Посередине широкого, мощеного булыжником бульвара росли в два ряда раскидистые деревья неизвестной породы. Я неплохо знаю растения, но здешняя флора разительно отличалась от привычной. За четыре дня путешествия мне не встретилось ни одного мало-мальски знакомого дерева, кустарника, травинки. Прежде такого не случалось, даже когда занесло по работе в горы Южной Кореи.

Птицы-звери тоже отличались от известных мне, хотя их, скажем так, родовую принадлежность определить было проще. В водоемах плавали утки, разнившиеся с нашими дикарями главным образом окраской: селезни с коричневато-оранжевой головой, белой грудью и бурыми крыльями, украшенными черными пятнами с зеленоватым отливом. Уточки были неприметными, серенькими. На полях паслись какие-то копытные, то ли олени, то ли антилопы. Изящные, не очень крупные, они убегали при моем приближении. В группках выделялся самец с прямыми острыми рогами, остальные были безрогими — самочки. Все правильно, смешно предполагать, что в животном мире творится то же, что в человеческом. Млекопитающие и птицы вряд ли могут размножаться делением или почкованием. Интересно, что же случилось с местными женщинами?

Задумавшись, не сразу сообразила, что на одной из скамеек, стоящих между деревьями, кто-то сидит. К счастью, шла я не по центру улицы, а по левой стороне, и заметила человека раньше, чем он меня.

Тут же нырнула в первую попавшуюся дверь, бесшумно распахнувшуюся передо мной. Прежде всего нащупала на поясе охотничий нож в кожаных ножнах, удачно подобранный в одном из магазинов. Под футболкой навыпуск его не видно, но, в случае чего, вытащить нетрудно. Другое дело — пустить в ход. Хотя, если будет угрожать реальная опасность, пущу, непременно пущу. Убедившись, что оружие на месте, осмотрелась. Огромный магазин одежды с длиннющей стеклянной витриной, которая, на мое счастье, тянется далеко вперед. Вот если б удалось добраться до скамеечки с отдыхающим и рассмотреть его для начала…

Несколько минут острожного движения, противного трепыхания сердца в груди, шума крови в ушах, и я оказалась позади не пустующей скамейки. Нет, не сразу за спиной сидящего на ней парня, а в метрах пяти от него.

Молодой мужчина сидел, на мое счастье, вполоборота и был настолько поглощен поеданием мороженого, что ничего вокруг не замечал. Еще бы: пакостный брикетик уже начал таять и течь, так что незнакомец абсолютно по-детски пытался перехватить ртом неумолимо наползающие белые потеки и капли. Одну струйку поймал на запястье, другую упустил, тут же принялся смахивать липкую жидкость с футболки. Я в детстве тоже так ела мороженое, потом научилась аккуратнее, а этот… Совершенно как ребенок, для которого лакомство еще в новинку. Занятно.

Я решила не портить парню удовольствие, дождаться, когда он закончит. Иначе ему будет неловко, и первый (а, возможно, единственный — чем черт не шутит) местный житель пошлет меня, пожалуй, подальше.

Ждать пришлось недолго. Парень заглотил остатки расползшейся массы, облизал пальцы и улегся на спину, видно, решив отдохнуть. Я устремилась к выходу: вдруг уснет. Слоняться поблизости, пока не выспится, неохота, а будить — тоже не лучший способ знакомства.

Как выяснилось, спать он не собирался, лежал, заложив руки за голову, и смотрел вверх, в сплетение древесных ветвей. Одет в джинсы, светло-серую футболку навыпуск и поношенные кроссовки. А чего я ожидала, проведя столько времени в магазинах одежды? Тарзана в набедренной повязке из шкуры леопарда?

— Извините… — я остановилась метрах в двух от скамейки и с трудом выдавила первое слово.

Парень вскочил, как ужаленный, и вид у него был донельзя смущенный. Я привычно окинула его не слишком откровенным, но вполне заинтересованным взглядом. Хорош, ничего не скажешь. Высокий, стройный, плечистый, темноволосый, симпатичный, вполне себе мужественный. На вид лет двадцать, получается, почти ровесник, может, чуть помладше. Эх, как жаль, что я его не привлеку… Или как раз привлеку? Он же думает, что я мальчик… Нет, похоже, мальчики его не волнуют. Оглядел меня, уставился в лицо (боюсь, чересчур заинтересованное) и едва ли не скривился. Брезгливое выражение определенно промелькнуло. Педофилов здесь, как я и полагала, не было. Детишки, видимо, выходили во взрослую жизнь совершеннолетними.

