– Нет, это от больной головы и страшной неуверенности в себе. Мне их даже жалко.

– А мне не жалко, ни капельки. Как только представлю, что эта бесноватая баба по наводке другой идиотки могла мне по башке настучать, или еще чего похуже учинить. И ведь на ровном месте. Нашла тоже разлучницу! Дура психическая.

– Ну, да, – согласилась я. – С этим не поспоришь. Вон, Ковальчуку так сумкой по морде стукнула, у него фингал аж до Нового года светился.

– Это, Катю, повезло тебе, что с тобой там в это время ваш Ковальчук оказался. Орёл! Ой, ну до чего ж красавчик. Жаль, что женат. У нас девки уж больно подходящие есть.

– Фая! Не отвлекайся на самом интересном, – я, конечно, была готова слушать про то, что Олег орёл с утра до вечера, но боялась проболтаться. Поэтому постаралась вернуть Фаину к теме беседы. – Что теперь будет-то?

– Ну, заразу эту уже уволили, провели с ней беседу разъяснительную, припугнули, наверное. Мне б такой генерал по безопасности брови бы нахмурил, я точно от страху обделалася бы сразу.

– Мне кажется, это не поможет. Подружки эти ненормальные теперь решат, что коварный изменщик Руденко избавился от свидетелей и кинется сейчас во все тяжкие.

– Может и решат. Только Сергей Сергеич сейчас жену свою у какую-то клинику психическую повёз. У Швейцарию. Там у неё другие подружки теперь будут. Если, конечно, общий язык найдут. Швейцарский. А по мне так её надо к делу срочно пристраивать. Дать метлу и пусть метёт, если ничего другого делать не умеет. Трудотерапия. Чтобы некогда было глупости усякие выдумывать.

– Не скажи. Если у неё шиза настоящая, то никакая трудотерапия не поможет.

– Тогда у дурку её надо посадить, чтоб нормальным людям не навредила.

– Легко сказать. Мне кажется, Сергей Сергеич её любит.

– Ага. Тогда мазохист он, вот, что я тебе скажу, – припечатала Фаина. – Себя тоже никогда забывать нельзя.

На этой жизнеутверждающей ноте мы с ней и попрощались, а я продолжила дебаты с Уренгоем с новыми силами. В голове моей вертелась мысль, что совсем скоро, наплевав на всех снующих вокруг него и впадающих в столбняк подходящих девок, ко мне прилетит мой орёл Олег Ковальчук. И как я раньше так долго не замечала, что он орёл и камышовый кот? Страшно представить, ведь даже думала, что он гей. Фаине-то, небось, такая глупость никогда в голову не пришла бы.

Олег вернулся из Одессы на следующий день. Одесский самолет из-за разыгравшейся в Питере метели задержался и прилетел поздно ночью. Олег из аэропорта сразу поехал к себе, поэтому увиделись мы только на следующий день утром, причём исключительно в присутствии Гадецкого и у него в кабинете.

– Ну, заходи, Петровская, знакомься, – сказал Гадецкий, когда я, не успев даже снять шубу, ввалилась к нему в кабинет по настоятельному приглашению секретарши Надежды. Та перехватила меня в коридоре и, вращая глазами, быстро-быстро затолкала к начальнику. Я ничего не поняла, стянула шубу, бросила её на свободный стул и села за переговорный стол напротив Олега. Конечно, мне хотелось с визгом запрыгнуть ему на шею, но пришлось соблюдать политес и правила служебного романа, когда ни единая душа, ни ухом, ни рылом не должна догадываться об особых отношениях парочки сотрудников.

По поводу возвращения Олега из Одессы я, конечно, принарядилась, надев новое платье стального цвета с белым воротничком, белыми же манжетами и соблазнительной молнией сзади. Молния тянулась сверху до низу, а платье обтягивало и стройнило меня невероятно. Я купила его, пока маялась бездельем в вынужденном отпуске, представляя, как Олег обалдеет, увидев меня в нём. По глазам Олега и Гадецкого я поняла, что добилась желаемого результата. Явно обалдели они оба.

– С кем знакомиться-то? – поинтересовалась я, оглядывая помещение. Никаких посторонних лиц в кабинете Гадецкого я не обнаружила.

– А с Ковальчуком, с Олегом Михайловичем! – торжественно произнес Гадецкий. В этот момент он был совершенно не похож на человека орущего благим матом и размахивающего указкой на совещаниях. Гадецкий был сама вежливость.

– Чего мне с ним знакомиться? Я его и так хорошо знаю, – удивилась я. Еще как знаю! Знал бы Гадецкий, на сколько хорошо я знаю Ковальчука. У меня от этих мыслей аж мурашки по спине побежали, и ёкнуло внизу живота. Наверное, и глаза затуманились, потому что Гадецкий посмотрел на меня подозрительно и нахмурил брови.

