Джессика Редмерски - Песня светлячков

– Пожалуй, и я навещу туалет, – вдруг объявил Тейт. Он открыл дверцу и потянулся к ключу зажигания.

– Оставь, – попросил я. – Иначе радио смолкнет. Такая потрясающая песня.

– Ладно, – согласился Тейт и трусцой направился к винному магазину.

Мы с Брей целиком погрузились в музыку. Я откинулся на спинку и закрыл глаза. Брей легла мне на колени. Музыка была нашим лекарством. Пусть и ненадолго, но она отодвинула от нас внешний мир.

К действительности нас вернул звук выстрела. Мы оба подскочили на сиденье.

– Что это? – насторожилась Брей.

– Похоже, кто-то стрелял.

К джипу бежали Тейт и Кейлеб с пистолетом в руке.

– Ну, блин! – вырвалось у меня.

Мы застыли, глядя друг на друга. «Что случилось?» – мысленно спрашивал каждый из нас, не в силах пошевелиться.

Тейт рванул дверцу и запрыгнул в салон.

– Влезай! – рявкнул он Кейлебу.

Через секунду Кейлеб уже сидел рядом с братом. Джип с визгом рванул со стоянки.

– Что ты наделал, мразь? – орал Тейт, до белизны костяшек сжимая руль.

Мы уже мчались по шоссе. К счастью, пустому.

– Я не собирался в него стрелять! – Кейлеб бился головой о приборную доску.

– Что произошло? – спрашивала Брей. – Вы можете сказать, что там произошло?

Она даже привстала, пытаясь дотянуться до плеча Кейлеба.

– Ты в кого-то стрелял? – спросил я, оттаскивая Брей и усаживая ее рядом с собой.

– Заткнитесь оба! – бросил нам Кейлеб.

Он смотрел на старшего брата. В глазах перемешались страх, гнев и раскаяние.

– Т-тейт, я… я к-клянусь. Я не собирался в него стрелять. Хотел только попугать.

– Ты ограбил магазин? – догадалась Брей. – В твоем-то положении? Кейлеб, ты спятил?

Она недоуменно смотрела на меня, как будто я знал ответ.

– Брей, прошу тебя, помолчи, – шепнул я, прикрыв ей рот рукой.

Ее трясло. Меня самого трясло.

Тейт молотил кулаками по рулевому колесу. Казалось, он забыл, что мы несемся на большой скорости. Джип вихлял из стороны в сторону. Даже сквозь закрытые окна отчетливо пахло горелой резиной. Нам повезло, что на дороге мы сейчас были одни.

– Что нам теперь делать? – спросил Кейлеб, заметно нервничая.

Тейт резко свернул на обочину и остановился. Я едва сумел удержать Брей, иначе она бы расшибла лицо о спинку пассажирского сиденья.

Тейт ощупью нашел свой мобильник и позвонил в службу 911.

– Огнестрельное ранение, – сообщил он оператору, назвав местонахождение винного магазина.

Кейлеб вылез из джипа и пошел по середине шоссе. Тейт двинулся следом.

– Я хотел добыть денег, чтобы заплатить Рокки! – оправдывался Кейлеб. – Тогда бы тебе не пришлось тратить свои.

– И ты не нашел ничего лучшего, чем ограбить магазин?

Тейт ударил брата по лицу. Кейлеб зашатался, но не посмел нанести ответный удар.

– Послушай! Я хотел его только напугать. Целился в стену, а он дернулся, и я попал в него. Я не хотел в него стрелять!

– Элиас, что нам делать?

Я не узнал голоса Брей. Ее по-прежнему трясло.

– Не знаю. Но с ними нам оставаться нельзя.

Вылезти мы не успели. Тейт вернулся в салон, а за ним и Кейлеб. Джип рванулся с места, чуть не сбросив нас с заднего сиденья.

– Выпусти нас! – несколько раз крикнул я, но Тейт не слышал.

Салон джипа превратился в настоящий звуковой ад. Тейту было не до радио, и оно продолжало греметь. Перебранка братьев тоже продолжалась. Мы еще не видели Тейта таким разъяренным.

– Все, Кейлеб! Больше на меня не рассчитывай. Так и запомни! Я от тебя не отказываюсь. Ты был и останешься мне братом, и любить я тебя не перестану. Но видеть тебя я больше не хочу! – Голос Тейта становился все громче и неистовее. – Ты совсем спятил. Заставил меня сделать то же самое, что эти двое! – Он кивнул на нас. – Сбежать, спасая твою задницу! О чем я только думал? Я не собираюсь из-за тебя ломать себе жизнь! Все! Спасательный комплект израсходован!

