Пенелопа Дуглас - Пламя

– Да, знаю, – сказала, посмеявшись над собой, – выгляжу несуразно.

Джейс с трудом сглотнул и покачал головой.

– Я не это хотел сказать.

Заметив, что он держал аэрозольную краску и еще несколько флаконов, указала на них.

– Похоже, наши мальчики нам дорого обходятся.

– Да. – Он рассеянно кивнул, будто пропустил мои слова мимо ушей. – Слышал, Джаред помогает отремонтировать машину Джеймса.

– Нужно было чем-то занять его, – пояснила я. Джейс наверняка узнал об аресте Джареда от Мэдока. – Сейчас он не ввязывается в неприятности. Не уверена, что Джаред в полном порядке, но ему лучше. – Я отвела взгляд, в очередной раз ощутив чувство вины. – Я его очень подвела.

– Ну, – ответил он с мрачным видом, – с Мэдоком тоже не все просто. Он многое держит в себе, просто пыль в глаза пускать умеет.

Мне это незнакомо. По Джареду всегда видно, если он готов сорваться. Могу представить, что попытки наладить контакт с ребенком, который врал тебе о своих чувствах, приводили в не меньшее смятение.

– У тебя все хорошо? – спросил Джейс, подойдя ближе.

Его запах окутал меня, и я задержала дыхание, опасаясь поддаться притяжению.

– Да, у меня все отлично. Уже управляющий партнер аудиторской фирмы, и… – немного смутившись, я опять засмеялась: – Мне взбрело в голову принять участие в полумарафоне весной, поэтому стараюсь привести себя в форму.

Вообще я была готова заниматься чем угодно, лишь бы развеять скуку и отвлечься от навязчивых мыслей.

Глядя мне в глаза, Джейс глубоко вздохнул.

– А ты? – поинтересовалась я. – Как твои дела?

Но он как будто не услышал меня, потянулся к моей шее и провел по коже большим пальцем. Я оцепенела.

Он тяжело дышал и смотрел как завороженный, затем убрал руку и потер пальцы друг о друга, глядя на них.

– Машинная смазка, – пояснил он.

Трепет зародился в животе, но я сделала усилие над собой.

Это никогда не закончится.

В памяти всплыли его слова. Я медленно, усиленно моргнула.

Нет.

Открыв глаза, заставила себя улыбнуться и ответила ему тем же: окинула взглядом его голубые шорты-карго и белую футболку-поло.

– Что на тебе надето? – спросила я.

Мужчина озадаченно сдвинулся и посмотрел на свою одежду.

– Ничего. Это… поло для гольфа, полагаю.

– Ты не играешь в гольф.

– Люди меняются, – ответил он шутливо. – Тебе не нравится? Мне говорили, что они в моде.

– Нет, не в моде.

Я оглянулась назад, на стеллажи с комбинезонами, фартуками и футболками. Джейс носил футболки только от Ральфа Лорена за шестьдесят пять долларов. Выбрав серую, баксов за десять, бросила ему.

– Плечи – одна из лучших твоих черт. Будь проще. Женщинам не нужен мужчина, который трахается на простынях за две с половиной тысячи долларов, Джейс, – произнесла дразнящим тоном. – Они хотят мужчину, который нагнет их над кухонным столом.

Он вскинул брови, от его нервозности не осталось и следа.

– Помни: выходят замуж за адвоката, а спят с сантехником.

Джейс засмеялся, однако в его взгляде полыхнул огонек. Сделав шаг вперед с таким видом, словно ему только что бросили вызов, а он его принял, Джейс ответил:

– Неужели? Помнится, кое-кто говорил, как приятно было на тех простынях в ее двадцать первый день рождения. – Он пожал плечами. – Наверное, мне это почудилось.

Нервно улыбнувшись, я начала пятиться, когда он вторгся в мое личное пространство. Да, не следовало шутить с ним на подобные темы. Может, мы и могли бы вести себя по-взрослому ради наших сыновей, но обмен колкостями слишком стремительно обострил ситуацию. На тех простынях было очень приятно, только я была не готова вспоминать об этом сейчас.

Мы стояли так близко, что наши тела соприкасались. На меня нахлынули воспоминания: о его глазах, запахе, жаре тела…

– Прежние чувства так легко возвращаются, не правда ли?

Джейс смотрел на меня сверху вниз.

– Они никуда не уходили.

Он накрыл мои щеки ладонями и прошептал:

– Я тысячи раз набирал твой номер, но заставлял себя сбросить вызов. Мне потом хотелось крушить все вокруг.

Джейс склонился; его неровное, обжигающее дыхание овеяло мои губы, однако я отвернулась.

– Я не могу.

