Элайн Нексли - Плененная фаворитка

Сглатывая слезы, девушка подошла к передней балке лодки, устремив взгляд на голубые просторы волн.

– Нет! – закричал юноша, вцепившись пальцами в нежную руку мадемуазель и осторожно прильнув к ней горячими, возбужденными губами.

Арабелла задрожала, оказавшись в нежеланных объятиях давнего друга: – Отпустите меня! Я…беременна. У меня есть возлюбленный. Я ни за что не предам его и не изменю.

– Тогда где он? Почему он не спасает Вас? Разве это любовь? – усмехнулся раб разбойников.

Огонь обжог сердце и душу Арабеллы де Фрейз. Потупив взор, она покорно опустила голову. Выхода не было.…Наклонившись, миледи коснулась уст мужчины.

Арабелла ощутила на себе его горячее дыхание, прикосновение страстных губ. Но через мгновение эта сказка превратилась в кошмар. Молодая женщина вспомнила Людовика, их первую ночь, поцелуи, объятия…Счастье тогда казалось безграничным, но даже самому прекрасному рассвету все равно настанет конец.

Аккуратно откинув голову назад, молодая женщина пролепетала: – Нет,…Мы не смеем. Никто не может идти наперекор доле. Как бы мы не хотели, все равно случится то, что предначертано судьбой.

– О чем ты? – тихо спросил Артаган.

– Не делай вид, что ничего не понимаешь. Тебе пора выполнить свое долг. Убей меня. Сейчас, в эту минуту и секунду. Пусть, в это роковое мгновение навсегда остановится мое сердце, – несмотря на плач и слезы, девушка знала, что Бог больше никогда не простит ей такого безрассудного поступка.

Внезапно раздался крик совы. Они приплывали к берегу. Скользкие склоны были покрыты растаявшим снегом, ветер ломал ветви.

– Нет. Я не убью Вас…никогда…, – ничего больше не сказав, мужчина, взяв дочь герцога за руку, помог ей выбраться из лодки и повел на зеленую равнину.

– Отпустите меня. Не навлекайте на себя беду. Идите, я сама смогу за себя постоять. Не стойте! Уходите! Прошу!

– Не говорите безрассудных вещей, мадемуазель. Здесь никого нет. Я не оставлю Вас одну на растерзание судьбы. Тем более, не забывайте, что Вы носите в своем чреве королевское дитя.

– Я прекрасно все понимаю. Но не могу позволить, чтоб те негодяи причинили Вам вред. Меня они все равно найдут и убьют. Этому никто и ничто не помешает. Но если на то будет воля Создателя, я выживу. Но это моя жизнь и мой путь. Позвольте мне пройти его самой, без помощи и поддержки. Только тогда я стану сильной женщиной, достойной уважения. А если умру, то на это будет воля Всевышнего. Уходите, – гордо сказала француженка.

Слезы лились по лицу, но твердый взгляд сверкал достоинством. Порывы ветра развивали по воздуху роскошные волосы и высушивали слезы: – Уходите…

– Хорошенько подумайте, мисс. Ибо возврата назад не будет. Не губите себя собственными руками. Но, если Вы решили…я уйду, покину Вас. Но мои молитвы всегда будут о Вас, а глаза никогда не забудут этот божественный облик.

Арабелла стояла, вцепившись руками в ствол дерева. Ее печальный взгляд смиренно провожал Артагана. Сейчас мадемуазель отлично понимала, что нужно с гордостью пройти это ужасное испытание и выдержать.

– Мой малыш, не гневайся на маму. Она не хочет искать легких путей ценой жизни своих спасателей. Дядя Артаган добрый человек. Он пожертвовал собой ради нас. Но мы не должны подставлять его. Дитя, не бойся. Я с тобой. Все будет хорошо. Мы спасемся, обязательно спасемся, – вздохнула женщина, вновь обращаясь к младенцу.

Сев под дубом, девушка посмотрела на пенистую воду. Волны блистали на лучезарных отблесках рассвета, подобно золотым монетам. Но сердце было полно печали, слез и грусти. Каждая частичка души хотела цвести яркими цветами, но вместо этого с каждым мгновением рыдала. Вновь рассвет…, небо покрыто алыми оттенками, ветер гуляет с листвой деревьев.…Опять эта грустная, но многообещающая картина: убывание ночи, объятия утра и приход дня.

Арабелла, подойдя к реке, коснулась ногой прохладной воды. И только сейчас поняла, что все кончено. Ей ни за что отсюда не выбраться. Впереди – Сена, сзади – глухой и темный лес. Девушка, зарыдав, упала на колени. Вцепившись пальцами в рыхлую землю, она закричала:

– За что?! Господи, почему ты так несправедливо караешь свою верную рабу?!

