Элоиза Джеймс - Пленительные наслаждения

– Ваша светлость! Я и не знала, что вы уже в Лондоне!

Питер тоже с ликованием устремился ей навстречу. Габби с завистью смотрела на гостью. Вот она наверняка не доставит мадам Карем ни малейших хлопот! Платье герцогини казалось тоньше батистового платка, и было ясно видно, что фигура ее совершенна – впрочем, как и все остальное.

Питер заговорил с ней так непринужденно, что Габби удивилась. С ней он так никогда не разговаривал. Может, он влюблен в герцогиню? Не потому ли он не хочет жениться на ней, Габби? Герцогиня была такая же ухоженная и ослепительная, как и он сам. Вместе они смотрелись изумительно. У них были бы прекрасные дети. В общении Питера с герцогиней было столько интимного. Явно до ее замужества их связывали любовные отношения.

Габби поморгала, чтобы отогнать слезы. Как мучительно, вероятно, было ему видеть, что его возлюбленная выходит замуж за другого. Может, даже за старого горбуна! Она представила искаженное страданием лицо Питера во время венчания и проглотила комок в горле.

В этот момент к ней подошла герцогиня. В романтическом воображении Габби эта женщина должна была сейчас пребывать в последней стадии горя, но на самом деле ее переполняла радость.

– Здравствуйте, – улыбнулась гостья, протягивая ей руку в перчатке. Габби взяла ее, гадая, надлежит ли ее пожать… или поцеловать? Она понятия не имела, как вести себя с герцогиней. Может, полагается присесть в реверансе? Наконец, решившись, она встряхнула руку герцогини и тотчас отпустила.

– Это моя невеста, – представил ее Питер. – Мисс Дженингем недавно прибыла из Индии, а точнее – лишь вчера.

Габби видела, что ее жених испытывает неловкость перед герцогиней – по-видимому, из-за этого злосчастного платья.

Но леди Софи, герцогиня Гизл, как будто ничего не замечала.

– Я только что с корабля! Мы с мужем почти год путешествовали по Турции. Теперь мне просто нечего надеть! – Леди Софи с улыбкой повернулась к хозяйке. – Вот почему, дорогая мадам Карем, я рискнула посетить вас без предварительной договоренности. Я просто в отчаянии! – Она снова обратила к Габби веселые синие глаза. – Простите, пожалуйста, что я прерываю ваш разговор с мадам, мисс Дженингем. Как вы находите Лондон?

– Мне очень нравится город, хотя я видела в нем так мало.

– Так почему бы нам не совершить короткую прогулку по Бонд-стрит, когда вы закончите здесь свои дела? Если, конечно, у вас нет других планов.

Габби видела, что Питера поразило предложение леди Софи. Наверняка он не хотел, чтобы его невеста появлялась в Лондоне, пока у нее не будет подходящей одежды.

– Видимо, меня ожидает одно из лучших творений мадам Карем, – засмеялась Габби. – Поэтому я не хотела бы навредить ее репутации, появившись в городе в своей одежде.

Питер беззвучно простонал.

– Маловероятно, что кто-то примет ваше платье за одно моих, – фыркнула модистка. – Мои модели никто не спутает. – Леди Софи, судя по всему, отнеслась к ситуации с пониманием.

– А было бы недурно немного проехаться по парку, верно? Я бы так не настаивала, если бы не мое давнее желание побывать в Калькутте. Поэтому я с удовольствием послушаю ваш рассказ об этом городе.

Похоже, для леди Софи не существовало ничего невозможного, за исключением появления Габби на публике в ее белом платье.

Моментально помощницы мадам Карем увели Габби в примерочную и сняли с нее платье. Их очень удивило отсутствие у нее корсета.

– Мой отец их не признавал, – пояснила Габби. – Он говорил, достаточно того, что леди носит само платье.

Мадам передернула плечами. Она пристально рассматривала Габби в зеркале.

– Попробуем китовый ус, – протянула она кисло. – Я сделаю все, что в моих силах.

– Я уверена, вы сделаете из меня сверхмодную леди, – успокоила ее Габби.

– Чепуха! – возразила модистка. – Совершенны только джентльмены. – Она, похоже, немного повеселела. – Ну конечно! – внезапно воскликнула она, наклонив голову набок. Затем щелчком пальцев отослала помощницу в подсобное помещение. – Вообще оно предназначалось графине Редингейл, – призналась мадам Карем, когда девушка принесла тонкое темно-оранжевое платье. – Как глупо не забрать его! Это надо было сделать по меньшей мере месяц назад. Я подозреваю, что графиня опять разбазарила деньги. Уверена, лишившись этого платья, она будет кусать себе локти. Нельзя обращаться столь неучтиво с лучшей модисткой Лондона.

