– Насколько я понимаю, лестница налево.

Энтони вздохнул. Было понятно, что она не желает говорить с ним о чем-либо серьезном. Он чувствовал напряжение, охватившее ее тело, ощущал угловатость ее движений, пока они поднимались по ступеням. Он решил, что она все объяснит ему, когда сама сочтет нужным, но не раньше. София всегда отличалась упрямством.

Вскоре они оказались на верхней площадке лестницы, и справа и слева перед ними открылись довольно длинные крылья полутемного холла. Здесь не было вообще ничего: ни с голов, ни знаменитых картин, лишь кое-где были видны стенные канделябры без свечей и тусклые остатки грязных обоев.

– Знаете, – прошептала София, – здесь была огромная коллекция картин. Тетя Агата говорила мне, что она была достопримечательностью всего графства. Вот, глядите. – Она указала рукой на особенно красноречивое прямоугольное пятно на стене. – Их все отсюда убрали.

Энтони угрюмо кивнул, догадываясь, куда они могли подеваться.

– Идемте, займемся этими странными поисками.

Он увлек ее в холл, но тут же был остановлен вопросом:

– Вы сердитесь, что оказались здесь, Энтони? Разве вы не видите, что в этом жутком доме происходит что-то нехорошее?

– Разумеется, я это вижу, – резко ответил он. – Младший лорд Блейксли, очевидно, держит своего отца взаперти, распродал его коллекцию картин, чтобы поддерживать свой затратный образ жизни в Лондоне, и, вероятно, весело проматывает остатки своего наследства.

Она кивнула, видимо, соглашаясь с его подозрениями.

– Тогда почему же вы возражаете?

– Не вижу необходимости брать с собой женщин на дело, которое может представлять для них опасность.

– Мы не комнатные растения, – строго возразила София. Даже Лидия иногда проявляет незаурядную смекалку. Кроме того, неохотно прибавила она, – Реджинальд никогда не подверг бы нас настоящей опасности. Лорд Блейксли, вероятнее всего, на третьем этаже, куда он ушел с тетей Агатой. Опасную часть дела они взяли на себя. А все, что остается нам, это…

Она внезапно замолчала, и ее лицо залилось алым румянцем.

Он глядел на нее, и его подозрительность возрастала с каждой секундой, однако она больше так ничего и не сказала. Под его пристальным взглядом она, казалось, взяла себя в руки, вероятно, на что-то решившись.

– София? – спросил он с едва уловимым предостережением в голосе.

– Пойдемте, майор, – сказала она энергично. – Мы должны осмотреть эти комнаты.

Она решительно двинулась вперед. Ему не оставалось ничего иного, как последовать за ней.

По пути они не встретили никого из прислуги. Обойдя без помех весь холл второго этажа, они открывали одну дверь за другой, попадая в спальни, вся немногочисленная мебель в которых была накрыта чехлами. Повсюду толстым слоем лежала пыль, и кое-где встречались красноречивые признаки присутствия грызунов.

Энтони счел бы это совершенно бессмысленной тратой времени, если бы не странное поведение Софии. Сначала она открывала двери с силой, никак не вяжущейся с тем, что у нее дрожали руки. Складывалось такое впечатление, что она каждый раз, перед тем как открыть очередную дверь, собиралась с духом. Но после того, как дверь распахивалась, она замирала в нерешительности, затем отступала, будто неожиданно охваченная сомнениями.

– И здесь никого, – говорила она, хотя в этом не было никакой необходимости.

После этого она поспешно захлопывала дверь и шла дальше. Пройдя так комнат пять или около того, она дальше уже не смогла продолжать в том же духе и уступила ему обязанность открывать двери, а сама неловко топталась рядом. Все происходящее казалось крайне нелепым, чтобы не сказать больше. Он, возможно, любовался бы тем, как платье облегает ее формы, если бы не ее очевидная взволнованность.

– София…

– Осталась одна дверь с этой стороны, – сказала она неестественно высоким голосом.

– Да, конечно, – отозвался он, – мысленно покоряясь неизбежному.

Он не сомневался, что все прояснится, если только он терпеливо подождет. Но терпение как раз труднее всего и давалось ему. Почему не раньше, а именно сейчас, когда они ищут предполагаемого безумца, она решила осуществить какую-то странную затею? Это безрассудство. Правда, в глубине души он начинал наслаждаться происходящим. Мысленно он улыбался каждый раз, когда она вздрагивала, с каждой минутой становясь все более пугливой.

