— Здравствуйте, доктор Браз.

— Привет, Блэр. Ромео тебя уже заждался.

— Простите, что опоздала, отец звонил, — доктор Браз был немного в курсе всего того, что происходило в нашем доме, после моей болезни и возвращения из Денвера.

Доктор Браз лишь кивнул, и пропуская меня во внутрь дома, предложил помочь мне, снять куртку.

Голова Рэнда появилась откуда-то с кухни, и он как всегда улыбался. Я была немного смущенна тем вниманием, с которым мистер Браз относился ко мне, теперь еще и Рэнд. А следом за ним из кухни вышла миссис Браз, как всегда непростительно элегантна в строгой серой юбке и кремовой блузке, а спереди на юбке, как на картинке из 50-хх годов у нее был крахмально белый передник. По ступенькам сбежала сестра Рэнда и радостно бросилась ко мне, словно мы уже были знакомы.

— Привет Блэр, я Уитни!

— Привет, ну меня ты видимо уже знаешь, как зовут, — я стала пунцово красной от всеобщего внимания, и того, как Уитни тянет меня в сторону кухни.

— Рада, что ты пришла, — миссис Браз, улыбнулась при виде меня, и вся эта их радость, которая была видимо, вызвана моим появлением, меня просто удивляла. Чем я им так нравлюсь, я мрачная и часто малообщительная, но все же они относились ко мне все хорошо. Уитни, очень похожая на своего брата, но с более правильными и красивыми чертами лица, усадила меня за стол в кухне, который собирался вот-вот развалиться от разнообразной еды собранной на столе. Самое главное, что я заметила, еда была постной.

— Вы собрались меня закормить, или у вас это такой постоянный завтрак? — тупо уставившись на стол, спросила я, чем вызвала смех у всей семьи.

— Сегодня вечером ведь Рождество наступит, мы готовимся! — с радостью и некоторой снисходительностью к моей глупости заметила Уитни.

Наконец возле меня появился Рэнд, и сел рядом, совсем невинно чмокнув в губы. Но я все равно покраснела от этого, так как мне казалось родители Рэнда не сводят с нас глаз, как и Уитни. Они тоже сели за стол и миссис Браз начала первой молитву, и все Бразы в подражание ей, сложили руки и начали молиться. Мне ничего не оставалось делать, как последовать их примеру. Для меня это не было чем-то из ряда вон выходящим, так как в доме бабушки мы тоже молились, но мама не стала поддерживать подобную традицию и у нас дома.

Когда все помолились, можно было приступать к еде, но у меня тут же разбежались глаза.

— Блэр, тут все постное, все-таки последний день поста, надеюсь тебе понравиться.

— Не сомневаюсь. Когда бабушка была жива, она меня постоянно приучала к мысли, что нужно соблюдать посты. — отозвалась я, взяв себе пару оладьей, а Рэнд при этом подмигнув мне, придвинул сироп, который как он уже знал, я очень любила. Так же как и простой черный чай с лимоном.

— Рэнд говорил, что у тебя итальянские корни, ты католичка?

Началось, подумала я, и сдержанно улыбнулась.

— Да, итальянские и да католичка. По крайней мере, меня крестили именно в католической вере, и время от времени мы с мамой ходим в церковь.

— А как твой отец, он переехал жить в Денвер? — это ко мне уже обратился доктор Браз. Посмотрев на него, я только теперь поняла, что под глазами у него темные круги, а это значило, что по всей видимости он лишь теперь приехал с дежурства. Меня это поразило и в некоторой степени заставило расслабиться. Если ради встречи с тобой человек не ложиться спать после бессонной ночи, это о многом говорит.

— Да. У него теперь там дело, и он живет в Денвере с новой семьей.

— Я помню вашу бывшую няню, как я понимаю, она теперь его новая семья? — видимо этот факт миссис Браз не одобрила. Но неодобрение ни в коей мере не касалось меня, а только отца и Карен.

— Мда, — крякнула я, подтверждая ее слова своим же неодобрением к поведению отца. — Но я уже привыкла. За пять то лет.

Как я и говорила Рэнду, много съесть я не смогла, хотя мне действительно хотелось. Тут было все, что я любила — блинчики, вафли, хлопья, гренки, тосты и тому подобное. Но я попробовала немного всего, а потом просто пила чай.

Пока меня расспрашивали его родители о моей семье, Рэнд держал мою руку под столом.

