* * *

Спустя два с половиной года на лондонскую пристань сошла красиво одетая леди.

Изящно уложенные волосы скрывались под великолепной шляпкой. Идеально сидящие на ноге туфельки отстукивали веселый ритм. Плечи дамы скрывала белоснежная меховая накидка, а руку она прятала в такого же цвета муфточку.

На леди было бледно-лиловое платье по последней моде: из высокосортного бархата, распашное. Она сознательно выбрала его, отказавшись от более простого цельнокроеного, понимая, что более нарядное лучше соответствует цели. В области лифа располагался стомак с растительным орнаментом, расшитый серебряными нитями, подтверждая богатство владелицы: а из-под платья виднелась отдельная юбка из плотной стеганой ткани: блестящего атласа на подкладке со сквозным ромбовидным швом. Ее дама просила пошить одного цвета с основным нарядом, понимая, что более темный вариант наталкивал бы окружающих на мысль, что она не успела переодеться после бала или просто не имеет иного наряда, надевая одно и днем, и вечером. Ткань юбки была собрана сзади на талии и задрапирована так, чтобы создать акцент на талии. Удивительно тонкой талии, в сочетании с которой грудь казалась больше и поражала округлыми формами и высотой.

За годы, проведенные вне Англии, ее формы округлились. Этому способствовал не только физический труд – леди повзрослела, и потому наряд сидел идеально.

Во второй руке она держала чемоданчик и делала это так легко и непринужденно, что ни один носильщик не рискнул предложить ей свои услуги.

Со стороны казалось, что внутри лишь невесомые кружева. И только леди знала, что ноша нелегка, и кожаные створки доверху набиты золотом и драгоценными камнями. Но помощь ей действительно не требовалась. Месяцы тяжелого труда, когда она поднимала еще большие тяжести, позволяли нести сей груз без каких-либо неудобств.

Отсутствие иной поклажи объяснялось отнюдь не отсутствием средств, а сундуками с платьями она не успела обзавестись по другой причине: в последнее время она носила нечто иное – более удобное и подходящее роду занятий.

Все говорило о том, что леди провела в жаркой стране по крайней мере несколько месяцев – ее кожа была смугла. И это одна из причин, по которой она пока не могла посещать лондонское общество. Другая – она успела немного подзабыть все правила этого круга, и ей требовалось время, чтобы припомнить. И все же, несколько адресов значились в ее списке прямо сейчас. А что делать потом – она не думала.

Дама легко перепрыгнула через канавку на улице, осмотрелась и, поняв в какую сторону двигаться, начала путь.

Сначала ей нужно решить бумажные дела. А потом непременно навестит тетушку. В таком удовольствии она себе не откажет.

Толкнув дверь в контору поверенного, девушка обворожительно улыбнулась и уточнила:

– Здравствуете, подскажите, мистер Чарлсон у себя? Если он не занят, я пройду к нему.

– Он свободен. Но я должен сначала доложить о вас, – клерк был немного смущен.

Дамы посещали их контору не часто, и еще никогда ему не приходилось видеть таких красавиц. И не только в этих стенах.

– О, это совершенно излишне, – уточнила пришедшая, прошла дальше и толкнула дверь в комнату поверенного. – Рада видеть вас, мистер Чарлсон! – произнесла она, едва открыв двери.

Мужчина поднял на нее глаза, задумался, и через несколько секунд на его лице промелькнуло удивление.

– Не думал снова увидеть вас, мисс Далтон. Весьма неожиданная встреча. Нонемогу не отметить, что вы изменились. Прекрасно выглядите.

Она и сама знала, что выглядит иначе. И не только выглядит, но и чувствует себя по-другому. Соленая вода и солнце придали ее коже смуглый оттенок, а волосы чуть выгорели на солнце и приобрели удивительный цвет меда со сливочными и молочными оттенками. Физический труд и занятие фехтованием изменили фигуру, да и взросление поспособствовало формированию и прибавило там, где было нужно – в груди и бедрах, убрав лишнее на других частях тела.

– Спасибо за комплимент, – пришедшая ничуть не смутилась. – Не могу согласиться насчет неожиданности встречи. Неужели не верите в чудеса?

– Жизнь заставляет меня быть прагматиком, мисс Маргарет.

– Вам нужно изменить взгляд на бытие.

– Ради вас, милая леди, все что угодно.

– Благодарю, мистер Чарлсон.

