Вирджиния Хенли - Пират и язычница

Он не случайно назвал «Нептуна» – на этом неповоротливом тихоходном судне почти не было пушек.

– «Нептун», говорите? – переспросил Корнуоллис, ехидно усмехнувшись. – Кровь Христова, да это же тот, что отдали Уильяму Пенну после того, как он потерял «Ройял Карл»! Представляю, что скажет наш богобоязненный Пенн, узнав, какой груз будет в его трюмах!

– Наоборот, – возразил Хелфорд, – все эти потаскушки окажутся в надежных руках. Он не даст им воли!

Лорд Хелфорд прибыл в портсмутскую тюрьму в сопровождении полудюжины милиционеров. Спешившись на тюремном дворе, он с удивлением осознал, что ноги подкашиваются, а сердце сжимается от страха. Впервые в жизни он испугался! Его трясло как в лихорадке. Приходилось нечеловеческим усилием воли подавлять отчаянное желание вскочить на коня и ускакать куда глаза глядят.

Переступив порог, он был принужден сжать челюсти, чтобы его не вывернуло прямо на каменный пол. Ноздри и глотку забивала удушливая вонь сотен немытых тел и испражнений. При одном взгляде на высокого джентльмена Бладуорт испуганно вытянулся. Хелфорд небрежно бросил на стол приказ о назначении его временным судьей, подписанный Корнуоллисом и скрепленный королевской печатью. Утром он велел капитану «Нептуна» готовиться к отплытию и резко отмел все возражения Уильяма Пенна, посчитавшего себя униженным подобным приказом. Он, старый, заслуженный моряк, должен перевозить преступников!

Первое, что сделал лорд Хелфорд, – выбросил Бладуотера вместе со всей обстановкой из тюремной конторы и велел милиционерам выскрести полы и стены, как корабельную палубу, а потом сжечь серу и селитру, чтобы очистить воздух.

Вскоре молодые люди внесли большой стол, на который положили книгу регистрации заключенных. Один из милиционеров, умевший читать и писать, исполнял обязанности секретаря. Когда все было готово, Рурк приказал привести женщин. Всего их оказалось около шестидесяти. Больше похожие на серые тени, они робко входили в комнату и выстраивались у стены. Лорд Хелфорд пристально вглядывался в лицо каждой, стараясь привыкнуть к мысли о том, что Саммер, несомненно, изменилась. Но как ни пытался, не мог смириться с тем, что кто-то из этих несчастных – его жена. Секретарь громко выкликал имя каждой и зачитывал список преступлений.

Рурк Хелфорд был известен своим хладнокровием, умением держать себя в руках, незыблемой верой в справедливость и неотвратимость наказания за совершенное злодеяние, но в тот день не испытывал ничего, кроме жалости к женщинам, проведшим много месяцев в невыносимых условиях и медленно умиравшим от голода в грязных вонючих камерах. Он чувствовал нестерпимый стыд за то, что стал сочувствовать им, лишь когда его возлюбленная попала в такую же беду.

По мере того как список близился к концу, им овладевали паника и ужас. Ее нет! Господи, неужели она умерла, прежде чем пришло спасение?!

Рурк стиснул кулаки. Боже, только не это!

Взяв из рук секретаря книгу, он принялся перелистывать страницы.

– Здесь все заключенные, или кого-то не привели? – мрачно осведомился он.

Старательный милиционер ставил галочку у каждого перечисленного имени. Кроме того, он успел вычеркнуть имена усопших. Проведя пальцем по длинным столбцам, Рурк быстро отыскал четыре имени, против которых не стояло никакого знака. Вот оно! Сент-Кэтрин!

– Бладуорт! – крикнул Рурк, устремившись к порогу. – Почему я не видел этих четверых?

Комендант в ужасе заломил руки, открыл рот и попятился.

– Ну? Вы, кажется, языка лишились? – раздраженно допрашивал Рурк.

– Ваша милость, это злостные убийцы! Я держал их в подземелье, но они и там ухитрились прикончить двоих своих товарок, да еще и сержанта!

Рурк закрыл глаза и снова попросил Бога, чтобы в числе оставшихся в живых оказалась и Саммер.

– Немедленно привести! – прохрипел он.

Рурк не помнил, как вынес эти томительные минуты ожидания. Наконец в комнате возникли четыре привидения. Сердце Рурка замерло, казалось, вовсе перестав биться. В этот миг он действительно перестал дышать, потому что Саммер среди них не было. Неизвестно, сколько прошло времени, прежде чем суровое, неподвижное, как маска, лицо исказилось неудержимой яростью. Под слоем грязи и разводов от пота и слез едва угадывались знакомые высокие скулы и тонкие черты некогда прекрасного лица. Рурк уже хотел броситься к жене, но превозмог себя, неожиданно поняв, что она сгорит со стыда, если он при всех назовет ее по имени.

