— Я не могу сформулировать. Наверное, что-нибудь важное для принимаемых решений.

— А ты обратись к тексту клятвы. Самое начало. "Во мне." Билет не паром не "в тебе", ты его выбросила и забыла. Так же, как утреннее умывание или путь по лестнице из квартиры. Но если на этой лестнице встретился кто-то или что-то, к чему возвращаются твои мысли, они — "в тебе". И так же в тебе может остаться игра с какой-нибудь куклой в раннем детстве, если ты о ней все еще вспоминаешь. И без разницы, кажется ли тебе это "важным для принимаемых решений". Оно часть тебя, а значит, подпадает под клятву.

— Вот прямо так дословно? — я ошеломлена. Полагала, что клятва передает общий смысл, но никак не ожидала получить инструкцию.

— В клятве нет лишнего.

— Но тогда получается, я могу не рассказывать факты из своей биографии, даже очень важные. Ведь они не чувство, не желание и не мысль.

— Можешь не рассказывать. Если сейчас с ними не связаны чувства, желания или мысли, значит, эти факты только прошлое. Если они вдруг станут важны для нынешних решений, ты будешь думать о них, и с этого момента они подпадут под клятву, но не раньше.

Вроде бы все понятно, однако совсем не так, как я представляла себе возможные отношения с Багиром. Хотя откуда у меня представления? Из старых книжек двухвековой давности, найденных в архиве городской библиотеки. Но все-таки сложно так вот сразу менять образ сложившейся мечты.

— Рафа… Я, может, глупость спрошу. Но…

— Бри, какая разница, глупость или нет. Если тебе кажется важным — спрашивай.

— В старых книгах мне попалась фраза: "Должна быть в женщине какая-то загадка." В смысле, когда Багир будет все про меня знать, ему станет неинтересно.

— "… Один путь." Бри, если у тебя есть только прошлое, некий "мешок загадок", то когда-нибудь он все равно опустеет. А если вы оба меняетесь каждый день, о чем беспокоиться?

Киваю. Если так думать — конечно.

— Знаешь, Рафа, я не уверена в своей способности сейчас разбирать клятву дальше. И так очень много для меня. Все рассыпалось и надо как-то собрать.

— "Все" — это что?

— "Образ мечты", или как-то так. Он расплывается… меняется.

Рафа улыбается. Странно, я думала — она меня ругать будет. Говорила же, времени мало, а мы еще только первую фразу клятвы разобрали.

— И что на что меняется?

— Что на что? Раньше мне казалось, что лучше всего — это как у родителей. А сейчас… не могу сказать словами как, чувствую только. Как… сливки в кофе. Слить и перемешать. Перемешать… ся. Да. Хочу перемешаться с Багиром.

Утыкаюсь взглядом в свои сцепленные руки. Что же я такое сказала? Вслух?! Ох.

— Ну ты даешь, Бри. Я думал — не догадаешься. — Голос Миха выдернул из сладкого марева и заставил взглянуть на него. И наткнуться на взгляд Рафы. Коша сидит у парня на коленях (и когда только успела забраться), обвивая его хвостом. А Мих ловит губами кончики ее ушей. И до меня вдруг доходит, что они вовсе не случайно сейчас мне все это показывают. "Я — это ты, а ты — это я."

— Вы? То есть перемешаться возможно? Рафа?

— Поняла. Успела понять. Я рада.

— Успела? Рафа, но мы же еще не доразобрали клятву.

— Ну и пусть. Она же только подсказка. А главное, как ты сказала, "образ мечты".

— Подсказка? Не инструкция?

— Нет. Запомни как следует ощущение. Как там? "Перемешаться"? Да. Вспомнишь потом, при произнесении клятвы. Сливки в кофе… смешиваются… растворяются… Аре ле тоу…

Я, слушая Рафин голос, куда-то уплывала, действительно превращаясь в струйку сливок, сливающуюся в горячую чашку. Внутри перемешиваются возбуждение, ожидание, страх и любопытство.

* * *

— Бри, просыпаться будешь? — Рафа осторожно трогает меня за плечо.

— Да я не сплю, так только — глаза прикрыла.

— Ага. Ночь уже. Пойдем к Багиру?

— Пойдем, конечно. Только… Рафа, где можно умыться?