– Знаю. – Он навис над моим ртом, потом опустил глаза, в которых промелькнула печаль. – Я всегда буду любить тебя, Кэт.

Кивнув, ощутила подступившие слезы.

– Знаю. – Я отстранилась и выдавила из себя слабую улыбку. – Извини. Мне не стоило дразнить тебя. Похоже, от старых привычек трудно избавиться.

Не слишком уж и трудно.

Заплатив за лампочки, я покинула магазин. Мое сердце все еще тосковало по нему, только я убедилась, что наконец-то стала достаточно сильной, чтобы уйти.

Джейс…

Дождь барабанил в лобовое стекло, пока я ждал перед ее домом. Мэдок поехал домой, намереваясь покопаться в своей машине, а я колесил по всем улицам города, кроме Фолл-Эвэй-Лейн.

Мне не хотелось возвращаться, видеть свой офис, кровать, фотографии на стенах, демонстрировавшие вымышленную жизнь, которую я создал для себя, фальшивые улыбки, маскировавшие ложь, которой я жил сорок два года.

Выйдя из машины под ливень, даже не обратил внимания на то, что моя одежда промокла, и поднялся на крыльцо.

Я должен был жить в этом доме. С того момента, как девятнадцатилетняя Кэт отвесила мне пощечину и назвала меня козлом, я хотел жениться на ней. Если бы мне хватило смелости это сделать, сейчас мы жили бы здесь с оравой детей и я не испытывал бы к себе такой жгучей ненависти.

Хорошим людям несложно жертвовать чем-то и принимать решения, в отличие от эгоистов вроде меня. Нам сложно. Мы не понимаем, чего хотим, до тех пор, пока не лишаемся выбора. Только тогда до нас доходит.

Я постучал в дверь и стал ждать ответа. В горле образовался ком. Но открыл Джаред. Он был одет в черную толстовку, вертел ключи на пальцах и с интересом смотрел на меня. У его ног стоял маленький бостон-терьер.

– Привет, – сказал парень. – Мэдока тут нет.

– Да, знаю. Я не его ищу.

Он прищурился, и мне моментально захотелось съежиться. Не знаю, как ему это удалось, но я практически был готов к тому, что Джаред пошлет меня подальше.

Вместо этого он окликнул:

– Мам, я Джекса навещу.

– Ладно, – послышался ее ответ. – Осторожнее на дороге.

Дернув подбородком, парень обошел меня и направился к черному «мустангу». Пес побежал за ним и тоже запрыгнул в салон. Я вошел в дом. Прежде чем успел закрыть дверь, услышал рокот двигателя. Уверен, именно Джареда я мог благодарить за то, что Мэдок увлекся гонками, или винить.

В прихожей и гостиной тускло горело несколько светильников. Двинувшись по коридору к кухне, услышал там Кэт. На стенах, которые она перекрасила, висели новые фото. Еще Кэт добавила книжные полки.

Я остановился в дверном проеме, заметив ее возле раковины. Похоже, она чистила картофель. Засунув руки в карманы, я смотрел на Кэт и вспоминал, как мне нравилось просто стоять и наблюдать за ней, когда она занималась домашними делами: жарила блинчики, складывала постиранное белье, готовила ужин. Я представлял, будто Кэт – моя, а это – наша жизнь и я могу остаться здесь навсегда.

Она приподняла одну ногу и почесала большим пальцем лодыжку второй. Внезапно меня охватило невыносимое желание дотронуться до нее. После нашей встречи в магазине Кэт переоделась в чистые джинсы и белую футболку, а волосы распустила.

Выключив воду, она подхватила полотенце, вытерла руки и обернулась.

Когда наши взгляды встретились, Кэт тихо охнула.

– Джейс.

Я не понимал, зачем пришел и что хотел сказать. Тяжело вздохнув, потупил взгляд, потому что мне предстояло подобрать правильные слова, чего я не мог сделать, продолжая пялиться на нее.

– В четыре года я застал отца с другой женщиной. – Опять подняв глаза, увидел, как Кэт сжала в пальцах полотенце и словно окаменела. – Я мало что помню, однако эта картина до сих пор стоит у меня перед глазами. Долгое время мне казалось, будто я это выдумал или увидел во сне. – Прислонившись спиной к двери, продолжил: – В шестнадцать лет на одной вечеринке я случайно заметил, как он лапал лучшую подругу моей матери, думая, что никто не видит. Мама знала. Она знала обо всем. И все равно делала вид, что все нормально и мы – идеальная семья.

Кэт смотрела из стороны в сторону. Надеюсь, она меня слушала, ведь я ни с кем не делился этим прежде.