Сглотнув слезы, дочь герцога, прочитав молитву, нырнула. Вода казалась кинжалом, который разрывает кожу. Холод был нестерпимым. Молодая женщина умела отлично плавать, но сейчас силы с каждой минутой покидали ее. Она ощущала, как вода бьет струями в лицо. Внезапно скользкое дно ускользнуло из-под ног, а перед глазами все потемнело и поплыло. Арабелла почувствовала горьковатый привкус во рту и нестерпимую боль в голове. Только сейчас она осознала, что тонет. Объятия воды тянули ее ко дну. Молодая женщина запрокинула голову, желая увидеть хоть лучик ясного солнца. Но покрывало тьмы уже взяло дочь герцога в свои владения.

Анна Австрийская расположилась в центральных покоях короля. Позвав служанок, будущая королева приказала накрыть стол с любимыми блюдами властелина.

В комнате наверху сударыню ожидала Капиталина. Покорная фрейлина с поклоном встретила свою повелительницу.

– Приготовь мне к вечеру самый роскошный и дорогой наряд, – с улыбкой повелевала принцесса, подходя к распахнутому окну и вдыхая свежий аромат зимы.

– Как пожелаете, Ваше Высочество. Но позвольте поинтересоваться, какое торжество Вы намечаете?

– Я решила устроить праздник для Людовика. На закате он вернется с охоты. Я встречу его, как послушная невеста.

– Сеньорита, как мне известно, Вы всегда избегали встреч с Его Величеством. Считали, что король не достоин Вас. Что же изменилось?

– Ах, Капиталина, – вздохнула девушка, опускаясь на диван и взяв старинную арфу: – Мое мнение не изменилось. Мой жених чересчур груб и замкнут. Я не представляю себя в роли его супруги. Но…Мария Медичи настояла на этом браке. Она ведь моя госпожа, владычица, – язвительно проговорила инфанта. Коснувшись пальцами струн, она заиграла. Нежные, ранимые звуки доносились от ее прикосновений. Мелодия была подобна дуновению ветра и журчанию воды.

Прекрасная музыка разносилась по всему дворцу. Дворяне собирались у дверей комнаты Анны, чтоб послушать ее мелодичное искусство. Принцесса, играя, заплакала. С этой арфой у нее было связанно все детство.

Мистрис Лаунника очень любила свою воспитанницу. Инфанта рано потеряла мать и поэтому была вынуждена покоряться злому и жестокому Филиппу III, который запрещал дочери играть с дворянскими детьми и даже выезжать за пределы поместья. Лишь раз в неделю синьора могла посещать часовню. Испуганная и робкая девочка все время была со своей наставницей. Во время празднеств играл оркестр. Анна не могла присутствовать на торжествах по приказу отца. Но, спрятавшись в нише окна, она всегда внимательно слушала музыкантов. Это пробудило в ней пристрастье до музыки. Но король не позволял принцессе играть на музыкальных инструментах, считая, что титулованной леди не пристало заниматься таким легкомысленным занятием. Разумеется, мисс Лаунника не одобряла такого поведения властелина. И поэтому она не редко уводила Анну в дальние сады, усаживала себе на колени, играла на арфе, рассказывала сказки и забавные истории. Инфанта очень любила няню, и однажды заявила, что хочет научиться игре на музыкальных инструментах. Лаунника отлично понимала, что монарх это не одобрит, но выполняла приказы своей маленькой повелительницы.

Однажды надзиратели владыки узнали, что служанка смеет обучать маленькую госпожу непозволительному ремеслу. За это Филипп отослал женщину в дальний монастырь. Но благодаря Анне, горничная вскоре вернулась. Госпоже едва исполнилось двенадцать, когда Лаунника заболела. Старуха постоянно теряла сознание и неделями не вставала с постели. Даже самые сильные лекари Испании и Европы разводили руками, говоря, что этот страшный недуг не излечим. Вскоре стало известно, что королевская няня заболела чумой. Это вызывало бешеную панику при дворе. Эпидемия распространялась. Женщину изолировали, а во дворце приняли все меры безопасности. К сожалению, умерло еще полсотни слуг. На одиннадцатый день болезни Лаунника также скончалась.

Безутешную Анну Австрийскую больше ничего не радовало. Она целыми днями сидела в своих покоях. Чтобы утешить дочь, Филипп позволил ей играть и нанял учителей, которые научили принцессу игре на скрипке, лире и арфе.

– Это великолепно, – сказала Капиталина, отвлекая Анну от воспоминаний: – Эта музыка завораживает.

– Порой я скучаю по няне. Она была такой нежной, заботливой. Всегда меня любила, называла ясным солнышком испанского двора.

– Сударыня, не стоит вспоминать прошедшее. То, что было, то прошло.

