Питбуль для училки

Чередий Галина

Глава 1

– Да с какой такой стати я должна переться в эту херову пырловку! – встала в позу рыжая зараза.

– Деревню Юрловка, где, между прочим, активно строится сейчас коттеджный поселок для весьма состоятельных граждан, – невозмутимо поправил ее я, продолжая укладывать вещи в чемодан.

– Бла-бла-бла, плевала я, как эта мухосрань называется! Какого хера я должна туда переться?

– Потому что я уезжаю на три месяца и не смогу за тобой присматривать, – все так же невозмутимо продолжал я. Когда повторяешь упертой девчонке что-то в тысячу первый раз, глупо злиться. На Лизку я в принципе давно перестал раздражаться. И с самого же начала было понятно, что она, по своей сути, совсем не такая, какой старательно хочет казаться. Я все еще не докопался, что за травма заставляет ее являть миру личину хамовитой бунтарки. Но такие откровения не приходят сразу. В любом случае, если ты мужчина, то хоть в кровь разбейся, но держи свое слово и взятые на себя обязательства. А я с какого-то дуру пообещал этой мелкой фурии заботиться о ней. А значит, должен озадачиться вопросом, кто присмотрит за этим рыжим чудовищем на время моей последней командировки в одну из «дружественных африканских стран».

Хотя правильнее будет ее назвать ссылкой с чрезвычайно большой вероятностью вернуться на родину «грузом двести». Вот поэтому мне и нужно пристроить свою ржавую обезьянку в надежные и достаточно крепкие руки.

– Я тебе питомец, что ли, долбаный, чтобы пристраивать меня на передержку? – Лизка стиснула кулаки и прищурила зло свои глазенки.

– Нет, Лиза, ты человек, за которого я взял на себя ответственность. Но в связи с обстоятельствами, возникшими по прекрасно известной тебе причине, я должен пока делегировать эту ответственность другим людям.

– Бля, вот кончай это, Корнилов! Аж бесит, когда ты вот так невозмутимо умничаешь!

– Я тоже не в восторге от того, что мне приходится в который раз объяснять тебе вещи, которые ты и так прекрасно знаешь и понимаешь. – Я застегнул чемодан и поставил его на пол. – Ты собралась?

– Нет! И не хочу! – Лизка топнула в гневе, но тут же сделала брови домиком и шмыгнула носом, делая жалобный вид. О, вот сейчас на сцену выйдет няха-притворяха. – Ну почему я не могу остаться тут, в твоей квартире? Я буду вести себя идеально. Клянусь! Никаких гулянок. С кем гулять ?У меня и друзей-то нет. – Да-да, друзей-то, может, и нет, но компанию на потусить у нее просто феноменальная способность найти где угодно. Вот, правда, мозгов не нажить в той компании проблем на свою жопку еще нет. Плюс характер, что порох. – Буду как мышь под веником сидеть, честно! Ми-и-иш! Ну, пожалуйста-а-а-а!

– Нет, Лиза.

– Ну почему?

Потому что я не могу быть уверен, что никто тебя, дурынду, не обидит. Потому что ты раздолбайка, и если тебя не гонять, то учиться не будешь. Потому что я должен знать, что кто-то проследит за тем, что у тебя будет завтрак-обед-ужин и ты не усохнешь с голоду. И самое главное «потому что» – это то, что я совсем не хочу, вернувшись, если так повезет, узнать, что меня таки прицельно проучили за неповиновение полностью и ты пропала без вести, или твое тело нашли как-нибудь. Кто знает степень мстительности тех мразей, кто затаривался «свежим юным мясцом» в том поганом приюте? Да, Лизка нигде не фигурировала во время скандала. Эта мелкая засранка вообще пропала из загородного дома, где я и журналисты прятали приютских поначалу. А потом, пару месяцев спустя, просто подошла ко мне на улице. Выглядела как бомжонок, ей-богу, пахла так же. Тощая – хоть плачь, но взгляд все тот же дерзкий.

– Слышь, капитан, жить меня к себе возьмешь? – шмыгнув носом, спросила, натягивая рукава тонкой куртки так, чтобы спрятать замерзшие наверняка кисти. – А то на улице что-то стало холодать.

Ну я и взял. А куда ее денешь? Не в новый приют же пристраивать.

И да, мы с орионовцами слепили ей доки, по которым она якобы моя очень-очень дальняя родственница. Но этой филькиной грамотой можно было глаза только участковому и соседям прикрыть. Если ей заинтересуются спецы из моей конторы, то на раз выяснят, кто она. И если мне организовали эту предувольнительную последнюю (во всех смыслах может статься) командировку, то что с ней способны сделать – черт знает. Я-то и сразу хотел ее пристроить кому-нибудь, дом найти понадежнее моего. Но эта рыжая зараза пригрозила сбежать опять.

