С того времени Молли дала себе обещание, что раздобудет выписанного врачом лекарства, чтобы можно было опоить Селию и снова насладиться ею. К сожалению, это оказалось непростым делом, и ей пришлось молить о помощи одну из наблюдавших за Селией, которая в обмен за лекарство настояла на том, чтобы получить за него вознаграждение. Слух об этом скоро достиг ушей других членов влюбленной группы, и бедная Молли неожиданно оказалась последней в очереди других девушек, получавших удовольствие от пребывающей в бессознании Селии. Такие случаи вскоре участились и требовали от всех значительной согласованности. Ограниченное время и опасность разоблачения побудили этих молодых энергичных леди действовать по очереди, обычный сценарий сводился к тому, что две девушки занимались земляничными сосками Селии, причем Молли поручалась не очень благодарная задача держать ноги Селии повыше, чтобы еще одна девушка могла языком заняться сочной щелью, а еще одна поглощала запретное сокровище в виде отверстия на ее попочке — два последних места были самыми популярными, и из-за них шла драка. Дошло до того, что пара девушек занималась влагалищем Селии, одна бралась за клитор, а другая — за находившееся под ним крохотное отверстие. Самой счастливой оказывалась та девушка, которой удавалось окунуть свой трудолюбивый язык в восхитительный поток сладкого меда, когда Селия содрогалась от оргазма.

Если кто-то оказывался не у дел, она пыталась утолить свою похоть, присев над лицом Селии и раздвинув пухлые подушечки своих срамных губ, освобождая таким образом вздымавшийся клитор, чтобы потереть им о губы спящей девушки. От этих неистовых движений у Селии открывался рот, позволяя вращающемуся любвеобильному придатку девушки тайком проникнуть в него. Даже во сне Селия иногда посасывала один из этих ненасытных бутонов. Однако никто не мог ждать, когда это случится, и случится ли вообще, ибо не один исстрадавшийся клитор был отвергнут, хотя видеть, как их идол, сама не зная того, ласкает одно из этих висячих щупалец, озаряло не одно удрученное лицо, особенно если хозяйка этого атрибута достигала кульминации прямо над устами Селии, обдавая их плодами своей страсти и внушая зрителям первый вкус власти — а это они за всю жизнь испытают либо редко, либо никогда.

Селия так и не узнала ни о том, что доводила до оргазма этих сладострастных молодых леди, ни о том, что она сама испытывала оргазмы от прикосновения их пальцев и языков. Хотя эти девушки в конце концов выйдут замуж, они испытают самые горькие разочарования, когда их мужья и не подумают проделать над их беспокойными клиторами то, что дремлющая Селия делала инстинктивно — и к чему понуждало их отчаяние, когда уста их прелестной жертвы невозможно было пробудить к действию.


* * *

Селия действительно пленяла всех, с кем встречалась, и пробуждала самые тайные и темные желания, однако сэр Джейсон стал первым мужчиной, который начал осуществлять их и довел все до крайности. Приключения молодой Селии в школе мисс Уэйверли представляли как раз те случаи, которые он устроил бы для нее, если бы у него был доступ к такого рода девушкам. Ранние приключения подобного характера сделали сэра Джейсона рьяным поклонником эротических игр среди женщин, и ему не терпелось увидеть, как Селию лишат последних остатков скромности, когда набухший, сочный клитор прорвется в ее негостеприимный рот. Какое наслаждение получит она от этого лакомого кусочка — кусочка, которым сэр Джейсон невольно столь неистово наслаждался.

Платье Селии упало на ковер гостиной, она осталась в белых трусиках. Пропитанный клин застрял в хорошо очерченной щели, обрамляя надутые и бритые половые губы. Сэр Джейсон улыбнулся, довольный, как всегда, что застал ее в столь изумительно влажном состоянии. Ему никогда не встречалось влагалище, способное выделять так много влаги, и он посчитал, что его буйному члену весьма повезло. Язык сэра Джейсона мог не раз насладиться такими привлекательными складками — если только он осмелится позволить ему это!

