Я посмотрела на неё, мой взгляд метнулся к открытой двери, где у входа всё ещё стояли её вещи.

— Именно это. Я ухожу. Я не останусь с этими наркоманами.

Презрительно скривив губы, она осматривала меня сверху вниз, будто видела впервые.

— Это потому, что твоя мать — политик? Боишься испортить её репутацию? Или ты просто слишком заносчивая?

— Думаю, я просто заносчивая. Это не имеет никакого отношения к моей матери. Даже если моя мать была бы поющей бариста, я бы ни секунды больше не провела в этой квартире. Я ненавижу наркотики. Не хочу иметь с этим ничего общего.

— Да ладно тебе, они нормальные парни. — Выражение её лица смягчилось, и она тепло улыбнулась. — Возвращайся, мы закажем пиццу и не будем их замечать.

Я покачала головой, прежде чем она успела закончить.

— Нет. Это одно из моих жизненных правил. Я терпеть не могу наркотики и людей, которые их употребляют.

— Это значит, и меня ты терпеть не можешь? — Выпрямившись, Джанет с вызовом подняла подбородок.

— А ты принимаешь наркотики?

— Чёрт, да.

Я пожала плечами.

— Тогда, думаю, ты знаешь ответ.

Её рот в шоке открылся, и, воспользовавшись тем, что ошарашила её на мгновение, я бегом спустилась вниз на оставшиеся два лестничных пролёта.

Я услышала за спиной ее голос, прежде чем вышла из здания.

— Удачи в поисках места для проживания за неделю до Рождества, все уже забронировано. И не возвращайся сюда со своим осуждающим дерьмом!

Дверь за мной захлопнулась, отрезая меня от её дальнейших тирад. Я сделала глубокий вздох, заполняя легкие ледяным воздухом, и напомнила себе, что даже если я не чувствовала себя спокойно, это не значило, что я не могла быть спокойна.

Я шла к станции метро, прижимая свой спальный мешок к груди, смещая вес рюкзака. Хотя я была налегке, сумка все же была тяжелой. Джанет была права. Найти место, где остановиться на ночь, было бы практически невозможно, особенно место, которое я могла себе позволить оплатить.

В принципе, у меня было два варианта.

Я могла бы позвонить родителям, попросив денег взаймы на комнату в гостинице. Я очень, очень не хотела этого делать.

Не хотела, чтобы всю жизнь мама и папа поддерживали мое маленькое хобби. Когда для меня это было не хобби. Я хотела, чтобы ко мне относились как ко взрослому человеку. Я принимала собственные решения о будущем и должна была идти по собственному пути. Я хотела принять их помощь в оплате за обучение, но после этого полагалась бы только на себя во всех аспектах своей жизни.

Второй вариант заключался в том, чтобы успеть на вечерний поезд до дома, а потом сесть обратно на поезд до города рано утром. Не самый лучший вариант, поскольку было бы невероятно дорого ездить каждый день на поезде туда-обратно, не говоря о том, как это было бы утомительно.

Обдумав все варианты и понимая, что в действительности у меня был всего один вариант, если я по-настоящему хотела быть самодостаточной, я села на метро обратно до Центрального вокзала.

Как только вышла из метро, написала Мартину.


Кэйтлин: Извини. Вынуждена отменить нашу встречу в Мет. Я не останусь в городе, мне нужно успеть на поезд до дома, пока не распроданы все билеты. Может, в следующий раз.


Я стояла перед доской отправлений, когда почувствовала вибрацию телефона, оповещающего меня, что он ответил.


Мартин: Ты все еще в городе?


Кэйтлин: Да, но мои планы провалились, так что я еду домой.


Мартин: Не уезжай. Останься у меня.


С минуту я смотрела на его сообщение, мое сердце ускорялось, опускаясь и скручиваясь, когда я раздумывала о возможном решении, которое даже не рассматривала. Ранее, в комфорте моей гостиной в Нью-Хейвене, это предложение показалось бы смехотворным. Теперь же, когда я столкнулась с реальностью того, что пришлось бы ездить на поезде домой и обратно, эта мысль казалась все более убедительной. В конце концов, мы были друзьями.

