Глухой стон слышен сквозь его тяжелое дыхание. Это мой стон. Мне хорошо, хотя я совсем не хочу этого.

Становится тяжело дышать, думать, бороться…

- Вот и все, - уговаривает он.

Он просовывает руку между моих ягодиц.

Я пытаюсь оттолкнуть его, но он крепко держит. Он больше меня, сильнее. Не имеет значения, как сильно я пытаюсь, я не могу оттолкнуть его.

- Не надо, - говорю я ему, извиваясь.

- Тебе понравится, - бормочет он. Его рука скользит глубже.

- Ты всегда так бурно кончаешь. Это нормально. Тебе должно нравиться. Тебе станет лучше, когда ты кончишь. Ты больше не будешь так много ссориться со своей мамой…

- Нет. Не надо! О, Боже…

Он просовывает два влажных пальца в меня. Я кричу, вырываюсь, но он не останавливается. Он двигается и толкается внутри меня, задевая ту точку, которая заставляет меня хотеть кончить. Удовольствие появляется, несмотря на слезы, которые жгут мне глаза.

Моя голова опускается вперед. Подбородок касается груди. Вот оно. Я не могу это остановить…

Вдруг я смотрю вниз с большей высоты. Моя рука неожиданно большая, мое запястье толще и покрыто венами. Темные волосы покрывают мои руки и грудь, мой живот мускулист, и я борюсь с оргазмом, которого не хочу.

Я больше не ребенок. Он не может мне навредить.

На стойке лежит нож, в нем отражается свет. Я беру его и избавляюсь от пальцев, которые меня трахают. Я поворачиваюсь и вонзаю лезвие в его грудь.

- Не трогай меня! - Рычу я, притягивая его за плечо и еще глубже вонзая в него нож, до самой рукоятки.

В глазах Хью ужас. Его рот широко раскрыт в беззвучном крике.

Его лицо трансформируется в лицо Натана. Моя детская ванная мерцает и изменяется. Мы в отеле.

Мое сердце начинает биться сильнее. Я не могу здесь находиться. Они не смогут найти меня здесь, ни одного моего следа. Мне нужно уходить.

Я отступаю. Кровавый нож плавно выходит из его груди. Глаза Натана становятся стеклянными, мертвыми. Они серые. Серые глаза. Красивые, любимые серые глаза. Глаза Евы. Они темнеют…

Ева истекает кровью у меня на глазах. Умирает. Я убил ее. Господи…

Ангел!

Я не могу двигаться. Не могу дотянуться до нее. Она падает на пол, ее прекрасные глаза становятся тусклыми и невидящими.


***

Я вырвался из сна, уселся в рывке, охлажденный воздух обдувал мою потную кожу. Дыхание сперло из-за паники и страха, они душили меня. Освободившись от простыни, запутавшейся у меня в ногах, я вскочил с кровати, накрытый ужасом. Меня мутило, я рванул в ванную, едва успев до туалета, прежде чем меня стошнило.

Я принял душ, смывая с себя липкий пот, который покрыл все мое тело.

Было нелегко избавиться от горя и отчаянья. Они давили на меня, душили, пока я тер полотенцем кожу. Воспоминание о бледном лице Евы, на котором отражались ужас предательства и смерть, преследовало меня. Я был не в силах выбросить этот образ из головы.

Стянув простынь с кровати тяжелыми рваными движениями, я заменил ее на чистую.

- Гидеон.

Я выпрямился и повернулся на звук голоса Евы. Она стояла в двери моей спальни, сжимая в руках края футболки, которая была на ней надета. Я почувствовал сожаление. Она спала одна в комнате, которую я переделал, как точную копию ее спальни в Верхнем Вест Сайде.

- Эй, - позвала она мягко.

Нерешительное движение в мою сторону сразу выдавало ее неуверенность. Настороженность.

- Ты в порядке?

Свет из ванной освещал ее лицо, стало видно, что ее глаза покраснели и под ними черные круги. Она заснула в слезах.

Это я с ней сделал. Это я заставил ее чувствовать себя нежеланной, чужой. Мои собственные мысли и чувства перекрыли беспокойство о ней. Я позволил своему прошлому встать между нами.

