Элайн Нексли - Плененная фаворитка

Арабелла ощутила тупую, ноющую боль, пронзившую правую руку. Молодая женщина с трудом открыла глаза, перед которыми все мутно и туманно поплыло. Дочери герцога понадобилось несколько минут, чтобы окончательно прийти в себя. Внезапно страх сковал француженку, в ее памяти смутно восстали моменты, когда труп Роземонд лежал на сырой земле, а над телом склонилась Мария, все те крики, бойни, издевательства…. Оглядевшись по сторонам, мадемуазель де Фрейз немного успокоилась. Она поняла, что находится не в султанском дворце, а в каком-то доме, где на полу лежало сено, а стены были кое-как побелены. В комнате царил свет, ибо над селом, как потом поняла Арабелла, занимался рассвет. Утренние лучи забили в лицо молодой женщины, когда она взглянула в окно, располагавшееся над кроватью. Но вновь приступ боли сковал движения девушки. Откинувшись на подушки, она увидела незнакомку, одетую в обычное, темное платье с белоснежным воротником. Наряд был пошит не по восточному стилю, а по европейскому и это успокоило молодую женщину. Сейчас ей меньше всего хотелось оказаться в доме придирчивой мусульманки.

– Доброе утро, миледи, – приветливо проговорила дама на безупречном итальянском и Арабелла поняла, что эта пожилая леди, чьи белокурые, густые волосы вызывали восторг, является типичной итальянкой.

Молодая женщина постаралась подняться, но лишь бессильно упала на подушки.

– Не утруждайте себя, леди Арабелла. Ваша рана еще свежа, Вам нужно быть осторожной, – улыбнулась незнакомка, садясь на край кровати.

– Кто…кто Вы? – в горле девушки пересохло, и она едва могла говорить. Сделав несколько глотков подсоленной воды, дочь герцога вежливо посмотрела на женщину, стараясь изобразить хоть какое-то подобие улыбки.

– Меня зовут синьора Сэнтазза фон Оттавиа, я итальянка, родом из Тосканы.

– Но, как Вы оказались здесь? И как Вам удалось спасти меня? – открыто удивилась молодая женщина, отпивая еще несколько глотков.

– Моя история очень печальна и грустна, сколько в ней боли… Долгое я время служила одной богатой донне, потом вышла замуж. В этом счастливом браке у меня родилось два ребенка: сначала сын, потом доченька. Мой супруг был военнослужащим, и в один ужасный день Тоскана восстала против арабов. Разрядился мятеж, итальянские войска отправляли в Алжир и Тунис. Мой любимый супруг тоже поехал в ту проклятую страну, в которой я сейчас живу. Два года я его ждала, получала письма, надеялась, что мой возлюбленный вернется. Но постепенно пошли слухи, что войско, в котором служил отец моих детей, захватили. Я обезумела от несчастья. Сломя голову, я наняла корабль и решила ехать из Италии в Алжир. Тогда моей дочери Маргаретте исполнилось только пять лет, а сыну одиннадцать. Своего супруга я потеряла, его убили, а сына забрали во дворец. Единственное, что я о нем знаю, так это то, что мой Азрун теперь Ага гарема, евнух. Именно по приказу султана мой сын тайно вывез Вас из сераля. Здесь Вы в безопасности, мадам, не волнуйтесь.

Арабелла встала: – Мистрис, я благодарна Вам за заботу, но я должна немедленно отправиться во Францию. На этой окровавленной земле я не проведу больше ни дня.

Настойчивый голос девушки заставил Сэнтаззу вздрогнуть: – Но Вы еще очень слаба, Вам нельзя отправляться в такой дальний путь сейчас. Вы много дней пролежали без сознания, Ваша рана еще свежа. Потерпите еще хотя бы несколько недель, прошу.

– Нет, я больше ждать не буду. Эта проклятая страна, где на каждом шагу меня будет преследовать смерть, отныне и навсегда останется в прошлом. Сегодня же я уезжаю. В порту я найму корабль и вернусь на свою родину, мадам.

Итальянка тяжело вздохнула, понимая, что Арабеллу не переубедить.

* * *

Молодая женщина вышла на палубу корабля, вдыхая свежей аромат моря. «Прощай, Алжир», – сладостно прошептала мадемуазель де Фрейз.

Франция… Арабелла вдохнула родной аромат своей родины, сойдя с корабля. Девушка медленно огляделась по сторонам. Она прибыла в порт Марселя, который располагался на самом побережье моря. Дочь герцога понимала, что страна, куда она так рвалась и в которой она оказалась, далеко не рай. Молодая женщина с горечью поняла, что пора думать о своем будущем. Да, ей удалось выбраться из Туниса и приплыть во Францию, но, что дальше? До Парижа ехать очень далеко, да и денег на берлины не осталось. Волоча за собой дорожную сумку, в которой не было ничего, кроме двух теплых платьев и вялых фруктов, молодая женщина беспокойно скользила потухшим взглядом по таким знакомым улочкам, отдаленным домам, по родному небу. Ужасно хотелось пить, но бутылку с вином пришлось отдать капитану, чтобы тот побыстрей причалил к берегу. На удивление, в порту почти никого не было, и только спустя четверть часа Арабелла поняла, что это уже не порт, а заброшенное место. Лишь в тени стоял, какой-то крестьянин с повозкой, наполненной сеном.

