Но как проникнуть в комнату спящего Стентона и произвести там обыск? В саму комнату, возможно, и удастся проникнуть: вряд ли Стентон станет запираться от слабой женщины на засов. А вот насчет успешного проведения обыска Наташа сильно сомневалась. И не просто сомневалась, а была почти уверена, что из этой затеи ничего не выйдет. Да не успеет она переступить порога комнаты Стентона, как он проснется, схватит ее за руку, и… ей очень крупно повезет, если он только посмеется над ее жалкими усилиями.

«Так, стало быть, нечего и пытаться? – угрюмо подумала Наташа. – И нет никакого способа безнаказанно проникнуть в комнату Стентона и поискать письмо?»

«Но почему же, есть, – словно услышала она у себя над ухом чей-то вкрадчивый голос. – И ты прекрасно знаешь, какой. Пойди к нему, скажи, что ты передумала и хочешь провести сегодняшнюю ночь с ним. Останься у него, одурмань его льстивыми речами и жаркими ласками, напои крепким вином. А когда он уснет, отыщи письмо, уничтожь его и беги».

И в самом деле, это была единственная возможность оказаться посреди ночи в комнате Стентона, не вызывая подозрений. Пока они будут пировать, она присмотрится к окружающей обстановке и подумает, где именно может быть спрятано письмо. Казалось невероятным, чтобы Стентон доверил столь важную бумагу слуге. Стало быть, письмо находится среди его вещей. И когда он уснет, утомленный любовными ласками, она сможет спокойно приступить к поискам.

Лечь в постель к Джонатану Стентону… А почему бы, собственно, и нет, раз это требуется для выполнения ее миссии? Наташа не сомневалась, что, будь на ее месте опытная шпионка, она бы пошла на такой шаг без малейших раздумий и колебаний. В конце концов, чем она рискует? Приобрести внебрачного ребенка, непонятно, от какого отца? Но ведь Павел был осторожен во время их близости, и Стентон, скорее всего, будет точно так же осторожен: он достаточно опытный мужчина. И потом, даже если что-то случится, императрица не оставит ее в беде. Не так уж сложно найти мужа для женщины с «довеском», если эта женщина богата и пользуется покровительством влиятельных особ.

Так почему же она медлит?

Внезапно Наташа почувствовала страшную злость на саму себя. Было просто нелепо предаваться самообману, придумывая разные причины для того, чтобы избежать близости со Стентоном. На самом же деле причина была только одна – Павел Ковров. Это из-за него она никак не может решиться сделать то, что сейчас позарез необходимо сделать. Потому что ей хочется быть только с ним. Одна мысль о том, что ее будет касаться другой мужчина, приводила Наташу в отчаяние. А когда она думала, что ей, вдобавок ко всему, придется изображать пылкую страсть, на нее просто накатывала дурнота.

Наташу охватил приступ истеричного смеха. Испытывать такую бурю чувств из-за Павла Коврова! Неужели ему все-таки удалось пленить ее сердце, подчинить себе все ее мысли и желания? Но в таком случае она, тем более, должна провести ночь с другим мужчиной! Чтобы между нею и Павлом было уже наверняка все кончено. Наташа не сомневалась: когда Павел узнает, что она по доброй воле легла в постель к Стентону, он окончательно откажется от нее. И она снова заживет спокойной жизнью, без этой мучительной борьбы со своим сердцем…

Внезапно на плечо Наташи легла чья-то рука, заставив ее вскрикнуть и порывисто обернуться назад. Перед ней, улыбаясь вкрадчивой улыбкой, стоял Стентон.

– Черт бы вас побрал, Джонатан! – гневно воскликнула Наташа. – Зачем вы подкрались ко мне так неожиданно и напугали меня до полусмерти!

– Если я напугал вас, то покорнейше прощу прощения, – кротко произнес он. – А насчет того, что я появился неожиданно… – его чувственные губы изогнулись в усмешке самоиронии, – дорогая моя Натали, неужели вы полагали, что я смогу спокойно спать, когда рядом со мной находится настоящее воплощение соблазна?

На короткое время сердце Наташи суматошно забилось, а затем она вдруг ощутила спокойную решимость. Итак, случай сам плывет к ней в руки. Ей даже не придется предлагать себя Стентону, рискуя вызвать его подозрения. Он сам пришел к ней, надеясь, что теплая звездная ночь и нежелание оставаться в одиночестве сделают ее сговорчивей.

Встряхнув головой, словно отметая последние остатки сомнений, Наташа подошла к Стентону и окинула его заинтересованным взглядом.

– Означает ли все это, милорд, что вы решили повторить свою попытку обольщения? – с легким, игривым вызовом в голосе спросила она.

