— Ваша компаньонка? — поинтересовался молодой гасконец и, лукаво подмигнув, добавил вполголоса: — Бьюсь об заклад, что такая красавица нуждается в дюжине компаньонок, чтобы отгонять навязчивых поклонников.

Элинор слегка улыбнулась, принимая комплимент, и повернулась к кораблю. Ее глаза скользили по палубе, высматривая высокую фигуру Джордана.

— Нам пора, леди. Ее высочество ждет вас.

Только оказавшись в седле, Элинор увидела наконец Джордана, препиравшегося с одним из матросов из-за бочонков с элем. Словно почувствовав на себе ее взгляд, он повернул голову и поднял руку в прощальном приветствии, прежде чем вернуться к своим делам.

Путь к аббатству Сент-Андре пролегал через узкие, мощенные булыжником улочки с цветущими растениями, которые украшали окна и двери домов. Изредка встречались прохожие, но большинство горожан прятались от зноя за закрытыми ставнями. Яркое солнце золотило каменные здания и высекало серебряные искры из струй фонтана, бившего на площади. В то же время жара усилила зловоние. Повсюду громоздились кучи отбросов, заполонившие проулки и превратившие в помойки открытые пространства.

Наследник английского престола, принц Уэльский, обосновавшись по другую сторону Канала, устроил в принадлежавшей ему провинции пышный двор. Его апартаменты располагались в примыкавшем к собору монументальном здании, получившем название дворца архиепископа. Принц и его жена предпочли солнечный климат Гаскони туманам и дождям Англии.

Иоанна была воспитанницей матери Эдуарда, королевы Филиппы. Выбрав ее в жены, принц следовал велению сердца вопреки советам приближенных. Недостаточно молода, не имеет влиятельной родни, не отличается строгой моралью — вот только часть возражений, выдвинутых против его избранницы. Поговаривали даже, что Иоанна была любовницей его отца. Но Эдуард оставался непреклонен. Невзирая на сплетни и кривотолки, он женился на Иоанне по взаимной любви, и она уже ждала третьего ребенка. Несмотря на раздавшуюся талию, принцесса по-прежнему являлась законодательницей мод. Ее пристрастие ко всему дорогостоящему и чересчур смелым нарядам стало притчей во языцех. Обилие мехов и драгоценностей, которыми Иоанна украшала свою персону, как и расточительность ее двора, служило постоянным источником пересудов в чопорной Англии. Чтобы оплатить всю эту роскошь, принц Эдуард — не слишком мудрый правитель — обложил своих гасконских подданных непомерными податями, не предоставив ничего взамен. Среди его приближенных почти не было знатных гасконцев. Высочайшие милости доставались англичанам, последовавшим за принцем-воителем в солнечную Францию.

В этот жаркий августовский полдень принцесса Иоанна пребывала в некотором расстройстве из-за пятен на лице, сопутствовавших ее беременности: она привыкла гордиться своей гладкой кремовой кожей, идеально сочетавшейся с темно-рыжими волосами.

Поднявшись с бархатного кресла, Иоанна подошла к окну, выходившему во внутренний дворик. В это время дня он находился в благословенной тени, отбрасываемой величественными стенами собора.

Стук в дверь заставил ее обернуться. Должно быть, это юная англичанка, Элинор Десмонд. Эдуард в долгу перед семьей девушки из-за брата, попавшего в плен в Кастилии. К тому же за нее просила Бланш из Райзвуда в надежде отсрочить брак своей подопечной с мужчиной, который годится ей в дедушки. Подобная перспектива не могла не вызвать сочувствия у Иоанны. Сама она вышла замуж по любви и считала, что любая девушка имеет на это право.

— Ваше высочество, — произнесла Элинор, присев в глубоком реверансе.

— Леди Элинор?

Элинор с благоговением смотрела на знаменитую красавицу. Несмотря на располневшую фигуру и слегка потускневшие рыжие волосы, принцесса Иоанна была по-прежнему великолепна: точеная шея, овальное лицо, правильные черты и живой взгляд карих глаз.

— Да, ваше высочество.

— Ну же, вставайте. Незачем простираться передо мной, словно перед каким-то божеством, — усмехнулась Иоанна, сделав нетерпеливый жест.

Смутившись, Элинор наступила на подол собственного платья. Она чувствовала себя крайне неловко. Надежда, что до встречи с будущей госпожой ей удастся привести себя в порядок, не оправдалась. Шелковые туфельки и бархатное платье, предназначенные для этого знаменательного события, так и остались лежать в сундуке вместе с остальной одеждой. Ее багаж погрузили на повозку, которая исчезла в неизвестном направлении, как только они прибыли во дворец.

— О, да ты прелестна! — воскликнула Иоанна, когда девушка шагнула вперед и яркие лучи солнца осветили ее лицо. — Боже, неужели ты настоящая? Фи, противная девчонка, ты заставляешь меня завидовать!

Элинор нервно сцепила пальцы. Она никак не ожидала, что принцесса сочтет ее красивой и уж тем более станет завидовать.

— Успокойся, я пошутила. Похоже, ты провела слишком много времени среди этих скучных монахинь и разучилась понимать шутки.

— Я… я не поняла, что вы шутите, ваше высочество.

— Хм, пожалуй. — Иоанна с серьезным видом оглядела девушку со всех сторон, поворачивая ее так и эдак.

— Прошу извинить мой вид. Я собиралась переодеться, но мои сундуки увезли, и я осталась в дорожном платье, — пробормотала Элинор.

— Да, все обстоит гораздо хуже, чем я думала. Представляю, как ты будешь выглядеть в шелках и бархате. Ты затмишь меня, как солнце затмевает луну.

— О нет, ваше высочество, всем известно, что вы самая красивая женщина во всей Англии… И Гаскони, — поспешно добавила Элинор, желая угодить принцессе.

— Только потому, что они еще не видели Элинор Десмонд, — с улыбкой произнесла Иоанна, махнув рукой в сторону мраморной скамьи. — Можешь сесть. А мне, видит Бог, это просто необходимо. Ребенок дает о себе знать, хотя до родов еще четыре месяца.

Элинор неловко пристроилась на краешке скамьи. Появился слуга с серебряным подносом, на котором разместились графин, два бокала и блюдо с пирожными.

— Перекусим на воздухе.

Элинор последовала за принцессой в тенистый двор, выложенный каменной плиткой. Посередине бил фонтан, освежая воздух прохладными струями. Легкий ветерок шевелил листья высаженных в кадки растений.

— А теперь, Элинор, расскажи о себе, — попросила принцесса, когда они покончили с пирожными и утолили жажду.

— Ничего интересного в моей жизни нет, ваше высочество. Я выросла в небогатом замке… собственно, это даже не замок, а дом с укрепленной башней. Моя мать давно умерла, а мачеха не испытывает ко мне теплых чувств. Мой брат, как ваше высочество, наверное, знает, попал в плен к язычникам… Но мы надеемся в скором времени выкупить его.

— Да, припоминаю, Эдуард очень сокрушался по этому поводу. — Принцесса лукаво улыбнулась и подалась вперед. — Но, Элинор, ты упустила самое главное. Что там насчет богатого жениха? Почему ты не хочешь выходить за него?

Элинор опешила, но искренний интерес и мягкие манеры ее новой госпожи располагали к доверию. После минутной заминки она ответила:

— Лорд Гастингс очень стар. Я совсем не знаю его, ваше высочество… и он… пахнет.

Принцесса удивленно ахнула, а затем расхохоталась до слез.

— О, Элинор, клянусь, из-за тебя у меня могут начаться преждевременные роды! Какое же ты еще дитя!

— Я сказала что-нибудь не так?

— Полагаю, ты сказала правду. Что же нам делать с этой напастью? Бедняга, видимо, совсем потерял голову, прельстившись твоей красотой.

— Боюсь, что да, ваше высочество. Его не отпугнуло даже отсутствие приданого.

— Ну, все не так уж плохо. Не забывай, он очень богат.

— Но я не люблю его.

— Не много найдется женщин, которые любят своих мужей. Увы, это не является обязательным условием при вступлении в брак. Мне в этом смысле повезло, потому что я всей душой люблю Эдуарда. Но кто тебе мешает дурачить старого козла, тратить его деньги и по мере возможности избегать постели? При дворе много красивых молодых людей, которые будут счастливы скрасить твое одиночество.

Теперь пришла очередь ахнуть Элинор, никак не ожидавшей от принцессы подобной прямолинейности.

— Кажется, я оскорбила тебя в лучших чувствах. Аббатиса Сесили заслуживает всяческих похвал.

— Дело не в том, ваше высочество. Я совсем не такая, какой они хотели бы меня видеть.

— Неужели ты совершила что-нибудь предосудительное?

— О нет. Просто мне не нравилось в монастыре.

— Как и любой девушке, у которой в жилах течет кровь, а не вода. Находиться в монастыре — все равно что быть заживо похороненной.

Элинор улыбнулась, ободренная пониманием принцессы. Иоанна потрепала ее по руке:

— Ладно, детка, в Бордо масса развлечений. Постарайся хорошо провести то короткое время, что у тебя осталось. Я, слава Богу, не какая-нибудь лицемерная ханжа, распевающая псалмы. Мы здесь умеем веселиться. Ты так прекрасна, что просто преступление не показать тебя во всей красе. Пожалуй, я велю сжечь твои сундуки.

— О нет, ваше высочество! Это все, что у меня…

— Я шучу, Элинор. Право, ты слишком серьезна! Ну ничего, мы это исправим. Я займусь твоими туалетами, и ты станешь украшением нашего двора. Не спорь, я уже все решила, — заявила Иоанна, не слушая протестов Элинор. — И я намерена найти тебе молодого красивого поклонника. Ты надолго запомнишь свое пребывание при дворе моего мужа.

Прошло немало времени, прежде чем Элинор полностью осмыслила разговор, состоявшийся между ней и принцессой Уэльской. В Иоанне не было ни капли высокомерия, которого следовало ожидать от столь важной персоны. Подумать только, она обращалась с новоявленной фрейлиной как с младшей сестрой! Впрочем, леди Бланш тоже вела себя как ее близкая подруга, однако легко пожертвовала своей юной подопечной ради Гая. Глаза Элинор затуманились от обиды. Только с Джорданом ее связывают глубокие, искренние отношения.

С неловким чувством она вспомнила обещание принцессы найти ей поклонника. Может, надо было признаться, что она уже влюблена в одного из рыцарей принца? Но, поразмыслив, Элинор решила, что не стоит этого делать. Она на собственном опыте убедилась в том, что нельзя быть слишком доверчивой. Разве отец не предал ее в угоду Матильде? А леди Бланш предпочла ей красавца Гая. Вряд ли принцесса Иоанна отличается от остальных. Возможно, со временем Элинор и доверится своей новой госпоже, но Джордан ей слишком дорог, чтобы рисковать.

Верная своему обещанию, принцесса Иоанна осыпала Элинор дарами. Она велела переделать для нее свои платья, которые не лезли на ее округлившуюся фигуру, а после рождения ребенка скорее всего вышли бы из моды. Не забыла Иоанна и о туфельках, плащах и нижнем белье. Но когда принцесса вручила ей драгоценности, Элинор наотрез отказалась. Несколько обескураженная, Иоанна заверила свою щепетильную протеже, что дает ей украшения лишь на время, поносить. Она наслаждалась, наблюдая за преображением девушки, и не собиралась отказывать себе в этом удовольствии.

Элинор чувствовала себя как в раю. Яркие цветы и мягкий климат Бордо превратили пышный двор принца Уэльского в настоящую сказку. Придворные без устали восхищались красотой новой любимицы принцессы и искали ее общества.

Счастье Элинор было бы полным, если бы она могла видеться с Джорданом. За те месяцы, что они провели во Франции, он лишь раз прислал ей весточку. Несмотря на все клятвы не поддаваться ревности, ее снова начали мучить сомнения. Дважды Элинор видела Джордана при дворе, и оба раза сердце ее замирало от волнения. Занятая с принцессой, она не смогла подойти к нему, и, к ее величайшему разочарованию, он ушел, не перемолвившись с ней и словом.

Ревность заставляла ее гадать, не завел ли он себе подружку, но гордость удерживала от расспросов. Следующий шаг был за Джорданом.

Глава 8

Близилось Рождество. Яркое солнце Гаскони потускнело, па французском побережье хозяйничали дожди и ветры, однако зима в Бордо, даже в самые холодные дни, оказалась намного мягче, чем в Англии.

В преддверии маскарадов, балов и турниров, намеченных на рождественские праздники, ко двору принца Уэльского съехалось столько знатных господ, что дворец архиепископа не вместил всех. Многим пришлось поселиться в городе.

Поход в Кастилию откладывался. В отряд уже вступило немало гасконцев и вольных рыцарей, слонявшихся по просторам Франции в поисках удачи, но принц медлил, ожидая прибытия из Англии своего брата, герцога Ланкастера. К тому же он не хотел оставлять беременную жену, которая дохаживала последние недели. Однако с каждым днем отсрочки предприятие становилось все более рискованным. Путь в Испанию лежал через Пиренеи, и с наступлением зимы перевалы могло занести снегом.

Дул холодный ветер, когда Элинор вышла из собора после мессы, кутаясь в теплый плащ. Она была одна. Принцесса, сильно отяжелевшая в последнее время, предпочла остаться в постели.

По уверениям врачей, ребенок должен был родиться со дня на день. И хотя Элинор искренне желала своей госпоже разрешиться от бремени, появление на свет царственного младенца приближало роковой поворот в ее собственной судьбе. Сэр Джеральд поклялся, что после того, как принцесса родит, Элинор выйдет замуж за лорда Генри.