Но никогда не случалось того, что в этот раз. Кира не звонила. Не просила помощи, не рассказывала о том, как она себя чувствует. Это было не похоже на неё. Совсем не похоже. Где бы ни находилась Кира, она продолжала общаться с Лерой. Звонила, рассказывала по часу, а иногда и больше, о том, что её беспокоит. Привычка постоянно выслушать и успокаивать Киру настолько въелась в Валерию, что в первые несколько дней она удивлялась, не обнаружив на своём сотовом ни одного звонка от подруги. Это её огорчало. Но неожиданно к огорчению прибавилось нечто другое. Чувство лёгкости. С души словно сползло что-то тяжёлое, гнетущее. И она знала, от чего освободилась, но думать об этом было неприятно. Она гнала эти мысли прочь. Нарушать молчание ей не хотелось. Раз Кира попросила не звонить, пусть так и будет!

Звонок рассек тишину в полдень, когда солнце, пробившись сквозь пыльные оконца, тонкими лучиками перечертило стену. Валерия подскочила к телефону, увидела на экране знакомое лицо.

– Привет. Я выздоровела. Встретимся завтра. Ты во сколько будешь? – голос Киры звучал как-то глухо.

– Кирочка, здравствуй! Я так рада, что всё хорошо! Завтра буду часикам к девяти. С нетерпением жду встречи!

– Ага, я тоже. До завтра, – Кира положила трубку.

Валерия вопросительно смотрела на погасший экран.

«Кира – и краткость? Невозможно! Что же с ней происходит?»

Она прикусила губу и отложила телефон.

На мольберте уже была закреплена рама с холстом. Эскиз нарисован, пора приступать к заключительному этапу. И начались приготовления. Тяжёлые мысли постепенно уходили. Вот уже и краски смешаны. Валерия улыбнулась, взяла в руки кисть.

* * *

На следующий день Кира приехала в мастерскую первой. Сразу кинулась к шкафу у стены. Переворошила все картины, но не нашла того, что искала. Проверила все стопки рисунков – на столах, полках, стенах. Её лицо пылало, брови сдвинулись, рот исказился.

В мастерскую, что-то тихо напевая, вошла Валерия. Улыбнулась, увидев подругу, стоящую у окна и смотрящую куда-то вдаль.

– Кирочка, ты уже здесь! Как неожиданно! Вот тебе и совушка! – она кинулась к подруге.

Кира сделала глубокий вдох, затем выдохнула. Брови встали на место, она подняла уголки губ, ещё сильнее подняла – и обернулась.

– Здравствуй, здравствуй! Я так соскучилась!

Подруги обнялись.

– Ты что-то вся горишь, – Валерия потрогала тыльной стороной ладони щёки Киры. – Точно здорова?

– Да, просто тут душно, – Кира снова повернулась к окну и чуть его приоткрыла.

– Ну, рассказывай! Что делала целую неделю? Чем болела? Как лечилась? Наверняка у тебя накопилось столько! – Валерия бегала по мастерской, собирая краски и кисти.

– Да что рассказывать-то? Болела и болела. Лежала в лёжку. Никого не хотела ни видеть, ни слышать. Даже говорить было тяжело. Я не хочу об этом, – Кира так и стояла у окна, глядя во двор.

– Ну, как хочешь! Так даже лучше – не говорить о плохом. Ты, наверное, хочешь рисовать? Вот, бери, – она протянула чистый лист и карандаш.

Увидев, что Кира даже не обернулась, Валерия хотела подойти к подруге, как раньше, обнять, начать успокаивать, но решила этого не делать.

– Знаешь, я задумала новый цикл. Хочешь знать какой? – она водила карандашом по бумаге. Не дождавшись ответа, продолжила: – «Очарование ночного города» Это же здорово! Представляешь – наш центр, весь в неоновых огнях. Площадь с подсветкой, поющие фонтаны. Дорожка в парке, освещённая лишь луной и редкими фонарями, силуэты мостов на фоне тёмной городской реки… О! Я уже вижу всё это!

– Да, это, конечно, интересно, но я ещё не готова рисовать. Мне нужно вдохновение. Да и вообще, мне сложно что-то придумывать. Вот заказы я беру с удовольствием, ты же знаешь. Портрет могу с натуры нарисовать, стены под любую эпоху – античность там всякую, или что пожелают – по любой картинке, да хоть узорчики арабские – запросто! А вот фантазии рисовать – не моё это. Так что давай не будем об этом. Скажи мне лучше, – голос Киры стал ниже и глуше, – а где тот портрет, что ты рисовала? Тот, на котором молодой мужчина с грустными глазами? – она так и продолжала стоять лицом к окну.

Валерия замерла на месте. Затаила дыхание, стараясь этим заглушить предательски громко застучавшее сердце.