— Как хорошо, что вы с Рэндом не ограничились дружбой, — неожиданно заметила миссис Рэнд, и я посмотрела в ее добрые глаза довольно удивленно.

— Да? Я тоже рада.

— Просто нам не всегда нравились подружки Рэнда, — добавил со смехом его отец, и они переглянулись с женой. — Та что была последней…с лицом постоянного траура нагоняла на меня тоску во время еды.

— Пап, — с укором заметил Рэнд, хотя было понятно, что это и раньше обговаривалось в семье.

— Ну Рэнд считает меня мрачной, — заметила я, немного неловко.

— Я занимаюсь исправлением этой твоей черты, — усмехнулся он, не говоря ни к кому конкретно, а просто самодовольно смотря себе в тарелку. Я прищурилась, вглядываясь в него, и мне очень хотелось дать ему локтем под ребра.

— И совсем ты не мрачная, — отозвалась со своего края стола Уитни, чем конечно же вызвала смех окружающих. — А что? — она почти обиделась на этот смех. — Ту девушку называли гробовщицей в школе!

— Ну это конечно чересчур, — не согласился с ней отец, — и все же она то действительно была мрачной. Ну а ты просто устала видимо из-за постоянных ссор родителей.

Меня напрягли эти слова, так как они не могли судить о том, от чего я устала. Но я конечно же тактично промолчала. В общем и целом встреча прошла совершенно не так как я себе ее представляла. Мне казалось, что я опозорюсь или сделаю что-то не так, но родители Рэнда были очень интересными людьми, просто со своими взглядами на жизнь. Их взгляды на жизнь мне очень понравились, особенно когда я видела какая у них дружная семья, и что они все относятся с большим уважением друг к другу.

Когда мы ехали в школу, я некоторое время молчала, а Рэнд осторожно посматривал на меня:

— Ты прости за этот мини-допрос, они просто хотят знать о тебе больше, чем то, что я им рассказываю.

— Не переживай. Это было мило. Они так постоянно всех твоих девушек опрашивают?

— Это какая-то завуалированная ревность к моим бывшим? — осторожно спросил Рэнд.

Я шокировано уставилась на него, потому что ничего подобного у меня и в мыслях не было.

— Нет! С чего ты взял?

— Прости, когда ты вся в своих мыслях, но умудряешься при этом говорить со мной, я вообще, не понимаю, то ли ты имеешь в виду, когда говоришь. У тебя полностью отсутствуют на лице какие-либо эмоции.

— Это последствие развода родителей — я научилась скрывать, что чувствую от других, чтобы ко мне постоянно не приставали с жалостью. Но тебе этого не понять, у твоих родителей совершенно иные отношения, чем у моих.

— Возможно, мне трудно все представить, и все же я тебя понимаю. И мне не нравиться, что они делают из тебя заложницу своих разбирательств между собой.

— Мне тоже. Сегодня кстати звонил отец, хотел примирения. Мама устроила истерику, какой я давно уже не видела. Еще оказалось, она спрятала от меня подарок отца — телефон. Я, безусловно, понимаю, что он просто подлизывается. Но мне телефон нужен, а с ее стороны подло так было поступать.

— Согласен. Все же она у тебя неплохая, — Рэнд видимо чувствовал себя не слишком-то комфортно, так как находился на месте пассажира, а не водителя. Но я чувствовала себя все более уверено за рулем, потому не обращала внимания на его недоверие.

— Как тебе сказать… она все, что у меня есть, но и у мамы бывает такое настроенице, что мне не хочется спускаться вниз. Эта ее постоянная и необоснованная ревность к отцу, то, как она кричит, когда говорит о нем, словно именно крик убедит меня в его негодяйстве. Все это меня злит, так хочется убежать от них всех куда подальше…

— Ты и сама понимаешь, что это просто ревность, но я также думаю, что такое поведение страх перед одиночеством. У твоего отца есть семья, а у мамы только ты.

— Но я ведь не их собственность, — возбужденно возразила я, хлопая рукой по рулю.

— Никто так и не говорит, — поспешил меня заверить Рэнд, перехватывая одну мою руку. — Ей сложно, и они не понимают что тебе сложнее, чем им — они постоянно хотят чтобы ты выбрала лучшего из них, чтобы сделала кого-то виноватым в разводе. Твой отец чувствует вину, потому ведет себя по детски, этим самым лишь подстегивая Карен к таким вот выходкам, твоя же мама подстегивает его, потому что все время напоминает о его вине. Они должны сами разобраться, но теперь ты можешь сказать это им сама — ты вполне уже взрослая.