Мы едва не задели боком красно-коричневый минивэн.

– Тейт, сбрось скорость! – крикнул я ему. – Ты и нас угробишь, и себя.

Через несколько минут мы подкатили к стоянке другого магазина. Теперь это был мини-супермаркет. Мы с Брей выпрыгнули, когда джип еще замедлял ход. Я схватил ее за руку и крепко прижал к себе.

А в салоне джипа Тейт, навалившись на Кейлеба, молотил его кулаками. Это уже ничем не напоминало зрелище в доме родителей Джен. Тейт превратился в жестокого, безжалостного зверя. Он наносил удар за ударом, и каждый оставлял кровавый след на лице Кейлеба. Я боялся, что Тейт забьет брата насмерть.

Выпустив руку Брей и не обращая внимания на ее крики, я подбежал к джипу и распахнул дверцу со стороны пассажирского сиденья. Кейлеб наполовину выпал из салона. Я подхватил его под мышки и вытащил наружу. Тейт уже стоял рядом, готовый продолжить бойню.

– Тейт, угомонись! – крикнул я. – Ты сделаешь только хуже. Гораздо хуже.

Я выставил руку, чтобы хоть как-то его остановить. Кулаки Тейта были сплошь в крови. В нем продолжала кипеть злость. Его татуировки выглядели почти живыми существами на фоне белой рубашки, тоже запачканной кровью Кейлеба.

– Старик, я тебя очень прошу: остынь.

Совесть Тейта оказалась все же сильнее его безудержной злости. Он отступил на пару шагов. Ему было не справиться со сбившимся дыханием. Я отпустил Кейлеба и отошел, не мешая тому подниматься на ноги. У Кейлеба из ноздрей текла кровь. Левый глаз заплыл. Рот тоже был окровавлен, и Кейлеб вытирался тыльной стороной ладони.

Вспомнив о Брей, я обернулся. Она бежала к магазину.

Я бросился следом, не понимая, зачем она туда несется. Она толкнула дверь женского туалета. Я не отставал. Мне было наплевать, есть там кто-то или нет. Я боялся за Брей. От нее сейчас можно было ожидать чего угодно.

Она вбежала в кабинку и с лязгом захлопнула дверцу. Вот оно что! Брей выворачивало наизнанку. Но почему ей понадобился туалет? Почему она не вытряхнула это из себя еще на улице? Вопросы показались мне настолько пустяковыми, что я не стал их задавать.

– Малышка, ты как?

– Нормально. Сейчас будет совсем хорошо.

Ее еще несколько раз вывернуло. Я сходил к умывальнику за бумажными полотенцами.

Она вышла из кабинки. Я принялся вытирать ей лицо и рот.

– Что нам теперь делать? – срывающимся голосом спросила Брей и разрыдалась.

Одной рукой я обнимал ее за талию, другой – за шею.

– Знаешь, три дня – это слишком много, – сказал я. – Нам пора возвращаться.

Брей посмотрела на меня. Я поцеловал ее в лоб.

– Я не поеду домой, – тихо сказала она. – И не собиралась.

– Брей, о чем ты говоришь? Нам необходимо вернуться домой. У нас просто нет иного выхода.

– Элиас, я люблю тебя, но с тобой не поеду. Я не хочу в тюрьму.

Из торгового зала донеслись испуганные крики, а потом мы услышали:

– Всем лечь на пол!

Это был голос Кейлеба.

Так окончилось наше путешествие. Мы не доехали до Корпус-Кристи. Придорожный магазин оказался нашим последним пунктом. Мы были заперты в нем, а снаружи его уже окружал наряд полиции.

Элиас

В настоящее время

Вот уже два часа, как Кейлеб удерживает в заложниках нас с Брей и еще трех человек. Кассир и две покупательницы сидят в проходе между стеллажами с кондитерскими товарами. Пахнет мочой: скорее всего, у темноволосой женщины в длинном цветастом платье в какой-то момент не выдержал мочевой пузырь. Мы с Брей продолжаем стоять в коридоре, рядом с туалетами.

Мой мозг перегружен… всем понемногу. Пытаюсь сохранять невозмутимость, но получается плохо: почти весь я захвачен страхом. Моя главная забота – вытащить Брей отсюда целой и невредимой. Сомневаюсь, что Кейлеб решится по нам стрелять. Очень сомневаюсь. И в то же время… ему нечего терять, и в его мозгу может произойти любое завихрение.

Когда вооруженные копы выпрыгивали из машин и окружали магазин, Тейта внутри не было. Кейлеб сказал, что он вытолкнул брата, когда тот пытался зайти. Он не хотел, чтобы Тейт загремел вместе с ним. В нашей ситуации глагол «загреметь» может означать очень многое.