– А, тот рисунок карандашом? – она старалась придать голосу безразличие, но он дрогнул. – Я его убрала долой с глаз, чтоб никто нечаянно или специально его не нашёл, – она подошла к подруге, положила руку ей на плечо. – А почему ты спрашиваешь?

Кира не шелохнулась. Её лицо перекосила гримаса презрения. Не оборачиваясь, она сделала шаг в сторону и подошла к мольберту. Повернулась. Валерия осталась стоять у окна. Мольберт отгородил её от Киры, на бледном лице которой снова вспыхнули алые пятна.

Кира заговорила:

– Я хотела ещё раз увидеть его глаза. Ты так хорошо сумела передать боль, что мне стало интересно, как нужно правильно наносить штрихи, чтобы получить такой эффект.

– Дорогая, дело не в штрихах, дело в чувствах. Нужно почувствовать боль и страдания, и тогда карандаш в твоих руках сам всё сделает, – Валерия собирала краски серебристых оттенков.

– Но всё-таки я хочу взглянуть. Пожалуйста, дай мне посмотреть! – голос Киры не просил, он требовал.

– Не могу. Рисунок не здесь, он там, где его никто не найдёт. К тому же, это просто набросок. Посмотри на другие картины, законченные. И лучше не мои. Я говорю тебе, как своим студентам: нужно учиться у профессионалов, у признанных художников. И, конечно, чувства – вот главное. Нужно чувствовать, только тогда образ станет живым!

– Что-то мне нехорошо, – Кира вышла из-за мольберта, она больше не могла находиться рядом с Валерией. – Поеду-ка я лучше домой.

Лера пристально посмотрела на подругу.

– Ты сможешь вести машину? Хочешь, я вызову тебе такси?

– Нет, спасибо, я как-нибудь сама. Пока.

Она быстро вышла на свежий воздух. Из сумочки появилась сигарета. Она сумела зажечь её с первого раза, села в машину, открыла окно и резко рванула прочь.

Валерия недоуменно посмотрела ей вслед, закрыла дверь.

– Ничего не понимаю. Что с ней происходит? – произнесла она вслух.

12

Прошло полгода.

Солнечным весенним утром у офиса ООО «Тринити» остановился новенький красный родстер «Mazda MX-5». Не самый дорогой, но невероятно быстрый в плотном городском потоке автомобиль. Из машины вышел сероглазый мужчина. Одет он был с иголочки – классические брюки из дорогой ткани, кожаный пиджак поверх элегантной рубашки, туфли из отлично выделанной кожи. Волосы аккуратно зачёсаны назад, одна прядь упала на лоб, придавая мужчине несколько мальчишеский вид. От него пахло дорогой туалетной водой. Заиграла мелодия Вивальди «Времена года», и из внутреннего кармана пиджака на свет появился айфон последнего поколения. Мужчина улыбнулся и ответил уверенным голосом:

– Да, любовь моя, я так рад тебя слышать! Сегодня в семь, отлично! Я буду ждать. До встречи! Целую!

Не торопясь, чеканя каждый шаг, он поднялся на отделанное кованым ограждением крыльцо и вошёл в стеклянные двери офиса. До начала рабочего дня оставалось двадцать минут.

– Доброе утро, Наталья Борисовна, – он улыбнулся женщине лет сорока, одетой в строгий костюм-тройку.

– И вам доброе утро, – секретарь улыбнулась в ответ. – Кофе хотите?

– Да, будьте добры, со сливками и двумя ложками сахара.

Наталья Борисовна легко кивнула головой, подошла к шкафу из красного дерева, открыла тёмные стеклянные дверки, достала блюдце, чашку и отправилась к кофе-машине, плавно ступая по идеально начищенному паркету.

Сероглазый мужчина прошёл через большой холл приёмной, отдел бухгалтерии, отдел продаж и оказался в своем кабинете.

Он подошёл к трёхстворчатому окну во всю стену, повернул ручку. Створка легко ушла немного вперёд. Свежесть весеннего утра заполнила кабинет, почти всё пространство которого занимал большой угловой стол. Он состоял из множества полок и ящичков. В центре столешницы – плоский монитор с огромной диагональю, рядом – цветной лазерный принтер. Логические анализаторы и осциллографы светились лампочками возле кнопок включения, словно приглашая начать работу, важную и интересную.

– Приветствую, – в двери вошёл пожилой мужчина лет шестидесяти в сером костюме, подогнанном точно по его чуть грузноватому телу. – Чем сегодня порадуешь?

– Добрый день, Леонид Анатольевич! – сероглазый взял со стола прибор размером с пачку сигарет. С двух сторон торчали разъёмы и провода. – Я добавил кое-что в конструкцию, думаю, это будет интересно нашим клиентам. Рассказать сейчас или на планёрке?

