День, тянувшийся до того момента мучительно медленно, как сто тридцатая серия отечественного «мыла», резко ускорился сразу после возвращения от Натальи, которая только хмыкнула, ставя свою заверяющую подпись на Евиной инициативе, и подмигнула девушке. А далее, произошло сразу несколько вещей — Витек, с плохо скрываемой досадой, пожелал девушке удачного дня и саданул дверью своего кабинета, преждевременно явилась слегка краснолицая после косметолога Виолетта и Еве позвонили из офиса недавно всуе поминаемого Ильи Алексеевича.

— Добрый день, — в трубке раздался безукоризненно-вежливый женский голос, до которого их Лидочке ещё пахать и пахать. — Вас беспокоит секретарь Пахомова Ильи Алексеевича. Он хотел бы встретиться с Вами для обсуждения некоторых вопросов, касательно совместного дела. Какое время Вас устроит?

— Если вы не против, я хотела бы обговорить этот вопрос напрямую с вашим руководством. Вы можете сейчас переключить меня на него?

— Секундочку, я уточню, возможно ли это, — отозвалась секретарша. Несколько секунд в трубке слышалась только мелодия Моцарта. «Хорошо, что хоть не «Реквием», а то это было бы слишком символично», — хмыкнула про себя Ева, наблюдая за ерзанием Виолетты, которая из подслушанного разговора поняла, кто и с какой целью звонит её адвокату. Сегодня девушка была одета более скромно — супер-узкие синие джинсы, которые можно было одеть, только предварительно намылившись, ярко-алый топ и черная кожаная куртка. Причем, верхняя часть наряда заканчивалась сантиметрах в десяти от начала нижней, являя миру загорелый плоский животик с золотым сердечком в проколотом пупке.

«Интересно, как она не мерзнет?» — успела удивиться Ева, прежде чем в её мысли ворвался мужской голос.

— Добрый день. Ева Александровна?

— Здравствуйте, Илья Алексеевич.

— Ну что ж, получается, что заочно мы уже знакомы. Я предлагаю исправить эту несправедливость и увидеться, так сказать, с глазу на глаз. Что вы на это скажете?

— Разумное предложение. Я могу подъехать в ваш офис завтра где-то к пяти. Вас устроит? — у Виолетты от желания узнать полное содержание разговора, а не только мельком подслушанные фразы, перехватило дыхание. Еве даже показалось, что у блондинки зашевелились уши.

— Ну, зачем же так официально? Что скажете, если мы с вами сегодня поужинаем вместе?

— Прошу прощения, но такие вопросы я предпочитаю решать в рабочем порядке и все-таки настаиваю на том, чтобы встретить завтра. Если вас не устраивает время, предлагайте свой вариант, я посмотрю, что можно сделать, — мягко, но, в то же время, непреклонно ответила девушка, категорически не желая переносить этот вопрос из работы в свою частную жизнь.

— Ну, что ж, если красивая женщина настаивает, — хмыкнул Пахомов, но по голосу было понятно, что предложение Агеевой его не обрадовало. — Тогда до встречи завтра в пять. Вы знаете адрес?

— Обижаете. Конечно, знаю. До скорой встречи, — Ева быстренько попрощавшись, свернула разговор и в упор посмотрела на Виолетту, немного сжавшуюся под оценивающим взглядом адвоката. — Теперь вы…

Блондинка насторожилась и втянула голову в плечи.

— Что «я»? — пискнула девица, с некоторой опаской разглядывая Еву.

— Вы принесли те бумаги, что я просила?

— Да-да, — Вилка пошуршала в сумке и извлекла кипу немного мятой документации.

— И на том спасибо, — вздохнула Агеева, мысленно настраивая себя на конструктивный диалог с этой жертвой красоты. — Как вы, наверное, слышали, завтра я встречаюсь с вашим супругом, — Виолетта закивала, как лошадь на параде, — чтобы обговорить некоторые детали. У вас есть какие-нибудь пожелания или претензии? Я имею в виду, что мне нужно знать, как можно больше о вашей семейной жизни ДО того, как начнется бракоразводный процесс.

Блондинка, обрадованная наличием свободных, ещё не знакомых с перипетиями её супружества ушей, начала вещать о своей горькой замужней доле. Через пять минут Ева поняла, что либо девице, безусловно, повезло, встретить Пахомова, либо она, Агеева, ни черта не смыслит в мужской логике. Виолетта не была дурой в прямом смысле этого слова, но когда и через пятнадцать минут они все ещё не продвинулись дальше дня свадьбы и описания подвенечного наряда невесты, девушка решила, что если Илья Алексеевич когда-нибудь все-таки удавит свою жену, Ева, наплевав на обещание, данное самой себе не лезть больше в «уголовщину», будет его защищать, причем, бесплатно.