С его стороны забавляться этим было не по-джентльменски. Но именно за это отчасти он ею и восхищался. Она постоянно его удивляла. Для человека, который полагает, что уже все в жизни повидал, София была неисчерпаемым источником радости.

Однако она ему не принадлежала.

Чуть не застонав, он обернулся к последней двери.

– Ну что, я открываю? – спросил он. – Или, может, вы хотите сами?

– Нет-нет, спасибо. Давайте уж вы.

Затем она зашла ему за спину, то ли с тем, чтобы подтолкнуть его, то ли чтобы спастись бегством. Он не мог бы сказать, что именно она намеревалась сделать.

Да и не важно, в конце концов, он был готов и к первому, и ко второму. Подавшись вперед, он взялся за дверную ручку и повернул, правда, все его внимание при этом было сосредоточено на женщине, стоявшей позади него. Однако, к его удивлению, дверь не открылась.

Насупив брови, он повернул ручку сильнее, но добился того же результата, что и при первой попытке.

– Дверь заперта.

Он ощутил, как за его спиной изумленно вздрогнула София.

– Заперта? Вы уверены?

– Эй, – послышался приглушенный голос с той стороны двери, – кто там?

Энтони, обернувшись, взглянул на Софию, гадая, уловила ли она этот звук тоже.

– Эй, вы слышите меня? – снова прозвучало из-за двери.

– Да, – ответила София, нагибаясь, чтобы заглянуть в замочную скважину.

Ее тело окаменело от потрясения.

– О нет! – ахнула она, отстраняясь, чтобы Энтони тоже мог посмотреть.

Заглянув, он увидел миниатюрную брюнетку, направляющуюся к двери. Он отметил прелестное личико, обезображенное жутким синяком, покрывающим всю щеку. Женщина прижалась к двери.

– Меня здесь держат взаперти, – заговорила она взволнованно. – Вы должны мне помочь отсюда вырваться.

У Энтони сразу же возникло в голове множество мыслей. Солдат в нем требовал задать женщине десятки вопросов, и не последним из них был, почему ее вообще здесь заперли. Ему доводилось встречать безумцев, производящих впечатление совершенно нормальных людей. Хотя у него и были сомнения, он не мог полностью отвергнуть возможность того, что эту женщину здесь удерживают на вполне разумных основаниях.

София, очевидно, подобных сомнений не испытывала. Она снова оттолкнула его в сторону и, опустившись на колени, проговорила в замочную скважину:

– Дверь заперта. Где ключ?

– Ключ у мистера Суина.

Энтони вдруг подумал совершенно об ином. А может, поиски лорда Блейксли лишь уловка? Может быть, Кайл ищет именно эту женщину? Это объяснило бы очень многое. В конце концов, он не может прямо признать, что ищет женщину, к которой не имеет никакого отношения. Поэтому ему пришлось придумать другое оправдание.

В чем бы ни состояла правда, ясно было, что эта леди может ответить на множество вопросов. Поэтому он, преисполнившись решимости, извлек из кармана тонкий металлический предмет.

– Ну-ка, посмотрим, что мы можем сделать без ключа.

– Майор! – воскликнула София, когда он нежно отстранил ее от замочной скважины. – Я и подумать не могла, что такие навыки обязательны для солдата.

Он лишь пожал плечами, сосредоточившись на своей задаче.

– Вы бы сильно удивились, узнав, чему человека может научить армия.

– Не открывайте эту дверь! – рявкнул кто-то у них за спинами.

Энтони быстро обернулся, пряча отмычку в карман и ругая себя за то, что позволил себе потерять бдительность. Его мысли были слишком поглощены Софией, и его застали врасплох. И теперь их поймал на горячем мистер Суин, который, казалось, прибавил в росте добрый фут. От его подобострастной улыбки не осталось и следа. Теперь он выглядел крупнее, плотнее и намного опаснее, тем более что по бокам от него стояли два дюжих лакея.

Энтони замер, уверенный, что управится и с этими двумя, и с надоедливым Суином вдобавок. Однако меньше всего ему сейчас, на глазах у Софии, хотелось бы драться с тремя мужчинами, толком даже не зная, что тут происходит. Сначала он должен ясно разобраться, что к чему. Но прежде чем он успел от крыть рот, на дворецкого набросилась София.

