Валери Шервуд - Песня ночи

— Я проведу ночь на корабле, — сдержанно сказал он и стремительно отвернулся, чтобы не передумать.

Каролине показалось, что ей дали пощечину. Неужели он лишит ее их последней ночи? Уйдет, даже не попрощавшись? Обида захлестнула ее, и слова вырвались сами собой:

— Я не буду хранить тебе верность, пока ты будешь плавать! — выпалила она ему вслед.

Теперь он повернулся. Желваки на щеках ходили ходуном.

— Ты так не думаешь, — тихо сказал он.

— Очень даже думаю! — крикнула она, вздернув подбородок. — Я буду веселиться вовсю, если ты меня здесь оставишь!

Келлз шагнул к ней. Каролина еще ни разу не видела его таким. В любой другой ситуации она могла бы испугаться, но только не сегодня. Сегодня она была готова на все.

Он остановился в двух футах от нее, тяжело дыша. В какой-то миг она решила, что он ее ударит, но Келлз неожиданно спокойно произнес:

— У тебя для этого будет сколько угодно времени. Путешествие обещает быть долгим. И кто знает, быть может, на каком-то испанском галионе найдется девка, любящая веселье не меньше, чем моя неверная жена.

Каролина задохнулась от возмущения. Она занесла руку, чтобы дать ему пощечину, но Келлз перехватил ее кисть.

— Не хочу испытывать судьбу, — сказал Келлз, отшвырнув ее от себя так, что она едва не упала на кровать.

Туфелька Каролины стукнулась об уже закрытую дверь. Она слышала, как он спустился вниз, как вышел, хлопнув дверью.

Каролина хотела броситься следом, но бесполезно, ему стоило лишь кивнуть Хоуксу, и тот удержал бы ее. Кроме того, не хотелось позориться перед слугами, да и что толку бежать за ним по улице, умоляя вернуться?

Взгляд Каролины упал на камзол мужа.

— Ты забыл новые сапоги! — закричала она, подбежав к зарешеченному окну, когда Келлз появился на улице. — Тебе придется возвращаться!

Он даже не оглянулся — высокий, решительный, и вот его фигура уже едва различима в темноте. Каролина бросила ему вслед туфельку. Наверное, он шел в ближайшую таверну, откуда, забрав своих людей, направится к шлюпкам, чтобы добраться до корабля.

Можно было упросить Хоукса, чтобы он разрешил ей побежать вслед за мужем, но только… к чему все это? Келлз не изменит своего решения. Ей никогда не удавалось изменить его. Он всегда относился к ней по-царски и содержал ее по-рыцарски, да и она сама любила жить на широкую ногу, но решал все он. И сейчас последнее слово останется за ним.

Ее муж — флибустьер. И в этот весенний день он уходит в море, чтобы те галионы, что шли в Новый Свет и везли, возможно, не золото, но огнестрельное оружие, ткани, кружева, клинки — все, за что с радостью готовы были отдать деньги богатые колонисты, попало в хитро расставленный им капкан. А потом захваченные товары продадут на рынке в Порт-Рояле, и на вырученные деньги капитан и его команда еще какое-то время будут жить, не зная печали.

Келлз и другие мужчины города выходили на охоту. А женщины ждали мужей с добычей, и Каролина ничего не могла противопоставить этому не ею заведенному порядку.

В бессильной злобе на себя и весь мир, она упала на кровать и разрыдалась.

Чуть позже она услышала стук в дверь и вскочила, наскоро вытирая слезы. Неужели каким-то чудом ей удалось добиться своего? Неужели он передумал и пришел за ней?

Но это был всего лишь Хоукс. Он пришел напомнить, чтобы она заперла дверь — таков приказ капитана.

— К чертям твоего капитана! — крикнула Каролина, но все же поднялась с кровати и пошла запереть комнату на ключ. Там, за окнами, в гавани, среди множества белых полотнищ колышутся паруса «Морского волка», и утром, когда она проснется, его уже не будет в порту.

Каролина уронила голову на руки и долго сидела, уныло раскачиваясь во власти безысходности.

Чуть позже Мунбим подошел к двери, тихо мяукнув. Кот хотел войти, но дверь почему-то не поддавалась. Каролине вновь пришлось встать и открыть коту дверь. Взяв кота к себе, она стала гладить пушистый комок, и каким-то чудом душа ее успокоилась.