— Извините, — перебила Ева, у которой уже началась мигрень от звонкого задорного голоска, не хуже перфоратора долбящего ей разум. — Описание вашего медового месяца на Мальдивах, безусловно, очень захватывает, но нельзя ли перейти ближе к теме нашей встречи?

Виолетта, которая ещё не рассказала о своем первом опыте в дайвинге, немного надула губки, но просьбе вняла.

Если судить по словам почти бывшей супруги, замужняя жизнь была тяжелой и безрадостной: муж не отпускал её тусить в клубах до утра (подлец какой!), заставлял исполнять роль послушной жены перед своими друзьями, таская по выставкам и театральным премьерам, вместо того, чтобы отпустить её, Виолетту, на распродажу в Милан и вообще всячески ущемлял супругу в развлечениях.

И вот появился ОН. Теперь у Евы свело скулы от того потока сиропа, которым буквально сочился голосок её собеседницы.

— Он очень умный, красивый и богатый, — счастливо щебетала девица, уже не отвлекаясь на такую мелочь, как отслеживание реакции Агеевой. — Мы встречались полгода, а потом Илья сказал, что уезжает в Москву на пару дней, ну, я и пригласила Андрея к нам домой…

«Дууура», — мысленно простонала Ева, уже приблизительно зная, что Вилка скажет дальше.

— Мы как раз плескались в джакузи, когда внезапно вернулся муж и устроил безобразный скандал!

«Действительно, с чего бы это?»

— А потом побледнел и схватился за сердце…

«Скажи спасибо, что не за топорик для разделки мяса…»

— В общем, вызвала «Скорую», но вместо того, чтобы поблагодарить, Илья начал меня оскорблять и, в конце концов, выгнал из дома, — Виолетта завершила свою исповедь душераздирающим вздохом, всколыхнувшим внушительную грудь, и повисшей на ресницах слезинкой. Весь её вид просто кричал о несправедливых обвинениях и наветах.

«А может, нафиг все? Солью дело, отдам я эту неустойку Витьке, по миру не пойду», — тоскливо размышляла Ева, нисколько не впечатленная ни волнениями верхних девяносто Виолетты, ни её удрученным видом. И, возможно, она так бы и сделала, но женская мстительность, которая всегда была неотъемлемой чертой характера, поставила все остальные чувства и инстинкты на дыбы, и Ева начала полный подробный допрос своей будущей жертвы…


— Все понял? Мне нужно узнать, что это за человек, откуда взялся, чем на жизнь зарабатывает…

— А цвет трусов не нужен? — хихикнул в трубку Кирилл. — А то — запросто.

— Нет, эту информацию можешь оставить при себе, хотя твои наклонности меня настораживают, — отбрила Ева. — А ещё, сможешь пробить через базу оператора сотовой связи, кто и когда в тот день звонил Пахомову?

— Нуууу…

— Не запряг ещё, чтобы нукать. Сможешь или нет? — девушка остановилась у окна, наблюдая, как шедший с утра дождь сменяется ледяной крупой. Хоть улица и была ярко освещена фонарями, но до стоянки их свет почти не доходил, отчего девушка непроизвольно поежилась — темноты Ева боялась с детства, когда двоюродный братик, во время игры в прятки, на пару часов запер её в шкафу.

— Смогу, — прервал её размышления Кирилл. — Но сегодня не успею. Давай завтра утречком отзвоню?

— Ну, родной мой, когда у тебя наступает утро, нормальные люди уже обедать садятся, — хмыкнула Ева. — Значит, завтра в восемь часов…

— Нет!!!

— Да!!! Завтра в восемь утра я тебе звоню и выслушиваю полный и подробный отчет о проделанной работе. Не будешь брать трубку, приеду лично и организую пионерский подъем.

— Это как? — насторожился парень, который не был даже октябренком.

— Оооо, — протянула Ева. — Рассказывать бессмысленно, это нужно только почувствовать. Все понял, ретивый отрок?

— Понял, — вздохнул Кирюша. — Ей-богу, лучше бы меня на пару лет посадили, чем теперь быть у тебя в вечной кабале…

— Мысль верная, но запоздалая, — кивнула девушка, отключая телефон и сгребая документы в сумку. Блажь поработать на ночь глядя к ней приходила регулярно, хотя, в последнее время это происходило все реже. Почему-то любимая работа уже начинала напоминать болото, в которое Ева однажды чуть не вляпалась, привлеченная какой-то ярко цветущей колючкой — изумрудно-зеленая травка, а под ней ледяная засасывающая грязь.

