— Думай что хочешь. Со мной все кончено. И в данный момент мне все равно, изнасилуешь ты меня или убьешь.

Риган нахмурился. Похоже, она говорила правду. Куда подевался ее обычный насмешливый взгляд? Глаза ее стали какими-то скучными, равнодушными, безжизненными.

— А если я доставлю тебя в Батавию?

— Делай что хочешь, только не болтай попусту! Говорю тебе: со мной все кончено. Сколько раз мне повторять одно и то же? Вы, голландцы, ужасно тупые! — Сирена откинулась на жесткой койке, вытянув перед собой длинные ноги. Глядя куда-то в даль, она поигрывала эфесом сабли. Риган стоял завороженный ее красотой и безразличием. Он посмотрел на ее длинные ноги, бедра и замер. Перехватив его взгляд, она стремительным движением выбила оружие из его руки, и острие ее стального клинка уперлось прямо ему в живот.

— Мне не понравилось, как ты посмотрел на меня, капитан ван дер Рис! Будь благоразумнее и дыши осторожнее. Не вздумай позволить себе лишнее: мое оружие вмиг опередит тебя, я кастрирую тебя не задумываясь! А теперь осторожно отступай назад, если хочешь, чтобы твое мужское хозяйство осталось при тебе в целости и сохранности. Дыши осторожнее, голландец, ибо у меня совсем не много осталось терпения. Ступай к трапу и отдай приказ своей команде вернуться на бриг. Если ты поторопишься, то еще можешь спасти свой корабль.

— Всем вернуться на бриг! — громко крикнул он.

Его команда была встречена тишиной. Наконец из люка высунулась чья-то голова.

— Есть, капитан, — отозвалась она.

Владелец головы с помощью снастей перепрыгнул на бриг. Остальные матросы последовали его примеру. Последним покинул фрегат сам Риган.

Сирена стояла на носу корабля, и ее зеленые глаза весело смеялись.

— До свидания, голландец! Помни, что я сказала. Деньги поступят на твой счет в банке Батавии. И жди объявления, в котором я заявлю официально о своем исчезновении. Мои извинения! — она низко поклонилась.

— Скажи мне кое-что, прежде чем мы расстанемся. Ты бы действительно?..

— Кастрировала тебя? Этого ты никогда не узнаешь! — ее смех зазвенел над волнами. — Ты свободен, голландец, как и я. Возможно, теперь мы сможем жить нормальной жизнью.

Они весело отсалютовали друг другу саблями, и два корабля разошлись.

На зеленые глаза женщины навернулись слезы. Ведь все могло бы быть совсем иначе!

Ну что ж, как бы там ни было, а Морская Сирена умерла.

Глава 27

Вот уже полтора часа Риган сидел в своем кабинете, задумчиво уставясь в одну точку — туда, где раньше стояла модель «Титы». Лицо его то омрачалось, как предгрозовая туча, то прояснялось… Сможет ли он жить, по-прежнему? Что ждет его впереди? С одной стороны, если верить Морской Сирене, его злоключения на море должны закончиться, так как она добилась своего, отомстив Крюку. А с другой — жаль, если им действительно не суждено будет больше свидеться. Правильно ли он сделал, передав ей Крюка? Может, это была ошибка? Нет, он поступил по-мужски: теперь женщина сможет жить спокойно, забыв все неприятности, толкавшие ее разбойничать на море. Да, она теперь сможет все забыть и жить спокойно. Только вот он, Риган, никогда не сможет забыть это удивительное создание в женском обличье. Сколько он будет жить, столько будет ее помнить.

Однако у него сейчас другие, более важные заботы. Сын! Теперь Ригану было известно, что его мальчик жив! Последняя поездка на дальние острова оказалась небесполезной: кое-что удалось выяснить. Наконец-то дело сдвинулось с мертвой точки и после многолетних поисков появился какой-то просвет. Если потребуется, то он отправится не то что на край света, а даже на небеса, лишь бы отыскать своего ненаглядного сыночка. Факт поимки Крюка помог открыть глаза на многое. Этот подонок с перепугу рассказал все, что знал о судьбе мальчика и о тех, кто стоял за трагедией, разыгравшейся на борту «Титы» тогда, восемь лет назад, в тот ужасный день. Надо было бы догадаться или, по крайней мере, подозревать коварную Гретхен и этого ублюдка Цезаря. Попадись они Ригану сейчас, убил бы обоих голыми руками!