— Мунбим, малыш, — тихо проговорила Каролина, — я сказала такое, чего и не думала делать. А теперь, Мунбим, он, может быть, никогда не вернется ко мне…

Порт-Рояль, Ямайка

7 июня 1692 года

Солнце уже подходило к зениту, и жара становилась воистину непереносимой. Каролина по недавно приобретенной привычке, надев юбку из набивного ситца, поднялась наверх, на крышу дома, где некогда был оборудован капитанский мостик. Кота она несла на руках — со вчерашнего дня он вел себя странно, мяукал, прятался, словно боялся, что его пнут ногой. Каролина бросила на Джилли подозрительный взгляд, но та столь невинно смотрела на госпожу, что Каролина поверила — девушка тут ни при чем. Каролина взяла кота в постель, а утром он отказался вылезать из-под одеяла. Каролина смогла вытащить своего любимца только с помощью аппетитной свежей рыбки, и это угощение кот съел без особого удовольствия. Но и здесь, на капитанском мостике Мунбим продолжал вести себя странно — не сходил с рук хозяйки.

— Что случилось, Мунбим? — заботливо спросила своего любимца Каролина. — Ты что, заболеваешь?

Мунбим ответил мяуканьем, больше похожим на стон. Каролина обняла дрожащего кота одной рукой, а другой, прикрыв козырьком глаза, смотрела в море, пытаясь прочесть названия всех стоявших в порту судов. Эту привычку она тоже приобрела не так давно. Впрочем, вот уже который день ни один корабль не входил в порт и не покидал его — стоял полный штиль, и Порт-Рояль, самый оживленный порт Карибского бассейна, казался вымершим.

Целую неделю жара стояла невыносимая, но здесь, на крыше, было немного легче дышать и казалось, что тесный лиф и юбка не так сильно липнут к телу. Взгляд ее медленно путешествовал вдоль береговой линии по Темз-стрит. Во всех тавернах на этой улице, как и в ее собственном доме, сейчас в больших медных котлах готовилось черепаховое рагу. За рыбным рынком, на некотором расстоянии от других кораблей, стоял на причале военный фрегат «Лебедь», бесполезный сейчас, как выброшенный на берег кит. Другой корабль береговой охраны, насколько было известно Каролине, сейчас находился в море. Меры предосторожности предпринимались для того, чтобы отразить возможную атаку французов со стороны залива Святой Анны. Еще дальше, за фрегатом, виднелась башня форта Карлайсл — недремлющего часового, стерегущего город с моря.

Весь город был у ее ног. С противоположной от моря стороны перед ней открывалась панорама города: Хай-стрит, на которой было расположено самое высокое строение — колокольня собора Святого Павла; далее шли дома — до самого рыночного колокола и ювелирной лавки; еще дальше — тюрьма, за которой уже конец города. Вдали, за синими водами бухты, угадывались очертания холмов, гордо именовавшихся Голубыми горами. С этих гор брала начало река Кобра, та самая, возле которой думал купить плантацию Келлз. Каролина вздохнула. Увы, его мечтам не суждено было сбыться.

С горьким сожалением припомнила она тот день, когда «Морской волк» и «Морская дева» гордо выходили из порта, набирая скорость с попутным ветром. У Каролины так и не было возможности помириться с Келлзом: он не пришел домой. Каролина все чаще сожалела о том, что они расстались так дурно.

Время шло, неделя летела за неделей, прошла весна, настало лето — стоял июнь. Каролина отказалась посетить губернаторский бал в честь отбывающей кузины. Скатертью дорожка, в сердцах пожелала ей Каролина. Луи Довиль отправил ей записку, в изящных выражениях принося свои извинения за то, что не сможет сопровождать ее. Каролина порвала записку и послала свои извинения губернатору.

Монсеньору Довилю пришлось-таки повозиться с раненой ногой, и какое-то время он был прикован к постели. Но едва Луи смог передвигаться, он, явно ожидая повторного приглашения Каролины, регулярно возникал у нее на пути всякий раз, как она, естественно, в сопровождении Хоукса, выходила из дома. Но Каролина, как бы высоко ни ценила его храбрость, как бы ни грызло ее чувство вины, не могла пересилить себя и пригласить его на обед. Одно дело — напропалую кокетничать с ним, когда рядом Келлз, и совсем другое — делать что-то за его спиной. У Каролины был свой кодекс чести, согласно которому флирт не мог перейти в предательство.

Весточку о своем флибустьере она получила лишь однажды, и то неутешительную. Капитан торгового судна, пришедшего в Порт-Рояль, говорил, что видел в море корабль, напоминавший «Морского волка», и этот корабль был атакован двумя большими галионами. Нет, «Морской девы» нигде не было видно. Нет, он не стал дожидаться исхода сражения! Разумеется, не став рисковать, на всех парусах понесся подальше от греха!