Женщины проговорили до позднего вечера. Когда закат уже окутал город, Капиталина и камеристки готовили принцессу к ужину. Анна Австрийская одела темно – зеленое платье, украшенное золотыми узорами и рубинами, которые располагались на глубоком декольте. На шее висело множество роскошных подвесок. Каштановые волосы прикрывала золотая корона в виде полумесяца. Длинная шаль соприкасалась хрупких плеч, а верхнюю половину лица закрывала кружевная вуаль.

Будущая королева отправилась в покои властелина.

– Король еще не вернулся? – спросила она у слуг, суетившихся около стола.

– Нет, Ваше Великое Высочество.

– Понятно. Можете идти, – приказала властительница, смотря на роскошную обстановку. Она лишь раз была в приемной комнате Людовика. Но тогда эта опочивальня не казалась ей столь великолепной. Теперь же огромные подсвечники, обработанные золотом и серебром, украшали расписанные стены и стол, на котором располагались вкусные блюда, графин с вином и букет алых роз. В полумраке четко было видно очертание высокого возвышенья, предназначенного для королевской четы. Несколько служанок и фрейлин инфанты располагались в нише окна. Женщины вышивали и громко смеялись. Прикрикнув на них, Анна увидела маленькую шкатулочку, которая стояла на деревянном столе Людовика. Обычно он проводил здесь свои бессонные ночи, составлял разные акты, подписывал документы и занимался всеми государственными и политическими делами. Но никогда он не увлекался драгоценностями. Встав, девушка открыла шкатулочку. В ней, на мягкой атласной подушечке, лежало жемчужное ожерелье. Анну Австрийскую передернуло, когда она поняла, чье это украшение. «Подлая любовница решила память про себя оставить. Негодяйка, что она себе позволяет?» Сжав в руке колье, синьора швырнула его под золотой стул.

– Мадам, что Вы делаете?! – воскликнула Капиталина, подбегая к госпоже и аккуратно поднимая драгоценность.

– Немедленно оставьте меня! Выйдите все! Быстро!

Оставшись одна, испанка подняла подушечку, будто бы что-то чувствуя. И ее подозрения оправдались. В шкатулке лежал пожелтевший лист бумаги. Взяв его в свои дрожащие руки, будущая наместница рода Бурбонов прочитала:

«Мой любимый король, моя душа и смыл существования, почему ты покинул свою несчастную рабыню, скажи, в чем я провинилась пред Вашим Величеством? Как подобает покорной фаворитке, я выполняла все твои приказы и указания. Но награды не получила. Сир, Ваше великое сердце отныне принадлежит испанской змее. Она заворожила Вас, отобрала у меня. Как ты можешь спать с женщиной, из-за которой сотни слезинок пролилось из моих глаз?! Или же ты влюблен? Тогда даже не смей видеть меня, позволь мне уехать, навсегда исчезнуть для твоего взора …

Несчастливая в жизни и несчастная в любви,

твоя покорная рабыня Арабелла».

Сглотнув слезы ревности, Анна Австрийская поднесла письмо к свечке. Принцесса долго смотрела, как жадное пламя пожирает бумагу. У нее в сердце зарождалось чувство ненависти и презрения. Как смеет провинциалка, продажная девка, унижать саму госпожу Габсбургов?

Внезапно принцесса услышала громкие и настойчивые шаги за дверью. Быстро сбросив пепел на стол, она склонилась в реверансе. В покои зашел Луи. В полумраке его силуэт казался огромным. Черный плащ мерцал красноватыми оттенками на фоне яркого пламени камина.

– Милорд, приветствую Вас, – дрожащим голосом пролепетала испанка.

– О, леди, что это? – с улыбкой спросил король, созерцая роскошный стол.

– Сир, я решила подготовить для Вас ужин. Вы очень много времени уделяете государственным делам. Пришло время отдохнуть.

Женщина ощутила, как по телу пробежала холодная дрожь, когда король приблизился к ней и поднял руку. Миледи ожидала, что властелин Франции насильно заключит ее в объятия, но он просто коснулся пальцами золотисто-каштановых волос. Запах ее благовоний завораживал и дарил неземное наслаждение. Мужчина попытался коснуться губами ее шелковистой шеи, но девушка отстранилась: – Не нужно, мой государь. Мы обязаны подождать до свадьбы. Только тогда наши тела соединятся в одно целое.

Слабо кивнув, сэр подвел свою невесту к возвышению и помог опуститься на шелковые подушки роскошного дивана. Хлопнув в ладоши, принцесса приказала лакеям внести основные блюда. На серебряных разносах располагалась жареная курица, запеченная в молочном соусе, пудинг, украшенный ягодками винограда и дикой малины, апельсиновое желе, подбитое сливками, запеченная индейка, куропатка с лимоновым соком. Две чернокожие служанки несли три золотых графина с красным и белым вином и элем[4].