Юлия Колесникова - Первый холодный день (СИ)

Селин долго молчал после этих моих слов. Возможно она пыталась понять.

— Не знаю, как ты сможешь прожить жизнь, так и не доверившись никому до конца?

— Не знаю, есть ли в людях вообще такая черта в характере, верить до конца, так как логика и чувство самосохранения должны предостерегать нас от этого. Как можно верить кому-то больше чем себе. Есть мы и есть время, и когда оно проходит, мы меняемся. Откуда тебе знать, что Рэнд не измениться уехав отсюда?

— Тебе этого тоже не узнать, ты не даешь себе и ему ни одного шанса. Мне даже страшно за тебя, и за твою слепоту перед страхом.

Я повернулась в сторону Селин, которая сидела на моей кровати на том же месте, где лежал Рэнд. Поставив руку на ее плечо, я тем самым хотела привлечь ее внимание. На ее лице я не увидела слишком сильного разочарования мной — все-таки она попробовала поставить себя на мое место.

— Мне вас обоих жаль. По Рэнду не скажешь что он страдает, так же как ты, но это ничего не значит. Я его слишком давно знаю.

— Как он ведет себя в школе?

Селин усмехнулась.

— Знаешь, слушая тебя, сложно предположить, что вы с Рэндом еще в школе, как то все слишком серьезно как для подростков. Какое же ошибочное мнение у родителей относительно нас.

Я молчала, ожидая ее ответа на мой вопрос, но Селин просто покачала головой.

— Не знаю, что ты хочешь от меня услышать. Он не прыгает с крыш и не бросается бить каждого встречного, но…понимаешь, Рэнд не улыбается так как всегда. Точнее говоря улыбается, но мало. Зачем вы все это заварили? Не стоило ему напоминать тебе о колледже.

— Летом я бы все равно об этом вспомнила, — отозвалась я. Мне было грустно. Если Рэнд не улыбался, и я тоже не чувствовала радости, когда же нам ожидать избавления от всего этого? Не бывает вечных чувств, ведь рано или поздно мне должно полегчать.

— Короче говоря, нужно вам обоим восстановить эти отношения, или же не стоит лежать в кровати из-за всего этого. Твоя мама говорила, что тебе нужно заниматься спортом, для сердца. Завтра мы едем на лыжи.

Я перевернулась на спину и уставилась в потолок. При слове лыжи я тут же вспомнила время которое я проводила с Рэндом катаясь и веселясь. Стало больно и ужасно неприятно, словно кто-то провел когтями по сердцу. От мысли о том, что снова нужно вернуться туда где я была счастлива, в теле словно не осталось сил.

— Я не поеду. Нет сил и желания тоже.

— Ну хорошо, когда ты отдохнешь на столько, чтобы поехать кататься? — Селин с подозрением посмотрела на меня.

— Не знаю, желания нет это точно, но и сил тоже.

— Знаешь, если бы у тебя был бы грипп, я бы согласилась с постельным режимом, так как нужно выгреваться и пить чай. Но когда болит сердце нужно другое лекарство — адреналин, нужно забыться, чтобы преодолеть эти первые дни…точнее говоря для тебя уже недели.

Я тяжело вздохнула мучительно перекатив голову по подушке в сторону Селин. Прищурившись я оценивала насколько серьезно все это она мне говорит. Селин явно не шутила, а собиралась меня тащить кататься на лыжах.

— Поверь мне, тебе нужно вымотаться, выспаться. И так несколько дней, чтобы болело не так сильно.

Мне не оставалось ничего другого, как согласиться, так как я понимала, что Селин будет на меня наседать.

Селин отпросилась в школе, прост предоставив записку от мамы, я же, считалось, еще болела. Первые два дня все было одновременно ужасно и прекрасно. Я уставала, и даже когда не могла ехать Селин чуть ли пинками не заставляла меня съезжать вниз. Понятное дело, что в первый же день, я была вымотана настолько сильно, что даже не могла вспомнить своего второго имени, а не то что Рэнда. Но вот заснуть я не смогла — после душа и еды, тело отдыхало, но не мозг. Я лежала в кровати, смотрела на белый свет, что лился с улицы сквозь шторы, и вспоминала, как мы лежали с Рэндом в одной кровати, и что в той комнате так же было светло от снега, я думала о нем, мучилась от жалости к себе и ненависти к тому что пришлось так поступит с нами, и все думала, думала, думала, что вновь начинало болеть сердце. Перед рассветом я отключилась, и потом, когда Селин уже позавтракала, не могла подняться.

