Ирина Щеглова - Песчинка на ладони

– Слава богу! – Маринка подбежала к ней, потянула за руку: – Идем же!

Лика нехотя прибавила шаг. Поравнялись с Прохором.

– Прош, возьми сумку, а? – попросила Маринка. – А то наша малышка еле плетется.

Прохор послушно протянул руку. А Лика дернулась, как будто горящую ветку в лицо сунули.

– Да ладно тебе, Лик, отдай ему сумку, мальчикам полезно носить тяжести. – Маринка думала, что помогает соседке, но та вдруг сжалась вся, вцепилась в сумку, зашипела на Прохора.

– Извини-извини, – он поднял вверх ладони, – не знал, что у тебя там ценный веник.

Вокруг засмеялись. Лика, прижав сумку рукой, быстро зашагала вперед, обгоняя ребят. Маринка недоуменно посмотрела ей вслед.

– Что с ней опять такое? – она обращалась скорее к самой себе, но Прохор услышал.

– Ну и характер, – заметил он.

– Только бы не сбежала. – Маринка кивнула Прохору и остальным, устремляясь за непредсказуемой соседкой.

«Вот навязалась на мою голову! Бегаю за ней, как в детском саду! С таким характером надо дома сидеть, закрывшись на замок. За каким она сюда прикатила? Доказать нам всем, будто мы в чем-то виноваты!? Но лично я ее точно не обижала! Да и другие тоже. Проху она первый раз в жизни увидела. Чего бросается? Бешеная!»

Лика стояла на пристани, смотрела на море. Серега увлеченно снимал ее на камеру. Маринка запнулась, притормозила, не зная, что делать. Это что же? Выходит, малышка Лика на Сережика глаз положила? Маринка с ней как с писаной торбой носится, защищает, спасает, покровительствует, а она между тем лучшего парня уводит! Ну уж нет! Маринка вскинула голову и уверенно направилась к Сереге.

– Сереж, наши на подходе, – сообщила, а сама встала так, чтобы закрыть объектив, чтобы он перестал снимать Лику. Серега оторвался от камеры, прищурил глаз, улыбнулся широко:

– Отлично! – сказал. – Мариш, встань туда, – он указал рукой на то место, где, отвернувшись от всего мира, стояла Лика. Маринка чуть приподняла брови:

– Зачем?

– Так, идея одна… Две девушки, море, восход… Короче, ты встань, я потом объясню.

Маринка нехотя подчинилась, ноги сами понесли.

«Придумал тоже… – Она покосилась на неподвижную Лику. – Зачем ему? Мы такие разные. Она ростом ниже и тощая… Я буду глупо выглядеть…»

– Повернись в профиль! – крикнул Серега.

Повернулась. Замерла.

Краем глаза заметила, как на пристань хлынули ребята.

Серега издали показал ей большой палец:

– Супер!

И повернул камеру к ребятам.

Маринка выдохнула.

– Что ты творишь?! – быстро шепнула Лике.

А та и ухом не повела, как будто никакой Маринки рядом не было, как будто Маринка – пустое место!

– Ну, знаешь! А я тебя еще и жалела! – разозлилась Маринка. – Дождешься, тебя все ненавидеть будут!

– А я не нуждаюсь в вашей любви. – Лика ошпарила взглядом и снова отвернулась.

К пристани подходил белый катер. Казалось, Лика была полностью поглощена созерцанием того, как он выписал в море широкую дугу и, развернувшись, аккуратно причалил.

– А по-моему, очень даже нуждаешься, – прошептала Маринка, – только у тебя не выйдет ничего!

– Ребята, грузимся! – крикнула вожатая.

С катера сбросили трап. Первым погрузился Серега, не выпускающий из рук камеру, за ним потянулись остальные. К Маринке подошел Артур, позвал. Она показала глазами на Лику. Артур догадался, довольно бесцеремонно подхватил под руку и потащил за собой, со своими обычными шуточками. Лика не сопротивлялась, наверное, от неожиданности.

Маринка чувствовала себя обиженной. Ей хотелось подойти к вожатой и высказать все, что накипело. Пусть теперь кто-нибудь другой нянчится с Ликой, а Маринке все это не интересно!

Но поговорить с вожатой с глазу на глаз не удалось.

Катер отошел от пристани. И Маринка задохнулась свежим морским ветром: он растрепал волосы, заставил накинуть кофту. Маринка повисла на поручнях, не в силах оторвать взгляда от рассветного моря, розового у горизонта и бирюзового за бортом. Море и небо перетекали друг в друга, отражались, повторяя акварельные оттенки легких облаков. Солнце вставало в дымке, а потому граница между небом и морем была почти неразличима.

