Она выглядела просто по-королевски со своими золотыми локонами, поднятыми над гладким лбом. Светлая кожа ровно блестела, а сапфир ее платья выгодно оттенял золотистые крапинки глаз.

Приложив ожерелье к своей грациозной шее, Ройалл передумала и вместо него пристегнула к лифу маленькую брошь с топазом. Довольная собственным отражением, она надела туфли — тоже сапфирового цвета.

— Пора идти, миссис Куинс. Мы же не хотим опоздать к Дуквенсам.

Розали Куинс победоносно улыбнулась и последовала за Ройалл. Дар убеждения всегда был одним из ее величайших достоинств.

* * *

— Миссис Куинс, вы не поможете мне застегнуть крючки? — попросила Ройалл. — Я никак не могу до них дотянуться.

— Одну секундочку, дорогая. Я уже почти готова.

Молодая леди сидела перед зеркалом, обвивая золотой лентой свои замысловато заплетенные волосы. Женщины вернулись с вечеринки у Дуквенсов, чтобы одеться к маскараду.

— Я никогда не пойму, — побормотала Ройалл себе под нос, — почему они начинают бал в такое нелепое время — в половине одиннадцатого.

У нее вырвался глубокий вздох. Она не радовалась предстоящему веселью, зная, что там будет Себастьян. Ее раздражало, что все женщины города строили ему глазки. Можно было подумать, что он какое-то божество! Ройалл не приходило в голову, что ее раздражение и гнев были вызваны простой ревностью.

— Сеньор Ривера то, сеньор Ривера это, — прорычала она своему отражению.

И что же он? Этот бастард[2] принимал все как должное. Надменный, отвратительный… мужчина.

Глаза Ройалл потемнели, когда она вспомнила сцену, произошедшую позавчера на вечеринке у Розуэллов! Себастьян отпускал комплименты толстой, некрасивой, глупо хихикающей дочке Розуэллов, и миссис Розуэлл довольно улыбалась разочарованным матерям, чьи дочери бросали завистливые взгляды на Нэнси. А Себастьян упивался каждой минутой этого спектакля! Отвратительный мужчина! Как будто его действительно могла интересовать такая глупышка, как Нэнси Розуэлл.

А потом он бесцеремонно оставил бедняжку и переключил внимание на другую, без сомненья, награждая ее теми же комплиментами, которые только что говорил Нэнси! Несколько раз Ройалл замечала, что Себастьян бросал взгляды в ее сторону, а один раз даже намеренно подошел к кругу женщин, с которыми она разговаривала, и пригласил на танец Цинтию Тейлор, поприветствовав всех в кругу и подчеркнуто игнорируя ее. Это было публичной пощечиной, такой, которую не скоро позабудешь.

Розали Куинс вошла в комнату, встретившись взглядом с гримасничающей подругой.

— Ройалл, что-нибудь случилось? Ты больна? Понимаю: утятина под соусом была слишком острой, но могу поклясться, что ты съела лишь крохотный кусочек! А, вижу, что Анна действительно превзошла себя. Ты прелестна, юная леди, просто прелестна.

Ройалл вспыхнула от комплиментов миссис Куинс. Она повернулась к своему отражению и стала придирчиво рассматривать себя. Мягкое белое платье было сшито в стиле, столь популярном во время царствования Жозефины Наполеон. Золотая лента окаймляла треугольный вырез, пересекалась под грудью и несколько раз была обернута вокруг нее. С чистой белизной мерцающего шелка контрастировали золотые браслеты на руке и золотые лайковые туфли. В руке она держала миниатюрный лук и стрелы. «Пронзить бы Себастьяна Риверу в том месте, где это принесет больше пользы», — мрачно подумала она.

Глаза миссис Куинс осмотрели Ройалл с золотой головы до лайковых туфель на ногах.

— Уверена, что когда древние говорили о Диане-охотнице, они не могли себе и представить ее такой красивой, как ты.

— Миссис Куинс, пожалуйста, перестаньте называть меня красивой. Я ценю вашу доброту, но уверена, что вы слишком безудержно расточаете свои похвалы.

— Глупости, детка, у людей моего возраста есть привилегия говорить то, что у них на уме. Тебе лучше быть осторожнее этим вечером, иначе ты можешь оказаться в окружении влюбленных молодых людей и разгневаешь всех матерей, хотя не думаю, что это тебя удивит. Я видела, какое воздействие ты оказываешь на молодых джентльменов здесь, в Манаусе, и уверяю тебя, что в эту ночь у тебя не будет недостатка в поклонниках! Сам Себастьян едва ли сможет удержаться на расстоянии.

