Анна, выросшая в полной строгости, никогда не имела возможности попробовать «запретные напитки». Но теперь ей безумно понравилось сладкое вино.

– Когда я жила в Испании, то мой отец запрещал вкушать блюда Востока и языческих стран. Пища всех придворных состояла из строго-монашеской кухни. Теперь все это кажется мне полной глупостью, ибо сейчас я поняла, что роскошь европейских дворцов заключается в пирах, балах, смехе, но не в обительских законах, – улыбнулась миледи, пригубив кубок с приятной жидкостью.

Весь ужин будущая госпожа наблюдала за своим женихом, за его ровными и властными движениями, спокойным взглядом и культурой поведения. Вкусные блюда издавали великолепный запах, но инфанта не съела ни кусочка. Девушка исподлобья поглядывала на стол, на котором виднелся пепел сгоревшей бумаги.

Внезапно дверь резко открылась. На пороге появился синьор Мучениго. Его вид вызывал смех и удивление: шляпа болтыхается сбоку, одежда запачкалась грязью, испуганное и растерянное выражение лица.

– Что за неуважение, Мучениго?! Ты не можешь входить в мои покои без стука! – недовольно пробурчал сир.

– Прошу помиловать меня, Ваше Величество. Но…у меня ужасные вести. Мадемуазель…Арабелла…она… Ее похитили разбойники.

По залу пронеслись крики придворных дам и служанок.

От неожиданности принцесса выронила бокал. Красная жидкость разлилась на платье.

– Сир, с Вашего позволения, – поклонилась девушка, резко вставая. Быстро выйдя в коридор, синьора увидела Капиталину. Молодая служанка взволновано подбежала к госпоже:

– Сударыня, что у Вас с нарядом?!

– Это пустяки. Ты лучше скажи, Пульхерия вернулась?

– Да. Она ожидает Вас в верхних покоях. Но…я сейчас выдела синьора Мучениго. Он жив…

– К сожалению, да. Этому негодяю удалось выжить. Хотя вести он принес неутешные. Разбойник Злое Сердце выполнил свой долг. Арабелла, возможно, уже мертва, – язвительно улыбнулась мадемуазель.

– Мы проделали очень опасную работу, Выше Высочество. Убийство…беременной фаворитки карается ссылкой или смертной казнью.

Инфанта отшатнулась: – Что? Неужели эта девка беременна?

Слабо кивнув, камеристка ответила: – Сегодня в переходах дворца я увидела Джесси. Угрожая ножом, мне удалось кое-что узнать про ее бесстыжую хозяйку. Оказалось, что таинственный бандит сохранил им жизнь, а прекрасную француженку похитил.

– Хорошо. Но если эта змея жива, то клянусь всеми святыми, что собственными руками уничтожу тех, кто не остановил биение ее подлого сердца.

Вот таким было кровавое начало правления самой прекрасной женщины Франции.


ГЛАВА 12

Огромное судно плыло по темному, непроглядному морю. Воздух был наполнен весенней свежестью и суетой. В темных сумерках виднелись птицы, которые обычно летали на рассвете.

Шараф Ага стоял на борту своего корабля и внимательным взглядом всматривался вдаль. Какое-то тревожное чувство волновало его душу и сердце. В темных и холодных водах он увидел чей-то силуэт. Присмотревшись, капитан узнал своего раба Мариджана. Мужчина подплывал к галере, держа что-то в руках. Это «что-то» было большое и закутанное в шерстяное покрывало.

Когда слуга взобрался на борт, Шараф смог разглядеть намокшую женщину.

– Господин, мое почтение, – поклонился Мариджан, выйдя на палубу.

– Что у тебя в руках?

– Ага, когда я проплывал через Сену, то увидел в реке женщину. Я спас ее.

Откинув покрывало, господин охнул. Перед его взором открылась неземная красота: рыжие волосы, белоснежная кожа, великолепные черты лица. Немного опустив ткань, мужчина с нескрываемым восторгом осмотрел тело бессознательной девушки. Мокрое платье почти впилось в кожу, открывая глазам Шарафа соблазнительное зрелище: изящная линия тонкой шеи, небольшие груди, словно лепестки розы, хрупкие плечи…. Ага провел похолодевшей ладонью по впалому животу Арабеллы, еще не выдававшему никаких признаков беременности, потом остановился немного ниже бедер. Безусловно, такая красота дорого стоит.

Подняв голову незнакомки, Шараф внимательно впился взглядом в ее лицо: – Эта женщина не арабка.

– Возможно, она француженка, ибо находилась на этих европейских землях. Господин, она очень слаба, едва дышит, да и воды наглоталась. Необходимо позвать лекарку.

– Хорошо. Отнеси ее в каюту и позови старуху. Пусть осмотрит эту Хатун[5].