– Сэр, – проговорила дочь герцога, подходя к старику и делая небрежный, поспешный реверанс.

– Миледи, – крестьянин отвесил такой же быстрый поклон и заговорил хриплым голосом: – Чем могу быть полезен?

– Мсье, у меня к Вам просьба. Мне необходимо добраться до Парижа. Вы можете мне помочь?

Губы старика изогнулись в улыбке: – Чем же я могу Вам помочь, мадемуазель? Столица находится на другом краю страны, чтобы туда добраться, нужно раз шесть-семь делать привалы и менять кареты с лошадьми. Я же на своей повозке не могу Вас туда довести, как бы ни хотел. Мой конь стар, он и пяти миль не сможет пройти. Но я могу отвести Вас в Монпелье, я туда отправляюсь. Это достаточно большой город, который находится неподалеку от Марселя. Но, Вы уверенны, что хотите туда ехать? Дороги сейчас испорчены, ночью льют проливные дожди.

Арабелла тяжело вздохнула. Она отлично знала, что весной во Франции погода очень переменчива. Но выхода не было. Опасность, нависшая над головой француженки, рассеялась при светлом мечтании оказаться в Париже.

– Хорошо. Я готова поехать с Вами в Монпелье. Сколько Вы за это хотите? – уверенно проговорила дочь герцога, доставая из кармана мешочек с золотыми монетами.

– Леди, я понимаю Ваше затруднительное положение и поэтому денег от Вас не требую. Они понадобятся Вам в дальнейшем. Но, я не понимаю, зачем Вам ехать в Париж? Вы вполне могли остаться здесь, купить дом и жить спокойной жизнью, вдали от суеты столицы.

Арабелла закрыла глаза, пытаясь не расплакаться.

Девушка с горечью и болью осознала, что той Франции, в которой она жила, в которой ее любили и уважали, больше нет. Теперь это была просто страна, сухая и суровая, в которой нужно выживать. Арабелла впервые пожалела, что уехала из Алжира. Возможно, в гареме ее ожидала лучшая жизнь, красочная и веселая. А кто ждет молодую женщину в Париже? Людовик, который уже и забыл про свою бывшую любовницу, синьор Мучениго и Джесси, которых уже может и не быть в живых? Увы, нет. Теперь Арабелла уже не придворная дама, не фаворитка короля, а просто беглянка из сераля, чужеземка, которую прозвали отступницей всеми языками мира. Откинув в сторону смутные мысли, девушка взобралась в повозку, удобно устроившись на мягком сеновале, который пропах лошадиным навозом. Телега медленно двинулась с места, колыхаясь из стороны в сторону.

– Почему Вы так грустны, мадам? – спросил крестьянин, которого звали Готье-Грегуар де Бенуа.

– Мне страшно, мсье. Что меня ожидает в будущем, я не знаю. Почти год все считали меня погибшей, все оплакивали и поднимали бокалы за упокой моей души. Теперь, когда я вернулась, все стало по-другому. Меня все забыли. Я боюсь вернуться туда, где даже мое имя не помнят. Что я буду делать во дворце, который стал для меня темницей? Как я вновь назову себя госпожой, когда все только будут и повторять: «Она, как кошка. У нее девять жизней. Бесстыжая, из самого ада вернулась».

– Неужели при дворе у Вас нет друзей, ведь Вы так обаятельны, молоды и красивы? Кто пожелает с Вами враждовать?

Девушка заерзалась на сене. Ей не хотелось обнажать свои тайны перед стариком.

– Сколько мы еще будем ехать? – уходя от ответа, сдержанно и холодно спросила молодая женщина.

– Еще полдня и ночь, поэтому, если хотите, можете отдохнуть. Улицы Марселя полупусты и никто не потревожит Ваш сон. Перекусите, ехать еще очень долго, – приветливо проговорил крестьянин, давая своей путнице сухую лепешку и флягу с элем.

– Благодарю Вас, сэр, но я не голодна, – удобно расположившись в повозке, дочь герцога закрыла глаза. Сон дался ей с большим трудом, волнение не покидало ни на минуту. Проснувшись, девушка огляделась по сторонам. Ночь уже взяла в свои владенья город, но Готье-Грегуар не спал, а продолжал вести телегу.

– Который час, мсье?

Поглядывая на маленькие часики, висевшие на правой руке, сэр ответил: – Около часу ночи, мадам. Вы проспали целый вечер, леди.

– Сколько еще осталось до Монпелье? – сонно пролепетала Арабелла, отпивая вино, сделанное из горячих виноградников Испании.

– Завтра к вечеру мы уже будем в городе, мадемуазель. Можете не волноваться.