Розали Куинс не спеша застегивала крошечные крючки на спине костюма Ройалл, давая ей больше времени рассмотреть себя в зеркале.

«Миссис Куинс права в своих оценках», — самодовольно подумала Ройалл. Она знала, что выглядит прелестно в костюме, сшитом Анной. Платье подчеркивало стройность ее фигуры, а глубокий вырез довольно смело открывал соблазнительную выпуклость груди. А что больше всего привлекает внимание мужчин, как не женская грудь?

— Ройалл, нам следует поспешить. Алонзо уже ждет нас внизу.

Ройалл лишь вполуха слушала седовласую леди, которую полюбила всем сердцем.

— Ох уж этот мужчина! — пожаловалась Розали. — Иногда мне кажется, что у него часы вместо мозгов. Ты же знаешь, как он терпеть не может ждать.

Ройалл едва прислушивалась к ворчанию миссис Куинс, пока они шли по коридору к центральной лестнице. Розали внезапно затихла. Она лучезарно улыбнулась Алонзо, который стоял у подножия лестницы и восхищенно смотрел на свою жену. Уже не раз Ройалл становилась свидетельницей проявления любви между супругами Куинс. Алонзо был высоким розовощеким мужчиной с серебристо-белыми волосами. В поблекших, выцветших глазах таилась нежность к Розали, не угасшая после стольких прожитых вместе лет. Он явно обожал ее, и это чувство безусловно было взаимным. Когда они спускались по лестнице, муж расточал комплименты по поводу прекрасного выбора Розали — платья из бледно-голубого атласа, — и только потом ему пришло в голову сделать комплимент Ройалл по поводу ее костюма.

У Ройалл не было причины оскорбиться отсутствием восторга с его стороны относительно ее внешности. Наоборот, она, как всегда, восхищалась этой парой и радовалась глубокой любви, которая была между супругами.

* * *

Карета свернула на круговую подъездную дорожку к дому Паррадеев, где должен был состояться бал. Движение экипажей внезапно застопорилось.

— Алонзо, я должна быть в первом ряду. Меня как знатока искусства обязали оценивать костюмы.

Алонзо Куинс посмотрел на свою жену и улыбнулся.

— Насколько я могу судить, мы застряли тут на некоторое время. Почему бы вам с Ройалл не выйти из кареты и не пройти к парадному входу пешком. Здесь же совсем недалеко.

— Алонзо, я никогда не устаю изумляться твоей проницательности. Конечно же, мы пойдем!

Ройалл прекрасно понимала, что именно это практичная миссис Куинс и намеревалась сделать, но дала возможность мужу считать подобную идею своей. Алонзо тоже вышел, чтобы сопровождать жену и ее молодую спутницу. Пока он давал указания кучеру, Ройалл повернулась и увидела, как миссис Куинс заговорщически ей подмигнула.

Розали потянула ее за руку, когда они приблизились к ярко освещенному фонарями входу в роскошный дом Паррадеев.

Глаза Ройалл скользнули по толпе и остановились на бароне, пристально вглядывающемся в неразбериху экипажей, — без сомненья, в поисках компании миссис Куинс. Когда они подошли к центральному входу, он неожиданно повернулся и увидел ее. Прокладывая себе путь сквозь толпу, он через несколько секунд оказался рядом с ними.

— Ройалл, вы прекрасны!

Он приветственно кивнул миссис Куинс, сделав комплимент и ей.

— Вас ждут ваши обязанности, миссис Куинс, ведь вы в принимающем ряду. Я позабочусь о Ройалл.

Старая леди фыркнула в знак согласия и стала подниматься по мраморной лестнице. Она несла себя с достоинством, как королева. Для Ройалл и Алонзо было очевидно, что всем своим видом она ясно демонстрировала свою неприязнь к барону.

— Думаю, будет разумнее подождать, пока толпа поредеет. Я не хочу видеть, как вас раздавят в этой суматохе, — сказал барон доверительным тоном.

Он ловко отвел ее в сторону от потока прибывающих гостей.

Ройалл почувствовала, как дрожь пробежала по ее рукам. Его прикосновение каким-то образом подразумевало интимность, разделять которую у нее не было ни малейшего желания. Она незаметно попыталась высвободить свою руку, но обнаружила, что хватка барона стала лишь крепче.

— Вы прекрасны, Ройалл. Я знаю, что взгляды всех мужчин будут устремлены на вас этим вечером. Как удачно, что вы выбрали костюм Дианы. Много раз со времени вашего приезда я ловил себя на том, что сравниваю вашу красоту с красотой богини.

