— Сомневаюсь. Но ради тебя я ее надену, так и быть.

Я пожалела, что недавно выкинула свою последнюю фланелевую ночную рубашку. Поздно — их не вернуть. Поразмыслив, я решила лечь спать в банном халате для собственной безопасности. Я не стану провоцировать Поля на то, о чем мы потом оба пожалеем.

Мы разошлись по спальням, предварительно приняв душ каждый в своей ванной. Через некоторое время Поль появился передо мной в темно-синей пижаме Питера, и по его лицу было видно, что ее цвет причиняет ему ужасные страдания. Я надела самую целомудренную ночную рубашку и махровый купальный халат, который купил мне Поль. По сравнению с нашей прошлой встречей мой наряд не выдерживал никакой критики. Свечи я тоже не стала зажигать. Питер прав — можно ненароком устроить пожар.

— Что, ни одной свечечки не зажжем? — разочарованно протянул Поль, узнав о моем решении. Он обожал свет свечей, и я, признаться, тоже.

— Нет. Все, я выключаю свет, — предупредила я и улеглась в постель к нему под бок. Однако стоило ему меня обнять, как он напомнил мне Питера. Я твердила себе, что это Поль, но в темноте мои усилия были тщетны.

— Почему ты сегодня такая скованная? — обиженно спросил он, прижимая меня к себе. — Он что, сделал тебя фригидной? Тогда понятно, почему он меня прислал.

— Ты здесь не в командировке, — напомнила я ему. — Ты порождение его больной фантазии и приехал навестить меня на правах старого друга. — В течение последних трех месяцев Питер вел себя как самый обычный человек, и мне не верилось, что идея прислать ко мне клона принадлежала именно ему.

— А как у тебя с воображением, Стеф? Ты совсем его потеряла или он его убил?

— Он подарил мне счастье.

— Я тебе не верю, — отрезал Поль.

Я нахмурилась. Разговор перешел на другую тему, и мне это не нравилось. Я оставила его вовсе не затем, чтобы выслушивать упреки, а потом оправдываться. Я пожалела его и только поэтому позволила провести со мной ночь.

— Если бы ты была с ним счастлива, то и со мной бы развлекалась, как в прошлый раз. А так ты еще более зажата, чем он.

— Я не могу спать с вами обоими. У меня от этого голова идет кругом.

— А я не посторонний. Я и он — одно.

— В таком случае вы оба чокнутые.

— Возможно. Но мы оба любим тебя, — добавил он, словно это было оправданием.

— Я тоже тебя люблю. Просто я больше не хочу ввязываться в эту историю. В прошлый раз, когда я была с тобой, мне казалось, что я люблю тебя, а не его. Потом он вернулся, и я поняла, что люблю его по-прежнему, а тебя не люблю. К тому времени тебе уже отвинтили голову. От этого спятить можно! — Как я могу обсуждать с ним эту тему? Но он сам затронул этот щекотливый вопрос.

— А где у тебя голова, ты знаешь? — огрызнулся он.

— Не груби.

— Можешь ты помолчать хотя бы пять минут? — сказал он и поцеловал меня.

Как я ни старалась сдерживать себя, все завертелось сначала. Я почувствовала то же, что и в нашу прежнюю встречу, несмотря на все клятвы, которые себе дала.

— Нет! — выдохнула я и поцеловала его в ответ, ненавидя и презирая себя больше, чем его. Как все это нелепо и смешно! Стоило ему прикоснуться ко мне, и мои сдержанность и целомудрие улетучивались как дым.

— Вот теперь уже лучше, — произнес он, целуя меня, и мне захотелось его стукнуть. Но я этого не сделала.

Я продолжала целовать его и вскоре уже не могла оторваться от его губ. Если бы вечно лежать в его объятиях и целовать его! А едва он дотронулся до меня, как мне захотелось не только поцелуев, но и всего остального, и что самое ужасное, я не переставала тосковать по Питеру и воспринимала Поля как частичку его души. Теперь я при всем желании не могла бы сказать, кто есть кто, что есть что, с кем и что я делаю и почему. В конце концов, мне уже было наплевать, кто из них сейчас со мной в постели. Наверное, я тоже свихнулась. На меня снизошли покой и умиротворение, и даже двойное сальто, которое мы проделали с Полем, уже не казалось чем-то из ряда вон выходящим.

— Ты просто прелесть, — промолвил он, а я молча лежала и думала о том, какой все-таки странный подарок преподнес мне Питер и как много они оба значат для меня, хотя я больше люблю Питера, чем Поля, и так будет всегда. Но мне милы и дороги и чудачества Поля.