Нет, так нельзя. Я позволил своему страху оттолкнуть ее от себя.

- Нет, Ангел. Я не в порядке.

Она сделала шаг вперед и остановилась.

Раскрыв свои объятья, я хрипло сказал:

- Ева, мне так жаль.

Она быстро подошла ко мне, ее тело было теплое и притягательное. Я слишком сильно сжал ее, но она не жаловалась. Я прижался щекой к макушке, вдыхая ее запах.

Я могу справиться с чем угодно, я бы справился с чем угодно, только бы она была со мной.

- Мне страшно.

Я скорее прошептал это, но она услышала.

Ее пальцы впились в мою спину, когда она прижала меня сильнее.

- Не бойся. Я рядом.

- Я попытаюсь, - пообещал я. - Не разочаровывайся во мне.

- Гидеон.

Она вздохнула, ее дыхание коснулось моей груди.

- Я так сильно люблю тебя. Я просто хочу, чтобы ты был счастлив. Мне так жаль, что я заставляла тебя, хотя сама обещала не делать этого.

- Это моя вина. Я облажался. Мне жаль, Ева. Очень жаль.

- Шшш. Ты не должен извиняться.

Я поднял ее и отнес в кровать, аккуратно укладывая. Скользнул в ее руки, крепко обнял ее сам. Лег ей на живот. Она запустила руки мне в волосы, массажируя голову, виски, спину. Она принимала меня, наплевав на все мои недостатки.

Ее футболка намокла от моих слез. Я вжался в нее ее сильнее, стыдясь своих слез.

- Я люблю тебя, - проворковала она. - И никогда не перестану любить.


***

- Гидеон.

Я проснулся от голоса Евы, потом почувствовал, как ее рука скользит по моей груди. Открыв свои уставшие, сухие глаза я увидел, что она склонилась надо мной. По комнате блуждали лучи приближающегося рассвета, ярко освещая в сумраке волосы Евы.

- Ангел?

Она придвинулась и закинула на меня ногу. Приподнявшись и усевшись на меня, заявила:

- Давай сделаем сегодняшний день самым лучшим.

Я тяжело сглотнул:

- Готов осуществить такой план.

Ее улыбка озарила меня. Она потянулась к чему-то на подушке и моментом позже музыка мягко полилась из динамиков в потолке.

Я сразу же узнал ее.

- Аве Мария.

Она прикоснулась к моему лицу, погладив пальцами бровь.

- Подойдет?

Я хотел ответить, но мое горло сжалось. Я смог только кивнуть. Как мне объяснить ей, что происходящее было мечтой, раем, от которого захватывало дух? Я этого не заслуживал.

Она скинула мешающую простынь, взялась за низ своей футболки и сняла ее через голову, отбрасывая в сторону.

Я еле смог совладать со своим голосом.

- Господи, ты такая красивая, - прохрипел я.

Я поднял руки, провел ими по ее роскошному телу, сел и оперся на ступни, подвинул нас обоих, пока мы не уперлись в спинку кровати. Мои пальцы гладили ее волосы, шею. Я мог бы прикасаться к ней целыми днями и мне бы это никогда не надоело.

- Я люблю тебя, - сказала она, наклоняясь ко мне, чтобы жадно и страстно поцеловать.

Я отдавал ей всего себя, полностью открываясь. Ева глубоко меня целовала, исследуя языком, а губы ее были нежными, мягкими.

- Скажи мне, что тебе нужно, - пробормотал я, потерявшись в прекрасной, приглушенной музыке.

Потерявшись в ней.

- Ты, мне нужен только ты.

- Тогда вот он я, - сказал я ей. - Весь твой.


***

- Мне жаль, что тот, кто скажет это тебе, буду я, Кросс, - заявил Араш.

Он барабанил пальцами по подлокотнику стула, усевшись напротив моего стола.

- Но ты потерял свой охотничий инстинкт. Ева приручила тебя.

Я оторвался от монитора. После двух часов утреннего секса с собственной женой я мог признаться, что уже не чувствовал себя слишком уж агрессивным. Скорее спокойным и расслабленным. Но все же…

- Только потому, что я не думаю, что игровая система «ЛэнКорп» «ФейзУан» - это угроза для «ДженТен», не значит, что я не уделяю делам достаточно внимания.