– Безусловно, – с трудом произнесла Габби. На ней так туго затянули корсет, что ее талия стала тонкой, как тростинка, а бюст резко поднялся вверх. У нее появился проблеск надежды. Возможно, мадам Карем своей магией превратит ее в идеал, отвечающий изощренному вкусу Питера.

В это время у нее над головой кто-то развернул платье и оно, шурша, опустилось на ворох муслиновых юбок.

– Не так уж плохо, – заметила мадам.

Платье с воротничком под горло, со вставкой из коричневого бархата и такой же отделкой на юбке являло собой полную противоположность крахмальному белому платью Габби. Легкая ткань колыхалась от малейшего движения воздуха. Единственным, что не позволяло юбке облаком подняться вверх, была меховая оторочка по краю подола.

Платье воистину было венцом творения мадам Карем!

– Мне… – Габби сделала неглубокий вдох – это все, что позволял ей корсет, – и наконец произнесла фразу целиком: – Мне всегда нравился оранжевый цвет, мадам.

– Оранжевый! – возмутилась модистка. – Я не работаю с таким цветом. Это померанцевый, а не оранжевый! И лучший шиншилловый мех, – добавила она.

Габби уже начинала привыкать к ее язвительным замечаниям.

– Платье очаровательно, только я опасаюсь, что меня для него чуточку многовато, – загрустила она.

Вся верхняя часть ее тела чувствовала себя очень неуютно, зажатая тисками корсета, который к тому же поднял ее грудь к подбородку.

По знаку мадам девушка быстро подпорола швы под мышками – и платье легко снялось через голову.

– Не то, все не то, – шептала себе под нос модистка, снова начав кружение вокруг Габби. – Цвет, например, не подчеркивает красоту волос. И юбка слишком узка. Я должна еще подумать.

Габби не видела в платье никаких изъянов, не считая того, что в нем она едва могла дышать.

– Мы должны положить начало новому стилю, чтобы вы были под стать месье Дьюленду, – заявила мадам. – Для этого необходимо быть на острие моды. Тот французский фасон не слишком вам подходит.

Портниха выглядела расстроенной. Поэтому Габби попыталась ее утешить, хотя сама ничего не имела против этого платья.

– Великие достижения не совершаются в один миг, мадам. Хвала тому, кто изобрел этот корсет. Здесь столько всего накручено – и ткань, и ленты, и китовый ус. Конечно, это было придумано не за один вечер.

Мадам Карем была поражена.

Впервые с момента появления в этом заведении Габби увидела, что модистка смотрит на нее, а не на одежду.

Габби начинала нравиться темпераментная француженка.

– Я чувствую, вы превратите меня из мыши в королеву, – задорно произнесла она, подмигивая модистке. – Когда я войду в зал с Питером под руку, лондонский бомонд затаит дыхание и расступится перед нами. На уме у всех будет только один вопрос: кто делал платье для мисс Дженингем? – Захваченная этой волшебной картиной, Габби понизила голос: – Они не услышат немедленного ответа. Сначала я их поинтригую, а уж потом они узнают имя виновницы моего чудесного преображения.

Мадам скептически улыбнулась:

– Будет вам, мисс Дженингем! В душе вы, наверное, считаете, что платье гроша ломаного не стоит.

– Да, – созналась Габби. – Но я хочу проникнуться интересом к этому вопросу, учитывая, что Питеру он кажется важным.

– Ну что ж, я создам для вас новый фасон. И гарантирую вам, мисс Дженингем, что вся мужская половина Лондона почтет за счастье целовать кончики ваших туфель.

– Звучит весьма обнадеживающе, – усмехнулась Габби.

Мадам одарила ее коротким смешком, что случалось очень-очень редко.

– Вы не такая, как все, мисс Дженингем. Сейчас я по-другому воспринимаю этот заказ. Совсем по-другому.

– Спасибо, – улыбнулась Габби.

* * *

Когда Габби вышла из ателье мадам Карем под руку с леди Софи, Питер почувствовал себя смертником на эшафоте, которому жить осталось считанные секунды до казни.

Габби была похожа на тыкву, настоящую круглую тыкву. Платье на груди, казалось, вот-вот лопнет. В самом деле как много у нее в этом месте, с ужасом понял он. Для девушки просто неприлично! Питер передернулся при мысли, как вся эта масса плоти предстанет в вечернем платье, когда она не будет ничем прикрыта.