– Сказка… – прошептала Аленка. Маринка покосилась на нее и медленно согласно кивнула.

– Ребята, отойдите от борта! – волновалась вожатая. – Не висите на поручнях!

Маринка усмехнулась. Вожатую никто не слушал или не слышал. Но вот на палубе появился инструктор и быстренько отогнал всех от бортов. Соблазнил завтраком. Маринка переместилась вместе со всеми в салон. Устроилась за столиком, вместе с девчонками. В Ликину сторону не взглянула. Хотя злость уже прошла, но все еще было неприятно думать о Лике.

К ним за столик подсел Артур. И, что гораздо приятнее – Сережа. Маринка даже растерялась немного, почувствовав, как покраснели щеки.

– Ну как, получается у тебя? – спросила светским тоном.

– Пока трудно сказать, – Серега отвечал невнятно, быстро набивая рот бутербродами. Он обжегся кофе, зашипел. Маринка быстро протянула ему салфетку.

– Не торопись, – посоветовала, – никто ведь не гонится за тобой.

– Солнце встает, – ответил он. Покосился на ее пирожное:

– Ты это будешь?

Маринка рассмеялась:

– Кушай, детка, кушай!

Серега мгновенно проглотил лакомство, полез из-за стола, позвал Артура:

– Хватит прохлаждаться, работать надо!

– Какой ты строгий! – заметила Маринка.

– Я не строгий, я справедливый. Кстати, всех касается, – заявил Серега. – Марин, давай, поднимайся тоже, идем на палубу.

Она вскочила с готовностью, сама не ожидала от себя такой прыти. А Серега уже распоряжался вовсю. И то ему не так, и это не эдак. «Где Проха? Кто у нас режиссер? Я что, один должен надрываться?!»

Оказалось, что Проха спокойно пил кофе в одиночестве на палубе. Кипучая деятельность Сереги рассмешила его. Серега немедленно обиделся, они переругивались какое-то время, до тех пор, пока солнце не разогнало туманную дымку.

– Ну вот, из-за тебя свет ушел! – сокрушался Серега.

– Да ведь ты же снял рассвет, – напомнил Прохор.

– Что я снял?! Что?! Этого мало! – возмущался Серега.

Помирила их вожатая, предложившая всем сыграть в «мафию».

– Держись, Проха! Ща я тебя сделаю! – пригрозил Серега, потирая руки.

– Мы еще посмотрим, – отозвался Прохор.

Расселись в салоне. Тянули жребий по очереди. Маринка сидела рядом с Серегой, он сам ей стул подвинул. Сначала она увлеклась игрой, даже в азарт вошла. Но потом вдруг снова вспомнила о Лике, поискала глазами. Не нашла. Опять где-то прячется. Маринка представила, как Лика сидит, нахохлившись, обняв руками сумку, смотрит на бегущую воду… На палубе она, что ли? Хоть бы не выпала, а то с нее станется.

Наконец Лика появилась в сопровождении инструктора. Лицо недовольное, уселась в углу. В общем, все, как всегда, ничего нового. И Маринка отвлеклась от нее.

Вскоре катер причалил. Выгрузились. Инструктор велел следовать за ним, растянулись цепочкой, пошли по тропинке в гору. Он о чем-то рассказывал на ходу, Маринка почти не слушала, она шагала рядом с Серегой, а он-то как раз распинался про кино, и его рассказ сейчас интересовал Маринку гораздо больше всего остального. Солнце уже ощутимо припекало, одуряюще пахли цветы, к их запаху примешивался запах моря и еще чего-то сладкого… Довольно скоро пришли на место. Пальмовая роща расступилась, на прогалине цветущий кустарник, маленький водопад. Под полосатым навесом повар колдует. Серега встрепенулся, снова кинулся всех строить, кто где должен стоять, куда смотреть и что делать. Маринка, естественно, включилась и тоже покрикивала на ребят.

Она была счастлива!

Играли в «Четыре города». Чудная игра. На земле расчерчено небольшое поле, выделены четыре угла – города. Каждая команда занимает свой угол, по знаку «Утро наступило» игроки разбредаются по полю, но после слов «Ворота закрываются» все бросаются к своим углам. Кто не успел – становится добычей, каждый из городов тянет его к себе. Мальчишки с таким жаром бросились играть, что чуть руки-ноги друг другу не повыдергивали. Маринка сначала не хотела, даже испугалась, игра показалась ей чересчур агрессивной. Девчонки жались в стороне, тоже боялись. Но аниматоры с вожатой скоро навели порядок, и девчонки постепенно втянулись в игру, даже Серега не выдержал, сунул камеру Лике и полез в общую кучу-малу.

– Теперь вас за уши не оттащишь, – шутила вожатая.