Он возразил:

- Ты в курсе, что это не одно и тоже, быть в теме или уделять внимание, и я гарантирую, что Райан Лэндон заметил это. Ты всегда делал что-то такое, что подстегивало его каждые две недели, и это, к лучшему или к худшему, заставляло его действовать.

- Разве мы не закрыли сделку по POS-сети на прошлой неделе?

- Это было ответной реакцией, Кросс. Ты должен сделать что-то, к чему бы не он тебя подтолкнул.

Зазвонил мой офисный телефон, который был соединен со смартфоном. Имя Айерленд засветилось на экране и я потянулся к трубке.

- Мне нужно ответить.

- Конечно же, тебе нужно ответить, - съязвил он.

Я сузил глаза, пристально глядя на него, и ответил на звонок.

- Айерленд, как дела?

Обычно моя сестра не звонила. Чаще мы просто переписывались и нас обоих это устраивало. Никакого неудобного молчания, не нужно создавать фальшивой оживление или непринужденность.

- Привет. Прости, что звоню в середине дня.

Ее голос был грустный. Я обеспокоенно нахмурился.

- Что случилось?

Айерленд сделала паузу.

- Может быть, не стоило звонить сейчас.

Я ругнулся про себя. Ева реагировала так же, когда я был бесцеремонен. Женщинам, которые присутствовали в моей жизни, приходилось меня успокаивать. Мне было чему поучиться в сфере общения с людьми.

- У тебя грустный голос.

- У тебя тоже, - заметила она.

- Ты можешь позвонить Еве и пожаловаться. Она посочувствует. Теперь, расскажи мне, что случилось.

Она вздохнула.

- Мама и папа всю ночь ссорились. Я не знаю почему, но папа кричал. Он никогда не кричит, ты же знаешь. Он самый неконфликтный человек в мире! Его ничто не может разозлить. А мама ненавидит ссориться. Она всегда избегает конфликтов.

Ее проницательность и поразила, и впечатлила меня.

- Мне жаль, что тебе пришлось слушать их ссору.

- Папа ушел сегодня рано утром, а мама до сих пор плачет. Ты не знаешь, что случилось? Это из-за того, что ты и Ева женитесь?

Во мне появилось странное, но понятное чувство. Я не знал что сказать ей и не хотел делать поспешные выводы.

- Скорее всего.

Если и было в чем я уверен, так это то, что совсем не хотел бы, чтобы Айерленд слушала, как ругаются ее родители. Я помню, что пришлось пережить мне, когда ссорились мои родители после того, как было раскрыто финансовое мошенничество моего отца. Я до сих пор мог почувствовать тень той паники и страха.

- У тебя есть друзья, у которых ты можешь остаться на выходные?

- Ты.

Ее предложение расстроило меня.

- Ты хочешь остаться со мной?

- Почему нет? Я никогда не была у тебя дома.

Я взглянул на Араша, который тоже посмотрел на меня. Он заинтересовано подался вперед, опираясь локтями на колени.

Я не знал, как отказать, но и согласиться не мог. Единственным человеком, который проводил со мной ночь, была Ева. Очевидно, что это помогает нам.

- Ладно, - расстроилась Айерленд. - Забудь.

- Нет, подожди. Черт побери! У нас с Евой есть планы на сегодняшний вечер, вот и все. Мне нужно немного времени, чтобы перенести все.

- Ааа, понятно.

Ее голос стал мягче.

- Я не хочу портить ваши планы. У меня есть несколько друзей, которым я могу позвонить. Не волнуйся.

- Я волнуюсь о тебе. Мы с Евой можем все перенести. Это не проблема.

- Я не ребенок, Гидеон, - проворчала она, явно раздраженная. - Я не хочу быть у вас дома, понимая, что ты и Ева должны были веселиться где-то. Это было бы хреново, так что нет, спасибо. Я лучше побуду со своими друзьями.

Я почувствовал огромное облегчение.

- Как насчет ужина в субботу вместо этого?

- Да? Я только за. А после я могу остаться на ночь?

Я понятия не имел, как смогу с этим разобраться. Пришлось понадеяться, что Ева знает, что делать.