– На каком основании вы держите под замком эту бедную женщину?!

– Это племянница лорда Блейксли, и она подвержена тем же припадкам, что и его светлость. Еще раз прошу оставить ее в покое, она представляет определенную опасность для окружающих.

– Нет, это неправда! – закричала женщина с той стороны.

– Ерунда, – сердито бросила София, в то время, как Энтони сжал ее руку, пытаясь утихомирить этим прикосновением.

– Я требую немедленных объяснений!

Ясно, что она не желала успокаиваться. Тогда он решил воз действовать на нее более прямо, придав своему голосу тон предостережения, в надежде, что она его поймет.

– Возможно, он прав, София, – предположил Энтони мягким голосом. – Мне тоже кажется, что она немного не в себе.

София круто обернулась.

– Что?

– Я считаю, нам лучше оставить эту молодую леди на попечение мистера Суина, – продолжил он спокойным тоном. – В самом деле, София, нельзя же умалишенным позволить свобод везде ходить. Они могут производить впечатление здравомыслящих, но мой опыт говорит о том, что в мгновение ока они превращаются в буйных.

– Но…

Он прижал пальцы к ее губам, заставляя замолчать и уводя, ее от запертой двери.

– Пойдемте, София, – проговорил он так, будто она ничего ему перед этим не сказала. – Ваши нежные чувства потрясены, я понимаю. Доверьтесь мне. Я уверен, мистер Суин не стал бы запирать эту дверь без веских на то оснований. Положимся на его здравомыслие.

Обернувшись к дворецкому, он приложил все силы, чтобы его слова прозвучали искренне.

– Вы ведь как следует заботитесь об этой бедной женщине, Не так ли?

– Разумеется, майор. Молодой лорд Блейксли очень заботится о Мелиссе. Мы делаем все от нас зависящее, чтобы она не причинила вреда себе или окружающим.

Энтони ощутил, как София обмерла рядом с ним.

– Мелисса! – вскрикнула она, оборачиваясь к запертой двери, но Энтони крепче сжал ее руку, пресекая ее движение.

– Вот видите, София, – заговорил он пока она не предприняла чего-либо еще. – Беспокоиться не о чем. Теперь нам нужно возвращаться в сад. Боюсь, мы слишком долго отсутствовали, и нас уже хватились остальные.

– Майор…

– Лестница там, насколько я помню.

– Энтони…

В голосе Софии прозвучало отчаяние.

– Доверьтесь мне, моя дорогая, прошу вас.

В конце концов – о чудо! – он почувствовал, как она обмякла. Обернувшись к ней, он увидел, что, хотя она и расстроилась, но подчинилась его воле. Удовлетворенно кивнув, он повел ее через холл, направляясь в противоположное крыло. Она охотно шла рядом с ним, и Энтони наслаждался этим ощущением.

Он оглянулся посмотреть, не идет ли кто-нибудь за ними, но Суин явно потерял к ним интерес. Дворецкий отпер дверь в комнату и скрылся за нею вместе со своими подручными.

– Энтони… – начала София негромко.

– Подождите, пожалуйста, пока мы не выйдем, – прервал он ее.

В его голове уже начал складываться план действий. Он не собирался бросать бедную узницу в злополучной комнате, но не мог и действовать, не позаботившись, чтобы Софии не грозила опасность. Он стал обдумывать, какие у него есть варианты.

– Мы должны разыскать Перси, – сказал он наконец. – С ним вы будете в безопасности.

Почувствовав, как она напряглась, он вздохнул. Ему следовало бы сразу понять, что ее покладистость долго не продлится. Только они дошли до лестницы, как она уперлась.

– София!

В этом слове прозвучало предостережение, но она его уже не слушала. Не успел он ахнуть, как она опустила свое плечо и толкнула его на дверь, которая была прямо у них за спиной. Попятившись, он больно ударился о деревянное полотно двери, задрожавшей под его весом.

Он услышал ее ругань. Настолько неподобающее леди слов в ее устах заставило его улыбнуться, несмотря на неловкое положение, в котором они оказались.

– Что вы делаете? – спросил он ее.

– Ах, заходите же в комнату!

– Что?

Она высвободилась и, заведя руку ему за спину, повернул дверную ручку.

– Зайдите! – скомандовала она, для убедительности быстр толкая его в грудь.