– Позвольте уточнить: вы ко мне по какому-то делу или просто решили навестить старого знакомого?

– И то, и другое, – ответила гостья и поставила чемодан на стол. – Вы помните наш уговор?

– Естественно.

– Я пришла выкупить дом в Лондоне. И все иное имущество, что было у моей семьи.

– Боюсь вас разочаровать, но я сохранил только дом. По остальному договора не было.

– Я не обвиняю вас. Если что-то уже продано, выкупите. У кого бы оно ни находилось и сколько бы они ни попросили, – с этими словами она открыла чемоданчик. – Как вы понимаете, цена не имеет значения, но я бы хотела контролировать процесс. И проследить, чтобы стоимость оказалась не слишком высока.

– Смею предположить, если вы поедете на переговоры, ни один мужчина не устоит.

– Полностью полагаюсь на ваше мнение в данном вопросе, но все же хочется надеяться, что этому будет способствовать не только моя внешность, но и деловые качества.

– Вы удивительная леди. Не каждый мужчина способен так здраво мыслить, придерживаться договоренностей и вести дела твердой рукой.

– Не знаю, что и сказать, – улыбнулась Маргарет. – Порадоваться за себя или посочувствовать мужчинам.

– Сделайте и то, и другое, – рассмеялся поверенный. – Хотелось бы лишь предупредить, что возвращение имущества займет какое-то время.

– Я могу вам его предоставить. Поместье Далтонов в Лондоне требует ремонта, снимать квартиру не хочется, так что пока остановиться негде. Кроме того, у меня есть кое-какие дела за пределами столицы. А потом я вернусь, и мы совершим сделки.

Мир за время ее отсутствия изменился, и она желала узнать обо всех его гранях.

– Тогда, может быть, чашку чая, чтобы мы смогли обговорить условия?

– Не откажусь, – мило улыбнулась девушка, устраиваясь в кресле поудобнее.

* * *

В прекрасном настроении после посещения поверенного, Маргарет, – а сошедшей на пристань дамой была именно она, – решила, что нужно выполнить еще одно важное дело: никто не захочет видеть у себя в гостях леди, одетую как уличный мальчишка. И потому она отправилась к портнихе, где заказала пару платьев, подождав, пока с нее снимут мерки, и выбрала ткань и отделку. Наряд, надетый на нее сейчас, был единственным, в котором можно было показаться под своим именем хоть где-то, а потому, не утруждая себя сборами, девушка остановила извозчика и попросила доставить ее на почтовую станцию.

Не слишком хороши были воспоминания о ночных переездах, но останавливаться в гостинице даже на одну ночь не хотелось. К тому же, за месяцы кочевой жизни она привыкла ко всякому роду неудобствам и воспринимала временные лишения уже не так как прежде.

Почтовая карета остановилась в Бирмингеме, чтобы оставить письма и взять новый груз. Дилижанс следовал дальше, почти до самого входа в поместье Бенсонов, но Маргарет не хотелось идти пешком, а потому она сошла и наняла самый лучший экипаж, который только нашелся в городе. Ей хотелось появиться перед тетушкой во всей красе. На море она много думала о ее поступке и где-то даже жалела женщину, не слишком удачно вышедшую замуж и потому вынужденную бороться с трудностями самостоятельно. Конечно, это не умаляло тяжести ее поступка со свадьбой, но немного смягчило сердце Маргарет. Она не знала, на что в конечном счете рассчитывает, совершая эту поездку, но повидать места, где провела большую часть своей жизни, хотелось.

Кроме того, сестра не виновата в поведении матери. И мисс Далтон решила немного помочь ей деньгами, понимая, как сложно девушке без приданого.

За размышлениями дорога пролетела быстро. Вот экипаж остановился у дома Бенсонов, и кучер помог ей спуститься. Февраль выдался не слишком холодным, но в небольшом садике все же лежали кучки снега, скрывая клумбы и припорошив ветки деревьев. Поместье было отремонтировано, но работы были явно сделаны в ту пору, когда Маргарет посещала это место прошлый раз. Кое-где краска облетела, но ее не заменили новой, да и крышу следовало бы обновить.

Молодая леди подошла к дому и постучала молоточком по металлической табличке. Удивительно, но никакого волнения она не испытывала. Да и странно девушке, которая захватывала торговые корабли, опустошая их трюмы, сражалась на шпагах и применяла огнестрельное оружие, беспокоиться по такой малости как использование дверного молоточка, куда бы тот ход ни вел.