Объект его пристального взгляда задрожал, возможно, от холода в комнате иди растущего возбуждения. Судя по уликам между бедрами Селии, подозрения сэра Джейсона, что виноваты они, подтверждались. Тем не менее он бросил в камин еще одно полено, ибо он хотел, чтобы милой девушке было хорошо, тепло и она была бы готова к тому, что ждало ее впереди. Разумеется, только Селия точно знала истинную причину, по которой на ее плоти высыпали крохотные точечки. Она робко подняла голову и встретила понимающий взгляд сэра Джейсона, а сильное биение сердца затрудняло дыхание. В нем сегодня вечером что-то было совсем не так…

Глаза сэра Джейсона разглядывали стоявший перед ним нагой ландшафт, и он едва слышно хриплым голосом отдал еще один приказ. Селия подчинилась без возражений, потеряв либо способность, либо желание отказать ему, каким бы гнусным ни был приказ. Она освободилась от промокших трусиков и забралась на стол спиной к обоим мужчинам, ее движения были медлительными, словно она плавала в воде. Ее колени и ладони опирались на твердую поверхность, голый задний фасад выпятился и раскрылся, готовясь получить свое наказание. Все ее соблазнительные сокровища обнажились в их бритом великолепии, а ее женские соки бесстыдно просачивались из крохотного отверстия влагалища, пока она убеждалась, насколько обнаженной и покорной предстала перед своими двумя поклонниками.

Сэр Джейсон поднял брошенные на ковре трусики, вывернул их наизнанку, чтобы добраться до того завораживающего места, которое очертило женственность Селии. На ткани сохранился отпечаток щели, и он провел пальцами вдоль влажной заплатки, подавив желание пройтись языком вдоль нее. Вместо этого он бросил трусики Колину и снова обратил свое внимание к источнику, который увлажнил их.

— Посмотри, как промокла наша Селия, — обратился он к кузену, который сидел в оцепенении, сжимая кусок ткани в дрожавшей руке. В действительности единственные признаки жизни проявлял его нетерпеливый пенис, надувавший и растягивавший его твидовые брюки. — Ты слышишь запах ее возбуждения? — спросил сэр Джейсон, наклоняясь, чтобы получше рассмотреть персик, трепетавший между бедер Селии. Видя его приближение, она шире раздвинула бедра, ее маленькая щель, похоже, таяла, обдавая щедрой росой окружающие срамные губы, которые, если бы не лишились рыжеватых завитушек, могли бы скрыть краску стыда. Полено в камине сделало свое дело, ибо волны ароматного тепла достигли щели и оттуда ударили сэру Джейсону прямо в ноздри, вызвав бурную реакция его твердого как скала посоха. Решение разоблачить Селию пришлось как никогда кстати.

От его внимания клитор Селии яростно задергался и старался вырваться из пленивших его складок плоти, подаваясь ему навстречу. Когда она взглянула вниз через расщелину между грудей и увидела, как набухший язычок торчит таким непристойным и наглым образом — он оказался буквально перед улыбающимися губами сэра Джейсона, — она покраснела гуще, чем объект, вызвавший ее смущение. Однако этот индикатор степени ее желания возбудил Селию, ибо она видела, как тот сверкал от ее секреций. И тут она догадалась, почему Колину безумно нравилось брать его в рот. И ей очень захотелось изогнуться своим телом так, чтобы самой отведать этот ароматный деликатес.

В это мгновение рядом с ней оказался сэр Джейсон и протянул ей длинный, толстый объект. Он кивнул, подбадривая ее как настоящий хозяин, предлагающий дорогому гостю к чаю тарелку с петифурами.

— Моя дорогая, покажи нам, насколько ты талантлива.

Пальцы Селии нащупали, что этот объект переходил в тупой конус. Повернув голову, она обнаружила, что это белая свеча, похожая на те, которые использовались на обеденном столе. По безупречному состоянию фитиля можно было судить, что эта свечу еще не зажигали. Скорее всего, ее совсем недавно взяли из коробки, поскольку на ней не было ни пятен, ни вмятин.

Все существо Селии содрогнулось от сладострастия; вежливый тон, каким говорил сэр Джейсон, воспламенил ее. Она переместила центр тяжести на колени и взяла свечу из его руки, поражаясь ее совершенно гладкой поверхности. В самой широкой точке ее окружность была почти такой же, как у пениса сэра Джейсона, хотя из-за постепенного сужения ее будет не так трудно ввести. Селия не без озорства думала, знают ли те пальцы, которые придавали ей форму, куда однажды попадет эта свеча. Она возбуждалась, воображая, как эти неизвестные руки, мужские и женские, касались и поглаживали широкую часть свечи. Вдохновившись, она пристроила свечу между бедер, и начала осторожно вводить стержень из воска в свою податливую щель, расширяя ее больше и больше, пока снаружи осталось лишь основание свечи.

