В последние годы жилось спокойно, но раньше случались всякие неприятности на границе. Но именно на границе, а не в самом голоде. В сущности, в центре заварушек Дина никогда не была, она только слышала о них. Но, значит, опять… Эти закрытые платками лица… Ничего хорошего от таких людей не надо ждать. Все эти мысли в одно мгновение мелькнули в ее голове.

– Это больница! – Дина предостерегающе подняла руку. – Уходите!

Бандиты закричали, перебросились несколькими фразами на своем языке, один из них захохотал… Тот самый, который впереди всех. Он смотрел на Дину, почти не мигая, черными, навыкате, глазами.

Происходящее вдруг показалось женщине сном – слишком много событий, слишком быстро сменяются картинки, слишком много информации, которую мозг не в силах осилить сразу. «Марьяша. Марьяша? Марьяша могла бы жить. Если бы тогда Лиля предупредила меня, остановила меня… И ведь ничего нельзя изменить уже. Поздно. Поздно!»

Но погрузиться в свои мысли, свои переживания Дине не удалось. Сон оказался реальностью. Картинка перед ее глазами вновь начала двигаться. Вернее, на Дину стал надвигаться тот из бандитов, что стоял первым и в упор разглядывал ее.

– Уходите! – решительно повторила Дина, выставив перед собой ладонь. – Сюда нельзя…

Краем глаза она успела заметить, как Лиля юркнула в боковую дверь – туда, где было приемное отделение.

А все эти незваные гости надвигались на нее, на Дину. Один из бандитов что-то заорал, выстрелил в потолок, обильно посыпалась штукатурка, пыль… Здание больницы было старым, довольно хлипким – и эта самая пыль на секунду скрыла Дину спасительным пологом. Женщина рванула по коридору…

Сзади – грохот, еще выстрелы, крики больных, гортанные вопли пришельцев.

Дина знала свою больницу наизусть. Она собиралась проскочить ее насквозь, выбежать через задний двор, там перебраться через ограду (не так и сложно), а затем в город. А там уж, в городе, по обстоятельствам… Там – бить в набат, звать людей на помощь и прочее, что в таких экстренных ситуациях надо делать.

Но дверь, ведущая на задний двор, была закрыта. «Ключ… Ах да, я ключ не взяла!» Дина метнулась в другой коридор. Толкнула дверь и оказалась в процедурном кабинете.

Здесь было тихо, царила полутьма.

Издалека доносились крики, и вот – еще несколько выстрелов. «Что же я делаю? – мрачно, со злостью на себя подумала Дина. – Я не должна убегать. Кто ж тогда пациентов защитит? Там старики, дети… Надо вернуться, поговорить с этими людьми… Пусть они бандиты, но они же не станут убивать просто так? Если с ними по-человечески…»

Дина перевела дыхание, взяла себя в руки и, нахмурившись, решительно распахнула дверь.

В коридоре, прямо перед дверью, стоял тот самый, в маске. Эти глаза… Он держал в поднятой руке автомат, чуть отставив его в сторону.

– Послушайте, – сказала Дина. – Давайте поговорим. Что вам здесь надо?

– Тебя надо, – с акцентом, глухо, произнес мужчина и сощурил глаза. Улыбнулся под своей маской – догадалась Дина.

Она сделала шаг назад, спиной уперлась в стол.

Мужчина, медленно и даже как будто рисуясь, опустил автомат, целясь Дине в лицо.

* * *

– Серега, стреляют.

– Это салют, – слабым голосом отозвался со своей кровати Демченко.

– Блин, да какой салют, день же…

– Ребята, слушайте, и правда стреляют.

– Ну-ка… Точно, стреляют. Мне это не нравится.

Оружия у госпитализированных не было, да и на ногах многие не держались еще.

– Это провокация. Я это понял… День города, а тут животы у всех…

– Точно! Ведь так не бывает, чтобы столько совпадений! – закричал кто-то.

– Тихо! Я к старшине, он в автобусе… У него автомат с собой.

– Демченко, наблюдай из окна, что там…

В палату влетел один из рядовых:

– Блин, тут какие-то отморозки… в том корпусе, в главном. Вооружены все. Сюда идут.

– Быстро, быстро, тащим мебель, берем матрасы, кровати… делаем заграждение в той стороне коридора. Блин, да шевелитесь, что же вы как мухи зимой, еле двигаетесь…

* * *

– Я не боюсь, – сказала Дина. – Убери оружие, дурак.

Глаза бандита опять исчезли в складках, он засмеялся и произнес что-то коротко, какое-то слово, по-прежнему целясь ей в лицо. И Дина вдруг отчетливо поняла – сейчас он выстрелит. В следующее мгновение ее – убьют.

Дина зажмурилась. Потом… Прозвучала короткая очередь, что-то просвистело рядом с головой. Но, как ни странно, боли Дина не почувствовала и на ногах тоже смогла удержаться.

