- Мамочка! - высокий детский голос донесся из дома, заставив женщин разомкнуть руки. - Мамочка! Я всё!


Эмма, не удержавшись, заглянула в приоткрытую дверь:


- Это…


- Да, - подтвердила Реджина. Через мгновение она подалась к двери: - Зайдёшь?


Эмма с сомнением кивнула:


- Ты уверена? Не хочу вторгаться…


- Эмма, - только и сказала Реджина и, схватив её за руку, потянула в дом. И Эмма могла поклясться, что слышать, как Реджина произносит её имя, было одной из самых приятных вещей, которые она слышала в жизни.



* * *

Господи, он оказался меньше, чем Эмма думала. Волосы были взлохмачены, хотя видно было, что Реджина пыталась его причесать. Генри сидел на коленках, на стуле, около кухонной стойки и приделывал печеньям-динозаврам глаза из цветного сахара. Эмма усмехнулась, увидев, что малыш перепачканными цветной посыпкой пальцами стащил конфету, и только после этого спросил Реджину, можно ли ему сладкое.


- Только одну, - позволила Реджина и втянула Эмму на кухню. - Генри, я хочу, чтоб ты кое с кем поздоровался.


Мальчик повернул перепачканную сахаром рожицу, вытер ладошки о фартук и помахал Эмме:


- Привет, я делаю печеньки.


Эмма улыбнулась и многозначительно кивнула:


- Ты, наверное, хорошо себя вёл, раз мама тебе разрешила делать печеньки.


- Я тренирую перед своим днём рождения, - объяснил Генри, вернувшись к украшению динозавров.


- «Тренируюсь», - мягко поправила Реджина, мальчик повторил верную фразу, и она, поцеловав его в висок, кивнула Эмме, прося её подойти.


- Генри, ты помнишь нашего особенного друга?


- Эмму, - быстро ответил Генри, высыпая горку цветного сахара на несчастного динозавра.

Когда он произнес её имя, у Эммы ёкнуло сердце. Когда Реджина назвала её по имени, Эмма была в восторге, но теперь, услышав его из уст Генри, она почувствовала, как собственный голос застрял в горле. Она читала про то, как мальчик растёт, видела, как его рисунки из бессмысленных каракулей становятся целыми картинами, рассказывающими, как он провёл день в парке. Она читала про его первое слово, первый шаг, про то, как он первый раз заснул один. Но слышать, как он произносит её имя, было чем-то особенным.


- Правильно, Эмму, - Реджина поймала её взгляд. - Можешь поздороваться с Эммой ещё раз?


Генри озадаченно посмотрел на маму, потом оглянулся на незнакомую блондинку, появившуюся в их кухне. Когда малыш понял, что к чему, у него от удивления открылся рот. Воскликнув «Эмма!», он бросился ей на шею.


- Эй, - проворчала она, едва успев поймать мальчишку и успокаивающе кивнув встревоженной Реджине. Эмма поддалась, когда он обхватил её шею руками. Она обняла его в ответ, растворившись в детском волнении и теплоте.


- Привет, Генри.


Отклонившись, Генри обхватил липкими ладошками её лицо:


- Ты приехала на мой день Рождения?


Если б Эмма не держала на руках ребенка, она бы настучала себе по башке. Она почти забыла про то, что у него день рождения. Глянув на Реджину и убедившись, что та не возражает, девушка ответила:


- Да, пацан.


Он улыбнулся и наклонился к кухонной стойке, показывая, что хочет вернуться к прерванному занятию. Эмма от неожиданности чуть не выронила его:


- Эй, полегче, смельчак.


Он улыбнулся еще раз и повернулся к Реджине:


- Мамочка, а можно Эмма тоже поможет?


- Ты же почти закончил, дорогой. Мы попробуем твое печенье после того, как ты поспишь.


- Но мааам, Эмма же приехала! - мальчишка повернулся к блондинке, глядя на неё самыми жалостливыми щенячьими глазками, какие она только видела в жизни.


Реджина, должно быть, почувствовала её слабину, потому что развернула сына к себе и, проведя пальцем по его носу, сказала:


- Сначала поспи, Генри.