Минут через пятнадцать мы выбрались в ночной парк. Привычных фонарей здесь не было, лишь кое-где светились зеленым участки стен. Наверное, там располагались невидимые днем окна. Да еще над головой переливался и мерцал купол защиты. Тропинки только угадывались в темноте и вряд ли я прошла бы по ним, не возьмись Рафа помочь. Другой рукой она ухватила под локоть Миха и мы двинулись в темноту неразлучной троицей. Казалось, шли долго, хотя этого и не могло быть — не столь уж велика территория посольства. Рафа остановилась перед небольшим, полностью темным куполом, спрятавшимся в зарослях плюща, и приложила ладонь к поверхности. Бесшумно скользнула в сторону дверь, медленно зажегся свет.

— Проходите. Здесь всего две маленьких комнаты. Вот эта гостиная при входе и спальня. Но есть диван, так что нам хватит. Да, Мих?

Осмотрев диван, Мих скептически хмыкнул:

— Поместимся. А ребятам спальню. Надеюсь, диван не развалится.

— Ну… мы постараемся аккуратнее.

На мои жалкие возражения Рафа только пожала плечами:

— Что неудобного? Только если ночью в туалет пойдешь, об нас споткнуться можешь. Так на этот случай я ночник включенным оставлю.

— А если я выйду, когда вы… ну, заняты будете?

— Тогда мы тебя, скорее всего, вообще не заметим.

— Вы совсем не стесняетесь?

— Внутри семьи? Нет.

— Кто тут стеснительный такой? — на пороге открывшейся двери появился Багир.

— Кто? Самый стеснительный у нас ты, — съехидничала Рафа. — Ну и Бри с толку сбиваешь.

— Я-то при чем?

— А кто сбежал от подруги хвост поджав, испугался, что замурчал?

— Рафа!

— Что — "Рафа"? — И, обращаясь уже ко мне: — Бри, объясняю: мурчание у нас — непроизвольная реакция и проявляется только рядом с близким существом. Особенно первое мурчание в жизни. И это значит, что наш полосатик влюбился.

Так? Смотрю на коша, собираюсь спросить: "Это правда?", вижу его смущенное лицо и слова застревают в горле. Хочется укрыть, защитить. Хватаю Багира за руку и затаскиваю в спальню. Уже закрывая дверь, замечаю смеющийся взгляд Рафы и понимаю — именно на такую реакцию она и рассчитывала. В темноте спальни молча прижимаюсь к Багиру, глажу его по щеке.

— Бри…

— Ш-ш, молчи, — целую, развязывая пояс. Багир пытается разобраться с застежкой моего платья. Безуспешно. Насколько все же кошратская одежда проще и удобнее нашей! Приходится выворачиваться из его рук, прерывая поцелуй, расстегивать и стягивать с себя платье. Хочу кошратскую одежду! Чтобы Багир не путался… но потом, утром. А сейчас никакой не надо. Падаем на кровать, даже не пытаясь разобрать ее. Шершавый язык Багира обводит круги вокруг сосков, аккуратно касаясь кончиков, потом проводит влажную дорожку вниз к животу.

— Баги-и-ир! Я уже…

Меня прижимают к постели. Открываюсь как могу широко. Ну, иди ко мне!

— Баги-и-ир! — Сплетаю ноги вокруг него, обвиваюсь руками, жаль, нет хвоста. Прижимаюсь, задерживая дыхание. — О-ох. Я с тобой.

В слабом свете потолка спальни, мерцающего искорками изображения звездного неба, вижу свою белую руку на фоне его темной шерсти. Сливки в кофе. Перемешаться…

— Аре ле…

— Бри?! Ты? — Еще сильнее выгибаюсь вперед, поднимая сплетенные ноги на его поясницу. Еще ближе… Слышу ответный шепот:

— Аре ле тоу…

Завершаем последнюю фразу мы одновременно, слово в слово, шепот к шепоту:

— … им шеро до.

— Она сама начала клятву/свадьбу/слияние.

— Эй! А почему про меня в третьем лице?

— Что?

— Почему я — "она"? И при чем здесь "свадьба"? Про "клятву" я понимаю, а остальное…

— Ты меня слышишь?

— Конечно. Хотя ты как-то странно шепчешь.

— Я вообще молчу. Только думаю.

— Ох! А я, получается, слышу?

— Слышишь. И я тебя — тоже.

— Значит, ты просто думал обо мне. Но про "свадьбу" все равно не поняла.

— Вспомни, сколько слов я сказал.

— Ну… "Она" — раз, "сама" — два, "начала"… не помню, может, там было "начала говорить". Или нет? Пусть три. И "клятву". Э-э. Как это? С одной стороны кажется, было одно слово. Но я точно помню, было сказано еще про "свадьбу", и про "слияние". Кажется, было еще что-то про "дар" или "потерю"?