– Потому что не можешь, Лиза, и мы уже об этом говорили. Я должен точно знать, что ты в порядке и под присмотром.

А еще то, что если меня и привезут на родину в цинковом ящике, ты не останешься совсем одна.

– А ничего, что мне уже восемнадцать?! – вмиг из жалобного пушистика выскочила истинная натура рыжей уличной бойцовской кошки. – Ты, на хрен, не смеешь распоряжаться мною!

– Смею. И это, как и то, что ты прекращаешь ругаться, было у нас изначально обговорено. Или ты не собираешься держать свое слово?

– Засранец! – огрызнулась Лизка, но сдулась. Она упертая, взрывная, бесится от контроля, но честная. Если что пообещала – задней не включит. За это я ее… Короче, привязался очень.

– Иди, вещи собирай, обезьянка.

***

– Здрасти, – едва не плюнула через губу Лизка, выбираясь из машины во дворе нового коттеджа семейства Камневых, когда я открыл ей дверцу.

На самом деле, выбор был между роскошным особняком Стального короля и домом Камневых, едва справивших новоселье. Я решил все же пока озадачить Камневых. От города подальше, соблазнов Лизке поменьше. И интуиция мне подсказывала, что с Роксаной она не только поладит, но и, даст бог, откроется ей, хоть чуть. Было в этих двух особях женского пола что-то похожее. Что-то, что иногда еще мелькало в глазах Роксаны, а вот в зеленых зенках моей ржавчины жило все время. Когда-нибудь разберусь. А может, и не я, а хороший парень, которого я для начала проверю на все, вплоть до того, если ли у него, мать его, глисты.

Короче, Камневу, с ее, само собой, пробитым мною прошлым, я счел лучшим вариантом, нежели слишком уж мягкую, как по мне, Александру уже Шаповалову.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Роксана и просечет, как говорится, все хитрости ржавой обезьянки, и на место поставит эту языкатую.

Нас прямо вся орионовская делегация встречала. Три, блин, богатыря как на подбор. Мрачный, с острым взглядом Камнев, вечно чему-то скалящийся, белобрысый Боев и слегка раскабаневший на хороших харчах Шаповалов. Мужик с какими-то волчьими глазами. Смотришь в них и не знаешь, что он сделает в следующую минуту: атакует или улыбнется во все тридцать два. И всех их с определенного времени я рискую называть друзьями. Не вслух, конечно. Хорошие люди и правильные мужики. При всем том, что точно знаю, что сделали. Иногда быть хорошим – это вовсе не носить нимб и поступать в рамках закона. Что поделать, реальная жизнь далека от справедливости.

– В амбалье царство меня привез, – пробубнила моя ржавчина, зыркая на всех неприветливо.

– Здравствуй, Лиза. Рад видеть тебя в нашем доме, – на правах хозяина приветствовал Ярослав.

– А я… ну тоже как бы рада, – тяжкий страдальческий вздох, – слегка.

– Ну да, ну да, – ухмыльнулся понимающе Боев. – А я-то думаю, чё это на твоем лице, а оно, оказывается, радость.

– Посторонись, Казанова на пенсии, – проскользнула между мужчинами стройная и очень уж хрупкая на фоне этих бугаев жена Камнева. – Привет, Лиза.

На руках она держала пухлую малышку в розовом комбинезончике с черепами.

– Рокс… – недовольно проворчал Ярослав и отобрал ребенка. – Мишка где?

– Спит как всегда. Я – Роксана, – протянула она руку.

– Спиногрызов ваших нянчить не стану, сразу говорю, – нелюбезно отозвалась Лизка, но вот же дурында умиления во взгляде на мелкую скрыть не смогла. – Где тут в ваших хоромах мне кости кинуть можно?

– Пойдем покажу, – кивком пригласил ее Камнев.

– Ну… – Лизка уставилась мне в глаза цепко, часто сглатывая, даже на секунду показалось – заревет или упрется намертво и скажет «не пойду и все». – Давай, до встречи, Корнилов. Ждать особо не буду, – и, мотнув рыжим хвостом, девушка ушла, скрываясь в доме.

– Хм… – прикусила губу с пирсингом хозяйка дома.

– Вы ее особо не расслабляйте. Она актриса та еще. И больной прикинется, и послушненькой. Ну и психованная, когда не прокатывает у нее что-то, имейте в виду, – перечислил я.

– Угу, а еще влюблена в тебя без памяти, – сказала Роксана.

– Ну я ее тоже люблю.

– Только не так, как ей хочется. Ладно, уживемся, если сразу не поубиваем друг друга. Удачно съездить, Михаил.

– А может и так, да? – подмигнул мне Боев, как только Камнева скрылась в доме.

– Ты о чем? – не сразу сообразил я.