И действительно, хохотали до изнеможения, просили «ну, еще разочек, скажите «утро наступило!» И в общем, если не считать нескольких синяков и ушибов, можно сказать, игра завершилась благополучно.

Отдыхали в тени пальм, подкрепляясь вкусной стряпней и обсуждая игру.

Маринка предусмотрительно заняла гамак.

– Сережа, иди сюда, – позвала. Он пришел, ничуть не смущаясь, уселся, похвалил. Она вспыхнула, присела рядом, протянула ему тарелку с едой. Он жмурился, как кот, ел, не глядя. Просто брал с тарелки очередной кусок и отправлял в рот. «Проголодался», – с умилением думала Маринка, покачиваясь в гамаке…

После пикника Прохор с Серегой виделся только в столовой да перед сном. Все знали, что у них с Маринкой любовь, но эту тему не обсуждали. Артур обижался немного, но и он помалкивал. А что тут скажешь? Маринка сама выбрала.

Прохор, в общем, был рад за друга, хотя… если честно, положа руку на сердце, не совсем. Раньше Серега был весь для дела, весь для кино, камеры из рук не выпускал, а теперь заметно остыл, предпочитает съемкам уединенные прогулки с Маринкой, не высыпается, потому что сидит у нее после отбоя до тех пор, пока вожатая не разгонит. Никакого проку от него. Быть одновременно режиссером проекта и оператором довольно трудно. Да что там, полная ерунда получается! А кроме Прохора и Сереги с камерой никто работать не умеет. Прохор пробовал подключать Глеба. Если Серега снимал, то Глеб был отличным помощником, и не более того. А так получалась полнейшая чепуха. Прохор должен был сам установить камеру, все наладить, потом поставить за камеру Глеба, чтобы тот ни в коем случае не менял настройки и положение. Потом бросался к «актерам», ребятам, занятым в очередном эпизоде, объяснял, что и как делать, снова возвращался к камере, туда-сюда… такая беготня ни к чему хорошему не приводила.

Попробовал поговорить, но Серега в ответ только отмахнулся:

– Че ты паникуешь? Снимем мы твое кино. У нас все по плану.

Прохор удивился:

– Когда это оно стало моим?

– Ну не цепляйся к словам, – поморщился Серега, – не твое – наше. На территории все уже сняли. Пикник есть. Экскурсии, походы, клубы – все будет. Слушай, пойдем на дайвинг, а?

Он говорил, а сам то и дело поглядывал в сторону, скучал откровенно.

– Ты тоже, между прочим, до сих пор толком сценарий не написал, – напомнил Серега. – Снимаем наобум, так, виды одни. Об чем кино-то? Про войну или про любовь?

– Как это – об чем? – возмутился Прохор. – Мы же договаривались, что наш фильм о лагере «Тропикана».

Серега усмехнулся:

– Рекламный ролик, что ли? Э, нет, братан, это никому не интересно. Типа, как мы зажигали, что ли?

– А что, – растерялся Прохор. – Мы же с самого начала так планировали.

– Да хоть какой сюжет нужен, – заявил Серега.

– Серый, ты чего? У нас фильм про каникулы, типа «Как я провел лето». Точнее, не «я», а «мы».

– И чего? – равнодушно переспросил Серега.

– Как это – чего? Пять парней прибывают в «Тропикану» и оттягиваются по полной. Фильм о них, то есть о нас, Серый, ну ты же сам хотел, тебя все устраивало…

Серега задумался, видимо, вспоминал. Вспомнил:

– Ага, раньше устраивало, пока к съемкам не приступили, а потом понял – скука одна. Солнце всходит и заходит, птички поют, море плещется, девчонки на дискотеке отрываются, бла-бла-бла, как все круто!

– Ну ты молоток! – перебил его Прохор. – Самый умный да? Это же не мой единоличный проект, мы в нем все участвуем. Если тебя что-то не устраивает, выскажись, предложи свои варианты. А ты вместо этого решил забить, да?

Наверное, у Прохора получилось слишком эмоционально. Серега смутился:

– Че ты сразу заводишься, – он явно пошел на попятную, – ничего я не забил. Засомневался, хотел обсудить, просто не обдумал еще.

Прохор понимал, что кроется за этим «не обдумал», некогда Сереге, любовь у него случилась, но он не высказал своих предположений вслух. Отношения с Маринкой – личное дело Сереги, захочет поговорить – тогда поговорят, а нет – значит – нет. Но о деле забывать нельзя. Особенно, когда от тебя так много зависит. А то что же получается: заявили о себе, типа какие они все крутые, кино снимают, Прохора в модераторы клуба выдвинули, как самого активного. И после всего – бац, «нам че-та надоело… мы че-та влюбилися тута… и ваще ниахота…». Детский сад!