Она открыла глаза и увидела прямо перед собой Руслана. Тот, страшный, чужой, что целился в нее, лежал теперь в коридоре, было видно его сапоги.

– Вовремя, да? – улыбнулся бледными губами муж. Перекинул свой автомат через плечо.

– Ты? – выдохнула Дина.

– Я.

– Спа…сибо.

– И это – все? Просто спасибо? За то, что я сейчас тебя от смерти спас?

– Руслан, не надо… – Дина уже начала потихоньку отходить от шока.

– Если бы ты знала, что я ради тебя… – Руслан захлопнул дверь, припер ее стулом изнутри. Бросился к Дине, схватил ее за руки и спросил, глядя прямо в глаза: – Ты со мной, Дина?

– Что ты делаешь? Там еще эти бандиты, надо других людей спасать… Сейчас не время!

– Дина. Дина… ты опять меня не слушаешь. Что ж такое! Дина, ты со мной или нет?

– Сейчас не время…

– Именно сейчас – самое время! – шепотом закричал он. – Ну же, Дина!

Что-то странное, страшное творилось с Русланом. Но и с самой Диной творилось что-то странное. Наверное, по-хорошему, надо было как-то хитро, по-женски успокоить мужа, сказать ему добрые слова, но Дина после всего пережитого сегодня ни на какие уловки уже не была способна. И она произнесла упрямо, мстительно, жестоко:

– Я – не с тобой.

– Дина?

– Я не хочу лгать, даже сейчас. Ты должен это понять. Прости, Руслан, но я больше не хочу быть рядом с тобой.

Муж побледнел, зрачки сузились. Слова Дины очень ему не понравились. Но она была уже – другой. Та, прежняя, бессловесная, податливая, покорная Дина, осталась в прошлом.

– А с кем хочешь? С этим своим, Шумахером? – оскалил зубы Руслан. – Ну правильно, из него веревки можно вить… Добренький он, да?

Мужчина стиснул ее руки. Дине было больно, она попыталась освободиться.

– Не дергайся. Слушай меня, – сквозь зубы произнес Руслан. – Я тебе сейчас одну вещь скажу. Вы, бабы, добреньких на самом деле не уважаете. Они скучные. Вам с ними неинтересно, да. Вам брутальных подавай! А я – как раз брутальный… – он усмехнулся. – Поэтому тебе, Дина, твой Шумахер скоро надоест. А еще вы, бабы, все стервы, вам жесткая рука нужна, чтобы в узде вас держать…

– Мои пальцы… Мне больно!

– Да, да! Вы любите, когда вам боль причиняют… Вы только хозяина признаете! Вы без хозяина распускаться начинаете, дурь из вас прет… Мечтаете о принце на белом коне, а на деле вам мужик нужен, чтобы в ежовых рукавицах…

– Руслан! – не выдержала, закричала Дина.

– Ты потом пожалеешь, что меня бросила. Ты потом локти себе грызть будешь.

– Нет. Не пожалею. Нет! Я не такая… Я не из тех женщин, которых бить можно… Лучше одной всю жизнь, чем с таким изувером, как ты… А ты иди к Лиле! – закричала Дина так, что у самой в ушах зазвенело. – Вот она стерва, вот ее надо в ежовых рукавицах… вы с ней друг друга стоите, Руслан. О, это она твоя пара, не я. Она Марьяшу… Нет, не она Марьяшу убила. Но наша дочь могла бы жить, если бы тогда Лиля… Ты же не знаешь!

– Что?

– Ты взял в себе в любовницы ту, которая Марьяше смерти пожелала… Ты не веришь? Так иди, спроси у своей Лили – про тот самый день шесть лет назад, как она шла за той беженкой… Лиля знала, что у беженки ребенок холерой болен, а меня не предупредила. Если бы предупредила – Марьяша была бы жива!

– О чем ты? – Руслан наконец отпустил ее.

– О том, что я хочу жить среди людей… По человеческим законам! Где любовь, где доброта, где не грызут друг друга живьем, как в джунглях…

– Ой-ой-ой… какие красивые слова, какой пафос… Господа, вы звери! Меня сейчас стошнит, клянусь. Все у тебя виноваты – кроме тебя самой.

– Я знаю. Я тоже виновата. Но… Оставь меня. Пожалуйста, оставь меня навсегда, – взмолилась Дина.

Из глубины больницы раздался какой-то грохот, опять выстрелы. Дина вздрогнула, но Руслан не слышал ничего.

– Там люди… Ты должен помочь. Сейчас не тот момент…

– Что мне люди, дурочка. Что они мне? Мне уже на всех плевать и на всё. Если бы ты знала, что я ради тебя… Это же все я подстроил, знаешь? – Он вдруг улыбнулся. И так странно смотрелась эта улыбка – на контрасте с его холодным, стальным, неподвижным взглядом. – А еще я пост свой сейчас бросил, я сбежал… Потому что я не хотел, чтобы тебя убили. – Он мотнул головой, указав на дверь, за которой лежало тело бандита. – Я не мог… Я не могу без тебя, Дина!

