Дженнифер Албин - Первый раз

– Нет-нет. – Он улыбнулся шире, и я ощутила знакомое тепло. – Никуда я не пойду. Я уже ушел однажды, и об этой ошибке жалел каждый день в течение четырех лет. Не хочу повторять ее. – Теннер снова осмотрел комнату. – Здесь миленько, но мы можем сделать небольшой ремонт.

Я скрестила руки на груди.

– О чем ты говоришь, черт тебя подери?

Он уселся на мою постель и закинул ногу на ногу.

– Я переезжаю к тебе.

Шони замотал хвостом. Я же отпрянула назад как от удара.

– Чего? Нет!

– Почему же нет?

Я вскинула руки вверх.

– Да потому что это безумие! Мы больше не безмозглые влюбленные подростки, Теннер! Нормальные взрослые люди так не спешат. Должно пройти какое-то время, прежде чем партнеры убеждаются во взаимности своих чувств и серьезности намерений…

– Может, ты и права относительно нормальных людей. – Теннер закинул ноги на кровать. – Но в нас с тобой нет ничего нормального.

– И как мне это понимать?

Теннер встал и направился прямо ко мне. Он очутился рядом так быстро, что мое сердце едва не подпрыгнуло к самому горлу. Теннер обхватил ладонями мое лицо и посмотрел в глаза.

– Вот так. – Его голос звучал очень нежно. – Вся наша жизнь лишена нормальности. Я это понял сразу же, как тебя повстречал. Конечно, другие люди ждут, ходят на свидания, влюбляются, женятся. Но ощущают ли они физическую боль от разлуки друг с другом?

– Теннер, я…

– А когда они встречаются вновь спустя несколько лет, ощущают ли всю прежнюю силу былых чувств? Сейчас мне кажется, что этих четырех лет будто не было, Эйвери. Каждый миг вдали от тебя для меня был адом. А теперь я с тобой, и впервые за последние четыре года мне хорошо. Если хочешь, чтобы я ушел, только скажи. Я заслужил это. Но я сомневаюсь, что выживу, если снова потеряю тебя. Позволь мне остаться, Сверчок. Я знаю, что мы предназначены друг другу судьбой.

Его пальцы скользнули мне за уши и запутались в моих волосах. Теннер притянул меня ближе, и через миг нас разделяла только ткань одежды. Грудью я чувствовала его пульс. Как же мне отказать ему? Отказать его сердцу? Жизнь без него была так мучительна, что я с трудом справлялась с одиночеством. Даже сейчас, когда он так близко, я вспоминаю ту боль. Теперь же, когда мы снова вместе, я почему-то знаю, что впредь все будет хорошо.

Я засмеялась и замотала головой.

– Это безумие. Ты ведь сам это понимаешь?

Теннер поцеловал меня, и мои губы обдало жаром, который последовал вниз, к подбородку и шее. Я задрожала от тепла, волнами омывающего мое тело снова и снова. С каждым прикосновением его губ к моему телу наша общая боль исчезала, оставляя за собой лишь желание. Когда Теннер наконец отпустил меня, я отстранилась и облокотилась на письменный стол, чтобы не упасть, так как ноги отказывались держать меня.

– Безумие. Но все получится, – с улыбкой ответил Теннер.

– Почему ты так уверен? – едва дыша, спросила я.

Он подошел ближе. Я увидела желание в его глазах, и не сомневаюсь, что оно было не слабее моего.

– Ты доверяешь мне?

– Да. – Улыбнувшись, я закрыла глаза – в конце концов, я ведь уже упала.

– «Кискина норка»? – переспросил я, нахмурившись. – Это, часом, не стрип-клуб? Терпеть не могу подобные заведения.

– Знаю, – ухмыльнулся Коди. – Потому-то мы тебе и не сказали.

Взъерошив рукой волосы, я хмуро посмотрел в окно машины на заснеженный город. Меня загнали в угол. Затащили в стрип-клуб. Черт возьми, мне просто не верилось!

– Успокойся, дружище. Расслабься. Твоя проблема в том, что ты всегда был привязан к какой-нибудь девчонке. Сначала Пейдж. Потом Пеппер… – Коди нерешительно покосился на меня. На лице его читалось скорее сомнение, чем сочувствие. Меня это не удивило. Коди тот еще фрукт. Крутой регбист, помешанный на сексе. Впрочем, он ухватил самую суть, как-никак этот шалопай делил со мной комнату на первом курсе. Когда он спросил, согласен ли я быть его соседом и в нынешнем году, я решил оставить все как есть. Ну, я хотя бы знал, чего ждать от этого типа… По крайней мере, Коди всегда убирал за собой. Вдобавок он никогда не трогал мою еду и не расхаживал по комнате нагишом. Словом, Коди не переступал черту. И слава богу, не хотелось бы мне увидеть его с голым задом.

