что сделал ради успеха? Особенно учитывая то, что папочка собирается удариться в политику.

Ченс покачал головой. Разве Боннер не предупреждал его, что словам Дикси нельзя доверять?

Дикси кивнула и улыбнулась, как будто чувствуя, что, даже не желая того, он начинает сомневаться.

— Я копалась в истории своей семьи, а теперь кто-то пытается меня убить. Ну как, ты все еще думаешь, что эти два события не связаны между собой, и мой отец тут вовсе не при чем?


Глава 9


— Здравствуйте, мистер Ланкастер.

Оливер чувствовал себя гораздо лучше к тому времени, как добрался до клуба. Он сумел отделаться от навязчивых мыслей о будущем. По крайней мере, на этот вечер.