– Да все о том же. А чё, норм вариант. Девочка – картинка, молодая, под себя заточишь, от выкрутасов отучишь, в сексе, как тебе надо, надрессируешь.

– Ты *банулся такое о ребенке, считай, нести? – Я и сам не понял, как подступил к этому весельчаку и схватил за грудки.

– Тихо, тормози, Корнилов, – положил мне руку на плечо молчавший до сих пор Шаповалов.

– За языком своим пусть следит, а еще лучше за мыслишкам похабными. Он на твоей сестре, что вот-вот родит, между прочим, женат, а сам Лизку…

– Э-э-э… ты фильтруй, чё несешь! – от веселья Боева тут же не осталось и следа, на меня ощерился хищник в человеческом обличии. – Катьку и не упоминай при таком, мужик! Я просто предположил. Пялишься же на девку, как на свою.

– Свою, да. Она мне как… родня, а не то, что ты приплетаешь!

– Ну прости, Корнилов, попутал, каюсь, – выставил ладони перед собой Андрей. – Однако ждет тогда девчонку разочарование, потому как погремушка права: она в тебя влюблена.

– Дурость все это, и детство в жопе играет, – отмахнулся я. – Встретит парня-ровесника – и все мигом повылетает.

– Ну дай-то бог, – буркнул Боев. – Эй, Колян, а ты в нем ошибся.

– В смысле? – нахмурился Шаповалов.

– Да в прямом. Он тебя, Корнилов, за глаза в свое время псиной борзой окрестил, без обид. А ты не борзюк. Ты самый натуральный питбуль.

Да пофиг мне на псину. Я она и есть пока. Пес был служивый, охотничий, это точно. А вот когда дело касается своего… то да, питбуль и есть, похоже.

– Давай, Корнилов! – хлопнул меня по плечу Николай глядя пристально. – Чуток осталось.

– Да, мужик, живым возвращайся главное и свою рыжую захребетницу забирай обратно, – напутствовал меня Андрей.

Глава 2

– Сережа, я выгляжу в этом так, будто кого-то вырвало стразами на меня. – От того, насколько безвкусным чучелом я смотрюсь в этом ужасном велюровом костюме цвета ядовито-розовой жвачки, усыпанном мелкими блестяшками повсюду, у меня буквально задергался правый глаз и заломило в висках. Или это от тягостного предчувствия стольких часов, что вынуждена буду провести в обществе этих новых быдлоковатых, прости господи, друзей моего мужа и их безмозглых телок. Нет, боже упаси, я не навешиваю на людей с ходу ярлыки и не считаю себя белой костью какой-нибудь, но по-другому этих девиц и не назовешь.

Вечно все как на подбор – крашенные блондинки с химической завивкой, одеты так, чтобы показать куда как больше, нежели спрятать. Накрашены настолько, что удивительно, что глаза с этими жуткими жирными стрелками и накладными ресницами открываются. Говорят, а точнее уж, канючат зачем-то противно писклявыми голосками, которые мигом трансформируется в стервозное змеиное шипение, едва их спутники оказываются вне зоны поражения их сомнительного обаяния. Хотя чего уж сомнительного, если девушек исключительно такого типа на эти посиделки и приглашали, и, судя по хвастовству подарками друг перед другом, мужчины были с ними весьма щедры. Как же они всегда пронзительно визжат и тут же хихикают, позволяя себя шлепать по заднице и лапать за грудь, не скрываясь. Смеются над одними и теми же пошлейшими анекдотами, сюсюкают в ответ на откровенную грубость. Нет, я понимаю, что это ни черта не мое дело и нет права судить. Жизнь сейчас сложная, и многие понятия перевернулись с ног на голову. Но меня каждый раз прямо-таки тошнить от этого зрелища начинало, а Сергей бесился. Смотрю я не так на его дружков и их пассий.

– Ленка, мозги мне не засирай, а! – огрызнулся, как обычно в последнее время, муж. – Я за это тряпье кучу бабла отслюнявил, и девка-продавщица сказала, что сейчас это самая круть. Моя жена не появится на людях как дешевка какая-то. Пусть все видят, что лавэ у меня водится.

Господи, вот как раз в этом я дешевка дешевкой, ходячее клубничное мороженое. Цвет вообще не мой, я же рыжая от природы, хоть уже и практически забыла об этом. Почти сразу после свадьбы покрасила волосы в каштановый, по настоянию супруга, да так и повелось. И стиль в одежде предпочитала сдержанно-элегантный, тем более профессия обязывает. Впрочем, некоторые мои коллеги не особенно стеснялись носить одежду с глубокими декольте или юбками сильно выше колена, использовать яркий макияж. А в новой компании моего мужа моя манера одеваться и подавно не одобрялась. О чем он мне и сообщал неоднократно. И вот ждать, когда я сама стану следовать их «модным тенденциям» Сергею надоело. Принес это безобразие.