Сегодня именно Агеева оказалась образцово-показательной работницей, покидающей эту богадельню последней. Немного сонный охранник заторможенно наблюдал по мониторам за происходящим на подведомственной территории и мучился от желания зевнуть. Единственным, что удерживало его от этого шага, был нацеленный глаз видеокамеры, неотступно следившим за охранной трудовой деятельностью.

— Что-то вы сегодня припозднились, — секьюрити потянулся всем телом, не отрывая полупопий от стула.

— Тружусь за весь улей, — буркнула в ответ Ева, сдавая ключи и расписываясь в ведомости. — Счастливо отдежурить.

— И вам того же, — охранник все-таки зевнул и поудобнее устроился на кресле. Теперь уже можно и подремать, все равно никого в здании не осталось…

Ева зябко передернула плечами, стоя на невысоком порожке. Порыв сквозняка бросил ей в лицо горсть жалящих снежинок, заставив охнуть и резко закрыться ладонью. Не хватало только, чтобы что-то попало в глаза, придется вынимать линзы, а водить машину в очках она терпеть не могла.

Стянув потуже воротник пальто и морально приготовившись к форсированию местных луж, Ева рысцой направилась в сторону своего авто. Легкий цокот шпилек глухо разносился по полупустой парковке, а ветер скорбно подвывал в проводах, рождая в девушке желание приехать домой, завернуться в одеяло и впасть в спячку месяца так до апреля. До «Синтроена» оставалось буквально пара метров, когда Ева поняла, что она на парковке не одна. Вроде, никаких посторонних звуков, но ощущение чужого присутствия было таким острым, что девушка резко остановилась и попыталась оглянуться. Но не успела.

Она только начала поворачивать голову, когда сзади раздались тяжелые шаги, и кто-то толкнул девушку на машину. Ева с трудом сдержала крик от боли, огнем охватившей подвернувшуюся щиколотку.

— Тихо! — прошипел низкий мужской голос. — Не дергайся!

Ева и не собиралась геройствовать. Во-первых, она физически намного проигрывала даже среднестатистическому мужчине, а, во-вторых, не могла сделать этого при всем желании: нападавший, придавив её всем нелегким телом к боку железного коня, локтем одной руки нажимал на затылок, а ладонью второй — с силой обхватил шею, передавливая одновременно и трахею, и сонную артерию.

— Я… и не… собираюсь, — с трудом, едва слышно, прохрипела девушка, понимая, что ещё минута, и она просто потеряет сознание.

Мужчина слегка ослабил хватку на её горле и прошептал на ухо:

— Вот и умничка. Поставь сумку на крышу машины, только не надо резких движений.

Ева беспрекословно выполнила распоряжение.

— А теперь закрой глазки и считай до двадцати, если не хочешь, чтобы я тебя нашел и немного подпортил красивое личико…

Девушка немного расслабилась, когда он убрал локоть с её затылка, а в следующую секунду почувствовала, как по щеке скользит что-то холодное. Осторожно скосив глаза, Ева увидела узкое блестящее лезвие, которым он провел вдоль её скулы.

— Я не буду смотреть, — шепотом пообещала она, зажмуриваясь и с трудом проглатывая ком в горле.

— Молодец, хорошая девочка.

Легкий шорох и то самое ощущение, заставившее Еву насторожиться ещё перед нападением, исчезло.

Она честно досчитала до двадцати и после этого, все ещё не оглядываясь, достала ключи из кармана пальто и села в машину. Только закрывшись изнутри, она позволила себе осмотреть стоянку. Никого. Лишь изредка проезжающие по улице машины и стая ворон, которая все никак не могла поделить ветки липы, растущей перед входом в офисный центр.

Слегка подрагивающими руками Ева вынула айфон из внутреннего кармана — 19–38. С тех пор, как она вышла из здания, прошло ровно пять минут, а ей показалось, что минуло несколько дней. Адреналин, все ещё гуляющий в крови, заставил её стукнуть по рулю рукой и зарычать сквозь сжатые зубы.

Похоже, что началось…

«Нужно предупредить Стаса, чтобы увез куда-нибудь Линку», — отстраненно думала она, выруливая на проспект. «Ехать в таком виде к ним нельзя, значит…»

Матвеев ответил после третьего гудка.

— Привет.