У меня отвратительное предчувствие. Как говорят в подобных случаях, нутром чую. Такое ощущение, будто все это – еще не самое страшное. Худшее впереди.

– Брей! – окликаю я, снова пытаясь привлечь ее внимание.

Она не отвечает. Держится стоически. Полная отрешенность.

Я меняю тактику, пытаясь договориться с Кейлебом. Чувствую, с него мне и надо начинать. Чтобы уберечь Брей, я должен убедить Кейлеба сдаться. Час назад я уже предпринял такую попытку, но она ничего не дала. Впрочем, иного результата я и не ждал.

Встаю с пола. Дуло пистолета в руке Кейлеба мгновенно поворачивается в мою сторону.

– Кейлеб, это я. – Я поднимаю руки. Он опускает пистолет. – Хочу с тобой поговорить.

«Осталось пять минут! – слышится усиленный радиомегафоном голос полицейского. – Затем мы отправляем нашего переговорщика».

Он имеет в виду… наверное, переговорщик – тоже коп. Или полицейский психолог. Полчаса назад Кейлеб согласился его впустить. Переговорщик сказал, что хочет узнать требования Кейлеба. Думаю, еще он хотел оценить обстановку внутри и сообщить коллегам. Мы с Брей тогда оставались в туалете, и он нас не видел.

– Поговорить? – язвительно спрашивает Кейлеб. – О чем?

За это время его синяк стал темно-лиловым и вздулся, будто грецкий орех.

– Ты говоришь, что не хочешь никому причинять вреда. Так отпусти этих людей. Покажи копам, что ты не террорист. А так получается, что они твои заложники.

– И что это меняет? – спрашивает Кейлеб. Женщина в цветастом платье поднимает голову, но боится на него смотреть. – Они уже обвиняют меня в захвате заложников. Это ничего не изменит.

– Тем более отпусти этих людей. Ты не собирался брать заложников, и ты отпускаешь тех, кто здесь находится. Я останусь с тобой. Но отпусти Брей.

– Я никуда не пойду, – заявляет Брей.

Поворачиваюсь в ее сторону. Она по-прежнему сидит на полу. Осторожно, стараясь не делать резких движений и не злить Кейлеба, пячусь задом и сажусь рядом с ней.

– Тебе нужно выбраться отсюда, – говорю я.

– Нет, – просто, без эмоций, возражает Брей. – Малыш, я тебе уже объясняла: если я выйду отсюда, то окажусь в тюрьме. А я туда не собираюсь. Я не шучу.

У меня бешено колотится сердце. Время стремительно тает. В мозгу единственная мысль: что будет, когда время истечет? Возможные сценарии все одинаково кошмарны. Все кончаются одной жуткой картиной: Брей, уткнувшаяся лицом в лужу собственной крови.

Пять минут истекают. В магазин входит переговорщик. Он в штатском, но от него за милю разит копом. Он идет с поднятыми руками. Кейлеб сразу же берет его на мушку.

– Где мой брат? – спрашивает Кейлеб.

– Все там же, возле магазина, – спокойным голосом отвечает переговорщик. – Он ждет вас. Кейлеб, он тревожится за вас. Он хочет, чтобы вы благополучно покинули магазин и смогли вернуться домой.

– Домой? – со смехом переспрашивает Кейлеб. – Это что, коповский долбаный юмор? Мне дома теперь ой как долго не видать.

– Я и не обещал, что по выходе отсюда брат повезет вас домой. – Переговорщик по-прежнему держит руки поднятыми, показывая Кейлебу, что они пусты. – Но через какое-то время вы сможете вернуться. Через какое – целиком зависит от вас. Чем дольше вы остаетесь здесь, тем хуже ваше положение и тем дальше отодвигается перспектива увидеть дом. – Переговорщик кивает в сторону кассира и покупательниц. – А как быть этим людям? Они очень хотят домой. Они не заслужили такой участи. И лично вам они не сделали ничего плохого.

Интересно, почему переговорщик не включает в число заложников и нас с Брей? Ведь мы сидим у него на виду.

Едва этот вопрос приходит мне на ум, как переговорщик поворачивает голову к нам. Его темные глаза пристально смотрят на нас из-под кустистых бровей.

– А как насчет Брейел Бэйтс и Элиаса Клайна? – спрашивает он, и у меня замирает сердце.

«Откуда они так быстро узнали?» – мысленно спрашиваю я себя и уже знаю ответ. Ничего удивительного. Нас показали в новостях. Наши фотографии разошлись по всем полицейским участкам. Вычислить нас не составило особого труда. И все равно, когда он произносит наши имена, это застигает меня врасплох.