Внезапно внимание Ригана привлекла масляная лампа, вычерчивающая огненные дуги над головой хозяйки. Пламя как-то неуклюже и дико металось из стороны в сторону, что при почти полном безветрии не могло не показаться странным. На секунду ван дер Рис отвернулся, заслышав в кустах подозрительный шорох, и в этот самый момент — слишком поздно! — лампа сорвалась с проволоки, крепившейся к ветвям соседних деревьев, и полетела вниз.

— Сирена! — закричал Риган таким страшным голосом, что испанка испуганно вскочила со стула.

Это спасло ей жизнь. Лампа, вместо того чтобы сокрушить жертву, с треском разбилась о дощатый помост. Горящее масло брызнуло леди Кордес на платье, и тончайший шелк покрылся оранжевыми язычками пламени.

Риган мгновенно прыгнул на сцену, чтобы помочь Сирене, но там уже воцарился настоящий ад. Толпа завизжала от ужаса и хлынула прочь, подальше от опасного места. Ван дер Рис нетерпеливо озирался кругом, желая отыскать хоть что-нибудь, чем можно было бы погасить огонь.

— Дайте скорее ваш плащ! — закричал голландец, увидев сэра Лэнгдома, который так же, как и остальные, пятился назад с выражением дикого ужаса на лице. — Ваш плащ! Немедленно!

Стефан явно ничего не соображал от испуга.

Недолго думая, Риган соскочил на землю, подбежал к старику и, сорвав с него алую сатанинскую накидку, бросился обратно к Сирене. Он обвернул ее плащом и, взяв на руки, сошел с помоста.

Вслед за ван дер Рисом многие также опомнились и взялись за дело. Слуги бегали взад-вперед с цветочными кадками и сыпали в огонь влажную маслянистую землю.

Фрау Хольц, смело работая локтями, прокладывала себе сквозь толпу путь к сцене. Поняв, что на Ригана можно положиться, экономка несколько успокоилась.

— Менеер ван де Рис, — попросила она, — отнесите ее в дом. Нужно посмотреть, не обгорела ли госпожа.

Сирена оставалась пугающе спокойной и неподвижной. Фрау Хольц сняла с себя белоснежный фартук и укрыла им ноги хозяйки. Старушка старалась не думать о тех ужасных черных пятнах на коже Сирены, которые она увидела, когда отбросила прочь багровую дьявольскую накидку.

Войдя вслед за Риганом, экономка стала молиться про себя, беззвучно шевеля губами. «Пожалуйста, Господи, — просила она Всевышнего, — сделай так, чтобы с госпожой все оказалось в порядке. Я не хочу увидеть ее обожженной и изуродованной. Только не это, Боже, только не это!..»

Ван дер Рис отнес леди Кордес наверх, в ее комнату. Домоправительница вбежала туда первой и успела сбросить с кровати покрывало, прежде чем Риган бережно уложил Сирену на подушки.

Платье сильно обгорело снизу, на чулках зияли дыры с обугленными рваными краями.

— Да, госпожа обгорела, — доверительно сообщила Ригану фрау Хольц, когда тот заботливо склонился над своей возлюбленной, — но не слишком. Слава Богу, сильных ожогов нет.

— Если честно, — сказал ван дер Рис, — то я готов был поначалу проклинать Сирену, когда увидел ее в столь откровенном платье. Теперь, однако, я благодарю Бога, что ей пришло в голову одеться именно таким образом. Будь она в каком-нибудь пышном наряде, со множеством кружевных юбок, пламя в мгновение ока пожрало бы все это, — тут Риган встал подле кровати на колени и слегка коснулся руки Сирены. — Фрау Хольц, почему она не хочет даже пошевелиться? Ведь вы говорили, что ничего страшного с ней не произошло!

— Просто шок! Поставьте себя на ее место — и сразу поймете. А теперь, — сурово проговорила экономка, — либо уходите отсюда, либо постарайтесь мне немного помочь. Пока я буду ходить за мазью и притираниями, снимите с нее чулки и платье. Сохраняйте предельную осторожность, чтобы не сорвать вместе с обгоревшей тканью живую кожу!

Риган мгновенно повиновался. Он бережно перевернул Сирену на живот и стал расстегивать крошечные пуговицы на платье. Очень скоро стало понятно, что под этим самым платьем нет ничего, и ван дер Рис прикрыл легким одеялом наготу испанки, чтобы строгая фрау Хольц не обвинила его в попытке изнасиловать находящуюся в бессознательном состоянии женщину. Далее он расстегнул усыпанные бриллиантами подвязки и снял чулки. На губах невольно заиграла улыбка, едва Риган вспомнил ту ночь, когда он в первый раз занялся любовью с Сиреной. Ночь, густой туман, корабельная каюта… Тогда он тоже выхаживал ее, залечивая глубокую рану, полученную в пылу схватки, а потом…

Фрау Хольц прервала мысли голландца, снова вбежав в комнату с баночкой мази в одной руке и кувшином воды — в другой.

