«Что я ищу? Я даже не знаю, что ищу!»

Она была на грани истерики. Развернула большой лист формата «А2». План. План какого-то сооружения. Она внимательно вглядывалась в чертёж. Справа и немного вниз, в нескольких сантиметрах от центра, красной ручкой обведен прямоугольник. Какое-то помещение – без окон, но с дверью.

«Что же это?»

Она осмотрела чертеж по внешнему краю. В правом нижнем углу значилось: «План № 5 подвального этажа». В верхнем углу – бледно-синий штамп, на котором она с трудом разобрала: «Управление капитального строительства. Завод “Красный Октябрь”».

«Красный Октябрь»! Тот самый завод, где нашли Макса!

Она не видела то помещение, где умер Макс, она не видела планов, что были у полиции. Но она знала: это случилось там, в этом отмеченном красным фломастером закутке.

В голове Леры всё чётче и чётче проявлялась картина минувших событий. Забытый шарф в её машине. Странный «зарядник»…

«Он не подумал о том, что в машине может быть не Макс, а я с детьми! Он не предусмотрел это. Он – убийца моих детей! Хоть и невольный, но убийца. А я? Как же я не поняла, что он задумал? Он же мне обещал! Обещал, что всё будет хорошо, что он решит проблему! Разве я могла предположить такое? Единственное, что я могла себе вообразить – разговор двух взрослых мужчин. Боже ты мой! Как он мог решиться на такое? И даже неудачная попытка его не остановила. Шёл до конца. Заманил Макса на заброшенный завод и оставил там умирать – без еды, воды и тепла! Какая жестокость – убить человека! И как я могла жить с таким, любить такого? Как я не разглядела в нём хладнокровного убийцу? Что ты наделал, Денис! Что ты наделал!»

Валерия упала лицом на диван, рыдая и колотя подушку изо всех сил.

Когда слёзы иссякли, а костяшки пальцев свело судорогой от напряжения, Валерия медленно прошла в ванную и долго стояла, опустив руки в раковину, время от времени споласкивая лицо. Она посмотрела на себя в зеркало – волосы растрепались, глаза покраснели, уголок рта подёргивался.

«Неужели виновница всего – я? Из-за его любви ко мне погибли дети и Макс».

Её лицо перекосилось, глаза смотрели сквозь узкую полоску сощуренных век.

«Нет, нет и нет! Это не из-за любви ко мне! Любовь не может быть такой жестокой. Это простой эгоизм, безудержное желание иметь в собственном распоряжении предмет своей страсти! Я – его наваждение, страсть, его безумие. Но не любовь!»

Она стояла над раковиной, смотря, как струя воды растекается ручейками по тонким пальцам, слушала, как сердце постепенно замедляет бешеный ритм, и ощущала, как внутри неё образуется пустота, заставляя не только сердце, но и лёгкие, голову, руки и ноги сжиматься. Из неё будто кто-то невидимый вытягивал душу, как из пакета вытягивают воздух и он, сжимаясь и обволакивая содержимое, превращается из мягкого и податливого в плотный и несгибаемый. Казалось, ещё немного – и она лопнет от давления этого вакуума, разлетится множеством клочков по уголкам вселенной. И она хотела этого, хотела исчезнуть и больше никогда ни о чём не думать, не знать, не чувствовать…

Не чуя под собой ног, она снова вошла в ту самую комнату, где ещё несколько минут назад нещадно терзала подушку. Подошла к столу, стала заново перебирать бумаги, ничего не нашла. Затем направилась к встроенному шкафу, открыла его. Выдвинула все ящики. В последнем, среди винтов, болтов, старого паяльника, множества гаечек и напильников, увидела пачку сигарет «Vogue». Мгновение – и словно кто-то проткнул невидимую оболочку, ещё несколько минут назад сжавшую её донельзя, – давление стало ослабевать, тело наполнила тяжесть. Валерия опустилась на пол, крутя в руках белую тонкую упаковку с изящно выведенными голубыми буквами.

«Любимые сигареты Киры! Кирочка, милая! Ты тоже стала жертвой этой всепоглощающей страсти… Зачем же ты, девочка, решила докопаться до истины? Зачем учинила тот скандал в мастерской? Любопытная Кира! Ты догадалась раньше, чем я, его жена! Конечно, ты перегнула палку, посчитав, что мы вместе запланировали избавиться от Макса, но как же ты оказалась права насчёт Дэна! Зачем, зачем я рассказала всё ему? Нужно было идти сразу к Люде и Славе. Я верила ему! Ловила каждое слово! Серов просто испугался и решил устранить причину своего страха. Зачем же он взял твои сигареты, подруга? Целую пачку! Я видела в кино, как маньяки оставляют себе что-нибудь от жертвы. Неужели мой Дэн, мой любимый мужчина – такой же маньяк? Стоп! Остановись!»