Пока Габби проходила перед ним с топорщащимися на бедрах складками, он смотрел на колышущийся внизу мех и думал, что шаги ее слишком широки. У нее походка не леди.

Более того, вместо того чтобы задавать герцогине любезные вопросы или как-то выказать свою благодарность одной из самых уважаемых леди Лондона, она, не умолкая, болтала об Индии. Об Индии! У Питера пробежали мурашки по коже. Скучнее темы она выбрать не могла! В Лондоне было полно мужчин, готовых говорить об этой материи. Не хватало только, чтобы Габби наводила на всех тоску ненужными подробностями.

Нет, его будущая жена явно не понимала, с кем и как себя следует вести. А это значит, что она постоянно будет попадать впросак. Питер со страхом представил, как его друзья будут над ней смеяться. И над ним тоже – у него за спиной.

Габби трещала, не закрывая рта. О Боже! Она, кажется, читала леди Софи лекцию по структуре языка хинди. Питер скрипел зубами, чувствуя, как к горлу подступает желчь.

Нет, это невозможно!

Он не сможет заставить себя жениться на этой невоспитанной, толстой девице в старомодном платье. Зачем ему ее деньги, если она дурно воспитана да к тому же инстинкт не подсказывает ей, как следует себя вести в обществе! И как ему в голову пришло, что он запросто сможет преобразить купеческую дочку в леди!

Рассудочный мозг Питера заработал на полную мощность.

Эта несуразная девица может одним лишь не к месту сказанным словом разрушить все, от чего зависит его счастье, даже не подозревая об этом. Это несправедливо. Несправедливо и неправильно!

Шесть лет он выстраивал фундамент своего положения в лондонском обществе, надеясь попасть в высшие сферы. Он относился дружелюбно к люду всякого рода и звания, не попирая тех, кто внизу. Он избегал резких замечаний, был неизменно вежлив и, получая удары по самолюбию, умел не терять лицо. Например, год назад его не пригласили на день рождения принца. Устроителем бала был Блэддингтон. Во время следующей встречи Питер был с ним очень любезен, хотя внутри у него все кипело. Его самолюбие было удовлетворено, потому что Принни, как ему передали, громко выяснял, где Дьюленд, и обиженно заявил, что без него скучает.

Питер стиснул зубы. Отец не имел права так поступать с ним! Противостоять отцу для Питера всегда было нелегким делом, но на этот раз он будет вынужден настоять на своем. Сегодня должны возвратиться родители, которым не терпится познакомиться с будущей снохой, и он обязательно с ними поговорит.

Возвращаясь в дом Дьюлендов, Габби, Питер и Феба увидели стоящий у крыльца изящный экипаж.

– Это моя новая мама приехала за мной! – обрадовалась девочка.

Питер сочувственно посмотрел на нее. Как же он мог забыть выяснить адрес! Миссис… Юинг, кажется.

– Нет, Феба, боюсь, что это не твоя мама, – вздохнул он. – Это карета моих родителей. Они возвратились с курорта, чтобы встретиться с мисс Дженингем.

– Мы найдем твою маму. – Габби притянула девочку к себе. – А ты пока думай о всех тех красивых нарядах, которые мадам Карем сошьет для тебя.

Для Фебы тоже был заказан полный гардероб.

– Мадемуазель Люсиль сказала, что мне сошьют платье в мелкую складочку и с рукавами фонариком.

– Непременно. Твоя новая одежда будет готова через пару недель, так что я буду иметь удовольствие побыть с тобой подольше. Питер еще и поэтому повременил с поисками твоей мамы.

В глазах Фебы – в ее-то возрасте! – светился ум женщины, понимающей, как важно первое впечатление. Пока Габби занималась примерками, девочка с наслаждением разглядывала модели детской одежды в «Ля бель ассамбле» вместе с мадемуазель Люсиль, одной из помощниц мадам Карем.

– Когда у меня будет платье с пышными рукавами, я наверняка понравлюсь моей маме.

Габби нахмурилась и приготовилась что-то сказать, но лакей уже распахнул дверцу.

Ей предстояло встретится с виконтом и виконтессой, и она чувствовала себя неуверенно. Что, если они разочаруются в ней, так же как и Питер?

Но через несколько минут, войдя в гостиную, Габби поняла, что может вообще никогда не увидеть виконта.

– Он спит и спит, – рыдая, повторяла виконтесса, заламывая руки. – Я еле разбудила его. И когда наконец он открыл глаза, было ясно, что он меня не узнает.