Джоанна Линдсей - Пламя сердец

— Стой здесь и не двигайся с места.

Кристен попыталась освободить руку.

— Ты, проклятый сакс! — закричала она, когда ей это не удалось. — Я бы посоветовала тебе найти подходящие отговорки, когда ты будешь объяснять мне, почему ты со мной так обращаешься!

Он ничего не ответил. Втолкнув ее в свою комнату, он запер дверь. Она в ужасе следила за его действиями. Когда же он скрылся, закрыв ее на ключ, она дала волю своему гневу и изо всех сил забарабанила кулаками в дверь.

Ройс знаком приказал Зелигу следовать за ним. Они вышли на улицу, и Ройс закрыл за собой дверь. Зелиг обернулся к нему, и в этот самый момент кулак Ройса нанес ему сокрушительный удар в челюсть, так что Зелиг во весь рост рухнул на землю.

— Я не запрещаю тебе входить в дом, Гэлан, но я запрещаю тебе даже близко подходить к этой женщине. Она принадлежит мне, а я умею охранять то, чем владею.

С этими словами Ройс вернулся в дом. Дверь он оставил открытой. Зелиг мог бы последовать за ним, однако он не стал делать этого. Сидя на земле, он ощупывал свою челюсть и широко улыбался. Он даже не заметил, как эта улыбка переросла в негромкий смех.

Из окна верхнего этажа, откуда хорошо видно было всю площадку перед домом, Кристен наблюдала за всем происходящим. Пока не послышался довольный смех Зелига, руки ее судорожно сжимали оконный переплет. Покачав головой, она наконец отошла от окна с мыслью, что все мужчины в общем-то ужасные создания.

Как только Ройс открыл дверь своей комнаты, в его голову полетело настольное зеркало. За ним последовала серебряная тарелка.

На другом конце комнаты он обнаружил Кристен, которая рылась в его сундуке в поисках вещей, которые она могла бы запустить в него.

— Судя по всему, ты не так уж сердита, иначе ты запустила бы в меня каким-нибудь кинжалом.

— Не вводи меня в искушение, сакс!

Он продержал ее в своей комнате взаперти почти весь день. Она со вчерашнего дня ничего не ела. И словечком ни с кем не перемолвилась. Терпение ее наконец лопнуло.

— С какой это стати ты меня запер?! — вскрикнула она вне себя от злости.

— Когда я проснулся сегодня утром, тебя не было. Я поискал внизу, но и там тебя не было. Я подумал было уже, что ты нарушила свою клятву.

— Итак, ты запер меня не за то, что я натворила, а за то, что я, по твоему мнению, могла бы сделать! — вскипела она. — Но ведь ты прекрасно знаешь, что я никогда не нарушала своего слова и не собираюсь делать этого в будущем. Так почему же ты меня запер?

— А что ты делала с этим кельтом — это уже другой вопрос, — грубо сказал он.

— Ах, вот как! — с издевкой протянула она. — Так что же по-твоему я с ним делала?

— Именно это я и собирался у тебя спросить, Кристен.

— Тогда лучше спроси его самого, потому что мне разговаривать с тобой не хочется.

— Скажи мне, что ты не интересуешься эти человеком.

— Черт бы тебя побрал!

— Так ты скажешь или нет?

— Нет, я не интересуюсь этим человеком.

— А что ты делала тогда с ним на улице?

Кристен широко раскрыла глаза. Не веря своим собственным словам, она спросила:

— Ты что, сакс, уж не ревнуешь ли ты меня? Ты его за это избил?

Он взглянул в окно, и ему стало ясно, как она это узнала. Но она никак не могла услышать отсюда, что именно он говорил кельту. Лицо его все еще было мрачным, когда он взглянул на нее.

— Я просто охраняю свои владения, Кристен. Ни один мужчина не дотронется до тебя, пока ты принадлежишь мне.

— А когда ты женишься и я уйду отсюда, я больше не буду принадлежать тебе.

Он схватил ее за плечи и с силой затряс.

— Послушай, негодница! Ты никогда от меня не уйдешь, слышишь? Никогда! А теперь рассказывай, что вы делали с этим кельтом!

Когда она наконец поняла, что он и в самом деле ревнует, ее ярость улеглась. Ей удалось заставить его ревновать! Кто бы мог подумать!

Она ограничилась невинными отговорками, которые, по ее мнению, должны были успокоить Ройса.

— Да мы вообще ничего не делали, Ройс! Я не могла заснуть и решила поэтому прогуляться и дождаться восхода солнца. Когда я заметила, что не одна во дворе, я снова решила вернуться в дом. Этот мужчина вошел вслед за мной. В дверях он сказал мне несколько слов, но я не разобрала их, потому что не знаю этого языка. Что ему нужно было на улице, я понятия не имею. Об этом спроси его самого. Но я думаю, что и он не делал ничего дурного, а просто решил глотнуть свежего воздуха.

Уже не так резко, но все еще недовольно Ройс распорядился:

— Я не хочу, чтобы ты по ночам выходила на улицу, Кристен.

— Но ты ведь мне этого не запрещал.

— Тогда я делаю это сейчас.

— Ну, хорошо. Тогда в следующий раз, когда я не смогу спать, я буду бегать внизу, в зале, пока не разбужу всех, — едко ответила она.

Наконец он улыбнулась.

— Ты могла бы разбудить меня, и я бы позаботился о том, чтобы у тебя появилось более интересное занятие, чем бродить по дому.

У нее на языке уже вертелась очередная дерзость, но в этот момент послышался нерешительный стук. Дверь слегка приоткрылась, и, когда Ройс сказал: «Войди!» — появилась Мечан, которая, робко глядя на Ройса, тихо произнесла:

— Альден послал меня, чтобы я передала тебе, что ярость порождает ярость, а жестокость может повлечь за собой беду. Что он хотел этим сказать, Ройс?

Кристен громко рассмеялась, увидев на лице Ройса выражение глубокого удивления.

— Ну и ловкач же твой кузен! Он что, думает, ты решил меня избить, или же я сама набросилась на тебя? — Она засмеялась еще громче, так как его зеленые глаза острее кинжала пронзили ее взглядом. — И он решил послать твою сестру… Да, ну и хитер же он. Входи, моя хорошая. Твой кузен Альден просто сыграл с тобой шутку, чтобы ты пришла к ним, но если хочешь, оставайся.

Мечан стала совсем рядом с Кристен и прошептала:

— Я думала, Ройс очень рассердился.

— Но ты все же пришла, чтобы передать то, о чем просил тебя Альден? Ты очень храбрая девочка.

Что-то недовольно бормоча про себя, Ройс отвернулся от них. Мечан в ужасе широко раскрыла глаза. Кристен с трудом сдержалась, чтобы не стукнуть Ройса за то, что он так напугал ребенка.

— Не обращай на него внимания, Мечан, когда он злится. Мужчины все такие. Это совсем ничего не значит.

— Кристен… — начал было Ройс и бросил в ее сторону сердитый взгляд. — Я должен предупредить тебя…

— Успокойся, — ответила она. — Я даю твоей сестре очень важный урок. Видишь ли, моя дорогая, тебе не нужно бояться мужчин, когда они сердятся. Они такие же, как и ты, только немного больше. В этом, пожалуй, заключается самая большая разница.

Взгляд Мечан скользнул по огромной фигуре Ройса, и Кристен улыбнулась.

— Конечно, иногда бывают и исключения. Возьмем, к примеру, твоего брата. Он был очень сердит, и я тоже. Он накричал на меня. Я тоже накричала на него в ответ. И поэтому нам обоим стало немного легче.

— Но он все еще злится. — Мечан, словно ища защиты, прижалась головкой к Кристен.

— Он просто ворчит. Ну что ж, таковы все мужчины. Иногда, конечно, дело принимает серьезный оборот, и тогда лучше всего не попадаться такому мужчине на глаза. Со временем ты научишься отличать настоящий гнев от плохого настроения. Что же касается твоего брата… Скажи, ты видела, чтобы он когда-нибудь обидел женщину?

Она молила Бога, чтобы девочка дала нужный ей ответ. Но не тут-то было.

— Он велел тебя высечь.

— Но ведь он не знал тогда, что я женщина.

— Он приказал заковать тебя в цепи, и ты натерла ими ноги до крови.

Кристен вздохнула.

— Разве я не говорила тебе, что это была всего лишь маленькая царапина и я ее даже не почувствовала? И он в этом совсем не был виноват. Мало того, он мне посоветовал даже обернуть щиколотки тканью, чтобы цепи не поранили ноги. Я сама виновата, что не послушала его совета.

— Ну, тогда это все, — заключила Мечан. — Больше он никаких женщин не обижал.

— А почему? Да потому что под его толстой шкурой и за этими грубыми манерами скрывается добрый, хороший человек. И если он даже в гневе не обидел ни одной женщины, то разве может он причинить зло ребенку? Конечно, нет. И ты можешь быть абсолютно уверена, что своей собственной сестре он никогда ничего не сделает. И мы с тобой сейчас в этом убедимся.

Кристен подошла к Ройсу и как следует стукнула его по ноге.

— И он нам ничего не сделает, вот увидишь.

Ройс не сдвинулся с места, потому что Мечан глядела на него с улыбкой, и, пока она на него смотрела, он даже не поморщился от боли.

— И ты действительно ничего нам не сделаешь, Ройс?

Он улыбнулся ей в ответ.

— Нет, малышка, никогда.

Она подбежала к нему и обвила своими ручонками его талию. Потом таким же способом выразила свою благодарность Кристен. Сияя от счастья, она сказала «спасибо» и выбежала из комнаты.

— Я тоже благодарю тебя, — сказал Ройс, который стоял за спиной Кристен. — Мне никогда до сих пор не удавалось убедить ее в том, что ей не следует меня бояться. Но что касается твоего удара, негодница…

Он обнял ее и поднял на руки. Потом отнес на кровать и положил поперек колен.

— Нет, Ройс, не смей! Я просто хотела доказать Мечан…

— Ты могла бы сделать это и другими средствами. И до тех пор, пока у меня будет болеть нога, ты будешь чувствовать, где у тебя задница!

Ужинала Кристен стоя, однако, несмотря на боль в одном месте, на ее губах блуждала улыбка. Хотя ей изрядно досталось, так как она в своей дерзости зашла далеко, но ее сакс сумел все же загладить перед ней свою вину, чем она осталась в высшей степени довольна.

Кристен имела полное право жаловаться на судьбу, которая распорядилась так, что прямо на следующий день Ройс предложил ей отправиться с ним прогуляться верхом на лошади.

И все же, несмотря на то, что ее мягкое место еще не до конца изжило болезненные ощущения, она согласилась. Да и как она могла устоять, если Ройс велел оседлать лошадь и для нее и предложил скакать на перегонки. Вряд ли она сможет когда-нибудь понять этого человека.

Она проиграла скачку, но все равно получила огромное удовольствие. В ее воспоминаниях ожили беззаботные прогулки верхом на Торденсе по родным лесам и полям. Лошадь, на которой она скакала сейчас, была не так хороша, но зато ее спутник был на высоте.

Когда солнце поднялось уже довольно высоко, они решили сделать привал у ручья, чтобы напоить лошадей. Яркие летние краски радовали глаз, преобладали сочные зеленые, желтые и красные тона. Небо было на редкость безоблачным, солнце палило нещадно. Они зашли в тень под дерево.

Ройс сел, прислонившись спиной к дереву, и знаком приказал Кристен подойти к нему.

Она не послушалась и устроилась у его ног. В зубах она держала травинку и смотрела на Ройса ясными глазами. Ройс вздохнул. Хотя в прошлую ночь она целиком и полностью отдалась ему, сейчас она не проявляла такой готовности. И если он не обнимет ее против ее воли, то она и не подойдет к нему.

— Я благодарю тебя за эту прогулку, Ройс.

Ему не хотелось, чтобы она говорила о его великодушии, и он вместо ответа пожал плечами. Чтобы прервать затянувшуюся паузу, он заметил:

— Торольф был прав. Ты прекрасная наездница и превосходно знаешь свое дело.

— Я многое умею делать хорошо, о чем Торольф и не подозревает.

— Например?

Она вытянула ноги, заложила руки за голову и, посмотрев на небо, сказала:

— Торольф, например, не знает, что я умею обращаться с оружием. Никто не знает об этом. Только ты.

— Лучше бы мне этого не знать, — пробормотал он.

Кристен улыбнулась.

— Я хранила свою тайну пока мне не пришлось применить свое умение на деле.

— Кто же научил тебя этому искусству? — осторожно спросил он. — Уж во всяком случае не отец.

Она покачала головой.

— Нет, конечно, нет. Это мать меня научила.

— Твоя мать?… — Он не смог закончить, потому что не выдержал и расхохотался.

Кристен снисходительно улыбнулась.

— Смейся сколько угодно, но это действительно так.

— Я ничуть не сомневаюсь в правдивости твоих слов. — Он все еще продолжал смеяться. — А чему еще научила тебя твоя воинственная мать? Теперь наступила очередь Кристен громко расхохотаться.

— Воинственная мать?

Она представила себе свою маму — хрупкую, красивую и нежную. Ради Бога, во всем мире не нашлось бы, вероятно, человека, который выглядел бы менее воинственно, чем ее мать.