Он рассмеялся низким, гортанным смехом, а затем обнял Наташу за талию и мягко привлек к себе.

– А вы хотите сказать, что совсем не ожидали этого? – спросил он, легонько пробегаясь пальцами по ее напряженной спине. – В таком случае, моя милая, вы просто неискушенное дитя.

– Не смейте называть меня так! – с притворным возмущением воскликнула Наташа. – Я уже давно не дитя, а взрослая, самостоятельная женщина, которая ни от кого не зависит и сама распоряжается своим состоянием!

– О, это, конечно же, сильный довод! – насмешливо поддел он ее. – Женщина, которая не выпрашивает у родителей деньги на наряды, никак не может считаться ребенком.

– Вот именно, – Наташа сердито сверкнула на него глазами. – И поэтому я бы попросила вас… Черт, что вы делаете! – Она с негодованием воззрилась на его руку, беззастенчиво мявшую ее грудь. – Прекратите немедленно, я не разрешала вам… – ее возмущенный возглас потонул в его смехе.

– Нет, Натали, вы действительно настоящий ребенок, – сказал Стентон, снова перемещая руки на ее спину. – Ну, подумайте сами, разве нормальный мужчина станет спрашивать у женщины разрешения, чтобы обнять ее или потрогать ее грудь?

Наташа окинула его взглядом добродетельной святоши.

– Я не знаю, как принято у вас в Англии, – сухо проговорила она, – а при дворе Марии Федоровны мужчины ведут себя гораздо пристойнее.

– Ну конечно! – хмыкнул Стентон. – Интересно, откуда же тогда появляются внебрачные дети?

– Да Мария Федоровна никогда… – начала Наташа и, словно спохватившись, горестно всплеснула руками. – Бедная моя государыня! – запричитала она, судорожно всхлипывая. – Наверное, она уже извелась от нетерпения, дожидаясь вестей из Парижа. А вы, Джонотан, – она с гневным упреком посмотрела на Стентона, – все не торопитесь возвращать письмо. Как вы можете мучить эту прекрасную женщину, которая всегда была к вам добра? Так может поступать только жестокосердный негодяй!

– Ну-ну, успокойтесь, дитя мое! – торопливо проговорил он, прижимая ее к себе и ласково гладя ее волосы. – Да отдам я это письмо, отдам! Не такой уж я отъявленный злодей, как вам кажется…

Его руки нежно заскользили по ее спине, и Наташа, будто повинуясь внезапному порыву, крепко обняла его за шею. «А может, он и правда отдаст письмо?» – мелькнула у нее обнадеживающая мысль. Если она хорошо ублажит его этой ночью, может, ей и не придется рыться в его вещах, а затем переплывать незнакомое озеро. Ведь письмо можно уничтожить, а значит, Стентону вовсе не обязательно ехать в Париж и чем-то рисковать. Какие веские причины он сможет найти, чтобы не сжигать письмо? По мнению Наташи, таких причин просто не существовало, и если Стентон откажется отдать ей письмо, чтобы она уничтожила его, значит, он ведет нечестную игру. Но в таком случае и она не обязана вести себя честно.

– Мне кажется, нам пора перейти в дом, – сказал Стентон, осыпая Наташу все более пылкими и смелыми ласками. – Вы слишком разгорячены, а здесь становится прохладно.

– Да, Джонатан, – томно прошептала Наташа. – Пойдемте… прямо сейчас…

Он подхватил ее на руки, и несколько мгновений спустя они оказались в его комнате. Небольшое, уютное помещение напомнило Наташе женский будуар. Обои из белого шелка с цветочным рисунком, роскошное ложе, красные восковые свечи – все так и располагало к чувственным утехам. Однако как ни старалась Наташа настроиться на нужный лад, все было тщетно. Ее тело упорно не желало отзываться на ласки Джонатана Стентона, а на сердце было так горько и тяжело, что хотелось разрыдаться.

К счастью, охваченный страстью мужчина ничего этого не замечал. Да и трудно было бы заметить, потому что Наташа напрягла всю свою волю, чтобы не выдать своих истинных чувств. Лишь однажды из ее глаз брызнули слезы отчаяния: когда Стентон вошел в нее, и когда она с поразительной ясностью поняла, что никакого наслаждения от близости с ним она получить не сможет. Что бы ни делал он, что бы ни делала она, все было бесполезно. Ее тело восстало против близости с этим чужим, нелюбимым мужчиной, и не в ее власти было заставить его вести себя иначе.

Наконец, Стентон откатился в сторону, и напряжение, в котором находилась Наташа, начало спадать. Ей снова захотелось заплакать, но тут она вспомнила о письме, и это заставило ее устыдиться своих глупых мыслей и переживаний. Вот уж, действительно, нашла, чем забивать голову: не испытала наслаждения в объятиях проходимца, ограбившего ее государыню! Да она просто лишилась рассудка, раз может думать о таких вещах в столь ответственный момент.