Приподнимаясь на локте, молодая женщина осмотрела местность. Они проезжали через какую-то заброшенную деревню, где находилось только несколько маленьких домов и три конюшни. По местному климату можно было понять, что телега уже пересекла границу Марселя и направляется в Монпелье.

Весь остаток утомительного пути девушка провела в раздумьях. Крестьянин не отдыхал, не останавливался на привал, а лишь руководил двумя лошадьми.

Монпелье был особенным, красивым городом. Архитектурой он не отличался от других местностей, но зато природа в нем была роскошной и незабываемой. Огромные, зеленые верхушки деревьев были освещены вечерним солнцем, сады, которые недавно стали цвести, пахли яблонями и розами.

Спрыгнув с повозки, дочь герцога схватилась за спину. Эта утомительная поездка без привалов заметно пошатнула ее здоровье. Рана на руке, которая уже почти зажила, вновь стала кровоточить и болеть.

– Благодарю Вас, сэр, за указанную мне услугу. Монпелье, правда, прекрасен, как сады дворца. Но я надеюсь, что долго здесь не пробуду, – отвесив стройный реверанс, молодая женщина попрощалась с Готье-Грегуаром де Бенуа и побрела к отелю «Золотое дерево», в котором собиралась провести ночь.

Дворецкий, отворивший калитку, провел девушку в приемную. Гостиница не была роскошной и даже красивой, все в ней говорило о том, что, прежде всего, важна скромность. Каминные плиты задрожали под ногами молодой женщины, когда она склонилась в поклоне перед управляющим: – Добрый день, мсье. Я бы хотела снять у Вас комнату на несколько дней.

– Конечно, о, прекрасная леди. Эта услуга будет стоить 50 фунтов.

Выложив монеты перед хозяином, дочь герцога пошла по коридору в комнату. В приемной зале было почто пусто, лишь несколько состоятельных мужчин, одетых в красные ливреи, что свидетельствовало о том, что эти лорды военнослужащие, сидели перед низким камином и играли в кости, попивая сладкое вино с пряностями.

Чтобы не привлекать внимание сеньоров, мадемуазель де Фрейз натянула на лоб капюшон, и стала медленно подниматься по лестнице в свои маленькие, новые покои.

Снятая на верхнем этаже, комнатка была достаточно большой и уютной с кроватью, столом и камином. На столике располагался ужин: вареное мясо, фрукты, сыр и вино. С аппетитом поев, дочь герцога заснула.

Проснувшись поздно ночью, когда все в отели уже спали, Арабелла села за письменный стол, доставая бумагу, перья и чернила. Теперь, когда молодая женщина избавилась от оков рабства, нужно было подумать и о своем будущем. Перо дрожало в руках девушки, слезы капали на пергамент. Человек, которому писала дочь герцога, непосредственно был Людовик, тот самый мужчина, который стал первым обладателем прекрасной розы, тот, кому она подарила свое тело, невинность, сердце и душу. Это была первая и, возможно, последняя любовь очаровательной француженки.

Закончив писать, мадемуазель де Фрейз все тщательно перечитала:

«О, владыка моей разбитой души, мой повелитель, моя первая любовь, я знаю, что ты отныне и навсегда глух к моим речам. Тебя больше не тешат мои объятия, мои уста и глаза. Твое сердце отдано другой…. Но и я не безгрешна, как ангел. Мое письмо, может, будет похоже на исповедь, крик души. Да, я хочу исповедаться именно тебе, а не священнику из часовни. Ты считал меня погибшей, но я жива. Мне чудом удалось спастись, и ты, как и я, отлично знаешь, кто виноват во всех моих бедах. Твоя супруга покушалась не только на мою жизнь, но и на жизнь нашего ребенка. Я хочу, чтобы ты знал, Людовик, что в тот проклятый день, который навсегда изменил мою судьбу, я отправилась не в Берне, к матери, а к провидцу. Я хотела, чтобы он рассказал о моем будущем с помощью того колье, что я украла. На обратном пути на нас напали разбойники, которых наняла именно Анна Австрийская, и я это точно знаю, поверь. Меня похитили и собирались бросить в реку. Меня спас один добрый человек, но я, опасаясь за его жизнь, осталась на берегу, а он уехал. Обуреваемая отчаянием, я бросилась в холодные воды…. Меня спас Шараф Ага, управитель султанского алжирского гарема. Но у меня отняли мое дитя, его беспощадно убили в моем чреве. Из гарема я сбежала, рискуя собственной жизнью. Тебе незачем знать, где я сейчас, но я хочу, чтобы ты был уверен в том, что я жива, несмотря на все старания твоей «невинной» жены-королевы. Но больше мы никогда не увидимся. Я слишком долго добивалась твой любви, что теперь у меня просто нет сил продолжать эту борьбу. Я хочу начать спокойную жизнь в глуши деревни, вдали от придворной суеты и интриг. Что будет со мной дальше, я не знаю, возможно, я умру от собственной тоски и грусти. Но ты будь счастлив. Прощай.