Хмурюсь, потому что никогда раньше не думала об этом, но объяснение звучит вполне логично.

— Наверно, ты прав.

— Конечно, прав. Так что? Попробуем быть друзьями? — криво улыбается он и протягивает мне руку.

Я смотрю на его длинные пальцы и испытываю смешанные чувства: этот контакт — не вынужденная мера, что успокоить Лиса или предотвратить конфликт. Это будет другой уровень — мой осознанный выбор того, что этот парень станет частью моей жизни; может, не настолько постоянной и неотъемлемой частью, как родители или даже Женя, но достаточно весомой, чтобы считаться с ним и принимать во внимание.

Перевожу взгляд на его лицо. Мне ещё не доводилось видеть настолько открытых людей — если только это не искусная игра, мастерство в которой отточено до совершенства — а ведь в прежние времена у меня было немало знакомых. Я бы хотела сказать, что неплохо разбираюсь в людях, да только это не так, к чему тут лукавить; достаточно вспомнить, что я не так давно потеряла всех, кого считала друзьями, чтобы убедиться в этом наверняка. И вот теперь я завязала сразу три странных знакомства, хотя и не собиралась подпускать к себе кого-либо, но ни одному из моих нынешних знакомых — что Женьке, что Страннику, что Лису — я попросту не могла сопротивляться; будто это было предначертано — чтобы наши жизни тесно сплелись.

Слишком много переменных сошлись, чтобы это случилось, как сказала бы Анна Андреевна.

— Попробуем, — говорю наконец.

Осторожно выдыхаю и прикасаюсь к руке Лёши в ответном пожатии; под кожей на ладони будто вскипают вены, когда он сильнее, чем нужно, сжимает мою руку. Тыльную сторону ладони покалывает, а по затылку пробегают мурашки, но не противные, как это бывает при встрече с Сергеем.

Странные ощущения.

Секундная заминка, и Лёша меняет положение своей руки, осторожно переплетая наши пальцы, и я совершенно теряюсь. Не вырываю свою руку, а просто смотрю на неё как на чужеродный предмет; очевидно, слишком зацикливаюсь на этом, потому что мне начинает казаться, будто Шастинский проникает мне под кожу, становясь частью меня самой, и от этого мурашки на затылке вообще начинают сходить с ума. У Лиса расширяются зрачки, как если бы его вдруг жахнул электрический разряд, и я спешу разорвать контакт; для пущей убедительности даже прячу руки за спиной, пока Лёша часто моргает — это всё попахивает какой-то мистикой, к которой я совсем не готова.

Кажется, Шастинский растерян и пытается это скрыть, массируя затылок.

— Наверно, стоит сказать Розе, что мы пришли к общему знаменателю, а то она нас здесь и сутки продержит — с неё станется.

Киваю и кошусь в сторону своего пальто, чтобы выскочить отсюда пробкой, едва путь окажется свободен — слишком много неожиданных событий и новой информации для одного дня; пока Лис ворчит в трубку что-то про «ясельную группу детского сада», я успеваю застегнуть обратно сапоги.

— Сбегаешь? — слышу за спиной весёлое фырканье. — А я-то думал, мы теперь друзья.

Разворачиваюсь к парню и непонимающе хмурюсь.

— А где тут связь?

— А как мы будем налаживать отношения, если ты каждый раз собираешься поворачиваться ко мне спиной? — Он криво ухмыляется и прячет руки в карманах джинсов. — Не пойми меня неправильно, у тебя сзади тоже есть на что посмотреть, но всё же я предпочёл бы общаться с другой твоей половиной.

— Идиот, — вырывается у меня, пока я снова чувствую, как краснеют мои щёки, а Лёша заливисто смеётся.

— Да расслабься ты, карамелька, я тебя не съем, — фыркает он и при этом плотоядно улыбается.

Наверно, в его присутствии я всегда буду чувствовать себя сжатой пружиной, хотя мне нравится, что при общении со мной он не пытается вести себя так, будто общается с побитой собакой: не подбирает подходящие слова и не «фильтрует речь» — просто говорит то, что думает, и как привык. Правда, мат меня немного напрягает, но я просто за год от него отвыкла — раньше он был неотъемлемой частью моей жизни так же, как сейчас у Лиса, если не больше.

— Чего тогда смотришь так, будто у тебя в кармане нож с вилкой? — складываю руки на груди.

Лёша моргает и заразительно хохочет.