– Знаешь, да не совсем, – продолжил он, сцепив руки и поглядывая на указку, лежащую на столе. – Олег Михайлович сейчас нам расскажет про результаты своей экспертизы.

– Какой такой экспертизы? – не поняла я.

– Он, видишь ли, Екатерина, разведчик засланный и у нас тут шпионил.

– Ничего я не шпионил, а делал ревизию и экспертизу по поручению новых владельцев предприятия. Параллельно, конечно, изучал ваш бизнес. Результаты своей экспертизы я в первую очередь доложу вам, как ключевым фигурам «Теплоинжиниринга», – не моргнув глазом, ровным голосом произнес Ковальчук.

– Слышь, Петровская, мы с тобой ключевые фигуры, – хмыкнул Гадецкий.

– Олег Михайлович, поясните, пожалуйста, вы кто? – решила уточнить я, хотя уже и предполагала ответ про коня в пальто. Ведь неважно уже, что он сейчас скажет. Важно, что раньше он не говорил мне правды, то есть, врал. Ладно бы еще, если б между нами ничего не было. Тогда ври себе на здоровье посторонней тётеньке Екатерине Андреевне Петровской. Но скрывать чего-то от меня в течение новогодних каникул – это уже просто свинство. Ну, и кто он после этого, как не самый настоящий конь в пальто? А еще камышовым котом прикидывался! Тоже мне король манежа.

– Я один из совладельцев холдинга, в состав которого теперь входит «Теплоинжиниринг». Младший партнер, – поведал человек, в кровати которого я мечтала просыпаться каждое утро.

– Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! – ахнула я.

– Ага, – вздохнул Гадецкий и пояснил, – якобы племянник президента компании, которого мне настоятельно велено было пристроить на хорошее место.

– Борис Иванович, я и в самом деле племянник президента компании, только на хорошее место меня надо было пристроить, чтобы я изучил ситуацию изнутри. По-возможности инкогнито.

– Изучили? – поинтересовалась я у этого «инкогнито».

– Изучил. Готов доложить.

– Докладывайте, – разрешила я. Действительно, чего там с выводами торопиться, надо сначала выслушать человека, а потом уже решать, бить ему морду или погодить. Хотя пока всё говорило за то, чтобы всё-таки бить.

– Вашему предприятию требуется серьёзная реорганизация.

– Да ну? За каким же это бесом? – спросил Гадецкий и потянулся к указке.

– Структура «Теплоинжиниринга» совершенно не соответствует современным требованиям. Согласитесь, ведь всё осталось, как в старые добрые советские времена. Но мир-то изменился. Изменились условия, изменились требования.

– И как же это, по-вашему, нашему неказистому устаревшему «Теплоинжинирингу» удаётся в этом измененном мире существовать, да еще и прибыль приносить? – спросила я, подбоченившись. – Не зря же ваш холдинг приобрёл наше предприятие! Если б мы прибыль не приносили, фиг бы вы нас купили.

Конечно, по большому счёту я была согласна со всеми словами Ковальчука, но меня аж распирало изнутри. Нет, каков всё-таки гусь! Ишь ты, совладелец он! Ни единым словечком не обмолвился. Штирлиц, мать его за ногу! Может, он и не Олег вовсе. А, и правда, Роберт.

– Конечно, не купили бы, но «Теплоинжиниринг», как мне удалось выяснить, существует и приносит прибыль исключительно за счет человеческого фактора. Не за счет системы, а за счет двух ключевых фигур – Гадецкого и Петровской. Убери одну из них и всё развалится. Не сразу, конечно, а постепенно. Согласитесь, компания не может пойти на такой риск и зависеть от вас двоих, от вашего здоровья или настроения. И не только моя компания, любая компания на это ни за что не согласится. Поэтому у вас будет произведена реорганизация. Её будут проводить специалисты, но она должна проходить обязательно с вашей помощью.

– А нас потом куда? На помойку? – у Гадецкого даже указка из рук выпала и покатилась по полу.

– Почему на помойку? – Ковальчук развёл руками. – Борис Иванович, нельзя себя так недооценивать! Вы же ценный специалист и как руководили «Теплоинжинирингом» так и будете им руководить, только станете вы генеральным директором, а у вас в подчинении будут еще и финансовый директор, и коммерческий директор, и технический директор, и директор по персоналу. Они будут руководить соответствующими службами, а вы будете руководить ими.

– Это ж какую прорву народу нам теперь кормить придется! – справедливо заметил Гадецкий. – Они ж, директора эти за три рубля тут руками водить не будут. Всем зарплату приличную подавай и бонусы. Какая уж тут прибыль?

– Наличие команды грамотных специалистов позволит вам увеличить эффективность работы «Теплоинжиниринга» в разы и, соответственно, осваивать больший объем работ, чем до сих пор. Вхождение в наш холдинг означает новые крупные заказы, в том числе и за границей. Поэтому «Теплоинжиниринг» должен теперь работать, как часы.