Я смотрела на сообщение, наверное, больше минуты, потому что Мартин написал снова.


Мартин: Меня почти не бывает дома. Так что, в основном, квартира будет в твоем распоряжении.


Было такое чувство, что это последнее сообщение было зашифрованным кодом...

Если он мало времени проводил там, значило ли это, что у него была девушка? Эмма была его бизнес-партнером, но не его девушкой, хотя он не отрицал, что у него была девушка. Что насчет брюнетки с концерта на прошлой неделе? Может, она была его девушкой.

Проводил ли он все ночи у своей гипотетической женщины?

Быть может, я становилась слишком нервозной и чудаковатой, когда дело касалось Мартина Сандеки?

Я долго раздумывала над тем, что ответить на его последнее сообщение, поскольку ощущала, что мне нужно было знать наверняка, была ли у него девушка, прежде чем согласиться провести ночь в его квартире.

Если у него была девушка, тогда я просто уехала бы домой и ответом было бы твердое нет. Мне не хотелось видеть его с кем-то ещё... никогда. Кроме того, справедливо ли было бы по отношению к этой гипотетической девушке, если бы я неделю страстно желала её парня, пока была бы в его квартире? Это было бы нечестно, и это противоречило кодексу хороших девочек.

Но мне было неловко писать ему и спрашивать об этом, так что вместо этого я попыталась выпытать информацию хитростью.


Кэйтлин: Это означает, что ты трудоголик, или просто твое расписание забито горячими свиданиями?


Мартин: Трудоголик. Мое расписание включает в себя, в основном, работу.


Кэйтлин: Итак, ты поздно возвращаешься только из-за работы?


Мартин: В основном.


Кэйтлин: А есть какие-то другие причины?


Настал ощутимый перерыв в его сообщениях. Я ждала, глядя на часы в телефоне. Я собралась было ввести в поисковую строку Гугла "девушка Мартина Сандеки", просто чтобы избавить себя от страданий, когда он наконец-то ответил.


Мартин: А ты с большей или меньшей вероятностью осталась бы на неделю, если бы у меня была девушка? Потому что я могу обзавестись одной, если нужно.


В очередной раз я уставилась в телефон, удивленная его сообщением. Но это не должно было меня удивить. У Мартина были стальные нервы и яйца из титана. Прежде чем я успела ответить, он прислал другое сообщение.


Мартин:Никого нет. Останься со мной. Это будет самое восхитительное событие с тех пор, как я купил приставку "PS4".[22]


У него не было девушки!..

Не в силах сдержаться, я станцевала джигу[23] прямо возле доски отправлений на Центральном вокзале. Это был инстинктивный, непроизвольный танец.

Потом я осознала, что танцевать причин не было, потому что между нами ничего уже не произошло бы. Он должен был отомстить отцу. Он существовал во Вселенной для одного. Он двигался дальше. А я не могла бы доверять ему достаточно для того, чтобы что-нибудь случилось. Не смотря ни на что, факт того, что он был один, ощущался, как победа, поэтому я станцевала джигу.

Я снова прочитала его сообщение, обращая внимание на последнюю часть.


Кэйтлин: Постой, у тебя есть приставка "PS4"?


Мартин: Да.


Кэйтлин: У тебя есть какие-нибудь игры с "Властелином Колец"?


Мартин: Да. "Средиземье: Тени Мордора".


Кэйтлин: Какой у тебя адрес? Я уже в пути. 

* * * 

Мартин жил в Верхнем Ист-Сайде. Найти его здание не составило труда, и поездка на метро была относительно короткой — всего с одной пересадкой. Когда я приехала, портье, казалось, ждал меня, потому что он поприветствовал меня как миссис Паркер, проводив в вестибюль к столу дружелюбной консьержки. Ее звали Мэй, и она была чрезвычайно жизнерадостной.

— Разве ты не прелесть, дорогая? Мистер Сандеки заранее позвонил, сказав, чтобы мы ожидали тебя. Я отведу тебя наверх, в его квартиру.

— Ох, я не против подождать, пока он вернется домой.

— Чепуха, дорогая. Он потребовал, чтобы тебя сразу же проводили наверх. К тому же, кто знает, когда он будет дома? — Она наклонилась ко мне, когда мы зашли в лифт, и прошептала: — У него свободный график, так что ты можешь прождать до полуночи.