– Я пообещал себе, что никогда не поступлю так с собственной семьей, не превращусь в подобие своего отца. Но затем встретил тебя и понял. Ты оказалась той девушкой, которую я полюбил. – В груди все сжалось, мне приходилось выдавливать из себя слова. – Поэтому я жил иллюзиями. Убеждал себя, что не такой, как он. Что у меня были веские причины, оправдывающие мое поведение. Постоянно твердил себе, что старался сохранить семью ради блага сына, что нуждался в тебе. Все шло крахом, но наша связь была особенной. Ведь, кроме тебя, я больше ни с кем не встречался. Я не был патологическим изменщиком, в отличие от отца.

Слезы скопились в ее прекрасных карих глазах.

Боже, я чувствовал себя чертовски растерянным и слабым.

Я облизал пересохшие губы.

– Как-то раз, много лет назад, Мэдок ответил, когда ты позвонила мне на сотовый. Я пришел в бешенство, наорал на него и снова увидел четырехлетнего себя. Он не должен был узнать, смотреть на меня так же, как я смотрел на своего отца. Мэдок не понял бы. Я не мог его подвести. Он должен меня любить, – процедил я. Тело сковало от боли под гнетом всех проблем, которые нас разлучили.

Она слушала, сжимая полотенце в руках.

– Правда в том, – на глаза навернулись слезы, – что я знал, каким образом должен поступить, чего хотел, но боялся потерпеть неудачу, не осознавая при этом, что все равно проиграл.

Бросившись к ней, обхватил лицо Кэт и начал поглаживать ее щеки большими пальцами.

– Мне следовало отпустить Мэдди и быть только с тобой, – признался я. – Привести тебя в свой дом, сделать законной женой, чтобы каждую проклятую ночь ты проводила в моей постели. – Я нагнулся и коснулся ее носа своим. Кэт дышала неровно и тихо плакала. – Я давно должен был жениться на тебе, и тогда Мэдок и Джаред выросли бы с двумя любящими родителями.

Поцеловав ее, я ощутил, как накопленную за шестнадцать лет боль вытеснило желание, никогда не угасавшее между нами. Кэт всегда будет необходима мне, потому что только она заставляла меня чувствовать себя живым. Помимо сына только она мотивировала меня совершенствоваться. Я постоянно разочаровывал ее, не боролся за нее, но сегодня положу этому конец. Мне больше не хотелось просыпаться без этой женщины.

– Я несчастен. Наша сегодняшняя встреча выбила почву у меня из-под ног. Каждый день без тебя мучителен. Может, я это заслужил, но мне очень жаль, что я не дал тебе того, в чем ты нуждалась. Прости, что на протяжении стольких лет плохо с тобой обращался.

Я обнял Кэт, притянул к себе и уткнулся лицом ей в шею, ощутив ее аромат.

– Выходи за меня, – прошептал я.

– Ты уже женат, – подметила она.

– Я ушел от нее несколько месяцев назад. Она переехала, я оформляю развод. Я люблю тебя и больше не хочу зря терять время.

Держась за мою шею, Кэт отстранилась и посмотрела на меня.

– Почему сейчас, спустя столько лет?

– Увидев тебя сегодня, я понял, что больше не смогу причинять тебе боль. Ты стала сильнее и, может… может быть… я перестану плохо на тебя влиять. Возможно, мне уже не придется стыдиться того, как я с тобой поступил, и держаться в стороне.

Ее глаза блестели.

– Я не готова.

– Ты по-прежнему меня любишь? – спросил едва слышно. Это все, что я хотел услышать.

– Да.

Я вновь поцеловал ее, нежно, неспешно, наслаждаясь нашими объятиями и мягкостью ее губ.

– Когда я вернусь за тобой, ты станешь моей навечно, – сказал, отпустив ее, и попятился. Я должен уйти, чтобы не торопить Кэт и не совершить очередную ошибку. – Скажи, что наша история не закончена.

Она спрятала руки за спину и оперлась на раковину; ее подбородок дрожал, но потом на губах появилась легкая улыбка.

– Что ж, время покажет.

Развернувшись, я вышел за дверь, до сих пор ощущая Кэт своей кожей.

Я приму этот вызов.

Ворвавшись в полицейский участок, я держу тяжелую деревянную дверь открытой для Фэллон, которая подталкивает вперед Эй-Джей. Они не ранены. Если бы что-то случилось, их бы доставили в больницу, а не в участок.

Внутри я замечаю Джареда, стоящего возле стойки вместе с Тэйт, в то время как их сын Джеймс сидит на черном мягком стуле и играет на телефоне одного из родителей.

– Что случилось? – восклицаю я, надеясь в первую очередь услышать «они целы».

Джаред оборачивается и отвечает мне, при этом сердито сверля взглядом копов.