— Извините, — снова начала я, сильно сомневаясь, что незнакомец меня понимает. — Здесь есть еще люди?

— Я думал, нет, — процедил едва ли не зло.

На меня накатило такое облегчение, что я смело шагнула к скамейке и присела на краешек. Мы разговариваем на одном языке! А если и на разных, то все равно отлично понимаем друг друга — это главное.

— Откуда ты взялся? — подступил едва ли не вплотную, навис угрожающе. — Ты один?

— Да, один. Уже четыре дня, и никого… Ты первый. Я уснул вечером, как обычно, а когда проснулся… — и врать почти не нужно — отлично. Только не забывать говорить о себе в мужском роде.

— Ты из интерната?

— Ну да, — нужно смелее соглашаться. Парень явно не ждал чьего-то появления, так что, глядишь, от неожиданности не обратит внимания на какие-то неувязки в моей истории. — Видишь же — еще не бреюсь, — провела рукой по подбородку, разглядывая чисто выбритого собеседника, на щеках которого лишь слегка просвечивала темная щетина. Зачем он брился, если думал, что остался один? Привычка? А я страшно счастлива, что в этом мире не нужно страдать из-за волосков на ногах!

— Из государственного?

— Да.

— Все остальные люди исчезли? — занудно уточнил он.

— Да! Говорю же, четыре дня назад. Я переезжаю на велосипеде из города в город, пытаюсь найти кого-нибудь. А ты? Видел людей?

— Нет, — парень опустился на скамейку подальше от меня. — Я думал, исполнилось пророчество, и мне выпала честь… — заметил мое непонимание и пояснил: — Я дуал. Слыхал о них?

— Нет. Кто это? — пророчество, избранный. Боже, здесь тоже были секты и религиозные фанатики? Этот тип огорчился, что не остался один. Вдруг он меня убьет, дабы пророчество исполнилось-таки?

Видно, кое-какие сомнения отразились у меня на лице, потому что парень выдавил подобие улыбки и сказал:

— Ты не бойся, я не сумасшедший. Но и на совместное проживание не рассчитывай. Дуалы не живут с себе подобными.

— А с кем вы живете? С козами? — я зажала рот руками, но было поздно, слова вылетели. Может, не поймет, о чем я? Вряд ли тут тоже есть козы. С другой стороны, кто знает, как он воспринимает мои слова? Может, смысл их передается с завидной точностью, так что ему представится не знакомая мне коза, а какое-то здешнее некрупное домашнее животное.

— Мы живем в чистоте, — парень вроде бы не оскорбился, но смотреть стал, как на дурачка, да и брезгливость снова явственно проступила во взгляде. — Верим, что настанет день, и Господь покарает погрязших во грехе, а после восстановит прежний порядок.

— Это какой? — в глубине души заворочались нехорошие подозрения.

— Синглы не учат историю? Не слыхал, что прежде род человеческий делился на два пола: мужской и женский? А с биологией как? Зверюшки не могут размножаться в колбах и пробирках.

— Д-да, к-конечно… — я облилась холодным потом. Парень огорчился, что он не один и, значит, не избранный. А вот у меня такое чувство, что великой чести он удостоился. Но я не хочу быть чьей-то прародительницей! Да, незнакомец симпатичный. Знать, что он не имел дела ни с мужиками, ни с козами, весьма отрадно. Но ходить вечно беременной? И рожать придется мне, а не ему. А я совсем не религиозна и положение пожизненного инкубатора честью не считаю! К тому же я не могу вот так, с первым встречным, пусть он и единственный тут…

— Ты болен? — парень отодвинулся подальше. Знатно, видать, меня перекосило от представившихся перспектив!

— Нет, здоров, — вздохнула поглубже, стараясь успокоиться. — Просто сопоставил факты и сообразил, что являюсь лишним в твоей возможной идиллии с праматерью будущего правильного человечества.

— Может, она должна будет выбрать? — парень задумался и посуровел, видно, подобный поворот сюжета учение дуалов не предусматривало.

— Э-э, я вообще-то не жил в чистоте, так что вряд ли мне что-то светит. А если женщины на картинках в учебнике были изображены верно, меня на них и не тянет.

— Тем лучше, — дуал поднялся со скамейки и отправился прочь по улице.