«Я не могу без тебя… Господи, он с ума сошел. Он сошел с ума от любви, – подумала Дина. – Жертвовать всем – и ради чего, ради кого? Ради меня. Меня… А кто я такая, чтобы ради меня все эти вещи совершались? И на Лилю наплевал, и от Ариши, родной дочери, отказался, и вот теперь на служебное преступление решился… Разве это нормально? Если он действительно любит меня – то нормально!»

Дина зажмурилась – ей вдруг показалось, что сейчас она летит в пропасть. Какая женщина устоит перед подобными признаниями… А как же Никита? Да, с ним хорошо, с ним – свобода и счастье, но разве можно предать мужа, который стольким пожертвовал ради своей жены? Да, Руслан предавал Дину, совершал гадкие вещи, но он же их и искупил – этой своей безмерной, бесконечной преданностью.

Как можно теперь его оттолкнуть? Дина словно вернулась в прошлое, когда муж командовал, а она – подчинялась.

– Хорошо, – открыв глаза, прошептала Дина. – Я останусь с тобой. Мы еще поговорим потом. Но сейчас…

Крики, автоматная очередь.

– Не будет никакого потом. Ты так ничего и не поняла, Дина. Скажи мне сейчас, вот прямо сейчас – что ты меня любишь.

Руслан обошел стол, прижал Дину к себе одной рукой, заставил ее глядеть себе в глаза. Меньше всего сейчас Дина думала о любви. Скорее, ею владело чувство обреченности и ощущение, что ничего изменить нельзя. Сколько раз она пыталась сбежать от Руслана, и выходило только хуже. А сейчас – вообще, хуже уже некуда. Может, это ее судьба – быть рядом с этим человеком? И связь Дины с Русланом невозможно разорвать. А если все-таки сделать это, то мир рухнет. Не лучше ли пожертвовать собой, чем целым миром?

– Я тебя люблю, – прошептала Дина.

Несколько мгновений была пауза, когда Руслан сверлил Дину взглядом. А потом он сказал:

– Ты врешь.

Слова эти прозвучали как пощечина.

И в этот момент за дверью раздался грохот. Стул зашатался – кто-то снаружи рвался в процедурный кабинет.

– Дина, ты все врешь… – с ожесточением повторил Руслан и свободной рукой снял автомат с плеча. – Блин, я же тебя насквозь вижу. Называется – пожалела овечка волка!

– Помогите! – закричала Дина. «Что бы я ни сделала, я всегда буду виновата… С ним нельзя договориться! Я только его разозлила!»

Дверь дернулась, стул отлетел в сторону, она распахнулась… Тишина, а потом в кабинет заглянули с обеих сторон Демченко с Фроловым. Увидели Дину с Русланом, явно приободрились. Солдаты вошли, топая сапогами – бледные, с темными подглазьями, но уже бодрые на вид.

– Товарищ майор, вы здесь? – радостно начал Фролов. – Разрешите доложить. Мы только что блокировали в соседнем корпусе этих бандитов. Сейчас ждем подкрепление…

– Товарищ майор, мы думаем, это была спланированная акция, вместе с отравлением! – возбужденно подхватил Демченко. – Сейчас старшина Назаров…

Дина дернулась, вырвалась из рук Руслана, но тот молниеносным движением снова перехватил ее за волосы. Лица у вошедших солдат вытянулись – они явно не ожидали, что их командир поведет себя так.

– Туда, – Руслан мотнул головой, указав в угол. Солдаты, безоружные, послушно переместились в указанном направлении. Руслан одной рукой держал автомат, другой тянул за собой Дину. – Тебе больно, Дина? Ты же любишь боль… Ах мои пальцы, мои бедные пальцы… – передразнил он. – Какого черта ты все время берегла свои пальцы? Ты что, всерьез надеялась стать великой скрипачкой? Это же смешно. – И он тряхнул ее за волосы.

– Товарищ майор, – вдруг подал голос Демченко. – Так нельзя обращаться с женщиной. Дина Алексеевна – жена ваша, супруга, можно сказать, а вы… и обстановка сейчас не та, чтобы семейные проблемы решать.

Фролов дернул друга за рукав, но Демченко и не думал успокаиваться – смотрел на Руслана с укоризной.

– Демченко, не надо, миленький… – произнесла Дина дрожащим голосом. – Мы сами…

– Конечно, мы сами, – устало сказал Руслан. – А то, что ты на Дину и раньше пялился, я знаю. Ну, еще на нее посмотри.

Дина, пытаясь вырваться, потянулась, правой рукой схватилась за дверной косяк. И в этот момент Руслан с коротким ехидным смешком, со всего маху, остервенело – захлопнул другую створку.