Он неловко откашлялся, пытаясь обрести хоть малую толику самообладания, и деловито объяснил заключенным, по какой причине вызвал их сюда. При упоминании Америки в потухших глазах узниц зажегся огонек надежды. Бесстрастный взгляд судьи неторопливо скользил по их лицам. Как бы ни было трудно, Рурк ничем не давал понять, что каким-то образом выделяет одну-единственную, ради которой затеял весь этот спектакль.

– Наказанием за все ваши преступления будет отправка в колонии. Никому не грозят ни казнь, ни пытки. Призрак смерти достаточно долго витал над вами. Но советую с этих пор строго придерживаться правил и законов, установленных нашим королем. Постарайтесь принести пользу стране, которая вас примет. И остерегайтесь нового появления призрака.

Он специально подчеркнул последнее слово, пытаясь дать понять Саммер, о чем идет речь, и поспешно повернулся спиной к женщинам, боясь, что еще немного, и он непременно сорвется.

Женщины принялись возбужденно перешептываться, и Рурк, перекрывая их голоса, объявил:

– Завтра, прежде чем доставить вас на борт «Нептуна», всем дадут возможность вымыться, снабдят одеялами и чистой одеждой.

Едва он, неестественно выпрямившись, исчез за дверью, Саммер почувствовала невероятное облегчение. Слава Богу, Рурк и глазом не моргнул при виде ее! Она не знала, как сможет вынести его брезгливое отвращение. Уж лучше в петлю!

И только сейчас она осознала, что ее проклятая гордость все еще тлеет под пеплом чаяний и разрушенной жизни. Даже тюрьма ее не уничтожила, несмотря на то что душа Саммер онемела и застыла. Но при мысли о долгожданной свободе гордость и достоинство вновь ожили, а вместе с ними и тоска по ее мальчику, милому малышу Райану, с которым Саммер разлучали навеки. Что ж, придется идти дальше по длинной пустынной дороге, пока не настанет конец. Возможно, Райану будет лучше без такой матери… матери, заклейменной вечным позором.

Что-то буквально подтолкнуло Рурка осмотреть подземелье, где столько времени страдала его возлюбленная. Захватив фонарь, он спустился вниз. Смрад, ударивший в лицо, был в тысячу раз сильнее, чем наверху. В углу возвышалась неопрятная куча чего-то невыразимо мерзкого, бывшего, по-видимому, охапкой соломы… давно, еще до того как она пропиталась кровью и испражнениями. Рурк инстинктивно отпрянул от ведра с нечистотами, но более всего его поразило, что камера так мала. Как они умещались здесь, вчетвером? Тут и для одного места недостаточно.

Никто, кроме любопытных крыс, не видел, как гордый судья лорд Рурк Хелфорд обессиленно сполз по стене и закрыл лицо руками. Звук глухих рыданий эхом отдался от покрытых слизью камней.

Капитан Уильям Пенн был в отвратительном настроении. Представить невозможно, чтобы в трюмах его судна перевозили не достойный груз, а воровок и шлюх, да еще в таком количестве! Почти сотня! Да к тому же пришлось установить внизу узкие койки, занявшие половину свободного места. Вторая половина была отведена под бочонки с водой и солониной и мешки с сухарями. На женщин не надевали кандалы, но позволяли выходить на палубу только днем, а на ночь запирали.

Большинство новоиспеченных колонисток никогда не были на море и теперь почти не вставали, борясь с приступами морской болезни. Но если бы кому-то дали на выбор: гнить в английской тюрьме или обрести свободу, ни одна не осталась бы на родине.

В отличие от своих товарок Саммер старалась как можно больше времени проводить на палубе. Она забивалась в укромный уголок и ни с кем не разговаривала. Какое счастье – просто вдыхать свежий морской воздух, напоенный запахами моря! Вкус соли на губах, поскрипывание мачт, звон якорной цепи – что может быть чудеснее!

Она еще не отошла от добровольной немоты, ни о чем не думала, зато по крайней мере к ней вернулись ощущения.

Когда «Нептун» проплывал мимо островов Силли, она жадно втянула носом цветочный аромат и с удивлением поняла, что на землю пришла весна.