Проходя по – темным коридорам корабля, раб не отводил взгляда от пленницы. Его разум надеялся, что прекрасная незнакомка выживет. Но сердце кричало про другое, ибо даже сокровенна частичка человеческой души отлично понимала, что ждет великолепную красавицу, которая попала на… гаремный корабль. Шараф Ага, ценитель сладострастья, песков, драгоценностей и очаровательных рабынь, ни за что не отпустит столь редкий цветок.

– Пусть Аллах смилуется над тобой, женщина неверных, – пролепетал слуга, положив девушку на кровать. Нежно убрав с лица растрепанные волосы, он еще долго вдыхал ее аромат, любовался внешностью. А, когда пришла лекарка, затаив дыхание, ожидал у дверей каюты вместе со своим господином.

– Что Вы будете с ней делать? – осмелился спросить Мариджан.

– Если у нее нет физических отклонений, то тогда участь ее ясна, ибо все женщины предназначены лишь для великого султана, шаха-ин-шаха[6] Абдул Рашида ибн Саадиит.

Через несколько минут вышла лекарка. Старушка, поклонившись, ответила: – Эта Хатун здорова. Просто сильно ослабла и наглоталась морской воды. Но…также Всемогущий Аллах наградил ее ребенком.

Раб заметил, как Шараф побледнел и сокрушенно опустил голову. Зато Мариджан засеял счастьем, ибо отлично знал, что беременную девушку не повезут в султанский гарем. Но мгновенно его лицо помрачнело. Слуга вспомнил Закон Пророка Мухаммеда, в котором говорилось, что, обремененная ребенком, рабыня не может удовлетворять своего властелина. Таких «несостоявшихся наложниц» зашивали в мешок и выкидывали в море, либо отдавали замуж за бедных стариков, или рабов. При мысли, что великолепную деву поглотят холодные объятия моря, хорват лихорадочно ухватился за деревянную балку.

– Шайтан[7] дал ей ребенка, – прошипел сквозь зубы господин.

– Пусть Аллах смилуется, великий Ага, ибо грех отбирать дитя у матери.

– Замолчи! Я и без твоих наглых советов обойдусь! Не забывай, Мариджан, кто ты и откуда приехал! Умей ценить доброту Великого Создателя! И почитай меня, ибо Пророк назначил меня, дабы я ставил на место недостойных!

Мариджан невольно усмехнулся.

Раб отлично знал своего Агу, верного своей вере, циничного, но к тому же, справедливого и честного.

Несчастный хорват вздрагивал, когда вспоминал свое ужасное детство. Его родители были обычными хорватскими свинопасами, жили в нищете. От зари до зари мальчик сидел в маленьком домике, ожидая отца или мать, работающих на богатого хозяина. В холодные зимы семья страдала от холода и голода. Но стало все еще хуже, когда отец Мариджана умер. Несчастная мать, чтобы не погибнуть от этой бедности, отдала себя в жены сыну своего хозяина, на которого работала долгие годы. На первый взгляд молодой и богатый юноша покорил ее своими вежливыми манерами. Но эта недолгая сказка в роскоши и сытости превратилась в ад после свадьбы. Нежный и заботливый жених стал зверем, который постоянно избивал свою жену и приемного сына, запирал их в подвале. Вскоре мать хорвата умерла. Мальчик остался на попечение отчима, который на протяжении шести лет издевался над ним. Когда хорвату исполнилось тринадцать, по городу шли каторжники, беря молодых людей в плен и отдавая их на тяжелую работу в арабские страны. Когда по Загребу шествовали отряды, отчим выставил Мариджана во двор и отдал его начальнику. Тот заплатил человеку полсотни золотых монет.

Два года юноша жил в рабстве, работая в пещерах и в пустынях. Строгие надсмотрщики постоянно следили за каждым шагом и движением своего раба, за неповиновение избивали кнутом и оставляли без пищи. Мусульманские обычаи тогда казались ему ужасными и жестокими. Но спустя год Мариджана заставили учить арабский язык и все законы Пророка Мухаммеда. Но это было не самое страшное, ибо подлые арабы навернули мужчину в ислам протии его воли.

Но однажды молодая рабыня Асия-Хатун, привезенная, чтобы готовить пищу ничтожным слугам, увидела, как надсмотрщик избивает Мариджана палками. После этого юношу привязали к столбу, на палящее солнце. Как бы то ни было, Асия, всегда покорная и тихая, пошла против обычаев и спасла раба, отвязав его и напоив. Тайно они встречались по ночам, страстно полюбили друг друга. Но вскоре об этом узнали. Девушку, на глазах у хорвата, забросали камнями, а его самого кинули в пещеру. После той незаконной любви Мариджана стали называть


Именно тогда, когда хозяин решил продать Мариджана, в пустыню приехал Шараф Ага, который искал слуг для своего корабля. Ему стало жаль молодого хорвата, и он взял его себе на галеру. Жизнь в море показалась мужчине раем, ибо его никто не унижал, ел он дорогую и вкусную пищу, имел свою каюту, спал на мягкой лежанке. Работы на галере было очень мало, и поэтому целыми днями Мариджан отдыхал. Шараф был очень щедрым человеком, никогда не унижал своих людей, дабы не обидеть их.