Но "доброта" подруги не знала пределов, потому меня нагло выкинули из кровати, затолкали в душ, и такую же сопротивляющуюся заставили опять надеть лыжный костюм. После прошедшего дня и бессонной ночи, я съезжала со склона, как зомби, иногда даже не обращала внимания куда еду или на кого. В эту ночь у меня не было сил на размышления или сожаления. Я спала так, как никогда бы не смогла спать с лекарством.

Солнце с утра показалось мне ярче, а снег веселее. Ела я с удовольствием, и даже умудрилась выпить кофе, хоть и знала что мне строго запрещено. На склон я шла стараясь ни о чем не думать.

Но в этот день я не могла не думать о Рэнде — было воскресение, и как следовало ожидать, он приехал с семьей на отдых. Первыми я заметила его родителей и сестру, они были внизу, я на полдороги к низу, и резко затормозив, просто смотрела на них. Меня они не замечали, ведь было слишком далеко, я даже до конца не была уверена что это они. Возле притормозила Селин, она так же заметила их.

— Я знаю, о чем ты думаешь — что я подстроила это, но честное слово, я представления не имела…

— Даже не подумала об этом, — повела плечами растеряно я, — наоборот, ты и не могла знать. Наверное, у доктора Браза выпал свободный день, и они поехали спонтанно.

Мы стояли рядом и смотрели на семью внизу, но я ждала появления только одной фигуры, и вскоре Рэнд присоединился к ним. Как странно, но он один заметил нас, и кивнул, мы с Селин так же ответили кивками. Сердце больно сжалось — неужели теперь мне придется здороваться с Рэндом как с чужаком, как с едва знакомым, после того, что между нами было? Дура, тупая бесчувственная дура, как ты могла так поступить с ним? С собой?!

Я поехала вниз только тогда, когда они начали подниматься на подъемнике, и после начала следить за тем, чтобы мы не пересекались. И все же я не смогла уследить за Рэндом, несколько раз он съезжал по склону мимо меня, будто бы и не заметив. Он не объезжал, но и не приближался слишком близко, двигался так, как и любой другой приехавший сюда отдохнуть, который объезжает случайных соседей по дороге.

Расстроившись от осознания этого, я плохо следила за всем, что происходило. Когда я в очередной раз чуть не накатила на кого-то, и не врезалась в дерево, Селин подъехала ко мне. Круто затормозив, она обдала меня снегом, а потом сказала запыхавшись:

— Давай спускаться в последний раз, ты устала и невнимательна. Это опасно, так кататься.

Я не ответила, просто потому что не могла, и лишь кивнула. А за тем последовала за ней, но в очередной раз не уследила за лыжней, и не успев затормозить вкатила в сугроб и неудобно перевернувшись так и осталась там. От позорности положения, а так же усталости, и всего того, что происходило мне хотелось расплакаться, но я не смогла даже всхлипнуть — кто-то начал мне помогать снимая с меня лыжню, застрявшую под неудобным углом.

— Не стоит, я сама… — я не успела договорить, когда взглянула на помощника. Как всегда когда мне было сложно, появлялся он. Наверное, я была не права, думая, что он не обращает на меня внимание и проезжает мимо, словно меня нет. Видимо он двигался прямо за мною, раз подъехал почти следом. Я молча смотрела на него, но лицо Рэнда не выражало никаких чувств, кроме усталости наверное, и еще чего-то, но мне было сложно понять его, особенно когда он не улыбался. Раньше, когда мы катались вместе, Рэнд смеялся с того, как я поворачиваю на лыжах, и пытался мне показать правильный поворот. Теперь он был просто вымотанным, возможно из-за работы, или еще чего-то. Мне хотелось верить, что из-за меня, и в то же время я не хотела бы чтобы это было моих рук делом.

Так ничего не сказав, он поднял меня на ноги и снова зафиксировал мой ботинок в лыжне. Проверив в порядке ли я, стою сама, и могу ли двинуться, он тут же подобрал свои перчатки со снега и поехал вниз.

В этот момент я хотела чтобы он боролся за нас. Чтобы ударил меня, вырубил и перекинув через плечо забрал отсюда, увез куда-нибудь, и сказал, что я навсегда буду с ним, и пофиг ему все колледжи, а тем более все то, что я скажу. Я хотела, чтобы он сказал мне, что я не права, и не причин расставаться. Мне хотелось чтобы Рэнд исправил мою ошибку. Чертова эгоистка внутри меня хотела догнать Рэнда и вернуть его себе, чтобы он забыл все, что я ему говорила, и как было произнесено его признание в любви.

Мне точно не забыть Рэнда никогда.