— По-моему, ты дурно на меня влияешь, — солгала я ему, чтобы заставить его почувствовать себя виноватым, коль скоро у меня комплекс вины отсутствовал полностью.

Все это дело рук Питера. Он создал Поля и прислал его ко мне. Если он был против, зачем подарил мне Поля? А вдруг это тест и Питер хочет проверить, насколько я верна и целомудренна? Да, в таком случае со мной и впрямь не все в порядке, поскольку, пока я спала с Полем Клоном, а не с каким-то незнакомцем, вопросы целомудрия и верности меня не особенно волновали. Поль во всем походил на Питера — одно лицо, тело и даже душа. Различными были только предпочтения в одежде да манера заниматься сексом, включавшая у Поля тройное сальто, что само по себе добавляло в отношения остроты.

— Вот и неправда, — возразил Поль. — Не делай из этого то, чего нет и не должно быть. — Последняя его фраза прозвучала для меня как полная бессмыслица.

— Ну тогда что это? Объясни мне. Я не в состоянии это понять, — сказала я, вконец запутавшись в его словах и собственных чувствах.

— Это фантазия. И в некотором роде продолжение его самого. А еще я дарю всякие драгоценные безделушки, которые будут напоминать тебе обо мне. — С этими словами он включил свет, полез в карман пижамы Питера, брошенной на полу, вытащил оттуда огромный бриллиантовый браслет и протянул мне.

— Боже мой, что это?

— Давай-ка посмотрим. Так, это не теннисная ракетка и не ручная змея. По дороге к твоему дому я заехал в бутик «Тиффани».

— О, Поль… ты и впрямь сумасшедший… но мне нравится.

Он надел на мою руку браслет, и я просияла от счастья.

— Я не могу быть с тобой. А он может. Почему бы тебе не выйти за него замуж, Стеф, вместо того чтобы разрываться между своим и его домом и прятаться от собственных детей? Вы же попусту теряете время. Это глупо и бессмысленно. Кроме того, вы любите друг друга.

— Это к делу не относится.

— Нет, это самое главное в ваших отношениях, — серьезно возразил он.

— Не знаю… При чем здесь любовь? Я была замужем тринадцать лет, и после всего этого Роджер заявил мне, что никогда меня не любил. Не хочу начинать все сначала.

— Роджер просто ничтожество. Питер совсем не такой.

— Да, но если уж на то пошло, он ни разу не сделал мне предложения. И что, если он его сделает? Нам с тобой придется расстаться навсегда. И некому будет дарить мне драгоценности.

— Не будь такой алчной. К тому же это не в его интересах. Я ему еще понадоблюсь, если он снова поедет в Калифорнию.

— Сомневаюсь, — честно призналась я.

Вести подобные разговоры, да еще с клоном, которого и человеком-то назвать как-то не поворачивается язык, — нет, видно, я окончательно свихнулась. Но Поль умен, так же как и Питер, и я по-своему люблю его, хотя и не так сильно, как Питера. Порой Поль казался мне самым чутким и нежным существом на свете, однако чаще всего он выглядел всего лишь как бледная копия Питера.

— Я думаю, он будет брать тебя с собой в Калифорнию, — задумчиво продолжал Поль. — Так он и поступит, если хоть немного раскинет мозгами. Иначе нам невесть сколько придется кувыркаться, выделывая тройное сальто. Для тебя это будет ужасно. Я вижу, ты любишь его по-настоящему. Наверное, именно поэтому ты и меня тоже любишь.

Он был прав, но я не хотела причинять ему боль. Поль был таким ранимым. Совсем не скажешь, что у него вместо сердца сгусток проводов.

— Как бы то ни было, я не собираюсь за него замуж. Так что продолжай покупать мне драгоценности и записывай их на его кредитную карту. Надо свыкнуться с этим, и все.

— Моя беда в том, что я уже привык к тебе, — тихо произнес он, обнимая меня.

Я была рада его приезду и лишь сейчас, лежа с ним рядом, поняла, как соскучилась по нему. Он говорил со мной так, как Питер никогда бы не решился.

— Я буду тосковать по тебе, если он не разрешит мне вернуться, — печально добавил он.

— Не беспокойся ни о чем… давай спать, — сказала я, зевая.