Это было три недели назад, и с тех пор жизнь Каролины превратилась в пытку. Она ожидала его, храбро повторяя себе, что Келлз — заговоренный, что его ничто не возьмет, прекрасно понимая, что это не так. Неделю назад ураган, пришедший откуда-то с запада, едва не смел город с лица земли: летела черепица и кровля, сыпались стекла в домах. Каролина старалась не думать, что ее муж в это время переживает такой же шторм в море, если, конечно, шальная испанская пуля не поставила точку на его жизненном пути раньше… И эта мысль ужасала ее.

Май начался наводнением, потом ураган, а теперь июнь ознаменовал свой приход удручающей жарой при полном безветрии. Старожилы острова шепотом поговаривали о том, что такая же невыносимая жара, когда ни один листок не шевелился, стояла на острове сорок лет назад, как раз тогда, когда Англия отняла его у Испании; тогда эта жара закончилась землетрясением. Теперь все повторялось: наводнение, ураган, жара… Что дальше?

Снизу донесся звон бьющегося стекла, и Каролина, перегнувшись через перила, увидела компанию матросов, идущих со стороны Си-лейн. Один из них уронил бутылку рома, и ее содержимое вылилось, уходя в песок. Другой матрос нырнул в телегу с рыбой, направлявшуюся на рынок, и вспыхнула ссора. Компания двинулась дальше, в сторону Хай-стрит, крича и ругаясь. Большой красно-зеленый попугай на плече одного из матросов истошно вопил, повторяя заученный набор соленых словечек.

Каролина увидела, как из дома вышел Луи Довиль, поглядывая по сторонам. Взглянув вверх, он заметил Каролину и вежливо поклонился. Каролина ответила ему кивком головы. Она знала, что француз рассчитывает на то, что она сейчас спустится и поболтает с ним, но увы… Безразлично отвернувшись от своего недавнего поклонника, Каролина посмотрела вдаль, на блестящую словно зеркало морскую гладь.

Если бы она знала, что как раз в этот момент Джилли, воспользовавшись отсутствием хозяйки, проскользнула в спальню…

* * *

Последние две недели оказались нелегкими не только для Каролины, но и для Джилли. Нелегкими по двум причинам: во-первых, Джарвис стал настойчивее требовать от нее исполнения обещанного; во-вторых, Джилли утратила симпатию хозяйки.

Каролина изменилась к своей служанке уже давно, и случилось это на второй день после того, как Келлз ушел в море. Смешно сказать, но всему виной оказался кот. Джилли всю жизнь терпеть не могла кошек. А этому нахалу все разрешалось. Даже вертеться под ногами в кухне.

Как-то Джилли не удержалась и пнула кота ногой.

Повариха повернулась как раз в тот момент, когда кот, обиженно мяукая, задрав хвост, пошел прочь.

— Если ты сделаешь это еще раз, Джилли, — предупредила кухарка, — я пожалуюсь хозяйке. А сама отхожу тебя палкой!

Джилли поспешно ретировалась, но с того дня Мунбим стал избегать новой служанки, и так продолжалось вплоть до утра второго дня, когда Келлз вышел в море.

Каролина сидела перед трюмо и, погрузившись в свои печальные мысли, расчесывала волосы. Мунбим, спускавшийся с чердака, и Джилли, поднимавшаяся из кухни, столкнулись у двери хозяйской спальни и остановились. Шерсть на спине кота встала дыбом. Джилли смотрела на него почти с ненавистью.

Уверенная, что Каролина ее не видит, Джилли уже занесла ногу, чтобы дать коту пинок, но Каролина обернулась к ней с таким выражением лица, которого Джилли раньше никогда не видела у хозяйки.

— Джилли! — ледяным тоном сказала Каролина. — Если ты тронешь кота хоть кончиком пальца, я лично сдеру с тебя платье и отправлю в таком виде туда, откуда взяла тебя.

Джилли попятилась.

— Я не хотела, — забормотала она.

Каролина смерила Джилли холодным взглядом и, сделав паузу, чтобы служанка могла осмыслить сказанное, добавила:

— Надеюсь, мы друг друга поняли, Джилли? И в будущем, — добавила Каролина для ясности, — ты будешь помогать поварихе на кухне, если только Беттс не попросит тебя помочь ей. Тебе не придется больше столько времени проводить рядом со мной на втором этаже.