— А тебе палец в рот не клади! Но это даже хорошо — всегда любил достойных соперников.

Оно и видно.

В замке неожиданно раздаётся скрежет поворачиваемого ключа, и через секунду входная дверь распахивается; на пороге стоит Анна Андреевна, которая по очереди окидывает нас с Лисом пронзительным взглядом. Замечает сапоги на моих ногах и укоризненно смотрит на внука.

— Я так и знала! Снова довёл девочку, оболтус?! Ну что мне с тобой делать? Отходить тебя веником пару раз, как было с твоим дедом, когда он повадился втихомолку таскать водку из-за иконы?!

Не удерживаюсь и прыскаю со смеху, представив себе эту картину.

— Увы, Роза, но в этот раз напугала её ты — своей эксцентричной выходкой, — парирует Лёша, и я перестаю смеяться.

Такие нестандартные ситуации, как эта, действительно если не пугают, то выбивают почву из-под ног точно.

— Прости меня, зайка, — без капли раскаяния «извиняется» женщина. — Я просто уже насмотрелась на то, как близкие мне люди собственноручно ломают свои жизни из-за ошибочных убеждений. И если вы всё же пришли к какому-то решению, в ходе которого у вас получится что-то серьёзное, значит, всё было не зря — и это лишь доказывает мою правоту.

Нам с Лисом остаётся лишь удивлённо переглянуться. Ну как удивлённо… Я действительно обескуражена, а Лёша просто закатывает глаза к потолку.

— Уверен, что мы обошлись бы и без этих твоих психологических приёмчиков, — фыркает он. — Не было никакой нужды в том, чтобы копировать сцену из «Куба»[3].

— Не драматизируй, — морщится Анна Андреевна и снова поворачивается ко мне. — Нет никаких причин сбегать сейчас, дорогая. Идёмте пить чай.

Обречённо вздыхаю, но всё же снимаю сапоги и плетусь на кухню под чересчур внимательным взглядом Лиса: пусть он и сказал, что предлагать отношения не станет, это ещё не значит, что он их не хочет. А теперь, когда я знаю, как он ко мне относится, понятия не имею, как вести себя с ним.

Трудно быть друзьями, когда один из вас неравнодушен к другому.

А потом в памяти всплывает признание Странника о том, что мы с ним друг другу не подходим, но это не значит, что он этого не хочет — или что-то вроде того. Мне кажется немного странным тот факт, что уже два человека говорят мне практически одно и то же, и я испытываю острое желание поговорить с ним на эту тему прямо сейчас.

— Слушайте, а можете вы избавить меня от выслушивания своих женских разговоров и размышлений? — куксится Лёша. — Давайте, вы тут поболтаете, а я в своей комнате поразмышляю — один?

— Да иди ты куда хочешь, — фыркает Анна Андреевна.

Лис делает поклон — вот же шут гороховый — и скрывается из вида; а пока его бабушка колдует над чашками, я достаю телефон, пытаясь вспомнить свой логин и пароль, и захожу в ВК.

«А ты случайно не знаешь статистику? — набираю Страннику сообщение. — Сколько вас таких «плохишей», как ты говоришь, которые чего-то хотят, но не могут этого получить из-за своих бредовых представлений о жизни?»

Моё сообщение оказывается прочитанным практически моментально — будто Странник сидел и ждал его или сам собирался написать, но я его опередила.

«Смотря что ты имеешь в виду», — получаю в ответ.

Из комнаты Лиса раздаются какие-то дикие звуки — язык не поворачивается назвать это музыкой… — но мне удаётся разобрать несколько фраз:

«Скажи мне, зачем ты пропала в тех тусах?

Другому дала насладиться вкусом

Своих губ, своих рук, своей шеи…

О том, что я тебя любил — я так жалею…»

В висах начинает пульсировать, как если бы я сидела рядом с колонкой, орущей в ухо, но я пытаюсь от всего абстрагироваться.

«Уже второй человек хочет со мной отношений, но при этом делает всё возможное, чтобы их избежать. Не то, чтобы меня это расстраивало — я к этому сама ещё не готова — но всё же заставляет кое о чём задуматься, и как раз-таки вот это не даёт мне покоя».

Музыка в комнате Лёши становится чуть тише и меняется на что-то более мягкое по ритму, но при этом настроение становится каким-то тоскливым.

«Все без тебя не так,

Лечу к тебе я, словно комета,

И даже под дулом пистолета

Я найду тебя, я найду тебя.