Но он понимал, что необходимо все хорошенько обдумать, прежде чем предпринимать что-либо во имя мести. Может, напасть на испанца прямо в его доме и убить там?! А Гретхен, эта сука? Что сделать с ней?! Вытащить ее за волосы из дому, четвертовать и отвезти на пристань гнить под солнцем?!

Эти кровожадные мысли были прерваны громким стуком в дверь, и в кабинет вошел высокий светловолосый мужчина.

— А, капитан Дикстра! Как дела? Как продвигается ремонт на моем корабле?

— Галеон будет готов на следующей неделе. Менеер, вы слышали, какие сплетни гуляют в порту?

— И какие же?

— Говорят, что вы разыскали Крюка и отдали его Морской Сирене.

— Это правда. За это она обещала, что больше не выйдет в море.

— И вы ей поверили? — Дикстра недоверчиво повысил голос.

— Да, я верю ей.

— Рассказывают, будто бы она очень жестоко обошлась с Крюком.

— Да, это так. Но она не убила его, а лишь приказала выбросить за борт. А моя команда его потом подобрала. Теперь он никому не сможет причинить вреда: Морская Сирена так его отделала… И все-таки, Дикстра, женщина есть женщина. Видишь ли, мужчины развязывают войны, воюют и убивают своих врагов; они поступают так, сколько существует жизнь на земле. И нами же, мужчинами, в течение столетий были установлены законы, определенные этические нормы, кодекс чести. Но у женщин все иначе. Война — это не их дело. Они не придерживаются установленных нами правил, они не имеют привычки воевать, и поэтому их не интересует наш кодекс чести. Женщина не признает ничего, кроме своей ненависти и желания мстить.

Заметив, что этот разговор навлек на Ригана мрачное настроение, капитан Дикстра решил сменить тему:

— Я слышал, что сеньор Альварес покинул остров. О том, куда он уехал, разговоров много, но точно не знает никто. Полагаю, месяца два его не будет.

Риган уставился на капитана еще более мрачным взглядом, и тот решил снова сменить тему разговора:

— А ваша драгоценная фрау Линденрайх в настоящее время сопровождает своего последнего любовника, одного купца, отправившегося за покупками в Индию. Он обещал накупить ей нарядов из самых дорогих восточных шелков, чтобы пополнить ее «скудный» гардероб.

После этой новости Риган помрачнел еще больше, и настроение у него испортилось окончательно.

— Вы сказали, что Альвареса не будет на острове два месяца. Откуда такие сведения?

— Это мое личное мнение. Полагаю, что высокопоставленный испанец отправился на встречу с королевскими сановниками в Кейптаун, чтобы отчитаться за понесенные убытки. Без сомнений, ему придется долго оправдываться.

* * *

Ван дер Рис и капитан Дикстра, раздвинув украшавшую дверной проем штору из бус, ввалились в вестибюль самого дорогого борделя Батавии.

— Кларисса! — пьяно закричал Риган. — Где тебя черти носят?! Эй! Хозяйка этого заведения! Выйди к нам! Я привел тебе нового клиента! Только не вздумай нам подсунуть старых больных ведьм. Для моего друга, пожалуйста, только самое лучшее!

Он раздвинул занавеску из бус и прислушался. Разозлившись, что на его зов никто не откликнулся, он схватил целую горсть нитей, на которых были нанизаны цветные бусины, и с силой дернул. Сотни шариков раскатились по полу. Риган засмеялся и, покачиваясь на нетвердых ногах, объяснил приятелю:

— Я всегда не мог терпеть эти чертовы занавески! Они похожи на четки!

В эту минуту прибежала рассерженная Кларисса.

— Я попрошу вас вести себя прилично! — возмущенно произнесла она. — Зачем вы сюда пришли — это ваше личное дело, но я полагаю, что вы джентльмены и умеете себя вести всюду. Если у вас много денег, то это не значит, что вам все позволено! — она сердито швырнула ногой бусы, валявшиеся на полу. — И попрошу вас в будущем обращаться с убранством здесь так же, как у себя дома. Я устала заново приводить все в порядок после ваших визитов.

Риган громко рассмеялся: эта длинная тирада показалась ему забавной шуткой.

— Дикстра, старина! — хлопнул он по плечу нервничающего капитана. — Благодаря мне это заведение еще существует. Я — его самый важный посетитель. Не верь тому, что будет говорить Кларисса. Если бы не мои визиты, она не сколотила бы себе состояния, которое наверняка превышает твой и мой капиталы вместе взятые!