Я осталась сидеть в полном обалдении. Вот попала так попала! Цивилизация исчезает, из людей, похоже, остался только этот одержимый. Получается, меня сюда закинуло божественное Провидение? Я всегда подозревала, что Творец — большой шутник, но мне хватало тех его приколов, которые относились к женщинам в целом. Месячных, к примеру, со всем прилагающимся букетом. А теперь Создатель решил подшутить надо мной лично? Ох, все-все, не буду углубляться в богословие, а то как бы хуже не стало.

Что же делать? Уносить ноги подальше от избранного? А что со мной будет, когда города и магазины исчезнут? Охотиться и рыбачить я не умею, здешних растений не знаю. Съем чего-нибудь не то и умру в страшных муках… Ой, парень возвращается…

— А почему ты так одет? — без обиняков вопросил местный Адам.

— Как «так»? — огрызнулась я. — Нужно было кожаные шортики в облипку и сетчатый топик? — подобные наряды встречались в зажигательных журнальчиках.

— Воздержись от сингловой пошлятины, ладно? Я имею в виду, что одежда у тебя не по росту, большая слишком. Почему не носишь свою?

— Потому что я проснулся утром не в своей кровати и не в постели соседа по комнате (удерживаться от пошлятины не получалось, да и не очень хотелось. Почему-то казалось, что чем гаже я буду выглядеть в его глазах, тем в большей безопасности окажусь), а на зеленом лугу. Интернат исчез вместе со всеми обитателями, одеждой, едой и прочим. На мне была только пижама, а она оказалась неудобной для путешествия!

Избранный собрался что-то сказать, как вдруг послышался странный звук, будто сухой горох катился по жестяному желобу в просторном пустом помещении. Мы повернули головы в направлении его источника и увидели, как из улицы, пересекающей бульвар, вырвалось небольшое стадо антилоп, голов, наверное, в десяток. Животные помчались в нашу сторону слаженной группой, пронеслись мимо, и цокот копыт стал понемногу затихать. Не успела я удивиться сюрреалистической картинке, как показался их преследователь — зверь, здорово смахивающий на льва, только без гривы, зато с полосой более длинной темной шерсти, идущей от загривка по хребту до самого основания хвоста.

Парень среагировал мгновенно — сунул руку на пояс, под футболку, вернулась она уже с пистолетом или каким-то огнестрельным оружием, очень на него похожим. Я, подчиняясь какому-то первобытному инстинкту, в мгновение ока оказалась за спиной мужчины, на исконном месте женщины в минуту опасности.

…Только этот мужчина не сможет ничего сделать! Огнестрельное оружие не работает, я проверяла, долго и нудно дергая все возможные рычажки, нажимая на кнопочки в попытке снять с предохранителя (так, во всяком случае, рекомендовали поступать в фильмах). Может, я полная дура и не разу не сподобилась выполнить эту простейшую операцию правильно, но женская интуиция подсказывала: не работает! Поэтому и вооружилась ножом, который сейчас необходим мужчине, вернее, дурачку, рассчитывающему уложить зверюгу из пистолета, а после дождаться пары и стать родоначальником нового человечества.

— Возьми, — быстро вынула тесак из ножен и сунула парню. — Пистолет не выстрелит.

Он повел себя донельзя предсказуемо. Мои слова будто не услышал, поднял свою бесполезную пукалку, навел на угрожающе приблизившегося зверя и нажал на курок… Зато после действовал молниеносно. Выхватил нож из моей застывшей в подающем жесте руки и прыгнул навстречу хищнику.

Меня охватило необоримое желание закрыть глаза. Не убежать, что странно, а просто зажмуриться, но я этого не сделала. Результат, впрочем, оказался примерно тем же: я видела, как человек и зверь сцепились и покатились клубком по земле, но совершенно не могла отследить их движения, преимущество того или иного противника, шансы на победу и прочее.

Вот они катятся, рычат, совершают какие-то едва уловимые глазом и совершенно непонятные движения, а вот затихли, обнявшись на манер страстных любовников. Я стою, сцепив пальцы, не в силах ни окликнуть, ни подойти. Наконец человек начинает двигаться, встает на четвереньки и отползает от неподвижной туши. По изодранной футболке на плечах и спине расползаются темно-красные пятна.

— Откуда здесь эта тварь? — не нахожу ничего лучшего спросить я.

Парень не отвечает, но я уже сама вспоминаю, что видела на карте большущее зеленое пятно с надписью «Сафари-парк» как раз между городком, где ночевала вчера и сегодняшним. Ограждения исчезли, как и все плоды трудов человеческих в этом ненормальном мире, зверушки получили свободу… Интересно, много там было хищников?..