Однажды на корабле произошел пожар.

За верную службу Шараф назначил своего раба на многоуважаемую должность главного привратника морской стражи.

Арабелла с трудом открыла глаза. Подняв голову, она увидела, что находится в каюте. Около лежанки располагались деревянные бочки, пахло морской водой. Немного придя в себя, она увидела мужчину, который стоял возле двери. На нем был одет багровый кафтан, расшитый золотом и драгоценными камнями. Поверх наряда красовался шелковый халат, подбитый льном и шкурой тигра. Слегка седые волосы прикрывал красный тюрбан, расшитый серебряной вышивкой. Арабелла удивилась, увидев, сколько величавости и гордости в его движениях и во взгляде. Молодая женщина заметила стоявшую возле него женщину, закутанную в длинную, плотную шаль. Голову и лицо прикрывал хиджаб.[9] Старуха что-то спросила у француженки, но девушка не смогла разобрать ни слова.

Незнакомец сделал шаг вперед, низко поклонившись: – Мадам, – сказал мужчина на латинском языке.

– Кто Вы? И где я?

– Не волнуйтесь, миледи. Вы находитесь на моем корабле.

– Куда Вы меня везете? – встревожено спросила дочь герцога.

– Не бойтесь. Мой слуга нашел Вас без сознания, тонувшую в реке. Я спас Вас.

Мгновенно лицо молодой женщины помрачнело. Ага с удивлением осознал, как прекрасна эта Хатун, как нежна и своенравна.

– Вы не ответили на мой вопрос. Кто Вы?

– Я – Шараф Ага,…купец, – обманул управитель гаремных дел.

– Купец? Вы мусульманин? – поинтересовалась молодая женщина.

– Великий Аллах сотворил лишь одну праведную веру, – ответил араб, в молитвенном жесте коснувшись ладонью лба, носа и подбородка.

– Что Вам от меня надо? Зачем Вы взяли меня на свою галеру? – речи женщины прозвучали, как тихий гул. В ее светлых, голубых глазах промелькнуло отчаяние.

– Что Вы говорите? Если бы Вас не спасли, то Всемогущий Аллах забрал бы Вас и Вашего ребенка.

– Что с ним? Что с моим малышом? – взволнованно пролепетала девушка, обхватив руками живот.

– С ним все в порядке. Но лекарка сказала, что за Вами необходим постоянный уход. Мадам, я даже не знаю Вас. Кто Вы? Как зовут?

– Мое имя Арабелла де Фрейз, – в голосе француженки прозвучали горделивые нотки.

«Даст Аллах, и твое имя будет Эарт[10] Хатун» – подумал Ага, всматриваясь в нежные и дерзкие черты лица молодой женщины.

– Откуда Вы?

Арабелла смутилась, прикусив губы: – Я – придворная дама французского короля.

– Кто отец ребенка? – серые глаза араба сузились, и в них промелькнуло недоброе подозрение. Мадемуазель отлично знала, что все мусульмане обладают удивительной догадливостью. В один миг ей захотелось во всем признаться, сказать о том позоре, связывающим ее на веки вечные. К сожалению, все жители Востока презирали таких женщин, считали их продажными и никто из честных мусульман не пожалел бы такую даму.

– Я стала вдовой. Мой супруг умер на первом году нашей совместной жизни, – соврала Арабелла.

Прошло два дня. Девушка жила на корабле, наслаждалась всеми удобствами. Но мысли о том, что младенец родится без отца, не узнав его теплоты и заботы, убивала ее. Как бы то ни было, Арабелле надоела эта безмятежность. Целыми днями она сидела в каюте, ела утонченные блюда и пила самые редкие соки арабов. Все слуги обращались с ней вежливо, как с истинной госпожой. К сожалению, мадемуазель это не радовало.

Однажды молоденькая рабыня-африканка Дикеледи укладывала своей сударыне волосы. Расчесывая золотистые кудри, девушка сказала: – Как же Вы прекрасны! Вашей красоте нет равных.… Каждая женщина мечтает о такой внешности.

Вдыхая нежный аромат духов, брошенная фаворитка сладостно ответила: – Ты не завидуй, Дикеледи. Каждая дама – это нераскрытая тайна и изысканная роза. Никто не может заковать ее в цепи.