На жирном лице Клариссы появилась самодовольная ухмылка. Успокоившись, дама достала красные стеклянные бокалы и наполнила их ромом. В действительности ей не хотелось ссориться с ван дер Рисом: что бы она там ни говорила, но визиты и дебоши этого высокопоставленного клиента являлись существенной статьей дохода как борделя, так и его содержательницы.

— Луанны сейчас нет, — хитро улыбнулась Кларисса. — Однако у меня появились две новые девушки, обе девственницы. Возможно, они удовлетворят ваш утонченный вкус.

Она надеялась зажечь Ригана, так как Луанна, его любимая проститутка, была еще занята, но попозже должна была освободиться.

— Две девственницы! — ван дер Рис пьяно икнул. — Беру обеих!

Заметив заинтересованный блеск в глазах приятеля, он великодушно добавил:

— Я немного подумал, Кларисса, и решил уступить их капитану. Я заплачу! — сказал он и опорожнил бокал рома. — У тебя кто-нибудь еще остался?

— Никого, — бесстрастно ответила она. — Все остальные девушки заняты.

— Ну так освободи их! — заносчиво потребовал Риган. — Всех до одной!

Встревожившись за спокойствие в своем учреждении, Кларисса постаралась умаслить разбушевавшегося ван дер Риса.

— Риган, зачем тебе нужно портить свою репутацию. В твоем состоянии тебе не справиться и с одной девушкой, не говоря уже о семи. Послушай меня: я дам тебе свободную комнату на несколько часов, чтобы ты отоспался, а потом пришлю тебе кого только пожелаешь.

Он с пьяной подозрительностью уставился на нее.

— Я подожду Луанну.

Кларисса ввела в комнату обещанных «девственниц». Обе девушки — очень молоденькие, почти дети — без сомнения, были красивы: небольшого роста, стройные, узкобедрые, с кожей цвета охры и восточным разрезом глаз; сквозь прозрачную ткань их одежд виднелись маленькие груди с коралловыми сосками.

Игнорируя Ригана, Кларисса представила своих крошек Дикстре, и они, улыбаясь, начали обнимать и ласкать вспотевшего капитана, а затем повели его по лестнице на второй этаж.

Риган остался стоять внизу, оценивающе оглядывая всю троицу сзади. Девушки шли грациозно, покачивая бедрами, привычными движениями ласкаясь и прижимаясь к мужчине.

— Девственницы, черт возьми! — с упреком пробормотал ван дер Рис Клариссе.

Мадам пожала плечами и заговорщически ему подмигнула:

— Какая ему разница!

Но улыбка исчезла с ее лица, когда Риган решительно заявил:

— Плачу только за одну! Ну а теперь отведи меня в обещанную комнату; я хочу проспаться, а потом заняться твоими девушками всеми сразу.

* * *

— Риган, мадам Кларисса сказала мне, что ты здесь, — тихо проворковала Луанна и призывно улыбнулась.

Она была изящна и миниатюрна, как фарфоровая статуэтка, с черными до пояса волосами и, согласно яванской традиции, без единого волоска на теле.

— Тебе долго пришлось ждать? — спросила она, покусывая острыми белыми зубками свою нижнюю губу.

Риган ничего не ответил. Под воздействием выпитого в большом количестве рома он мгновенно уснул и представления не имел, сколько пробыл здесь. Но раскалывающаяся голова говорила о том, что спал он недолго, а значит, времени прошло совсем немного.

Не дожидаясь ответа и ничего больше не спрашивая, Луанна скользнула в его объятия и прижалась к его губам, покусывая их и лаская языком. Риган лежал неподвижно, безучастно принимая ее ласки и пытаясь заставить себя сосредоточиться на ее прелестях.

Что с ним происходит? Луанна всегда возбуждала его и умела зажечь ему кровь. Однако теперь ее чары не действовали на него. Тело ее показалось ему слишком щуплым, грудь слишком маленькой, движения механическими, а мускусный запах, исходивший от нее, вызывал отвращение. Он лежал и мечтал о другой женщине, с более полной, мягкой грудью, с длинными сильными ногами, — пропахшей морем Морской Сирене! Вот о ком он тосковал — об этой Немезиде[13]!

Руки Луанны жарко ласкали Ригана, ожидая страстных объятий. Поняв, что не может возбудить его, она еще теснее прижалась к нему всем телом, а губы стали еще более настойчивыми.

Вдруг она резко села в постели, и черные ее глаза угрожающе сверкнули.

— Итак, ты совсем не ждал свою Луанну! — прошипела она. — Как ты смел прийти ко мне, пресытившись объятиями с другой?!