Валерия положила сигареты на пол, оглянулась вокруг.

«Если предположить, что он оставляет себе трофеи, то у него должна быть какая-нибудь вещь, принадлежащая Максу. Надо искать!»

Прошло часа два. Она проверила всё. Компромат не был найден.

«Что теперь? Позвонить Погодиным и всё рассказать? А что я им расскажу? Я и Дэн были любовниками, накануне взрыва я отдала ключи от машины Дэну. Может, Слава поверит мне. Но признается ли Дэн? А если нет? Какие улики у меня есть? Переделанный зарядник, найденный в этой квартире. А если Дэн скажет, что это не его? А ведь зарядник действительно не его – он принадлежит мне. Тогда – план завода. И что? Обычный план обычного завода. Может, Дэн просто интересовался убийством Макса и сам пытался найти убийцу. Да, именно так он и скажет… У меня нет никаких прямых улик. А если сказать Серову, что я всё знаю? Поговорить об этом? Я возьму диктофон и всё запишу. Его признание! А если он не признается? А если он устранит меня так же легко, как Киру? Или как Макса?»

Она просидела в тишине несколько минут, пока в ушах не начало звенеть.

«Нет, я не буду ему ничего говорить. Он разрушил мою жизнь, убил моих детей и мужа. Убил подругу. Он не заслуживает разговоров. Тюрьмы. Самой жизни».

Медленно, словно на ней были тяжёлые оковы, она поднялась с пола. Пачку сигарет уложила себе в сумочку. Туда же положила план завода, свернув его в несколько раз. Закрыла шкафы. Уложила бумаги на столе так, как они лежали до её приезда. Не спеша осмотрела всю квартиру, словно прощаясь с этим местом навсегда. Закрыла двери и поехала домой.

11

Когда Валерия вошла в дом, возникло ощущение, что сейчас со второго этажа, обгоняя друг друга, выбегут Ваня и Настя, притаившиеся на мгновение за дверьми спальни, желая застать её врасплох. Ванюша – загорелый, с разбитой коленкой и царапиной на лбу. Настёна – в своём любимом розовом платьице, из которого она уже выросла, с двумя ровными аккуратными косичками. Следом с криком «Наша мама приехала!» спустится Макс, высокий, сильный, с безумно красивыми синими глазами, и закружит её по комнате, а дети будут носиться вокруг них и весело заливаться смехом.

Она замерла на пороге, прогоняя подступившие к горлу слёзы. Аккуратно повесила сумку на спинку стула. Присела. В голове возникали и исчезали, то бешено кружась, то застывая в памяти, образы её прошлой жизни.

Первая встреча с Максом. Первый танец, первый поцелуй, первое признание. Она улыбалась. Чувства овладели ею с той же яркостью, что и много лет назад. Она ощутила влюблённость, романтическую влюблённость, которая захлестнула её в ту далёкую снежную новогоднюю ночь.

Затем образы стали сменяться быстрее. Кольцо на пальце. Объятия Макса.

Доктор, говорящий ей, что будет мальчик.

Крепкий смеющийся карапуз в руках у Макса, взлетающий в воздух и подхваченный сильными руками.

Окна роддома, из которого она видит двоих – стоящего внизу Макса и Ванюшу. Они машут ей и улыбаются. Она протягивает на руках маленькое, завёрнутое в одеяло тельце. Настюшка удивлённо смотрит своими огромными умными глазами сквозь стекло на новый удивительный мир, в котором ей предстоит жить.

Семейный ужин. Празднично накрытый стол, родители Макса, её мама, дети, Лена с мужем, Нора. Вокруг – улыбающиеся лица, смех, радость, теплота.

Взрыв. Сизый туман. Кровавое месиво на водительском сидении. Настюша без ручки.

Кладбище с тремя могилами.

Пустота.

Из небытия её вывел телефонный звонок.

Она долго смотрела на фото звонящего. Затем нажала «принять вызов».

– Милая, это я. Я так по тебе соскучился! Завтра с утра выезжаем. Буду дома к вечеру, часов в восемь-девять. Я позвоню, как приеду. Как ты? Чем занимаешься?

Валерия старалась не дышать.

– Алло, милая, ты меня слышишь? Алло!

Она не могла выговорить ни слова. Он продолжал звать её, затем она услышала короткие гудки. Через несколько секунд снова зазвонил телефон. Нужно было ответить.

– Солнышко, ты слышишь меня? Видимо, что-то со связью. Я позвоню, как приеду, ты слышишь?

