— Ясно… я понимаю, чтобы ты не думала обо мне. Но просто ты не похожа на простую девушку. Ты интересный человек. Откровенно заявляю, что мне давно не было так интересно и весело в компании девушки.

Я даже уже научилась не смущаться, слыша такие слова в свою сторону от Рэнда. Они легко вылетали из его рта, но в то же время, я не считала его пустозвоном. К сожалению, принять эти слова на свой счет, как комплимент я полностью не могла — говорил он это не как девушке, а как другу. Это несколько неприятно кольнуло меня. Я пока что не могла назвать то чувство, которое неприятно кололо меня, когда Рэнд каждый раз по дружески мог ко мне прикоснуться. Ну как тогда на вечеринке, когда он обнял меня, чтобы довести до машины. Наверное, это было женское тщеславие, что мое тело не будило в нем никаких тайных страстей. Когда мне так нравилась его улыбка.

Я искривила губы в подобии улыбки. Он еще не так давно дружит со мной, чтобы научить меня улыбаться постоянно.

— Ну, вот опять — кто-то другой бы порозовел от удовольствия когда ему говорят такое, ты лишь презрительно кривишь свои губы, ожидая когда время проверит эти слова на прочность.

Рэнд пальцами толкнул мой подбородок в сторону по-дружески, и это тепло и невинное движение всколыхнуло во мне много чувств, и вовсе не дружеских. Я тут же уткнулась в окно, словно смотрю на проплывающие здания. Как-то после этого разговор уже не клеился. Я все старалась держать руку подальше от подбородка, чтобы не тереть его, так как мне все еще казалось, что там, на коже, словно горят его отпечатки. И думала я лишь о его руках. Хорошо, все это отстрачивало в моей голове ту мысль, что я скоро приеду в дом отца. Что скоро мне придется столкнуться с Карен. Как странно, что теперь мне эта мысль неприятна, так как, когда-то, до развода я ее очень любила.

Вечерний Денвер, покрытый снегом, был похож на сказочный город, и вовсе не зимний, а скорее город огня и света — все вокруг блестело и светилось — до Рождества оставалось 3 недели. И люди с начала Адвента украсили свои дома, и было это сделано на самом высшем уровне. Витрины многочисленных магазинов, не гасли всю ночь, привлекая уставших людей посмотреть, что они могут купить в том или ином магазине уже на утро. И стоило мне это увидеть, как в моей голове начала крутиться одна из колядок, которые мы пели на Рождественской мессе. Пела я так себе, но слух у меня был хороший, потому иногда меня ставили в хор, так как я могла подбирать третий голос. Для этого меня вполне хватало.

— Не могу понять, что ты теперь думаешь о моих словах. Ты обиделась? — прошло так много времени с того момента, как в машине отзвучали последние слова, и то что Рэнд снова заговорил, стало для меня неожиданностью.

— С чего ты взял? — я вздрогнула, когда Рэнд прикоснулся к моему плечу. За несколько минут я унеслась далеко в прошлое, в то время, когда мы еще все вместе ходили на мессы, когда бабушка была жива. И вдруг Рэнд вернул меня в настоящее. А настоящее пахло все так же соблазнительно — его одеколоном. И у настоящего были теплые пальцы Рэнда, прикасающиеся к моему подбородку.

— Ты вдруг так неожиданно замолчала.

— Мы ведь уже в Денвере? Тогда у меня есть полное право начать вести себя ненормально. Моя вторая семья ждет меня! — с сарказмом пропела я.

Мои слова прозвучали грубо, но раз Рэнд так набивался ко мне в друзья, я вполне могла позволить себе такую фамильярность. Но вместо того, чтобы оттолкнуть от себя Рэнда, и отдалить, я вызвала у него жалость к себе. О, это было ужасно.

— Да не переживай! Даже если твоя мачеха ужасна, отец не даст тебя в обиду. Да и я буду рядом. Что вообще может случиться?