Я смотрела, как быстро он спускается по склону, перегнав Селин, он резко притормозил возле своих родителей, уже видимо дожидающихся его. Вверх он так и не посмотрел, хотя с того времени как он начал спускаться я так и не двинулась с места.

Больно было теперь не от того, что я сделала, а от того, что я не сделала — не остановила его, а позволила поехать вниз, и что теперь я наконец-то принимала тот факт, что мы действительно не вместе.

Чертова Ассоль проигнорировала алые паруса; Грей так и не нашел дорогу к ней.

Март закончился, не было уже снега, и можно было закинуть подальше теплую одежду. Если бы я могла так же закинуть боль и тоску. Селин была не права — занятие лыжами помогли лишь частично, сердце больше не ловило так сильно, не сжималось не заставляло падать в обмороки, но продолжало ныть.

Вся школа была в шоке, когда наконец все поняли что мы с Рэндом не встречаемся. Мы кивали друг другу в школу, но не приближались и уж тем более не общались. Словно знакомые мы проходили мимо, и терялись в школьных коридорах, растворялись в толпе себе подобных школьников. То что в школе было много учеников, вовсе не мешало мне постоянно ловить среди них фигуру Рэнда глазами. Казалось повсюду он.

Наверное я так часто видела его именно потому, что искала все время. Все хотели знать, что же произошло, но я молчала когда меня расспрашивали, думаю Рэнд так же не распространялся. Наверное только Фил и Селин были посвящены в происшедшее с нами. Моя мама не одобряла это расставание, по крайней мере она перестала говорить мне об этом. Когда узнал папа, он так же напрягал меня разглагольствованиями по поводу глупости такого поступка.

Теперь только Селин была человеком, с которым я могла поговорить о Рэнде не боясь осуждения, так как даже Зеркальные, считали меня виноватыми в том, что наша пара распалась.

— Вы были моим идеалом отношений — если такие влюбленные не могут быть вместе, больше мне не поверить в настоящие отношения, — сказала мне Элла. Стела была с сестрой согласна, и это был первый случай на моей памяти, когда одна сестра поддерживала сестру настолько сильно.

— М-да…никогда не думала, что вы можете быть отдельно. Это даже хуже, чем то, когда мне сказали, что Санты не существует. Теперь мне сказали, что любви, скорее всего тоже, раз Рэндал Браз и Блэр Джеймс-Ричардсон расстались.

Я чувствовала себя так, словно была какой-то матерью Терезой, которая отказалась помогать бедным. Я и не знала, что мы с Рэндом стали для школы каким то эталонном. Селин вскоре мне объяснила в чем было дело.

— Рэнд лучший парень в школе — не пьет, не курит, так чтобы все это видели. Не ругается, и уважает девушек. Никогда не ведет себя развязано и учтив с учителями. А когда вы начали встречаться, то между вами не было никаких скандалов, громких выяснений на улице и в школе. Тем более вы никогда не примешивали в свои ссоры друзей или знакомых, а ты не кидалась в глаза каждой девушке с которой он заговорит. Вы ходили обнимаясь, и при этом не лизались так словно хотите съесть друг друга, большее что все мы могли увидеть, как Рэнд приобняв тебя, легко целует в нос или в щеку. Блин, да вы были словно картинка из какого-то глупого фильма о настоящей вечной любви. Только вы были действительно реальными, и все понимали, что такая любовь бывает не только в книгах.

— Жаль было их разочаровывать, — сухо отозвалась я, на эти слова Селин.

— Меня тоже вы разочаровали, но я в отличие от них знаю, что разочаровала меня ты, — призналась Селин, — я также смотрела на вас, и думала что меня тоже где-то должен ожидать не Фил, а кто-то такой как Рэнд.

Я не хотела вдаваться во все это, и еще от нее слышать, о глупости своего поступка. Мне надоело чувствовать свою вину, ведь кроме нее было чувство посильнее любой вины, и оно не собиралось ослабевать.

Все что мне оставалось это наблюдать издалека за Рэндом и ожидать, когда же он начнет отношения с кем-то другим, или же все таки не начнет. Во-первых нет смысла, ведь он уедет, а во-вторых, хоть я и не признавалась себе в этом, но ожидала, когда же он сделает так, как обещал. Было такое ощущение, словно Рэнд оставил меня в этом измерении, а сам переместился в другое, соседствующее, как два мыльных пузыря, переплетшихся стенками, и я ждала его здесь, чтобы он вернулся и решил нашу проблему. Но проблема не исчезала, со слов Селин, он готовился к колледжу а в остальное время был на работе.