— Помогите мне, — скомандовала экономка, подавая Ригану смоченное в воде полотенце. — Мы должны промыть ей раны, чтобы в них не оставалось волокон ткани.

— Господи, она совсем не шевелится, — прошептал ван дер Рис.

— Тем лучше для нас, — довольно резко ответила фрау Хольц. — Госпожа не почувствует боли и не будет нам мешать.

— А что, ожоги серьезные?

— Слава Богу, нет. Не страшнее тех, которые получает любая прачка, возясь с раскаленным утюгом.

Ригана, кажется, эти слова немного успокоили. Он вновь склонился над изголовьем и с нежностью поцеловал Сирену в щеку. Фрау Хольц едва сдержала слезы. Если бы госпожа знала, что какое-нибудь происшествие вроде только что случившегося может вернуть ей Ригана, то, наверно, сама оглушила бы себя подобной лампой и выплеснула бы на свои роскошные волосы горящее масло!

— Фрау Хольц, — внезапно спросил Риган, — вы не видели, чтобы кто-нибудь прятался возле дома?

— Прятался? Нет, — ответила экономка, слегка озадаченная таким вопросом, и потом, испугавшись, добавила: — А вы что, подозреваете кого-то?..

— Нет, нет, успокойтесь. Просто я думаю, что случилось бы, не заметь я, как раскачивается лампа, и не крикни вовремя…

— Полагаете, это проделки какого-то злоумышленника? Нет! Простая случайность — вот и все!

Внезапно перед глазами немки всплыла Картина недавнего происшествия возле Пассажа, когда Сирену чуть не переехала извозчичья пролетка. Фрау Хольц уже хотела сообщить об этом Ригану, как вдруг хозяйка пошевелилась и слегка застонала. Домоправительница тут же кинулась к туалетному столику возле кровати и достала оттуда бутылочку с опийной настойкой.

— Это должно помочь, — пробормотала экономка, проталкивая ложку с пахучей жидкостью между запекшимися губами Сирены. — Пусть поспит немного, хуже не будет!

Не говоря более ни слова друг друга, фрау Хольц и Риган спеленали ноги хозяйки полосами мягкого простынного полотна и вынули шпильки из густых черных волос с роскошным глянцевитым отливом. Потом, пока ван дер Рис давал указания одному из слуг, чтобы тот сбегал за водой, старушка аккуратно удалила кончиком влажного полотенца следы макияжа с лица Сирены.

— Ну что, с ней все в порядке? — озабоченно спросил ван дер Рис.

— Пожалуй, да. Зная госпожу, могу с уверенностью сказать, что завтра она будет уже на ногах.

Риган вновь опустился на колени в изголовье кровати, моля Небо о том, чтобы прогноз экономки оказался верным. Лицо Сирены было абсолютно бескровным, губы побелели. Подумать только! Лампа могла упасть ей прямо на голову, и тогда языки пламени пожрали бы эти роскошные волосы, изуродовали бы навеки эти прекрасные черты. Горящее масло растеклось бы по всему телу, выжгло грудь… Не в силах думать о таких жутких вещах, ван дер Рис мысленно вернулся к тому подозрительному шуму в кустах, который он услышал буквально за секунду до падения лампы. Без всякой разумной причины, но с абсолютной уверенностью в своей правоте голландец решил, что кто-то совершенно осознанно пытался убить Сирену, что все это отнюдь не простая случайность…

Внезапно испанка пошевелилась на постели и глубоко вздохнула. Веки у нее задрожали, открылись, и, затуманенными опием глазами посмотрев в сторону двери, Сирена пробормотала едва слышно: «Стефан…»

Риган обернулся и действительно увидел на пороге комнаты сэра Лэнгдома с перекошенным от испуга лицом. Прежде чем кто-то успел произнести хоть слово, голландец вскочил на ноги и, грубо оттолкнув Стефана, выбежал вон.

Фрау Хольц хотела остановить Ригана, но было уже поздно. Она тоже слышала произнесенное хозяйкой имя, и сразу же поняла, что та, все еще находясь под воздействием опийной настойки, не сумела разобрать, кто сидит подле нее, и чисто механически назвала имя того человека, которого первым узнала. Старушке хотелось в ту минуту дать сэру Лэнгдому пощечину. Однако вместо этого она стремительным шагом подошла к двери и, хлопнув ею, покинула комнату…

ГЛАВА 18

На исходе следующего дня, когда Сирена настолько уже оправилась от пережитого накануне, что успела даже побывать у Тайлера и побеседовать с ним о целесообразности брака с сэром Лэнгдомом (молодой человек увещевал красавицу не спешить со свадьбой), фрау Хольц влетела в комнату своей госпожи с каким-то клочком бумаги, зажатым в кулак, и трагическим голосом произнесла:

— Вы только взгляните, что натворил ваш Калеб!