– А я? Или Мавра сделала свое дело и может убираться восвояси? – решила всё-таки поинтересоваться я. Интересно, куда он меня во всей этой чудесной картине определил. Решил, что я после всего буду сидеть у себя в плановом и не питюкать? Или он и плановый отдел в процессе реорганизации решил и вовсе ликвидировать? Поэтому и не сказал мне ничего.

– Мавра займет пост заместителя генерального директора и будет помогать генеральному директору руководить предприятием, если, конечно, она не отправится в Канаду или еще куда. В этом случае уже, Борис Иванович, вам придется самому cправляться, но, согласитесь, при наличии целой команды грамотных управленцев вам будет гораздо легче обойтись без Екатерины Андреевны.

– Да уж! Без Петровской мне, пожалуй, вторая указка понадобится. Шайку директоров этих гонять и в хвост и в гриву.

– Ага, а вы, значит, как грамотный эксперт, ревизор, а теперь ещё и знаток нашего бизнеса, – прошипела я, – будете у нас всю эту галиматью организовывать и набирать к нам в штат всех этих грамотных управленцев. Бизнес-процессы разные выстраивать.

– Нет, этим по договору с управляющей компанией нашего холдинга будут заниматься специалисты во главе с Михайловой Светланой Андреевной[1], я вас с ней обязательно познакомлю. Светлана Андреевна будет работать в тесном сотрудничестве с вами. А меня руководство, именно как ту самую Мавру, сделавшую свое дело, отзывает обратно.

– Куда же это, позвольте спросить? – я постаралась быть предельно вежливой, хотя имела большое желание вцепиться ему в рожу своими специально обработанными ногтями.

– Домой в Лондон, – Ковальчук пожал плечами.

Ах, ну да! Конечно, домой в Лондон. Куда же еще эти фраера, сделавшие свое дело, возвращаются? А Петровская Екатерина Андреевна тем временем «займет пост заместителя генерального директора, если, конечно, не уедет в Канаду». И чего же это, спрашивается, она в Канаду не уедет? Или еще куда подальше? Нет, ну не сволочь разве?! Как там поется? «Я тебя услышала, я поняла, да и ты далеко не дурак!» Я изо всех сил боролась с подступившими слезами. Хотелось поднять с пола указку Гадецкого и хряснуть ею прямо по лысой голове. Конечно, такого накала страстей я не выдержала, встала, схватила шубу и быстро пошла к дверям.

– Екатерина Андреевна, вы куда? – услышала я за спиной тревожный голос Ковальчука.

– Да какая теперь разница? – не оборачиваясь, я махнула рукой и выскочила из кабинета. Обернуться я уже не смогла, так как из глаз моих градом катились слезы.

– Кать Андревна! Что стряслось? – наперерез мне бросилась Надежда.

– Потом, Надь, потом, – я пронеслась мимо секретарши и бросилась вон из офиса. Ну, ни дать ни взять героиня советского кино бежит по пшеничному полю с откляченной задницей. Или она по ржаному фигачит? Точно, «раздвигая грудью рожь». Как они только по этим полям бегают? Чисто комбайны. На улице я немного пришла в себя, слёзы смешались с падающим снегом, и я побрела в наше придворное близлежащее кафе.

В кафе было пусто, так как обеденное время еще не началось, только у окна одиноко сидел джедай и смотрел на снег.

– Привет, – я сняла шубу, аккуратно повесила её на вешалку и уселась напротив. Судя по его взгляду, джедай тоже положительно оценил моё платье. И платье, и причёску. Он ведь блондинкой меня еще ни разу не видел.

– Привет, – казалось, он ни капельки не удивился тому, что я с ним заговорила. Хотя, чего тут уже удивляться? Постоянно же пересекаемся, отчего не поговорить?

– А где ваш патрон? – я изобразила одной рукой пузо, другой – кучеряшки на голове.

– Болеет. Вирус где-то понюхал, вот и свалился.

– А вы? Вирус штука заразная.

– А я не нюхаю, чего попало.

Надо же, какой молодец! Чего попало не нюхает, а с виду богема богемная. И зачем я только с этим гадом и вруном Ковальчуком связалась. Вот же человек приличный под носом у меня туда-сюда ходит. Можно сказать, каждый день встречается. Ну, да чего уж теперь? Ушёл поезд, даже фонарей не видать. Втюрилась Екатерина Андреевна Петровская. Решительно и бесповоротно. Ой, до чего же тоскливо, аж жить не хочется. А ведь вчера ещё всё было так хорошо. Даже несмотря на Уренгойские перспективы. А главное кровавое знамя мятежа уже не так-то просто поднять. В брюнетку, что ли, перекрашиваться?