Через двое суток вдали показался корабль. Матросы начали тревожно перешептываться, но на мачте «гостя» развевался английский флаг, так что сэр Уильям Пенн нисколько не встревожился, когда оба судна сблизились, чтобы обменяться приветствиями. Однако капитан мгновенно понял, что попал впросак, когда стоявший на мостике высокий темноволосый мужчина приказал ему лечь в дрейф.

– Очистить палубы! Приготовиться к бою! Пушки выкатить! – громовым голосом произнес Уильям, прекрасно понимая, что время упущено. Поздно! Он поймался на старую уловку и, судя по количеству пушек и ухмыляющимся черномазым рожам, снова попал в плен, но на этот раз к пиратам. – Шпаги к бою! – скомандовал он, но тут же потрясенно открыл рот, услышав из уст пиратского капитана собственное имя.

– Капитан Пенн! Я не причиню зла «Нептуну» и позволю вам мирно следовать вашим курсом.

– В таком случае что же вам нужно? – скептически осведомился Пенн.

– Я хочу забрать женщину.

– Эти заключенные отправляются в Америку. Они под моей защитой.

– Я имел в виду всего лишь одну из них, капитан Пенн. И готов ее купить… назовите цену.

Пенн окинул взором пушки, готовые изрыгнуть огонь, и почти поддался искушению вступить в неравный поединок с этим наглецом.

– Безбожная свинья! Я не работорговец! Как ты смеешь!

Вместо ответа Черный Джек Флаш, гибко, как пантера, перепрыгнул через поручень и оказался на палубе «Нептуна». Черные сапоги из телячьей кожи доходили до самых бедер. Сорочка с жабо была расстегнута почти до пояса и заправлена в облегающие черные кюлоты. Темная щетина резко контрастировала с белым зигзагом на виске. Низко поклонившись Пенну, он учтиво объяснил:

– На борту вашего корабля моя женщина. Я пришел за ней.

– Как ее зовут? – невольно полюбопытствовал Пенн.

Рори оглянулся в поисках Саммер.

– Она сама прекрасно знает, о ком идет речь, капитан.

Видя, что ни одна из узниц не намеревается выступить вперед, Пенн заметно приободрился.

– Похоже, она не желает идти с вами, – вызывающе бросил он.

Зубы Рори блеснули в волчьем оскале:

– Боюсь, капитан, у нее просто нет выбора.

Он уверенно шагнул к тощему, скелетообразному созданию в бесформенном платье из грубой ткани и протянул руку.

Саммер почувствовала, что наконец пробуждается от долгого кошмара. В ушах радостными колокольчиками зазвенели последние слова лорда Хелфорда: «Остерегайтесь нового появления призрака!»

Значит, он все-таки узнал ее! Рурк и Рори вместе задумали ее побег!

Она нерешительно сжала ладонь своего спасителя, взглянула в незабываемо гордое лицо с соколиными глазами и надменной улыбкой. И тут же перед ней все поплыло, а голова закружилась так, что Саммер пошатнулась. Рори подхватил ее, вмиг оказался у поручня, перебросил навстречу протянувшимся рукам и перепрыгнул на палубу «Призрака». Полоса воды между двумя судами быстро расширялась; вскоре пиратское судно скрылось из виду.

Саммер неверяще уставилась на Рори и впервые за много-много дней прошептала:

– Тебе следовало забыть обо мне. Оставить на произвол судьбы.

Взгляды их встретились, и Рори, улыбнувшись, покачал головой:

– Оставить тебя? Никогда. Как капитан этого корыта приказываю тебе лечь в постель и ничего не делать, кроме как есть и спать. Не меньше недели. – И словно желая успокоить ее, добавил: – Никто тебя не потревожит.

Саммер с благодарным вздохом спустилась в знакомую каюту. Куда исчезли алый полог и балдахин? Теперь на кровати все было девственно-белым вплоть до льняных простынь.

Саммер проспала трое суток. На четвертый день она попросила есть и между долгими часами дремоты ухитрялась выпить немного бульона или проглотить кусочек мяса. На пятый ее ждала поистине королевская роскошь – купание в лохани.

Наконец у нее хватило сил выбраться на палубу и понять, что «Призрак» стоит на якоре в залитой теплым сиянием бухте островов Силли. Рори держался на расстоянии и предоставил ей выбирать себе собеседников, однако она робко подошла к нему и потерлась лбом о плечо.

– Солнце и морской воздух исцелят тебя. Твои щечки уже немного порозовели.

Саммер сошла на берег и с этой минуты проводила целые часы на горячем песке. Потом пустилась в долгие одинокие прогулки: искала затейливые раковины, позволяя крошечным крабам карабкаться по ее босым ногам, чутко прислушивалась к резким крикам чаек.