— Бри, не переживай. Ты все правильно чувствуешь. Просто я эту мысль не предназначал для посторонних и она не полностью оформилась в слова. Это было не сформулированное понятие, как оно есть. Оно действительно одно, со всеми этими смыслами.

— И что это значит?

— Много сразу. Во-первых, клятва не просто слова, она устанавливает мысленную связь внутри семьи.

— И мы с тобой можем слышать мысли друг друга? Всегда?

— Всегда,

— звонкий голосок врывается неожиданно. — И не только вы.

— Рафа, мне кажется, ты выбрала неудачный момент.

— А по-моему, как раз очень удачный, чтобы Бри сразу поняла, во что вляпалась.

— Рафа? Ты тоже можешь меня слышать? И Мих?

— Я — только через Багира, или если ты мне явно разрешишь. А Мих — уже нет. Мой уровень слияния с Багиром недостаточен, чтобы ты могла дотянуться до Миха. Кстати, интересно, какой все-таки уровень у вас?

— Но я не знаю, какие бывают… Багир?

— Рафа, Бри смогла уловить специально не предназначенную ей мысль. Причем не выраженную в словах.

— О, отлично. Бри, попробуй представить, как будто ты сливаешься с телом Багира и смотришь его глазами.

— Э? М-м. Ничего не чувствую.

— Я тоже не чувствую ее присутствия.

— Эх. Значит, тельги. Ну что же, тоже хорошо.

— Рафа, ты как будто недовольна. Это же! Я даже не ожидал такого!

— Именно, что не ожидал. Вообще-то ты и стормозил, а Бри готова была идти на дуату. Осторожный ты наш… полосатик.

— Я не понимаю. Рафа, может объяснишь, о чем вы говорите?

— Да уж объясню. Скажи, в тот момент, когда ты произносила клятву, готова ли ты была позволить Багиру управлять твоим телом?

— Моим телом? Еще бы! М-м-м… Я от одних представлений о таком сейчас растаю.

— Во-от. А Багир в этот момент испугался. Не испугался бы, вы могли бы не только беседовать мысленно.

— Рафа. Не шипи, пожалуйста. Ну испугался, я его понимаю, это только у меня крыша давно в свободном полете. Должен же из нас хоть кто-то оставаться разумным!

— Хорошо, что ты его защищаешь… м-мр-рр-р...

— Ты чего?

— Ни-мр-чего… тут Мих мне на живот дышит и щекотается. Все! Сами там разбирайтесь!

— Мы же разберемся?

— Конечно. А на живот подышать — это идея…

Где-то ближе к утру я решила навестить ванную. Гостиная, как нам и обещали, оказалась освещена ночником, диван разложен. А вот расстилать постель они не стали. Ограничились тем, что прикрыли диван простыней. Себя же прикрывать не сочли нужным, и сейчас Мих спал на спине, раскинув руки и ноги на весь диван, а Рафа пристроилась сбоку, осторожно перебирая и облизывая его мужское достоинство.

— Э-э… м-м? Он же спит?

— Спит. Тише.

— Так зачем же ты? — сдавленный шепот у меня получился совершенно естественно.

— Чтобы сны приятные снились. Ты в душ хочешь? Тут душ сухой, только ванна обычная.

— Ванна — это долго, я тогда просто так обойдусь…

— Ага. Или пусть Багир вылижет. Гораздо приятнее.

— Он уснул.

— Так разбуди.

— Не, я лучше так. Да и потом, если я его разбужу, мы до утра не заснем. И так совсем не спали.

— Да, я слышала. У тебя голос красивый. У меня так не получается звучать, все время писк какой-то выходит. Но если хочешь сейчас уснуть, то лучше в воду не лезь, подкатывайся к Багиру под бочок и спи. Умоешься, потом будешь вертеться, думать.

— Неверное, ты права.

Возвращаюсь обратно в спальню. Под бочок, говоришь? Лучше под мышку.

* * *

Проснулась я раньше Багира. Но вставать или вообще шевелиться не хотелось. Так и лежала, наблюдая перемигивание огоньков на потолке и еще раз переживая события прошедшей ночи. Мир стал другим. Вчерашний день, звонок матери, побег в посольство казались такими далекими и не имеющими значения. Будто из другой жизни. Ну да, из другой, именно сейчас я поняла, что окончательно сделала выбор: я с Багиром… и этой его сумасшедшей семьей. А все остальное — неважно. Словно почувствовав мои размышления, дверь слегка приоткрылась и в щелочку заглянул один глаз Рафы. Встретив мой взгляд, она улыбнулась и громким шепотом сообщила: