Вся надежда была на Фабьена, на то, что его людям удастся установить за виконтом непрерывную слежку. В этом случае виконт непременно выведет их на своих сообщников, а возможно, приведет их в то место, где прячут Наташу. Но если люди Фабьена сейчас упустят де Лансака, то напасть на его след будет весьма непросто. Этот пройдоха не настолько глуп, чтобы пойти отсюда прямиком к своим сообщникам. Он будет прятаться, пока не получит от Павла ответов на свои вопросы.


Никто не торопится ее выручать…

Спрыгнув с кровати, Наташа закуталась в пеньюар и взволнованно заходила по комнате. Миновала вторая ночь ее заточения, а вестей от Павла по-прежнему не было. Значит, ему не удалось узнать, где ее прячут, а может, он и не сильно старался. Она ему больше не нужна… так ради чего, в таком случае, он будет рисковать своей жизнью?

И не только жизнью, но и расположением Марии Федоровны: ведь возвращение в Россию без драгоценного письма может сильно подорвать репутацию князя Коврова в глазах вдовствующей императрицы. Конечно, Мария Федоровна прекрасно относилась к ней, но если бы она оказалась перед выбором – сохранить жизнь придворной даме или получить назад свое письмо, то, скорее всего, она предпочла бы последнее. Оставалось лишь надеяться, что Павел не бросит ее на произвол судьбы, если ему удастся столковаться со Стентоном и завладеть письмом без нее.

Взгляд Наташи упал на часы в углу комнаты. Половина шестого утра! Наташа не помнила, чтобы когда-то в жизни ей доводилось вставать в такое раннее время. Но было бы странно, если бы она могла спать крепким сном, когда ее жизни угрожает нешуточная опасность. Конечно, пока что с ней хорошо обращаются. И тем не менее, она всего лишь заложница, которую в любой момент…

«Все, довольно этих мрачных мыслей! – сердито оборвала себя Наташа. – Лучше вернись в постель и попытайся заснуть. Ведь так можно и рассудком повредиться, если все время думать об одном».

Она направилась к кровати и уже хотела снять пеньюар, когда ее внимание привлек тихий скрипучий звук. Наташа напрягла слух и поняла, что этот звук доносится со стороны двери. Кто-то пытался открыть дверь ее комнаты. И явно без помощи ключа…

Глава 22

Особняк за кованой оградой был погружен в тишину. Оглядев фасад с высокими окнами, Павел невольно подумал, в какой из комнат могут прятать Наташу. Но, разумеется, окна ее комнаты не могут выходить на улицу. Скорее всего, ее держат в подвале или в мансарде под самой крышей.

– Волнуетесь? – бодрый голос Фабьена вывел Павла из минутной задумчивости. – Ничего, мой друг, сейчас эти господа как миленькие расскажут нам все! Ведь у меня в кармане лежит разрешение на обыск, а также приказ об аресте хозяина дома, подписанный не кем-то, а самим Фуше! А вы и сами знаете, что одно имя грозного министра полиции наводит смертельный ужас на роялистов.

Он подал знак своим людям, и те устремились к воротам. В считанные секунды особняк был окружен, дверь взломана, и тишину вестибюля с широкой мраморной лестницей нарушил громкий топот шагов. Пока Павел с Фабьеном поднимались на второй этаж, сыщики успели разбудить хозяина, и вскоре он появился в гостиной, кое-как одетый и смертельно бледный от испуга. Когда же он увидел Фабьена, то и вовсе лишился дара речи.

– Доброе утро, месье де Вильбоа, – иронично-почтительным тоном обратился к нему Фабьен. – Я полагаю, вы уже догадались о причине моего раннего визита?

– Признаться, я не… – начал было хозяин дома, но тут же осекся под грозным взглядом Фабьена.

– Нехорошо, сударь, – укоризненно покачал головой Фабьен. – Ведь вы уже однажды привлекались по делу заговорщиков-роялистов. Однако в тот раз связь с заговорщиками благополучно сошла вам с рук. И вы самонадеянно решили, что так будет всегда!

– Месье Фабьен, но я… – де Вильбоа судорожно глотнул воздух. – Я вовсе не участвую ни в каких заговорах против нынешнего режима! Я не знаю, кто дал вам такие сведения…

– Месье де Вильбоа, я повторяю свой вопрос, – строгим голосом перебил его Фабьен. – Вам известно, почему я здесь и что мне от вас нужно?

Вильбоа тщательно откашлялся.

– Признаться, сударь, я не знаю за собой никакой вины, кроме… кроме разве того, что в моем доме находится женщина…

– Ну? – грозно спросил Фабьен.

– …Которую попросил спрятать один мой знакомый.

– Его имя! – рявкнул Фабьен.

Вильбоа обреченно вздохнул.

– Виконт Пьер де Лансак.

Фабьен торжествующе посмотрел на Павла.

– Ну? Что я вам говорил!.. Где вы прячете эту даму, Вильбоа?

– В мансарде есть одна комната… А впрочем, я лучше сам вас туда провожу, – сказал хозяин дома, и в сопровождении Фабьена, Павла и двух сыщиков двинулся по коридору.

Поднявшись по узкой лестнице в конце коридора, они оказались в мансардном этаже. Вильбоа привел их в небольшую гостиную, в которой имелась еще одна дверь, сделанная из хорошего, прочного дуба.

– Здесь, – сказал он, указывая на дверь. – Только у меня нет с собой ключей. Но я сейчас за ними…

Он замолчал, и его лицо снова залила смертельная бледность. Поспешно шагнув к двери, Павел увидел, что она непрочно закрыта. Он тут же рванул дверь на себя и вошел внутрь: в комнате было пусто.

– Где ваша пленница? – гневно набросился он на хозяина дома. – Куда вы ее дели, черт вас побери?! Ее увел де Лансак?

– Предупреждаю, месье де Вильбоа, у меня есть не только ордер на обыск, – угрожающе произнес Фабьен. – Есть еще ордер на ваш арест.

– Но я действительно не понимаю, куда она могла деться! – пролепетал испуганный домовладелец. – Де Лансак ночевал сегодня в моем доме, может быть, он незаметно ушел среди ночи и увел с собой женщину?

В этот момент один из людей Фабьена окликнул своего начальника.

– Здесь оставлена записка, – сказал он, указывая на туалетный столик. – Взгляните, сударь.

Опередив Фабьена, Павел метнулся к столу. На листке бумаге, вырванном из томика французской поэзии, было небрежно нацарапано несколько строк:

«Месье де Лансак! Вы можете забыть о том, что ищете. Вы не увидите этой вещи, как своих собственных ушей, ибо она очень скоро вернется к законной владелице».

– Это почерк графини? – спросил Фабьен.

– Похоже, что ее, – ответил Павел, задумчиво глядя перед собой и покусывая губы.

– Тогда получается, что ее освободил кто-то еще, – в недоумении пробормотал Фабьен. – Если, конечно, это не штучки де Лансака.

Словно в ответ на его слова в комнату ввели виконта – босого и в халате поверх длинной ночной рубашки. Одного взгляда на его испуганное, дрожащее лицо оказалось достаточно, чтобы Павел окончательно уверился, что де Лансак не причастен к исчезновению Наташи.

– Прятался за гобеленами бального зала, – торжественно объявил один из сыщиков.

– Так, значит, это не вы, де Лансак? – спросил Фабьен, бросая на того быстрый пронзительный взгляд. И не дожидаясь ответа, велел своим людям тщательно обыскать весь дом. – Возможно, этот мерзавец спрятал графиню в каком-то другом месте, – сказал он, обращаясь к Павлу.

Но Павел лишь криво усмехнулся и отрицательно покачал головой.

– Боюсь, мой друг, что вы только зря потратите время. Я уверен, что де Лансак не забирал графиню Струйскую из этой комнаты.

– Тогда кто же мог это сделать? – спросил Фабьен. И многозначительно присвистнул, осененный внезапной догадкой.

Особняк все же обыскали. Но, как и предполагал Павел, Наташи нигде не нашли. Зато было обнаружено, что на садовой двери испорчен замок, а задвижка, с помощью которой эта дверь закрывалась изнутри, сбита с петель. В том, как это было проделано, Павел без труда угадал почерк Стентона. Да и кто еще мог выследить место, где прячут Наташу, и выкрасть ее оттуда? И главное – кому бы еще Наташа могла так довериться? Ведь все указывало на то, что она покинула особняк Вильбоа по собственной воле!

– Итак, князь, вы полагаете, что вашу компаньонку освободил Стентон? – уточнил Фабьен, когда сыщики закончили работу. – И как, по-вашему, он мог узнать, что ее похитили и прячут в этом доме?

– Я думаю, он следил за ней, ища возможность вступить в разговор, – хмуро проговорил Павел. – Возможно, он был на том вечере у де Бомона и видел своими глазами, как ее схватили, а затем проследил, куда ее везут.

Фабьен досадливо взмахнул рукой.

– Эх, надо было нам не ждать до утра! Но, черт побери, кто же мог предвидеть, что этот англичанин окажется таким ловкачом?! Ладно, что теперь об этом толковать. Скажите мне лучше, как вам видится дальнейшее развитие событий. Письмо… Графиня попытается выкупить его у Стентона?

– Она-то, конечно, попытается, да только… – по лицу Павла пробежала легкая судорога, – только я совсем не уверен, что у нее что-то получится.

– То есть, вы думаете, что Стентон может покинуть Францию… вместе с письмом и вашей компаньонкой? Что ж, я приму все возможные меры, чтобы этого не случилось. Судя по всему, он опередил нас совсем ненадолго, а значит, не мог далеко уйти… Ну, а как быть с де Лансаком? Вы желаете с ним потолковать?

– Нет, – сказал Павел, мрачно блеснув глазами. – Едва ли я услышу от него что-то новое, а вот искушение разделать его под орех я, пожалуй, побороть не смогу.

– О нет, этого сейчас делать не надо, – рассмеялся Фабьен. – Лучше я сам с ним потолкую… чтобы окончательно отбить охоту плести интриги. Ну а теперь, князь, нам пора расстаться. Вечером я заеду к вам: дам знать, как идут дела. И, ради Бога, если узнаете что-то о Стентоне, не хитрите со мной! Вы прекрасно знаете, что я помогаю вам не за золото, а лишь потому, что вы симпатизируете нашему императору и хотите мира между нашими странами.

Простившись с Фабьеном, Павел покинул особняк Вильбоа и поехал в посольство. Сейчас ему хотелось только одного – плюнуть на все дела и отоспаться после двух бессонных ночей. Забыться крепким сном и не думать о том, что Наташа находится в руках Стентона, который – Павел был в этом абсолютно уверен – не расстанется по доброй воле ни с ней, ни с письмом.

Глава 23

– Милая Натали, почему у вас такой грустный вид? Может, вам не понравился наш непритязательный обед? Конечно, мой Роджер не силен в поварском искусстве, но, по-моему, с приготовлением форели он справился неплохо. А может, вам пришлось не по вкусу белое анжуйское вино? В таком случае, предлагаю попробовать красного, с бургундских виноградников. Уж оно-то непременно должно поднять вам настроение, особенно, если вы будете закусывать его вот этой ароматной дыней.

Скептически усмехнувшись, Наташа покосилась на груду изысканных фруктов, разложенных на салфетках посредине розового атласного одеяла. Потом тщательно расправила складки своего платья и пристально посмотрела на Стентона.

– Ради бога, Джонатан, перестаньте разыгрывать из себя святую наивность. Вы прекрасно знаете причину моего плохого настроения. А также знаете, – прибавила она с легким нажимом в голосе, – тот способ, с помощью которого его можно улучшить.

Стентон рассмеялся, покачивая головой.

– Дорогая моя, вы слишком нетерпеливы. Такие дела, как наши, не решаются в одночасье. Я понимаю, что вы не успокоитесь, пока заветное письмо не окажется в руках вашего компаньона. Но ведь у меня нет крыльев, чтобы слетать в Париж и передать ему это письмо! Еще несколько часов назад вы были пленницей де Лансака, и мне нужно было думать, как вызволить вас из заточения. Теперь, слава Богу, вы в безопасности, и я могу спокойно поразмыслить, где и как мне встретиться с Ковровым.

– Но о чем тут размышлять? – недоуменно спросила Наташа. – Все очень просто. Я напишу Коврову записку, где расскажу, как меня похитили с вечера де Бомона и как вы спасли меня. Еще я сообщу, что все-таки решила поехать с вами в Англию в обмен на возвращение письма Марии Федоровны. В этой же записке будет указано место вашей встречи с Ковровым. Я не сомневаюсь, что он придет туда в назначенный час, и…

– И что? – с улыбкой спросил Стентон.

– И вы передадите ему письмо, – сердито закончила Наташа, которую уже начало выводить из себя притворное непонимание собеседника. – А Ковров… Ковров передаст вам некий предмет, который вы затем передадите мне… И таким образом я получу доказательство, что вы честно выполнили свою часть сделки.

– И что же это будет за предмет? – небрежно поинтересовался Стентон.

– А вот этого я вам не скажу. Увидите, когда отдадите письмо!.. Ну так как, Джонатан? – нетерпеливо спросила Наташа. – Вас устраивает план действий, который я только что предложила?

– Вполне, – ответил он, скользя рассеянным взглядом по неподвижной глади озера, возле которого они сидели. – План вполне приемлемый. Вот только… я думаю, его следует немного дополнить.

– О чем вы? – насторожилась Наташа.

Стентон, полулежавший на одеяле, медленно переместился в сидячее положение. Теперь его лицо со странно поблескивающими глазами оказалось совсем близко от лица Наташи, и от этого ей стало слегка не по себе. Захотелось отодвинуться подальше от Стентона или хотя бы отвести взгляд. Но Наташа заставила себя не делать ничего такого, рассудив, что это явилось бы признаком слабости.