Ведь без тебя дико мне так,

Ты просто подойди и ко мне, да,

Я знаю, будет наше это лето,

Ведь ты моя, да, ведь ты моя, да…»

Телефон в руках вибрирует и отвлекает от невесёлой атмосферы.

«И что же тебя напрягает?»

Глубоко вдыхаю, чтобы привести мысли в порядок и правильно сформулировать ответ.

«Если парень находит ту, которая, как ему кажется, предназначена для него, он сделает всё, чтобы она была с ним, так? А если он по какой-то причине отталкивает её, прикрываясь непонятными отговорками вроде той, что «мы не пара» или «я тебе не подхожу», а после в жизни девушки появляется второй такой же парень — с такими же нелепыми отговорками — значит, с этой девушкой что-то не так».

Перечитываю, прежде чем отправить, и понимаю, что изложила своё подозрение именно так, как хотела, и от этого становится как-то горько.

В этот раз Странник молчит довольно долго; либо пытается понять то, о чём я сказала, либо придумывает отговорку моей «женской мнительности».

«Я думаю, если здесь и есть проблемы у кого-то, то точно не у тебя, а у парней, что тебя окружают, — получаю ответ. — Не прошу тебя держаться от таких подальше, но уверен, что им просто нужно дать немного времени и хороший пинок под зад — правда, тогда тебе придётся отбиваться от поклонников битой:)».

Это нисколько меня не успокаивает, но оно и не должно — наверно, я просто отношусь к тому типу девушек, которым важно знать, что они всё равно важны и нужны, даже если сами ни в ком не нуждаются. Это мерзко и эгоистично, и меня выворачивает наизнанку от себя самой, но деться от этого никуда не могу.

— Анна Андреевна, могу я оставить вас и уйти? — спрашиваю тихо, но твёрдо. — Мне срочно нужно домой.

Для убедительности машу ей телефоном, будто только что не со Странником переписывалась, а с родителями, и опускаю голову, чтобы женщина не заметила вины на моём лице: не люблю обманывать людей — особенно тех, кто не заслуживает такого отношения — но мне надо на воздух.

— Лёша проводит тебя, — кивает женщина.

Поспешно вскакиваю на ноги.

— В этом нет никакой нужды — сейчас светло, а до моего дома всего пару шагов. Не думаю, что на таком коротком отрезке пути мне стоит кого-то опасаться.

— И всё же одна ты не пойдёшь, — слышу за спиной голос Лиса и запоздало понимаю, что музыка в его комнате стихла. — В прошлый раз тоже был белый день, но только бабуля спасла тебя от компании того урода. Вариант такой, что вариантов нет, ясно?

Захлопываю рот и киваю: с ним спорить себе дороже.

Да и это заранее проигрышный вариант.

На улице меня накрывает дежавю, пока мы с Лёшей медленно топаем в сторону моего дома, и я чувствую какую-то растерянность: вроде должно быть приятно, что я кому-то нравлюсь, но почему-то не было. Скорее всего, это именно со мной что-то не так, что бы там Странник ни говорил, и поэтому я получаю «не то» отношение в ответ.

Бросаю мимолётный взгляд на свой подъезд и застываю на месте, потому что на лавочке сидит… Сергей. Ему или мало показалось утренней взбучки, или он просто был настолько глуп и самоуверен — не важно — но сейчас я была искренне рада, что Лис оказался таким упёртым.

К слову сказать, Шастинский тоже замечает «неприятеля», и становится мрачнее тучи; я даже слово лишнее боюсь вслух произнести, чтобы не подлить масла в огонь, и просто стою тихо, как мышь. Но вот Лёша делает глубокий вдох, берёт меня за руку и продолжает путь, как ни в чём не бывало. И я снова не чувствую никакого дискомфорта или желания отнять свою руку, и просто иду рядом.

«Божечки, пожалуйста, только пусть обойдётся без драк!» — словно мантру, повторяю про себя.

Сталевский ржёт как конь — уверена, что над своим же собственным анекдотом — и бросает себе под ноги окурок; почему-то то, как курит он, заставляет меня брезгливо морщиться, но при этом я не чувствую того же, когда курит Лис. Вот Сергей поворачивает голову в нашу сторону, и всю весёлость будто ветром сдувает с его лица. Он ретиво поднимается на ноги и вместе со своей шайкой испаряется из вида, словно по щелчку пальцев.