Генри слез со стула, продолжая дуться, снял фартук и протянул его Реджине. После того, как Реджина повесила тот на крючок, Генри выбежал из кухни, проигнорировав окрик матери, оставляя двух женщин среди бардака на кухне.


Реджина отложила поднос с печеньем. Встретившись взглядами, женщины покраснели.


- Ты была права, - Эмма первой нарушила молчание, - он милый.


Реджина с гордостью улыбнулась:


- К сожалению, да. Даже я пару раз пала жертвой этих щенячьих глазок.


- Ты? Реджина Миллс? - Эмма притворилась шокированной, помогая убрать сладости. - Если Генри продолжит в том же духе, у человечества точно нет надежды.


Их прервал Генри, зовущий Реджину. И та ушла укладывать сына, оставив Эмму на кухне.



* * *

- Я не хочу спать, мамочка, - Генри лежал в кровати и тер глазки. Сквозь зевок он продолжил. - Хочу поиграть с Эммой.


Реджина прикрыла его рот ладонью, получше укутывая в одеяло. Генри был вежлив со всеми, в конце концов, он был сыном мэра, но Реджина всё же была удивлена, что он так быстро принял Эмму в свою жизнь после рассказов о ней. Она была благодарна Эмме за то, что та поладила с её сыном. Наклонившись и поцеловав его в висок, она сказала:


- Вы сможете поиграть, когда проснёшься.


- Но я же не сплю, - сонно пробормотал мальчик.


Усмехнувшись, Реджина начала напевать колыбельную, которую ей пел когда-то отец. Скоро дыхание Генри выровнялось, и он заснул. Оставив дверь приоткрытой, Реджина отправилась на кухню, где её ждала Эмма Свон.


Составляя утром список дел на день, Реджина собиралась заказать у Бабушки приготовление еды на день рождения Генри, в следующий четверг, забрать бельё из химчистки и испечь с Генри печенье. Появление Эммы на пороге её дома стало сюрпризом, хотя, если быть честной, приятным. Сидни надоедал ей расспросами о её переписке с солдатом, он хотел написать статью, но Реджина не желала об этом распространяться. Раньше, она непременно использовала бы это для создания образа, однако теперь Эмма была её другом. Это слово до сих пор смущало Реджину, но она знала, что это правда.


Ей всегда было интересно, как выглядит её респондент. Теперь она видела, что на вид Эмма старше своих двадцати – несложно было догадаться, почему. Надо отдать ей должное, блондинка очень симпатичная, даже когда смущается или сердится. О, Господи, она же конфисковала её машину! От этой мысли Реджина на секунду застыла, но потом продолжила свой путь на кухню. Там она, к своему удивлению, обнаружила, что Эмма всё убрала. Конфеты были аккуратно разложены по пакетам, на столе не осталось и следа от разноцветного сахара. Эмма выжимала тряпку над раковиной:


- Извини, я подумала, что могу помочь тебе. Да и привычка, знаешь?


- Не нужно было, - Реджина прочистила горло, в очередной раз покраснев при мысли о том, как вела себя. - Я должна извиниться перед тобой за свое поведение. Я не должна была так себя вести. Я скажу шерифу снять башмак с твоей машины.


Эмма повернулась к раковине спиной и улыбнулась:


- Брось, будет забавно об этом вспоминать. К тому же, я явилась без приглашения, так что ты не так уж виновата.


Реджина улыбнулась в ответ и склонила голову набок:


- Хочешь попробовать самый вкусный сидр в твоей жизни?



* * *

- Ты ведь несовершеннолетняя, - эта мысль заставила её помедлить, протягивая Эмме стакан.


- Буду, через пару месяцев, - увидев, что Реджина всё еще сомневается, Эмма рассмеялась. - Я могу умереть за эту страну, но Боже упаси меня пить в ней?


Реджина подумала над её словами, немного напуганная той прямотой, с какой Эмма говорила о возможных последствиях своей работы.


- Только один, - уступила она.


- Ты делаешь его из «Медового хруста»? - Эмма сделала глоток, одобрительно кивнув.


- Да, - Реджина села напротив, отпивая из своего стакана. - Яблоня растёт возле мэрии.