Через несколько минут дверь отворилась и в ней показалась служанка. Вмиг оценив внешний вид гостьи, она поклонилась и уточнила:

– Чем могу помочь, миледи?

– Я бы хотела увидеть хозяев, если это возможно.

Открывшая дверь девушка была Маргарет не знакома, и потому она не стала уточнять имена, решив, что у дома, возможно, сменились собственники.

– Как вас представить?

– Скажите, что приехала знакомая, – не желая раскрывать свое имя раньше времени, ответствовала гостья.

– Я могу узнать ваше имя? – чуть тише уточнила служанка.

Она явно была смущена тем, что пришедшая не назвала себя, но выставить ее вон не позволял внешний вид леди. Та была ну никак не похожа на бродяжку.

– Это дом семейства Бенсонов? Я правильно понимаю? Когда я была тут последний раз, в поместье проживали Вистан и Беатрис Бенсоны и их дочь Анабель.

– О да, все верно! – служанка чуть успокоилась.

– Просто отлично! А то я начала думать, что приехала, а дом продан, – быстро заговорила гостья, улыбаясь все шире и стараясь усыпить бдительность девушки. – Правда, это было так давно, что меня наверняка позабыли. Но проезжая мимо, я все равно подумала, что было бы неплохо навестить старых знакомых. А то ведь сами знаете, живем вроде бы недалеко, но так сложно найти время и нанести визит. То одно отвлекает, то другое. Но соседи не должны забывать друг друга. Вы как считаете?

– Да, миледи, я с вами согласна.

– Вот и отлично. Так вы позволите мне войти? Я могла бы подождать в гостиной, – продолжала говорить Маргарет и закончила только, когда ее впустили в дом и со всеми удобствами расположили в гостиной.

Очнулась служанка только около дверей кабинета, куда отправилась доложить хозяину, что прибыли гости. Очнулась только потому, что поняла: она совершенно не представляет, как этих визитеров представить.

Через несколько минут в гостиной появилась Беатрис Бенсон, отправленная вниз мужем, который сослался на дела и отказался принимать незваных гостей.

Настроенная выпроводить очередную посетительницу, явно сославшуюся на знакомство, чтобы самолично увидеть как живет облапошенное собственной племянницей семейство, Беатрис приготовила отповедь и уже открыла рот, чтобы высказать все что думает. Но остановилась на полуслове.

Пришедшая хоть и была ей незнакома, но не производила впечатления леди, приехавшей посмеяться над горем других.

А за последние три года этот дом посетили многие. Конечно, большинство просто проезжало мимо, не решаясь войти и довольствуясь лишь сплетнями соседей. Но и тех, кто напросился на чай с целью выведать как можно больше, хватало.

Получившая деньги миссис Бенсон не постеснялась оповестить как можно больше людей, что она богата. Подтверждением тому служили и розданные всевозможным лавочникам долги, и новые заказы на пропитание и иные хозяйственные нужды, отнюдь не малые, оплата за кои поступала незамедлительно. И новые платья, и увеличившийся штат прислуги. Шутка ли, для Анабель были наняты отдельные учителя по музыке, танцам и языкам. Да начатый в имении ремонт – покупать что-то побольше и поновее скуповатая Беатрис не решилась, рассудив, что жизнь долгая, и деньги пригодятся на старость, да и за обожаемой Анабель неплохо было бы дать приданое побольше. Так, глядишь, и жених отыщется получше – побогаче да покрасивее. Правда, происхождение состояния женщина успешно утаивала. Но лишь до поры, пока в Бирмингем не явился клерк от Чарлсона и не стал расспрашивать о свадьбе Маргарет.

А уж когда судья, явно подкупленный поверенным, – уж миссис Бенсон в этом ни на минуту не сомневалась, как бы ни твердили ей обратное все, даже собственный здравый смысл! – присудил все вернуть этой дрянной девчонке, то скрывать, откуда к ним попали такие богатства, стало уж совсем невозможно.

И потянулись к ней все местные кумушки, чтобы, так сказать, из первых уст узнать душещипательную историю, а уж потом позлорадствовать вдоволь. А в том, что ей перемывают косточки, миссис Бенсон не сомневалась. Только почему-то связывала это не с тем, что она, получив деньги, зазналась и стала ставить себя на голову выше своих подруг, а лишь с тем, что окружающим чужое горе в радость.