Я, молча слушала Рэнда, понимая, что и сама все это знала раньше, но хотела абстрагироваться от их проблем, и чтобы меня оставили в покое, но видимо все было сложнее. Я должна была им сказать, что не хочу больше принимать в этом участие. Не хочу разговоров в среду с утра, не хочу ездить в Денвер, когда не хочу, и видеть брата, только потому, что отец так хочет, и не хочу, кого бы то ни было ненавидеть. Пусть они разбираются сами, а я хочу жить своей жизнью, а не их полуистлевшими отношениями. Все ведь было уже в прошлом, у них начинается новая жизнь, так почему они мучают меня, делят, и покупают!

— Все так, — тихо сказала я, и в это же время рука Рэнда стала крепче. — Почему ты вообще решил со мной встречаться?

— Кажется я извращенец, — вполне серьезно заметил он, щуря от смеха свои серо-синие глаза. — Мне постоянно нравятся какие-то ненормальные.

— Бывает, — я даже не усмехнулась в ответ, так как настроение мое пропало еще утром, и в доме Рэнда я держалась на выдержке, прикрываясь заученными улыбками.

— Все будет хорошо, — Рэнд понял и почувствовал мое настроение. Он поднес мою руку к своим губам и поцеловал, это было так, будто я перенеслась в старые фильмы, где поцеловать девушке руку, было величайшим счастьем.

А когда я припарковалась на школьной стоянке, он первым выбрался из машины, чтобы открыть мне дверку, и на некоторое мгновение не позволить так быстро ускользнуть от него. Задержав меня возле машины, Рэнд заставил посмотреть на него.

— Не обращай внимания на них, думай о зиме, снеге, Рождестве и Новом годе. А еще думай о нас. Думай о том, как мне нравятся твои глаза и губы, каждый раз, когда будет начинаться в доме скандал. Или звони, и я тут же приеду.

— Угу, — я не смогла так сразу же ответить ему, потому что в горле застрял ком слез. — Спаси меня Супермен…

— Твоя язвительность меня заводит, — подразнил меня Рэнд, и нагнувшись сначала просто прошелся губами по щеке, а потом поцеловал. Ну как так может быть, что его поцелуи почти вознаграждение за страдание? Губы его были мягкими и в данный момент не требовательными, а скорее ищущими. Как раз в самый приятный момент за нашими спинами раздался смех, свист и улюлюканье. Наверное, мы впервые поцеловались привселюдно, и вообще даже обнялись.

Лицо Рэнда светилось от смеха и счастья, когда он понял, что нас засекли.

— Я тебя провожу до класса.

Я посмотрела на его протянутую ладонь и с удовольствием ее приняла, переплетая пальцы, хотя это было и трудно из-за перчаток. Мы шли мимо моих и его одноклассников, чтобы стать на несколько дней сенсацией, ведь до этого ходили лишь слухи. Теперь я гордо могла сказать, что я встречаюсь с Рэндалом Бразом, и что я счастливая за очень долгое время.

Глава 14. Непосильная гора

Рождество мое, как и раньше, не было похоже на то, как его празднуют в доме Бразов. Мы сидели с мамой друг напротив друга, просто ужиная, конечно же, после мессы, но до конца мы в церкви так и не досидели. Мама злилась на меня, на отца и еще на что-то. Она вообще стала ужасно раздражительной и кричала почти из-за каждой ерунды, я же все это время вспоминала то, что мне говорил Рэнд. Но вместо того, чтобы думать о том, как ему нравятся мои глаза и губы, я вспоминала тот день, когда мы пошли кататься, и как он меня целовал.

Это вовсе не напоминало мне объятья Кевина, его какие-то жесткие напористые губы, и грубые приставания. И в то же время я переживала, а не будет ли Рэнд чересчур джентльменом. Я не думала, что готова была распрощаться со своей девственность, но иногда мне казалось, что я последняя девочка в классе, которая еще не знает, что это такое лежать рядом с парнем в одной кровати. Мне хотелось чего-то большего, чем поцелуи, но все же, чтобы это не было сексом. Но что же такое "это", я тоже не знала.

Впрочем, Рождество не оказалось таким, как в прошлые годы, это просто я так поспешила подумать, так как далее вечером произошли новые события, которые снова выбили почву из-под моих ног.