Рэнд протянул ко мне руку, и взял мою ладонь в свою. Я уставилась на то, как безжизненно моя рука лежит в его, но в это самое время наслаждалась теплом его руки. Это было так приятно. Раньше мне не казалось, что близость другого человека может быть такой… такой наполняющей. Его глаза все с той же добротой что и раньше смотрели на меня, и я ошибалась — вовсе это не была жалость. Я кивнула благодарно на его слова и жест. Я ни в коем случае не собиралась распускать нюни, если он думал так обо мне, и все же мне было приятно. Рэнд явно ставал на дорожку того, чтобы стать 3 в списке лиц, которым я доверяю. Первой была мама, второй Селин, а вот он третьим. Наверное, странно, что в списке не было отца, но когда у него появилась Карен, я больше не могла быть уверенной в том, что мои интересы могут быть у него приоритетными. Я даже не хотела никогда попасть в такую ситуацию, когда ему нужно будет выбрать меня или ее, и не хотела знать, кого он выберет. Мне не хотелось знать и понимать, что это будет Карен и Джонни. Ну, если Джонни, это куда еще не шло — он был маленьким, и отец нужен ему был больше, чем мне. Но не Карен. Он однажды уже выбрал ее.

Я не двигала рукой, но Рэнд так и не стал выпускать ее из своей надежной ладони. Сколько еще я могла быть ему благодарна? Кажется, Рэнд начинал ставать незаменимой вещью, и тем к кому хочется позвонить среди ночи и сказать: "Знаешь, все так паршиво, приезжай!". Он был из таких людей.

— Все будет отлично, — сказал он мне, когда мы остановились возле небольшого домика, покрашенного в светлый зеленый цвет с темными ставнями окон. Свет горел лишь на первом этаже, но стоило нам заглушить мотор, как шторка на втором этаже дрогнула, и весь дом озарился светом. Маленький дворик засветился от маленьких фонариков, которые питались солнечным светом. На окнах заиграли рождественские гирлянды, которые включили как декорацию к счастливому семейному празднику.

— Шоу начинается, — обернувшись к Рэнду, сказала я. И словно по моему знаку из дверей вывалились члены моей новой семьи — отец держал на руках игривого Джонни и Карен, одетая как рождественский эльф. Я ощутила тошноту при виде всей этой картинки, и боль, потому что до невозможного сильно сжала руку Рэнда.

Глава 6. В преддверье бури

Бледная


Мир кажется другим,

Хотя я знаю, что он не изменился, -

Это всё у меня в голове…

Я не могу оставить это в прошлом,

Но я должна выстоять, должна быть сильнее…

Within Temptation


Папа передал Джонни в руки Карен и начал радостно вытягивать меня из машины, словно мы не виделись 3 недели тому назад. Он крепко обнял меня, Карен же пошла к Рэнду, приветливо мне кивнув. Что ж, пока что все начиналось не так плохо, пока она держалась от меня на расстоянии и не разыгрывала, что между нами есть хоть какие-то дружеские отношения. Обнимая меня, папа повел прочь от машины в дом.

— Как дела? — спросил отец Рэнда, оборачиваясь назад к нему.

— Спасибо, сэр, что спросили. Неплохо. — улыбнулся Рэнд приветливо, уделяя внимание малышу. Джонни пока что не был готов так же радушно реагировать на Рэнда. Странным образом эта схожесть малого со мной, мне понравилась. Правильно, нечего доверять всем подряд.

— Видимо устал, сегодня препаршивая дорога. Но ничего — ужин, и можно будет отдохнуть. Мы только вас ждали.

— Я приготовила твою любимую курочку по-пекински, Блэр. — добавила Карен к словам отца, и я натянула на лицо вежливую улыбку когда отвечала ей.

— Спасибо, давно ее не ела, у мамы сейчас много важных дел, и она не успевает готовить.

Лицо Карен заледенело. Она прекрасно поняла, что это был камень в ее огород — ведь это она сидела дома и ничего не делала, когда у моей мамы была карьера. Но папа ничего не понял. Когда мы заходили в гостиную он помог мне снять верхнюю одежду, и похлопав по щекам, поцеловал в лоб. Зато я натолкнулась на любопытный взгляд Рэнда, уж он-то понял. Наверное, в данный момент я показалась ему стервозной, только он не знал всего что бывает и что было. Карен разрушила мою семью, и я не была обязана ее любить. Да. Возможно, папа ушел бы и так, и может, ушел бы к другой, но Карен приставала к отцу. И я не раз это замечала, хотя и была поменьше, но не совсем понимала, что происходит между ними. Однажды Карен пыталась со мной поговорить по этому поводу — более глупой или эгоистической речи, замаскированной под заботу за моего отца я не слышала. Что мама не любила его, что у нее не было на него времени, и что она всегда считала его кем-то низшим за нее. А она Карен, спасла отца, от ужасной жизни в осточертелом браке. Зря она это сделала, зря старалась очернить мою же маму передо мной, при этом забрав отца из семьи. Мама осталась со мной, а отец нет. Не он был жертвой, уж это точно. А она не была героем или спасителем. Я точно знала, что рано или поздно, это вернется к ней, даже если отец действительно был настолько несчастлив в браке с мамой, как она расписывает. Все возвращается, таков закон природы — как сказала бы одна из Зеркальных придет весна, и будет видно кто, где налажал.