Мартин жил на шестом этаже, его квартира была в самом-самом конце длинного коридора. Мэй все время болтала, и, если честно, я понятия не имела, о чем она говорила. Остаться с Мартином, когда я была уставшей, голодной и на мели, казалось разумной альтернативой каждодневной беготне за поездом туда-обратно, между Нью-Йорком и Нью-Хейвеном.

Теперь же, реально столкнувшись с апартаментами Мартина, я уже начала сомневаться в своем здравомыслии. Я задумалась, может, стоило добавить новое жизненное правило: никогда не оставаться в квартире бывшего парня.

Мэй отперла замок и открыла дверь, практически заталкивая меня внутрь, когда я замешкалась у входа. Впрочем, она не зашла в квартиру. Спотыкаясь, я сделала несколько неуверенных шагов в пространстве, увлеченно оглядываясь по сторонам.

Первое, что я заметила, — квартира Мартина не была слишком декорированной. Если не принимать во внимание размер, впечатляющий вид на Центральный Парк[24] и тот факт, что у него было настоящее патио с креслами и столиком, которые сейчас были покрыты снегом, все остальное было скромным. Уютным. По-домашнему.

Визуально стены были просто белые, но, в основном, комната была увешана медового цвета книжными полками, полностью заставленными книгами. В центре гостиной у него был потертый темно-коричневый кожаный диван, два подходящих кресла из той же кожи, кофейный столик в стиле шейкера[25] и похожий на антикварный чертежный стол в углу, весь покрытый бумагами и эскизами, приколотыми к пробковой доске сбоку.

Еще у него был каменный камин без декора, но над каминной полкой висела большая картина с изображением восьми гребцов в лодке, выполненная в стиле Норманна Роквелла.[26] Это была единственная картина или фотография, которую я заметила. Гостиная выглядела, словно удобная библиотека.

— Ладненько. Ты на месте. — Я услышала, как крикнула мне Мэй, прежде чем дверь в квартиру защелкнулась, закрываясь. Обернувшись, я обнаружила, что она ушла, оставив меня в одиночестве дома у Мартина.

В спину что-то кольнуло, и я вспомнила о тяжелом рюкзаке, который таскала последние несколько часов. Вздохнув, я положила спальный мешок на кресло и высвободилась от своего багажа, позволяя упасть ему на диван. Тогда я поняла, что мне нужно было облегчиться... в другом плане.

Я решила, что не стеснялась бы, вторгаясь в личное пространство Мартина, поскольку он меня пригласил, и отправилась на поиски ванной. За первой открытой мной дверью была очень аккуратная, очень большая спальня. Белые стены, в глубине комнаты кровать без изголовья и изножья. Небесно-голубое одеяло. Прикроватная тумбочка и комод искусственно состаренные — все тот же стиль шейкера. Если бы я не распознала мастерство работы по дереву, то предположила, что они были куплены на гаражной распродаже. Оба были абсолютно без украшений. Очевидно, это была гостевая спальня.

За следующей дверью оказался шкаф с простынями, одеялами, подушками и полотенцами или, как ранее я назвала их, чтобы поддразнить Мартина, постельное белье. Я проверила, была ли на его полотенцах монограмма. Была. Я ухмыльнулась.

За следующей дверью была ванная. Щелкнув выключателем, я вздохнула от удивления и восхищения. Ванная была классической и очень классной. Плитка была в черно-белую клетку, сбоку стоял умывальник-стойка, а ручки, казалось, были из антикварного фарфора.

Душ представлял собой кабинку со стеклянной дверью, а туалет выглядел одновременно старым и новым. Возможно, эта уборная была воссоздана в старинном стиле. Мне нужно было дернуть за цепочку, свисающую из керамической коробки, чтобы смыть, что, честно говоря, было интересно.

Пришлось бы постараться, чтобы удержаться от смыва унитаза без причины.

Но, как и спальня, он был совершенно лишен ненужных вещей. Единственными предметами в ванной, кроме светильников, были два белых полотенца, туалетная бумага, дозатор для мыла и пустая корзина для мусора.