– Давай на планёрке. С тех пор, как я взял тебя на работу, ты не перестаёшь меня удивлять. Где ты закапывал свой талант раньше? Помню-помню, на ремонтно-механическом. Да ладно, не смущайся! – он хлопнул несколько раз по плечу сероглазого. – Мне действительно повезло, что ты пришёл именно ко мне. Скоро все соберутся и начнём, – мужчина не спеша повернулся к двери и вышел из кабинета.

Сразу же вошла Наталья Борисовна с чашкой ароматного кофе. Стараясь не мешать, она осторожно поставила кофе на стол и незаметно удалилась.

Кожаное кресло плавно крутанулось к окну. Серов Денис Андреевич опустился в него, вдохнул в себя утренний мартовский воздух. Его глаза блестели, на лицо легла едва видимая улыбка блаженства.

* * *

После работы, вернувшись домой, в свою квартирку, Серов быстро принял душ, переоделся. Прошёл в отделанную кафелем кухню, открыл холодильник «Аристон». Достал бутылочку воды, сделал пару глотков. Затем направился в комнату и щёлкнул выключателем. Мягкий свет двухуровневого потолка равномерно разлился по бежевым стенам. Не было больше старенького телевизора и ковриков на полу. Не было тюлевых занавесок, их сменили строгие жалюзи. Большой диван из натуральной кожи стоял на месте старого диванчика. Напротив, на тумбочке из тёмного стекла, располагался большой монитор. Денис прошёл по новому деревянному полу и сел в кожаное кресло.

«Валерия…» – его взгляд затуманился, тело расслабилось. Несколько минут он наслаждался тишиной. Затем раздался стук в стену и едва слышимый мат.

«Какой бы ни был ремонт, а соседей не переделаешь! Скоро я отсюда съеду. Уже очень скоро».

Дэн поднялся с уютного кресла, подошёл к компьютеру, нажал несколько кнопок. Из колонок полилась медленная музыка.

«О, чёрт! Цветы! Как же это я?»

Он быстро взглянул на часы. До прихода Валерии оставалось полчаса. На ходу накидывая пиджак на плечи, он быстро подошёл к пульту охраны, набрал код, закрыл за собой массивную дверь и опрометью кинулся в ближайший цветочный магазин.

* * *

Когда двери перед Валерией открылись, первое, что она увидела, – большой букет цветов: розовые орхидеи и пурпурные розы. Затем – улыбку Дениса и небольшую коробочку, протянутую ей.

– Хочу, чтобы ты открыла её. И переоделась, – Дэн посмотрел на неё. Его глаза светились радостью.

Она бросилась в его объятия, поцеловала в шею.

– Спасибо, любимый! Что там?

Он загадочно улыбнулся, но не произнёс ни слова.

Валерия выпуталась из его горячих рук, убежала в ванную и, развязав красную ленточку, открыла коробку. Короткая юбочка, чулочки, фартучек, перчатки, подвязка на ногу и головной убор. «Вот оно что!– подумала Лера, надевая кружева. – Сегодня я буду горничной! Интересно!» Она внимательно изучила свой новый облик в зеркале и открыла дверь.

Его восхищённые глаза сказали больше, чем сотня произнесённых слов.

Он подошёл к ней, приподнял за талию и закружил по комнате. Потом поставил её на пол и сказал строгим голосом:

– Тут надо убраться. Застелите, пожалуйста, диван. Бельё уже принесли. Я так устал после совещаний! Наверное, сразу усну! – и он уютно устроился в кресле напротив разложенного дивана, приготовившись смотреть.

Валерия медленно, качая бёдрами, подошла к дивану, наклонилась. Юбочка приподнялась, обнажая стройные бёдра. Затем потянулась вперёд, взяла простынь. Распрямилась, встряхнула белую ткань. Опустилась коленями на диван и стала двигаться к изголовью. Затем прогнулась в спине, словно кошка и плавно повернула голову к Дэну. Из-под густых ресниц изумрудом сверкнули глаза.

13

Лера ехала слишком быстро. Она покусывала нижнюю губу, вспоминая, как несколько минут назад Дэн стягивал с её рук кружевные перчатки – единственное, что на ней осталось из одежды. «Как же нам могло быть хорошо, если бы не этот звонок! Эх, Кира, Кира! Так, кажется, уже близко. Вот последний светофор».

Место ДТП она увидела издалека, припарковалась на обочине и быстрым шагом направилась к подруге. Кира стояла возле своей машины и курила. Её «форд-фиеста» был немного развёрнут в сторону встречного движения. Пассажирская дверь и заднее крыло покорёжены, бампер расколот. Чуть позади, в том же направлении, стояла старенькая белая «девятка». Обе машины мигали огнями аварийки.