Свеча ярко блестела на рубиновом фоне влагалища Селии, явно наслаждаясь своим новым местом обитания. Эта демонстрация произвела на неподвижного Колина столь электризующее воздействие, что из его уст вырвался крик боли, а к его уже раздувшемуся пенису устремилась новая волна крови. Старший кузен достиг такого же состояния раньше и готовился извергнуть первую порцию семени в не совсем подходящем убежище своих брюк.

Рука Селии, словно в балете, изящными движениями вонзала и вытаскивала свечу. От щедрого исторжения влаги комната наполнялась ритмичными причмокивающими звуками, которые становились громче, пока она трудилась, а ее лицо раскраснелось от еще большего смущения, что она не может обуздать свои секреции. В ушах кузенов все это звучало самой волшебной музыкой, какую может услышать мужчина, и оба напряженно слушали, чтобы уловить каждую сочную ноту, а их рыдающие пенисы сопровождали эти звуки своим аккомпанементом.

Вульгарный спектакль, который разыгрывала Селия, снес преграды, которые она раньше воздвигла, и превратил пристойность в развалины, оставив лишь всепоглощающую похоть. Теперь она приветствовала это, жадно купалась в ней, позволяя сокам стекать по бедрам так, чтобы это видели оба мужчины. Она повиновалась бы приказам сэра Джейсона, даже если это закончилось бы для нее смертью, ибо Селия обнаружила, что любит его с такой страстью, которая превосходила все любые чувства к его кузену. Возбуждение от этого откровения побудило ее дать сэру Джейсону и Колину все, чего они когда-либо хотели от нее и больше. Никакое действие не казалось слишком унизительным, чтобы его совершить. Она расцвела, видя, что темные глаза Хардвиков следят за движениями ее руки. Введя в себя свечу, она вспомнила сладострастный вечер, проведенный в обществе фотоаппарата сэра Джейсона и вазы с фруктами. Вдруг почувствовав головокружение от желания еще больше обнажить себя, Селия до невероятной ширины раздвинула колени, не обращая внимание на сопротивление бедренных мышц. Подавшись вперед на одном локте, она выпятила свои ягодицы еще рельефнее, два голоса ахнули, подтверждая свою высокую оценку.

Вздохи мужчин перешли в стоны, когда гладкие щеки поднятых ягодиц Селии сами раздвинулись, словно это сделали невидимые руки, чтобы раскрыть покоившееся внутри сокровище. Раскрывшееся теперь розовое отверстие щеголяло перед своими зрителями, гофрированный ободок сверкал от росистого водопада, который большую часть вечера выливался над ним. От этой позы Селии он раскрылся, словно прося или, скорее, моля, чтобы в него вторглись.

Как раз такие мысли обуревали сэра Джейсона. Он облизнул губы, видя перед собой столь соблазнительный объект, который тянулся к нему. С какой любовью попочка Селии встретила его внушительный орган. Он благодарил жестокое упражнение, предписанное для этого, не подозревая, сколько усилий приложено для его развития. В отличие от задниц других женщин, которые не выдерживали такого напряжения, количество подобных действий нисколько не повлияло на качество попочки Селии. Ее задний будуар все еще хранил девственные черты, каким бы жестоким набегам он не подвергался, отчего становился еще соблазнительней. Каждая сладострастная встреча с анусом казалась первой, и сэр Джейсон Хардвик пускался в это путешествие с наслаждением.

Сэр Джейсон считал своей исключительной заслугой, что он открыл прежде скромной Селии красоты разврата, и гордился тем, что стал ее наставником. Однако сейчас ему захотелось узнать побольше об оказавшейся перед ним красоте. Ухватившись за край стола, чтобы обрести устойчивость, он наклонился к источнику собственного восторга, и его дыхание коснулось ровных полушарий ягодиц Селии, отчего у той появилась гусиная кожа. Похоже, она расцвела под пристальным взглядом сэра Джейсона и приблизила свою попочку к его лицу, демонстрируя ему самые сокровенные интимные места. Ее поза раскрывала все тайны, а эту позу она обожала: обнаженная пульсирующая плоть, влага и ароматы. Селия сделала еще одно движение, и царственный нос сэра Джейсона наконец-то столкнулся с мерцающей розовой жемчужиной ее ануса. Его язык отчаянно вырывался из уст, чтобы украдкой отведать конфетку, которая для него оставалась недосягаемой слишком долго.