Они помолчали, разглядывая друг друга. Когда их глаза встретились, Эмма отрывисто рассмеялась тому, что её поймали. Глотнув еще сидра, она облокотилась на спинку дивана.


- Я представляла тебя по-другому.


- В каком смысле «по-другому»?


- В том смысле, который виден только определенным людям.


- Ну, - Реджина изящно скрестила ноги, - я же политик.


- Эй, я не говорю, что это плохо. Просто приятно, наконец, видеть тебя.


- Признаться, я представляла тебя более…


- Мужеподобной? - Эмма усмехнулась, увидев, как покраснела Реджина. - Ну, если ты представляла меня часами висящей на турниках и жующей табак, то ты права, я такая и есть, только табак не жую.


- Думаю, мы полны сюрпризов, - Реджина отсалютовала стаканом, и Эмма ответила тем же. Поставив стакан на стол, Реджина внимательно посмотрела на Эмму:


- Как ты? - голос был необычно мягким.


Эмма запустила пальцы в волосы, издав сухой смешок:


- Хорошо. Правда. Я… Хорошо просто вернуться сюда.


Реджина кивнула, принимая ответ:


- Ты надолго?


- На месяц.


- Всего месяц? - Реджина была поражена. - Тебя же не было целый год!


- Да, - еще один нервный смешок, - часть работы.


- Ты снова поедешь в Ирак? - на лице Реджины отразилось волнение.


- Поеду, куда пошлют, - пожала плечами Эмма.


- И тебя это устраивает?


Эмма почти хотела сказать, что у неё нет выбора, но это было бы неправдой. Выбор у неё был. Просто носить форму, представлять целую страну, значить что-то – это стоило того. И она ответила:


- Да. Да, меня это устраивает.


Реджине понадобилась пара секунд, чтоб переварить её ответ и кивнуть почти незаметно.


- Что? - спросила Эмма.


- Может, наша встреча произошла не так, как мы ожидали, но в одном я была права.


- В чем?


- Я рассказывала о тебе Генри и говорила, что ты далеко, потому что ты очень смелая и сражаешься с драконами, как добрые рыцари в его книжках.


- Я не рыцарь, - смущенно пожала плечами Эмма.


- Для него – рыцарь. И ты действительно храбрая.



* * *

Реджина с Эммой проговорили, словно старые друзья, почти час, пока не услышали негромкий топоток Генри, спускающегося по лестнице. Реджина спросила о планах Эммы на отпуск, и блондинка не нашлась, что ответить, поскольку Август практически выставил её за дверь. Реджина предложила показать ей город за время, оставшееся до дня рождения Генри. Эмма колебалась, беспокоясь, что нарушает планы Реджины, но вскоре уступила и, в конечном итоге, после невероятно вкусного обеда, оказалась в гостиной. Реджина отлучилась для делового звонка, а Эмма сидела и смотрела, как Генри на полу играет с фигурками рыцарей.


Внезапно Эмма поднялась и взяла свой рюкзак. Присев перед мальчиком на корточки, она бережно вынула пачку писем и, выбрав из общей стопки рисунки, села по-турецки на пол, рядом Генри:


- Хочешь, что-то покажу?


- Ага, - Генри бросил игрушки и забрался к Эмме на колени. Обняв его, Эмма показала ему рисунки.


- Помнишь, ты рисовал мне картинки?


- Ага, - Генри хихикнул, показывая на рисунок с ним самим, Реджиной и собакой в парке, его он сделал одним из последних. - Это Понго.


- Я сохранила все картинки, которые ты рисовал, - они просматривали картинки одну за другой. Мальчик не верил, что мог нарисовать цветные каракули, но Эмма настаивала, что это разноцветный торнадо.  Когда они дошли до рисунка с фермой, Генри начал оживленно рассказывать, как он поймал толстую большую хрюшку и хотел забрать её домой, но у мамочки была «лергия».


- Правда? - перебила рассказ Реджина, стоящая прислонившись к двери. Судя по её расслабленной позе, она подошла некоторое время назад.


-Да, - Генри слез у Эммы с рук и теперь стоял, подпрыгивая от волнения. - Ты делала «Апчхи! Апчхи! Апчхи!»


Женщины рассмеялись, глядя на него. Потом Реджина склонилась к сыну и сказала: