Кейтлин Дайри - Плейбой

Эта информация заставила меня чувствовать себя странно ближе к ней.

Я никогда не врал ей ни о чем, но это не значит, что у меня не было секретов. У каждого есть секреты.

И я только что обнаружил один из ее...

      — Я ненавижу это говорить, но я говорила тебе.., - голос Кары затих, когда она откинулась на кресло-мешок в моей спальне, и я вздохнула.

— Я знаю, я знаю, — ответила я.

Я только что закончила рассказывать о том, как Кэм сказал, чтобы я вернулась в Бруклин, и на лице Кары все еще было то самое триумфальное выражение.

 - Я подозревала, что на самом деле он - хороший парень, — сказала она. — Иначе не имеет смысла так стараться, чтобы попасть в число твоих любимчиков. Как я сказала на прошлой неделе, есть более простые способы, чтобы потрахаться, так что, думаю, ты являешься чем-то большим. Если любая другая девушка отвергла его, он бы, наверное, просто двигался дальше, но с тобой... Ну, ты отвергла его миллиард раз, и он все еще пытается.

— Да. Я чувствую себя, как сука.

Я действительно ощущала себя так. Кэм не выказывал мне ничего, кроме терпения и понимания в последние несколько недель, а я постоянно отворачивалась от него и отказывалась верить его словам.

Кара покачала головой:

— Не накручивай себя зря. Я имею в виду, я понимаю, тебе трудно доверять ему после того, как ты плохо думала о нем долгое время. И он прав, каждый видит в нем плейбоя, а плейбоям, как правило, нельзя доверять.

— Да. Все равно... Я не должна была убегать от него каждый раз. Я должна была дать ему шанс.

— Очевидно, он еще увлечен своей работой...

— Угу.

— Так в чем проблема? — спросила она, прищурив глаза. — Да ладно, Аня, я точно могу сказать, что есть еще что-то, чего ты мне не договариваешь.

Я подвинулась на край кровати:

— Ладно, Кэм на самом деле — невероятно порядочный парень, и он действительно никогда не лгал мне раньше, и мы решили — быть вместе. Но наши родители?

— Ой!.. Что?!!

— Да.

— Ну, неужели это такая уж большая проблема? Вы оба взрослые люди, и вы никогда не жили друг с другом. Я имею в виду, не росли вместе. Так кого это волнует?

— Я беспокоюсь за маму, — сказала я. — Она подумает, что это слишком драматично и возможно, что что-то пойдет не так, и причинит неудобство нашей новой семье. Я не хочу заставлять ее чувствовать себя так. Не после того, что папа сделал перед смертью.

Кара устремила на меня напряженный взгляд:

— И она даже не знает и половины, не так ли? Что касается твоего отца.

Я замялась в нерешительности.

— Нет. Но давай вернемся к Кэму, — сказала я, поспешно меняя тему разговора о моем отце.

Прежде чем он умер, он совершил некоторые ужасные вещи за спиной моей мамы, и она до сих ор не знает о них. Я знаю о них, но я не люблю обсуждать это, даже если она каким-то образом будет в курсе этого. Она не заслуживают того, чтобы испытать еще больше боли, переживая о поступках, которые он сделал для нее, но о которых она не догадывается.

— Ну, я думаю, что твоя мама и Пирс приняли бы это, в конце концов, — говорит Кара. — Если вы, ребята, докажете, что вы в крепких отношениях, и что у них есть продолжение.

— Так ты думаешь, что мы должны просто подождать и посмотреть, как все будет, прежде чем сказать им?

— Да.

— Это касается не только моей мамы, и Пирса. Что насчет таблоидов? Если они как-то пронюхают про меня и Кэма, они сойдут с ума. Вспомни историю Карвер в прошлом году?

— О, да. Это было плохо.

Мэдди Карвер была знаменитой Бродвейской певицей и актрисой, которая была замешанной в неприятном скандале в прошлом году. Она вступила в тайную связь со своим кузеном, что звучало сначала плохо, но они даже не были родственниками. Они были кузенами только по браку - он был двоюродным братом мужа ее сестры. Двоюродные братья-в-законе, я думаю, так можно было бы назвать это. Таблоиды и блоги не заботились об этом. Они рвали в клочья Мэдди почти каждый день в течение трех месяцев, и к моменту, когда скандал утих, ее карьера разорвана в клочья.

Я сомневалась, что они были бы более снисходительны ко мне и Кэму, если бы мы решили быть вместе.

— Так... Ага. Я не знаю, что делать, — сказала я.

— Я думаю, ты должна просто выслушать, что он скажет. Он сказал, что позвонит тебе позже, верно?

— Да.

— Ладно, когда он позвонит, скажи ему все, что ты рассказала мне. Скажи ему, что ты думала обо всем, и хочешь ему доверять, но ты беспокоишься о последствиях отношений между вами.

— Хорошо. Это странно, что я нервничаю? Я имею в виду, он уже сказал, что хочет быть со мной. Чего тут нервничать?

— Почему бы тебе не рассказать мне? — спросила она, сверкая загадочной улыбкой.

— Я думаю, я боюсь, что он, возможно, изменит свое мнение в последние несколько часов. Я была такой стервой по отношению к нему.

Кара усмехнулась:

— Я ставлю миллион баксов, что он не передумал. Он преследовал тебя так долго.

— Да. Полагаю, это так.

— Что ж, я должна вернуться в общагу. У меня это дурацкое задание по работе в группе, — сказала Кара.

— Хорошо. Мне нужно вернуться на Твич.

— Круто. Получай удовольствие! Я могла бы присоединиться к игре чуть позже, если закончу задание достаточно быстро.

Кара ушла, а я включила свой компьютер и веб-камеру. После того, как я зашла на свой канал, меня завалили сообщениями примерно следующего содержания:

«Где ты была? Пожалуйста, скажи мне, что ты сегодня играла!» 

«Элуна! Ты можешь присоединиться к моей гильдии?» 

«Ура! Ты вернулась!»

Войдя в мою любимую игру, я улыбнулась и проверила список зрителей, подметив, что более тысячи человек были уже в сети и ждали меня, чтобы начать игру.

Чем больше людей смотрят, тем больше денег я сделаю, и тысяча зрителей — не так плохо, но это даже рядом не стояло с моим личным рекордом. В течение одной игровой сессии у меня было более двухсот тысяч человек. Большинство из них были из Европы, Азии и Австралии потому, что, видимо, мой акцент звучал круто для них.

Я присоединилась к рейдовой группе в игре с некоторыми моими друзьями, и мы играли пару часов, побеждая монстров и боссов.

Я рассказала моим зрителям в трансляции все, что делала, и вскоре я имела более пятидесяти тысяч зрителей. Неплохо.

Мы закончили рейд какое-то время спустя, и я только вышла из игры, когда раздался стук в дверь.

Взглянув на нее, я заметила маленький розовый блокнот Кары, видимо она уронила его, когда уходила.

— Сейчас! Твой блокнот у меня, — крикнула я, подняв его прежде, чем открыть дверь.

Это была не Кара.

— Кэм, — ахнула я. — Что ты...

Мой голос затих, когда он оскалился на меня. Я ждала его звонка, но я не ожидала, что он появится в моей общаге в ближайшие миллион лет. Я даже не давала ему свой адрес.

— Я узнал, где ты живешь у твоей мамы, — сказал он, открыто глядя в глаза. Вообще меня удивила такая манера поведения. — Сказал ей, что мне нужны некоторые вещи для стажировки.

— Ой. Ну, заходи, — промямлила я, отступив в сторону и закрыв за ним дверь.

Я села на кровать, и он присоединился ко мне.

— Итак, — сказала я, глядя на него, мое сердце колотилось от предвкушения. — Ты хотел поговорить.

— Именно так.

Только тогда я поняла, что он держит коробку на коленях.

— Что это? — спросила я.

Он снова улыбнулся:

— Помнишь, как раньше я сказал, что был готов на все, чтобы доказать, что ты можешь доверять мне?

— Да?.. — ответила я, до сих пор не понимая, что было в коробке, и к чему он ведет.

— Ну, я принес тебе кое-что, — сказал он. — Добро пожаловать в мое прошлое.

Он открыл коробку, а я наклонилась к ней, чтобы увидеть, что она была заполнена фотографиями.

Не колоритного вида фотографии, как я ожидала, когда он сказал «прошлое», а фотографии детские и школьные табели. Там были даже несколько старых игрушек и Gameboy игры.

— Ты хочешь показать мне твои детские фотографии? — спросила я, подняв брови, когда взяла первое фото, что попалось на глаза. На нем был ребенок, одетый в комбинезон и ботинки, стоявший где-то на улице и в руках держащий плюшевого мишку.

Кэм покачал головой:

— Не обязательно детские фотографии.

Он засунул руку в коробку и вытащил подборку фотографий, прежде чем показать их мне и объяснял каждую.

— Видишь это? — сказал он. — Вот таким я был в возрасте девяти лет.

На фото Кэм был одет в вязаный свитер, джинсы и толстые очки, и у него была самая ужасная прическа, которую я когда-либо видела в детстве. У него были большие брекеты, и, хотя он улыбался, он выглядел неловко в момент, когда его фотографировали.

— Я не самый привлекательный парень, да? На этой мне семь, — сказал он, вручая мне еще одну фотографию.

Мне пришлось закусить губу, чтобы не рассмеяться.

Кэм был одет в бледно-розовые трико и белую футболку, будто он ходил на балет.

— Ты ходил на балет? — спросила я, не веря, что мальчик на фото подрос и стал Кэмом, которого я знаю.

— Да, — сказал он. — Я был одержим этим. Я заставил папу купить мне розовую одежду, чтобы я мог заниматься с девочками балетом потому, что я был единственным мальчиком. Я даже не любил розовый.

— Так почему ты мне это показываешь? — спросила я, любопытно оглядываясь на него.

- Ну, я просто хотел, чтобы ты знала, что не все так, как кажется. Все всегда предполагают, что из-за моей репутации сейчас, и от того, что я родился в богатой семье, я, наверное, всегда был привлекательным. Но я не был таким. Пока я не достиг половой зрелости, я носил брекеты, я был... Ну, ты увидела.

Он показал мне еще одно детское фото.

— Смотри, это Мишка и я держу его в руках, — сказал он. — Это был мой единственный друг в детстве. Я был полным лузером. Ни один парень в школе не хотел тусоваться со мной.

— Так ты не всегда был «большой гуляка», а? — спросила я, подмигивая ему с озорной улыбкой.

Он усмехнулся:

— Я знаю, все девочки в моем балетном классе не хотели держать меня за руку... Да кого я обманываю? Я был полным выродком. И даже не самым «крутым» выродком, которые так популярны, например, в «Теории большого взрыва». Я был просто выродком.

— Оу…. Ты не ответил на мой ранее заданный вопрос. Почему именно ты мне это говоришь?

— Потому что есть много людей, кто будет испытывать шанс навредить моей репутации, чтобы самим оказаться в центре внимания. И сейчас моя репутация, кажется «крутой» для большинства людей. Если ты сдашь эти фотографии в СМИ, то я, возможно, больше не буду выглядеть так здорово, что может навредить моей карьере.

— Я думаю, что они очень милые, — сказала я, глядя на фотографию Кэма в балетном классе. — Я думаю, что большинство людей со мной согласятся.

Он фыркнул:

— Может быть, но большинство людей будут смеяться и думать, что я полный лузер. Когда я снова начну участвовать в гонках, сколько болельщиков будут поддерживать гонщика, который танцевал балет? Здесь люди предпочитают боготворить мужчин, а не какого-то бывшего танцора балета, который ходил вместе с девочками в школьный кружок.

Я захихикала, и он продолжил.

 — Так вот в чем дело. Я позволю тебе оставить эти фотографии, просто так у тебя есть рычаги воздействия на меня. Если ты узнаешь, что я соврал про то, что говорил тебе в последние несколько недель, ты можешь отправить фотографии в средства массовой информации. Я не буду удерживать тебя от этого. Но я знаю, что тебе не нужно будет делать этого, ведь я не врал тебе, ни о чем.

— Ты делаешь это просто, чтобы заставить меня доверять тебе?

Честно говоря, я никогда не отправлю эти милые маленькие фотографии в желтую прессу в попытке заставить его выглядеть плохо, но это была мысль, которая заставила меня верить ему.

Кэм подумал, что они могут навредить его репутации, хотя я с этим не согласна, и он отдал их мне, чтобы заставить меня верить ему.