– Да, – она не узнала свой хриплый низкий голос.

– Люблю тебя! Скоро, уже скоро мы будем вместе! Целую!

Она больше не могла слушать его голос. Отбила звонок. Прогнала из памяти его образ – сделать это было совсем не сложно. Но изменить содеянное им она была не в состоянии. Никто и никогда не в силах это исправить.

Слёз не было. Была боль, нарастающая и нарастающая и наконец поглотившая её всю.

* * *

Утро следующего дня принесло головную боль и туман. Валерия проснулась рано, часы показывали чуть больше шести. За окном в вязком сером мареве едва проглядывали деревья. Обычные действия – душ, горячий кофе. Она знала, что придаст ей силы совершить задуманное. Села в машину и поехала в мастерскую.

Рисовала и рисовала. Детей, Макса. Снова и снова. Улыбки, печаль, неожиданную радость, всепоглощающую любовь. Из-под её карандаша выходили удивительные картины. Словно ожившая счастливая жизнь, наполненная светом и любовью. Жизнь двух любящих сердец – мужчины и женщины – и их очаровательных детей. Валерия плакала. Слёзы бесшумно катились по её щекам, падали на холст, смешивались с грифелем карандаша. Она не замечала их. Она находилась в том далёком и счастливом времени – времени, где изображения на картине ещё были реальностью.

Она не чувствовала ни голода, ни желания присесть и отдохнуть. Вздрогнула, услышав звонок будильника. Его она поставила, чтобы напомнить себе – пора действовать. Стрелки двигались, было начало шестого. Валерия быстро переоделась. Убрала холсты с рисунками подальше, в угол. Закрыла окна, дверь и, давя что есть мочи на газ, уже через сорок минут была дома.

* * *

Поднялась на чердак.

Там среди старых коробок, вещей и различного хлама стоял потёртый комод. Все ящички этого допотопного изделия были заперты. Валерия опустила руку в карман и достала маленький латунный ключик. Его она нашла ещё в той, прошлой жизни. Сейчас воспоминания об этом казались настолько далёкими, словно были и не воспоминаниями вовсе, а увиденным давным-давно фильмом, эпизоды из которого частью забылись, а частью всплывали в памяти короткими обрывками.

* * *

Это случилось в первый же день, как только она попала внутрь этого удивительного дома.

Уже смеркалось, когда они поднялись на чердак. Макс очутился там первый, протянул руку и втянул её внутрь. В сумрачном свете очертания предметов казались загадочными, неопределимыми. Она подошла близко к одному из них и поняла, что это коробка. Их тут было множество. Макс со вздохом проговорил:

– Малыш, здесь слишком темно. Признаю, идея была не очень. Давай займёмся чердаком при свете дня?

Валерия уже прошмыгнула между коробок и оказалась у маленького круглого окошка. Оно было настолько грязным, что свет, проходя сквозь него, терялся где-то внутри стекла. Увидеть что-либо сквозь него не представлялось возможным, и она направилась обратно к выходу. Темнота становилась непроглядной. Лера почувствовала боль в плече, и тотчас что-то с грохотом упало на пол. Потеряв равновесие, она пыталась ухватиться за что-нибудь. Рефлекторно сжала рукой какую-то ткань. Вместе с ней оказалась на полу. Ощупала материю. От неё исходил запах сырости и старья, и она брезгливо отбросила её в сторону.

Макс мгновенно оказался рядом и, легко подняв Валерию с пола, поставил её на ноги.

– Не ушиблась? Пойдём-ка отсюда, пока целы!

– Погоди, – Валерия стряхнула с руки что-то металлическое. Оно звякнуло об пол. Она осторожно пошарила рукой вокруг себя, наткнулась на холодный предмет. «Гвоздь?» Взяла его в руку. Затем повернулась к окну. Поднесла предмет близко к глазам. «Ничего не видно!» Ощупала пальцами и догадалась, что же это.

– Макс, потрогай! – она протянула мужу маленький латунный ключик. – Неужели тебе не интересно, от чего он?

Максим осторожно положил в ладонь холодный металл, ощупал, понял, что это ключ.

– Ну, что гадать, тут где-то есть комод. Давай проверим. Только прошу тебя, постой здесь пару минут. Я схожу за фонариком. Договорились?

– Да, я буду стоять как вкопанная. Не переживай!

Когда Макс вернулся, луч фонарика выхватил из темноты высокий деревянный комод с металлическими углами. То, на что Валерия наткнулась плечом, валялось рядом – большая коробка, верх которой был раскрыт. Почти всё содержимое рассыпалось по пыльному полу.