Он повернулся на бок, и я прильнула к нему. На этот раз он был до боли трогательным, и мне стало его искренне жаль. Пять минут спустя он уже спал глубоким сном, а я лежала с ним рядом и думала о том, что он только что мне говорил, и о моих чувствах по отношению к нему и к Питеру. От всех этих мыслей у меня голова пошла кругом. Итак, я сплю с двумя мужчинами, которые суть один и тот же человек, и я теперь не знаю, где кончается один и начинается второй. Вот цена, которую мне пришлось заплатить за близость с клоном, внутри которого провода и интегральные микросхемы. Но Поль — это еще и четырехкратное сальто, и драгоценности. Я улыбнулась, закрыла глаза и, прижавшись к Полю, погрузилась в сон. Как все-таки здорово, что Питер догадался его прислать!

Глава 8

Все последующие дни я развлекалась по полной программе. Мы занимались тем же, чем и в прошлый раз, то есть оставались в постели весь день вплоть до возвращения детей из школы. Я отложила поиски работы до января. Все ночи напролет мы проделывали тройное сальто, а по выходным вчетвером отправлялись куда-нибудь. Мы сводили детей в Рокфеллеровский центр на каток, причем Поль вырядился в небесно-голубой блестящий комбинезон с вышитым стразами воротником, что можно было считать довольно скромным костюмом. Он катался на коньках как профессионал и заслужил восторженное одобрение всего катка.

В тот же день он отправился в офис Питера, чтобы уладить кое-какие дела. Питер несколько раз звонил мне с Западного побережья — он был загружен работой. Я не стала напоминать ему о Поле и ни слова не сказала о том, что он сейчас живет у меня дома. Я решила, что либо Питеру известно об этом, либо он не хочет ничего знать, и поэтому хранила молчание. Поль не давал мне скучать. Но теперь для меня все было по-другому.

Любя их обоих, я ужасно мучилась, и даже все те подарки, которыми осыпал меня Поль, не могли успокоить мою совесть, тем более что он использовал кредитную карту Питера. Как только Поль ушел в офис Питера, я позвонила своему психиатру, у которого была на приеме после развода с Роджером. Доктора удивил мой звонок: он, вероятно, решил, что я либо вернулась к Роджеру, а это было бы равносильно самоубийству, либо нашла себе очередного мучителя. Мне повезло: у него как раз был перерыв между приемами, и он сказал, что может принять меня через полчаса. Я пообещала явиться минута в минуту.

За два года его кабинет практически не изменился. Диван, на который я уселась, немного пообтерся, а картины на стене нагоняли тоску. Доктор потерял изрядное количество волос, а ковер в кабинете местами протерся. В остальном офис выглядел очень представительно. Доктор был рад меня видеть. После короткого обмена приветствиями я перешла прямо к сути дела. Меня тревожила история с Питером и Полем. Я была влюблена в Питера как никогда. В нем воплотился мой идеал, и мы прекрасно ладили друг с другом, когда он был рядом. Но стоило ему уехать, как я с головой окуналась в омут безумной страсти вместе с Полем, моим «воображаемым другом», как он теперь себя называл. Правда, с каждым днем он становился для меня все реальнее, и я все больше и больше к нему привязывалась. Это меня очень тревожило.

— Итак, Стефани, что привело вас ко мне? — спокойно осведомился доктор Стейнфилд. — Надеюсь, вы не вернулись к Роджеру?

— Боже, конечно, нет.

Шарлотта совсем недавно сообщила мне, что у Роджера и Хелены будет ребенок, но, странное дело, мне было совершенно все равно. Я всегда думала, что, если это случится, я буду вне себя от злости. А сейчас я была занята четырехкратными кульбитами с Полем и скучала по Питеру, так что переживать по поводу ребенка Хелены и Роджера у меня попросту не было времени.

— Нет, тут другое. — Мне не хотелось терять ни секунды из отпущенного часа на разговоры о ребенке и Хелене. — Я сплю с двумя мужчинами, и это сводит меня с ума. Нет, не с двумя, а с одним. В какой-то степени.

Доктор Стейнфилд вперил в меня заинтересованный взгляд, и я поняла, что объяснить ему суть проблемы будет не так-то просто.

— Вы спите с одним мужчиной или с двумя? Я не совсем вас понял. — Да уж, я и сама себя понимала с трудом. Доктор посмотрел на меня в явном замешательстве.

— Один из этих двух настоящий, а второй — воображаемый. У меня с ним потрясающий секс. Он является ко мне, когда тот, другой, уезжает. То есть тот настоящий присылает ко мне этого поддельного.

Доктор Стейнфилд согласно кивал, уставившись на меня как зачарованный. Видимо, я стала гораздо интереснее и нервознее, чем раньше. Мой психоз явно прогрессировал.