Потирая руки, после недолгого пребывания на улице, я прошла в гостиную, осматриваясь. Здесь появилась новая мебель, и все стало выглядеть по иному, чем я видела в последний раз. Если у нас дома мама старалась сделать все очень современно, в стиле хайтек, или смешанных. То здесь была старая мебель из дома бабушки, навалена в один флакон с новой техникой, электрическим камином, и совершенно странным хромированным столиком. Вокруг столика стояли кожаные стульчики, а на них висели пледы в стиле кантри. Я даже боялась узнать, что Карен весь этот ужас может назвать эклектикой.

— А у вас как вижу изменения, — глухо сказала я, поджимая губы в улыбке, и думая о том, куда лучше сесть, чтобы не видеть весь ужас этой комнаты. Я перехватила взгляд Рэнда, и он так же удивленно поднял брови. Ну еще бы, как же, наш мистер Совершенство не мог не разбираться в хорошем и плохом стиле. Так какого же черта он постоянно ходит в спортивной одежде? И все же его поддержка мне понравилась.

— Да, ты заметила? — просияла Карен, и я даже дернулась от того, с какой радостью она впорхнула в гостиную, чтобы рассказать, что нового она добавила, и зачем. — Мы очень надеялись, что может, в этом году ты проведешь с нами Рождество или хотя бы Новый год, вот и купили большой стол.

— Не знаю как первое, но второе у нее уже занято — она празднует Новый год с моими друзьями, — быстро вмешался Рэнд, садясь на локоть моего кресла. Я нахмуренно глянула на него, думая о том, что потом нужно будет решить еще этот вопрос. С чего это вдруг он расписывается за меня?

— А Рождество, ты знаешь папа, я провожу с мамой, она все-таки одна.

— Может вы когда-нибудь рискнете вдвоем приехать к нам на Рождество? — отец тихо высказал свое мнение, даже не смотря на Карен. Видимо он знал, что такая идея не понравиться его новой жене. Они так же вдвоем устроились в кресло, Джонни исчез где-то в недрах второго этажа, и не стал мозолить мне глаза.

— Это зависит не от меня, — отозвалась я, не став смотреть на отца, и то, что может мелькать на его лице. Я осматривалась, как оказалось комната стает намного лучше, если приходится увиливать от тяжелых разговоров. В комнате повисла тишина. Я смотрела по стенам, папа и Карен мерялись взглядами друг с другом, Рэнд явно чувствуя дискомфорт все же не стал заложником ситуации. Он просто разглядывал дом, который увидел впервые. Поднявшись, он пошел вдоль полки над электрическим камином, уставленной в большинстве своем моими фото, и фото Джонни. Но моих было больше. Папа, заметив это, подошел к нему, и начал рассказывать, какие события были с той или иной фото связаны. Карен с интересом разглядывала Рэнда, пока не посмотрела на меня, и ее улыбка мне не понравилась.

— Рэнд? Правильно? А вы как, встречаетесь с Блэр? Мы как-то раньше не слышали от нее о новом парне. Был Кевин, да он уехал.

Рэнд должен теперь понять, почему я в подобном тоне раньше говорила с Карен, время от времени она любила показать свое настоящее лицо.

— Мы друзья, но мое сердце все еще надеться, что Блэр передумает, — Рэнд улыбнулся Карен широкой улыбкой, а потом подмигнул мне. Это понравилось отцу.

— Я помню, как ты стриг у нас газоны, а вот ты уже такой огромный парень. Ты чем-то занимаешься? Каким спортом?

— Футбол, сэр. Занимался.

— Травма? Я тоже играл в школе, не знаю, рассказывал ли тебе когда-то.

Тут разговор закрутился вокруг спорта. Мне тут же стало скучно. Я не любила спорт, и дело было не в моем больном сердце, а в том смысле, что американцы вкладывали в спорт, чуть ли не как в национальную религию.

— Я слышала вы идете на игру с Блэр, а кто играет? Титаны?

Карен, наконец вмешалась в разговор отца и Рэнда, и я еще никогда не была так ей благодарна, так как она меня ужасно напрягала, а говорить с ней о чем-то мне не хотелось.