Сирена выхватила бумажку из рук домоправительницы. Это оказалось какое-то объявление. Испанка очень скоро поняла какое.

— Выходит, Калеб превратил «Рану» в плавучий игорный дом? — спросила она, озадаченно глядя на экономку.

— Это уже больше не «Рана», госпожа. Парень назвал корабль «Морская Сирена»!

— Просто в голове не укладывается, как он мог сделать это? А, понимаю! Его действиями наверняка руководил Риган. С чего бы мальчику заниматься подобной чепухой? Впрочем, не потому ли он и не заходит ко мне, что боится показаться на глаза своей благодетельнице? Не потому ли, что чувствует за собой вину? — тут Сирена вновь заглянула в листок и задумчиво покачала головой: — Итак, завтра вечером у них открытие. Карточные игры до зари, поистине королевская кухня… Понятно! Все это дело рук ван дер Риса! Он думает добраться до меня, используя в качестве союзника Калеба, и притом наверняка еще кладет к себе в карман половину прибыли!

— Но как же вы теперь собираетесь поступить, госпожа? — обеспокоено спросила фрау Хольц. — Ведь вы сами позволили мальчишке делать с кораблем все, что он захочет.

— Да, но это касалось лишь торговых перевозок. Я и предположить не могла, что мой фрегат превратится в… логовище разврата, в настоящий притон! Да, эти Калеб и Риган… Они оба заодно. Что же делать? — Сирена присела на диван и обхватила руками голову. — Оставьте меня, дорогая. Мне нужно собраться с мыслями.

«О Калеб! — заламывала руки Сирена. — Испортить мой корабль! Как ты мог?!»

Увы, парень был слишком неопытен. Он вырос среди добропорядочных, честных людей и не сможет совладать со всеми этими интриганами и заядлыми игроками, которые станут наведываться в его заведение.

«Черт тебя подери, Риган! Ты, именно ты в ответе за случившееся!»

Испанка, не просидев в одиночестве и минуты, вскочила с дивана и, открыв дверь, кликнула фрау Хольц.

— Передайте Якобу, чтобы поскорее подготовил экипаж. Я спущусь сразу же, только переоденусь.

Спустя час одетая в красное шелковое платье Сирена с силой толкнула дверь в доме Ригана и смело вошла туда.

— Я скорее пущу ко дну свой корабль, — закричала она прямо в лицо хозяину, — чем позволю тебе распоряжаться добычей! Да-да, утоплю прямо в порту, возле причала! А если ты встанешь у меня на пути, то тоже сделаешься кормом для рыб! Это касается и Калеба. Как ты мог позволить ему такое?! Иного пути добраться до меня, кроме как используя сына, ты не мог придумать?

— Господи, Сирена, о чем ты говоришь и что вообще ты здесь делаешь? — воскликнул Риган зло и в то же время встревожено. — Неужели с Калебом случилось что-то серьезное?

— А, прикидываешься невинным агнцем?! Делаешь вид, будто тебе ничего не известно? Между тем твоя контора дышит на ладан, и то, как ты поступил с Калебом, — единственный способ заработать немного денег. По-твоему, я уже совершенно разучилась соображать, да? Но все равно ничего у тебя не выйдет. Хоть Калеб тебе и сын, я не позволю так по-свински с ним обращаться!

Внезапно взгляд Ригана упал на зажатый в руке Сирены клочок бумаги, и голландец еще раз спросил, в чем дело. Прочитав объявление, он только и пожал плечами.

— Я ничего не знал об этом. В первый раз слышу, чтобы Калеб был как-то связан с игорными домами. Впрочем, мне тут знакомо еще одно имя — некто лорд Фаррингтон, старый пройдоха!

— Ах ты лгун и обманщик! — вскричала Сирена. — Я не верю ни единому твоему слову!

— Уж кто бы говорил! — усмехнулся ван дер Рис. — Можно подумать, ты отличаешься кристальной честностью… Повторяю: мне ничего не известно об этом деле. Я не видел Калеба с тех пор, как он прибыл в Англию.

— Не юли, Риган! Предположим, ты действительно ни к чему не причастен. Но кто, кроме тебя, мог подать парню подобную мысль? Не поверю, чтобы он сам до этого додумался. Калеб совсем еще мальчишка.