Но как же приступить к важному разговору? Наташа украдкой покосилась на Стентона, лежавшего рядом с ней в расслабленной позе с закрытыми глазами. «Эх, дать бы ему сейчас по башке!» – мелькнула в ее голове озорная и не лишенная резонности мысль. Однако Наташа понимала, что это намерение едва ли осуществимо. Она даже понятия не имеет о том, как надо бить человека, чтобы оглушить его, да и смешно представить, что Стентон позволит провернуть с ним такой маневр. Нет, здесь надобно действовать по-другому: лестью да уговорами. И не скупиться на обещания. Мол, поеду за тобой хоть на край света, только дай мне сжечь это проклятое письмо и избавить мою благодетельницу от страданий! Только надо дождаться, когда он снова почувствует желание, чтобы он был сговорчивей…

Легкий скрип кровати заставил Наташу обернуться в сторону Стентона. Встретив ее взгляд, он улыбнулся и, переместившись в сидячее положение, нежно поцеловал ее в губы.

– Вы были великолепны, моя дорогая, – сказал он, скользя восхищенным взглядом по ее обнаженному телу. – Клянусь честью, я уже давно не получал такого удовольствия от близости с женщиной!

– Вы тоже были великолепны, милорд, – с кокетливой улыбкой произнесла Наташа. – И я… – она в притворном смущении потупила глаза, – я хочу сказать, что ни о чем не жалею.

Он рассмеялся, а затем соскочил с кровати и заходил по комнате.

– Милая Натали, вы даже не представляете, как мне приятно слышать от вас такие слова, – проговорил он, посматривая на нее с озорным блеском в глазах. – Особенно после того, как несколько часов назад вы столь решительно охладили мой пыл. Так, значит, вам было хорошо со мной, и вы не будете ни о чем жалеть? Даже если… – он понизил голос и сделал выразительную паузу, – я не отдам письмо?

Удар был нанесен слишком неожиданно, чтобы Наташа сумела скрыть охватившие ее чувства. Ее руки судорожно впились в одеяло, от учащенного сердцебиения на лбу выступила испарина. Неужели Стентон разгадал всю ее игру и даже – о, ужас! – понял, что она притворялась в постели?! От этой мысли у Наташи внутри все похолодело, и она почувствовала себя близкой к обмороку.

– Боже, как вы побледнели, – заметил Стентон, сокрушенно покачивая головой. – Ну-ну, моя дорогая, не стоит так волноваться, я не собираюсь вас больше мучить! Я отдам вашему компаньону это проклятое письмо, обещаю. И мы с вами прямо сейчас обсудим, как и что делать. Но сначала… – он подошел к столику в углу комнаты и взял с него наполненный бокал, – сначала я настоятельно прошу вас выпить это вино. – Пейте же, говорю вам! – строго сказал он, видя, что она бездействует. – Или вы хотите грохнуться в обморок в самый ответственный момент и сорвать переговоры?

Последние слова Стентона, а также дразнящий тон, которым они были произнесены, заставили Наташу выйти из ступора. Осушив на одном дыхании бокал, она переместилась в удобное положение, прикрыв голые ноги одеялом. Постепенно, ее сердце стало биться ровнее, а мысли прояснились. Итак, ее жертва все-таки оказалась не напрасной. Ей удалось смягчить Стентона, и он готов обсудить условия возвращения письма. Больше того: он уже почти согласен ехать в Париж, на встречу с Павлом, хотя изначально наотрез отказывался это делать. И если она сейчас скажет ему, что ехать никуда не надо, это, скорее всего, положит конец его колебаниям, и вожделенное письмо, наконец, окажется в ее руках.

«А вдруг он решит меня надуть и подсунет подделку?» – внезапно мелькнула у Наташи тревожная мысль. Пожалуй, ей не следует торопиться и выкладывать все свои козыри. Сначала надо послушать, что скажет Стентон, а уж затем действовать, сообразуясь с обстоятельствами. Если он захочет ехать в Париж, пускай, она от этого ничего не потеряет.

– Ага, я вижу, ваши прелестные глазки опять заблестели, – с усмешкой произнес Стентон, присаживаясь рядом с Наташей. – Что ж, я и не сомневался, что мое обещание отдать письмо подействует на вас лучше всякой живой воды… Ладно, – прибавил он, обреченно махнув рукой, – давайте поговорим об этом проклятом письме. Потому что я вижу, вы просто не способны думать ни о чем другом, пока это дело не будет решено, – он взглянул на нее с мягким упреком. – Итак, моя дорогая Натали…