Коди окинул меня цепким, изучающим взглядом. Он понятия не имел, что было у нас с Пеппер. И будь я проклят, если сам это понимал! Но что бы ни происходило между нами, это довольно скоро кончилось. Однако за те две недели с Пеппер я пережил больше, чем за два года с Пейдж. Я будто открыл себя заново. Встречаться с кем-то два года, а потом расстаться… Обычно разрыв причиняет боль, верно? Я же почувствовал облегчение.

Короче, я остался один. Но не собирался ничего менять. Мне предстояло провести пару месяцев в Дартфорде перед началом летней практики. Жизнь продолжалась. Я не испытывал ни малейшего желания завязывать отношения с новой девушкой.

– Ты хотя бы успел перепихнуться с Пеппер? – Мозги Коди давно сместились ниже пояса, он и не думал это скрывать.

Я зажмурился, на мгновение представив себе Пеппер. Ее огненно-рыжие волосы и смеющиеся глаза. Когда я видел ее в последний раз, она обнималась со своим новым дружком – барменом, покрытым татуировками. Ни за что бы не подумал, что ей нравятся такие парни, но эти двое, похоже, полюбили друг друга. Вот что, на мой взгляд, самое главное… Тот бармен не подкачал. Пеппер достойна любви.

Я тряхнул головой, прогоняя яркое видение.

– Значит, по-твоему, если мы спали вместе, тогда отношения чего-то стоят?

Коди пожал плечами, сворачивая на улицу, вдоль которой стояли темные дома. Я заметил несколько строений с заколоченными окнами и дверями. Мы проехали парочку сомнительного вида баров и забегаловку с рекламой круглосуточного массажного салона. Клуб располагался точно посередине улицы. У входа собралась толпа.

«Кискина норка».

Развалившийся на заднем сиденье Барретт наклонился вперед и похлопал меня по плечу своей лапищей. Я стиснул зубы и сдержался, даже не поморщился от боли. Я вовсе не хлюпик, просто Коди и его приятели-регбисты обычно бьют со всего маху, так они выражают дружеские чувства. В особенности этим грешил Барретт. Он нравился мне куда меньше Коди, но эти двое дружили еще со школы. Они вечно держались вместе – куда один, туда и другой. Со временем я привык.

– Может, мы и тебе найдем подружку, – хохотнул Барретт.

Я стряхнул его руку, дернув плечом. В помощи я не нуждался. Девчонка, сидевшая рядом со мной на лекциях по анатомии, весьма недвусмысленно предлагала мне себя весь семестр. При желании я мог бы затащить ее в постель в любую минуту.

Коди припарковался на стоянке по другую сторону улицы, и мы выбрались из машины, нырнув в зябкую февральскую ночь. Воздух дрожал от густых звуков хард-рока: из клуба доносилась песня «Райский город». Сказать по правде, это местечко привлекало меня не больше, чем кресло в стоматологическом кабинете.

А два моих романа – долгий, почти двухлетний, с Пейдж и стремительный, бурный, с Пепппер – были тут совершенно ни при чем. Я не ханжа, просто заведения этого сорта вызывают у меня… не знаю… наверное, грусть. Мне не по себе, когда женщины за деньги снимают одежду перед толпой заведенных, пыхтящих парней. Сомневаюсь, что они получают от этого удовольствие. Должно быть, им просто нужно на что-то жить, оплачивать счета и всякое такое. В гуще распаленных похотью зрителей я чувствую себя каким-то извращенцем.

Коди повел нас в начало очереди. Вышибала у входа мгновенно его узнал. Они обменялись приветствиями – стукнулись кулаками на манер рукопожатия, и мы вошли внутрь. Администрацию клуба явно не заботило, соблюдаются ли рекомендуемые нормы вместимости здания. В переполненном зале свистела и улюлюкала разгоряченная толпа мужчин, пожирая глазами полуголую блондинку в красном костюме дьявола – девица обвивалась вокруг шеста. Число посетителей превышало пределы разумного на добрую сотню.

– Подожди, когда появится та куколка, – заявил Коди, стараясь перекричать музыку и уверенно прокладывая дорогу между столиками. – Она одевается в стиле доминатрикс, садистки. Чертовски горячая штучка, скажу я тебе. – Коди помахал рукой, словно обжегшись. – Я несколько раз платил ей за приватный танец… Думаю, она готова дать мне свой телефон.

– Хочешь пригласить ее на свидание?

Барретт рассмеялся, а Коди покачал головой.

– Кто же станет встречаться со стриптизершей? Я с удовольствием провел бы с ней ночь, вот и все.