— Да, я знаю, — высокомерно отозвалась Ройалл. — Я хочу сказать, барон, что знаю: выгляжу я прекрасно, и другие говорят то же самое. Боюсь, что такое внимание ударило мне в голову. По правде говоря, я чувствую легкое головокружение. С вашего позволения, я поищу туалетную комнату. Возможно, найдется другая девушка, которой вы сможете… помочь.

Не говоря больше ни слова, Ройалл высвободила свою руку и стала пробираться сквозь толпу, намереваясь отыскать Розали Куинс. Что угодно или кто угодно, лишь бы не быть в обществе барона! Если понадобится, она будет прятаться в дамском туалете всю ночь, только бы избежать этого соседства. По ее коже пробежали мурашки, когда она вспомнила ощущение от прикосновения к своей руке его пальцев.

Войдя в дом, она тут же позабыла о своем намерении найти туалетную комнату. Ярко украшенный бальный зал сиял в свете газовых ламп. Обитые ярким малиновым бархатом стулья, предназначенные для дам, стояли около стен. Напротив них располагалось два напоминающих трон кресла, украшенных всевозможными тропическими растениями и цветами.

В считанные минуты танцевальная карточка Ройалл была заполнена — за исключением двух танцев, которые, как она надеялась, мог попросить Себастьян.

За ее спиной прозвучал голос, и Ройалл обернулась посмотреть, кто обращается к ней.

— Приятно видеть, что ваша головная боль утихла, моя дорогая. Или вы чувствовали головокружение от бесконечного потока гостей вокруг вас? Молодые люди так жизнерадостны.

У Ройалл внутри все похолодело. Его масляный голос вызывал тревогу и отвращение. Ройалл осознала, что ненавидит барона Карлайла Ньюсама, и страшилась одной мысли о возможности танцевать с ним.

— Моя дорогая, позвольте мне, — сказал он, протягивая руку к ее танцевальной карточке.

— О барон, мне очень жаль, но карточка уже заполнена.

Она торопливо прижала ее к груди. Два ярких пятна проступили на ее щеках, когда она сжимала в руке маленькую танцевальную карточку с небесно-голубой кисточкой, упавшей в вырез платья.

— Уверен, вы шутите, — не хотел сдаваться барон. — Вы, конечно же, понимаете, что должны станцевать со мной, иначе это будет выглядеть странно. Если оглянетесь вокруг, то заметите, что люди смотрят на нас. Улыбайтесь, моя дорогая, улыбайтесь как можно искренней.

Ройалл уловила в его тоне почти приказ. Ее первым порывом было не повиноваться барону и убежать из зала, но вместо этого она позволила, хитрой улыбке заиграть на ее губах.

— Но как же, барон! Разве вы намерены заставить меня вычеркнуть другое имя из моей карточки?

Она игриво помахала ею возле его лица, быстро повернулась и… очутилась прямо в объятиях Себастьяна.

— Я уже начала думать, что ты забыл, что это твой танец, Себастьян!

Ройалл быстро понизила голос.

— Улыбайся, черт побери, во весь рот. Я сказала барону… не важно, что я ему сказала. Не говори ничего, — ухитрилась выдавить она сквозь стиснутые губы, когда Себастьян закружил ее по залу.

— Почему бы тебе просто не наброситься на меня? Эффект был бы потрясающим, — насмешливо сказал Себастьян.

— О Бог мой! Это же смешно, — огрызнулась Ройалл, пытаясь разглядеть за широким плечом Себастьяна, где барон.

— Полагаю, ты понимаешь, что это станет скандальным событием вечера. Обычно женщины не похищают мужчин у их партнерш.

— Значит, я только что открыла нечто новое.

Ройалл пыталась изобразить уверенность, которой совсем не чувствовала.

— Ты не улыбаешься. Улыбайся же, черт побери, или я лягну тебя в одно место! Ты хочешь, чтобы я закончила, как…

— Что ты имеешь в виду? — усмехнулся Себастьян, растягивая губы в дьявольской ухмылке. — В чем же твоя проблема? Мне показалось, барон выглядел очень внимательным. В конце концов, он же твой…

— Заткнись, Себастьян, и танцуй. Ты не слишком-то проворен, уже два раза наступил мне на ногу. Не суй свой нос в дела барона и мои. Ты просто оказываешь мне небольшое одолжение.

Себастьян откинул голову и рассмеялся. Ройалл оцепенела.

— Итак, я наступил тебе на ногу. Но не могу же я делать столько всего одновременно. А я должен, во-первых, улыбаться во весь рот, во-вторых, танцевать и все это время остерегаться удара в наиболее чувствительное место. Милая леди, я же обыкновенный мужчина. А что до этого одолжения, то сколько же раз ты будешь прибегать к моим услугам в оплату за ту небольшую возню, которая произошла между нами на корабле?