«Дело безнадежное, – подумал я. – Этот парень форменный придурок, ничего не попишешь».

Я уныло поплелся за Коди и Барреттом, раздумывая, где же они собрались пристроиться. В зале яблоку негде было упасть. Внезапно перед нами появился парень в футболке с эмблемой клуба. Он оказался приятелем Коди – не обошлось без похлопываний по спине и дружеских тычков. Коди отсчитал пару банкнот, и не успел я опомниться, как мы уже сидели перед самой сценой, за столиком с табличкой «Занято».

– Так это и делается, – с удовлетворением провозгласил Коди, откидываясь на спинку стула и складывая на груди мясистые, налитые силой ручищи. Мгновенно из ниоткуда появилась официантка, чтобы принять у нас заказ.

Я повернулся к сцене, где честно отрабатывала свой хлеб дьяволица в красном, извиваясь возле шеста. Какой-то потный толстяк энергично помахал десяткой, и девушка направилась к нему, цокая высокими каблуками красных туфель. Остановившись напротив толстяка, она уперлась ногой ему в грудь, так что острый каблук пришелся на самую середину грудины. Толстяк медленно скользнул ладонью по ее бедру, прежде чем засунуть купюру за подвязку.

Сидевший рядом со мной Барретт раскрыл бумажник и показал мне пачку пятидолларовых банкнот, движением бровей выражая торжество. Он определенно неплохо подготовился. Я бросил взгляд на Коди – тот не потянулся за бумажником.

– Приберегу деньги для Госпожи Садистки, – объяснил он, будто прочитав мои мысли. – Дело того стоит. Сам увидишь.

Я снова посмотрел на сцену, недоумевая, какого черта позволил себя уговорить и согласился на эту авантюру? Я не прочь провести вечер в клубе, немного расслабиться, выпустить пар. Семестр выдался трудный, нагрузка бешеная. Но стриптиз – это чересчур. Лучше бы я пригласил к себе Холли, соседку по лекциям. Или пошел бы на вечеринку. Затащил бы в постель симпатичную первокурсницу. А то и парочку хорошеньких первокурсниц. Пожалуй, и тогда я бы не чувствовал себя последним извращенцем как сейчас.

За соседним столиком какой-то парень в яркой пестрой рубахе, расстегнутой до пупа, заложил два пальца в рот и оглушительно присвистнул.

– Эй, покажи-ка мне свои сиськи!

Меня передернуло. Красная дьяволица послала придурку воздушный поцелуй. Как ни странно, мне не показалось, что ее вот-вот вывернет наизнанку. Откинувшись на спинку стула, я наблюдал, как она плавной, скользящей походкой удаляется со сцены. Ее вскоре сменила девушка-ковбой в сапожках со шпорами, которые позванивали при каждом ее движении.

Коди толкнул меня локтем в бок.

– Вышибала Рик говорил, что доминатрикс выступает после девушки-ковбоя.

Я рассеянно кивнул и бросил взгляд на экран телефона, проверяя который час. Вечер явно не задался.

Я с трудом перевела дыхание, склонившись над унитазом. Тошнота подкатывала волнами. Уперевшись руками в расписанные граффити стены тесной туалетной кабинки, я замерла, глядя на ярко-синюю воду. В голове вертелась бессмысленная, глупая мысль: интересно, отчего вода в унитазе такая синяя, что смотреть больно? Как они это делают?

В животе поднималась странная дрожь, будто стайка бабочек, трепеща крыльями, порхала где-то внутри, но до рвоты дело так и не дошло. Похоже, горячий бутерброд с сыром, съеденный еще днем, прочно застрял в желудке, не желая его покидать.

Поднявшись во весь свой немалый рост – почти шесть футов[2] на четырехдюймовых каблуках, – я кое-как вышла из туалета. Ноги дрожали, колени подгибались. Чудо, что я не грохнулась. Может, сломала бы ногу и не пришлось бы выступать. Думаю, сломанная нога – неплохой повод, чтобы не выходить на сцену, правда?

«Ну же, девочка, хватит хныкать. Не будь размазней».

Я проковыляла мимо доброго десятка танцовщиц, думая о том, как бы не стошнило – меня все еще мутило. Некоторые девушки уже завершили выступление и готовились выйти в зал – зарабатывать чаевые, заманивать мужчин в отдельные номера для приватного танца. Другие еще прихорашивались, ожидая своей очереди, чтобы показаться на сцене.

Они ждали, как и я. Только я уже закончила приготовления. Мне помогла сестра. Позаботилась о костюме и макияже. Вот только, пожалуй, я единственная из всех стриптизерш мечтала сломать ногу.

Бабочки снова затрепетали крылышками.