— Да-да, совершенно верно. Мне, конечно, жаль, но тут, боюсь, ничего нельзя поделать… А теперь давайте не будем попусту терять времени. Идемте, мистер Толмэн ждет нас в гостиной.

Сквайр Уэбстер взял Сирену за руку и проводил через холл в украшенную цветами комнату.

Возле камина стоял низкорослый и довольно тучный священник, широко заулыбавшийся при виде гостей. Увидев служителя культа, Сирена запаниковала и, если бы ее не держал за руку Энтони, наверняка постаралась убежать прочь отсюда.

Следующие несколько минут прошли для испанки как в тумане. Очень смутно она отдавала себе отчет в том, что своей собственной рукой подписывает брачный контракт. Священник спросил, согласна ли Сирена Кордес стать женой сэра Стефана Лэнгдома, и она ответила утвердительно. Ее палец, на который супруг надел впечатляющее кольцо с изумрудом, как-то странно отяжелел. Наконец, когда церемония была закончена, Стефан обнял и поцеловал новоиспеченную леди Лэнгдом, чьи губы, однако, оказались холодны и бескровны, глаза затуманены, а руки сильно дрожали. «Господи, — в ужасе подумала Сирена, — что я наделала? Зачем, зачем я вышла замуж за этого мерзкого старика?»

Когда они вновь оказались в экипаже наедине друг с другом, Стефан по-хозяйски обнял супругу и вырвал у нее очередной поцелуй. Сирена призвала на помощь все свое мужество, чтобы скрыть отвращение, когда ей в рот проник влажный, мясистый язык, словно бы живущий самостоятельной жизнью и чем-то напоминающий огромного слизня.

— Стефан, пожалуйста, — вновь запротестовала Сирена, — следи за собой. Нам еще нужно побывать на свадьбе у Камиллы… Или ты хочешь, чтобы я явилась туда в измятом платье?

— К черту Камиллу и ее свадьбу! — громким шепотом проговорил сэр Лэнгдом, прижимаясь своим влажным ртом к губам супруги и норовя забраться ей под юбку. — Я слишком долго ждал этой минуты, слишком страстно мечтал обладать тобой…

— Стефан, пожалуйста! — мягко оттолкнула она назойливого старика с тем выражением на лице, которое, как она надеялась, сойдет за улыбку. — Не можешь же ты пропустить свадьбу своей собственной дочери! И что подумает обо мне Камилла, если из-за меня ты не сможешь быть с ней в столь торжественный день?

— Будь по-твоему, — процедил Стефан, нехотя отстраняясь от своей супруги и оправляя жилет. — Но предупреждаю: рано или поздно ты подчинишься моей воле. Подождем до вечера, дорогая, а там посмотрим…

Сирена заглянула в глаза мужу и не увидела в них ничего, кроме ужасающей похоти. Господи, почему она была настолько глупа, что считала Лэнгдома равнодушным к плотской любви? Не потому ли, что он до этой самой минуты не позволял себе выказывать подобные чувства? Возможно.

— У меня есть тут для тебя один пустяковый, но приятный сюрприз, дорогая, — объявил сэр Лэнгдом, вытащив из-под сиденья плетеную корзинку, в которой оказались два хрустальных бокала и бутылка белого вина. Точными, взвешенными движениями истинного ценителя виноградной лозы Стефан разлил вино и протянул один бокал Сирене. — За нас, дорогая!

Молодожены чокнулись и отпили по глотку. Распробовав восхитительный напиток, приятно остужавший гортань и согревавший внутренности, Сирена быстро осушила свой бокал и протянула руку за очередной порцией.

— Действительно вкусно, Стефан.

— Я рад, что тебе понравилось, дорогая. У меня припасена еще одна бутылочка на вечер.

Услыхав такие речи, Сирена залпом выпила и второй бокал. «Господи, — подумала она, — мне потребуется целый галлон вина, чтобы хоть как-то пережить предстоящий день». Увы, испанка была столь настойчива в своем желании помешать Ригану, что совершенно забыла подумать о том, чем для нее самой окажется брак с сэром Лэнгдомом. В то время как прелестная Камилла отправится домой и разделит ложе с голландцем, ей придется коротать время с этим назойливым и похотливым чудовищем! О ужас! Сирена попросила наполнить третий бокал.

Стефан не спеша потягивал вино, наслаждаясь его букетом, и то и дело бросал плотоядные взгляды на свою супругу.

— Право, я очень рад, что тебе так нравится этот и в самом деле изумительный напиток. Надо позаботиться, чтобы наш с тобой погребок был всегда полон душистым соком виноградной лозы.

Сирена тряхнула кудрями и осушила третий бокал. Нет, думать о чем-либо она сейчас была не в силах. Откинувшись на роскошное плюшевое сиденье, новобрачная позволила сэру Лэнгдому подлить ей еще вина…

* * *

Камилла сидела перед зеркалом, охорашиваясь в последний раз перед тем, как выйти к жениху. Часы на туалетном столике показывали без нескольких минут десять. К этому времени отец уже должен был обвенчаться с Сиреной, и теперь они уже наверняка находились в пути, а может, уже приехали в Лондон. «Итак, — подумала девушка, — Лэнгдомы наконец-то обеспечили себе безбедное существование. По крайней мере, отец», — поправилась она с кислой ухмылкой. Ее собственное будущее выглядело гораздо менее определенным. Камилла вступала уже во второй брак, притом первый до сих пор не был расторгнут, а следовательно, ее легко могли бы обвинить в двоемужии. Образ Тайлера, объявляющего в самый разгар брачной церемонии о том, что эта церемония недействительна, мучительно преследовал девушку.

Неожиданно Камилле пришел на память ее первый день после свадьбы. Она была тогда юной шестнадцатилетней девочкой, до безумия влюбленной в своего тайного, почти незаконного супруга, что придавало их счастью еще больше остроты. Они провели целое лето в загородном имении Синклеров. Стефан с самого начала нежно относился к паре, прощая им слишком долгие часы уединения и держа в секрете места их свиданий, а потом согласился даже помочь бежать и тайно обвенчаться, причем на благословения не скупился. Некоторое время Камилла считала себя самой счастливой девушкой на свете, радуясь, что у нее такой незлобивый, все готовый понять и принять отец, но потом узнала правду. Стефан, как выяснилось, преследовал здесь свои собственные интересы, надеясь рано или поздно завладеть состоянием Синклеров. А что в этом смысле может быть проще, чем выдать дочь за прямого наследника и денег, и титула?

День свадьбы с Риганом разительно отличался от того далекого, незабвенного дня — прошло, кажется, уже четыре года, — когда они с Тайлером сбежали и тайно пошли под венец. Да, в ту пору Камилла была влюблена. Теперь же, увы, она не могла толком разобраться в своих чувствах и поступала так, как велел отец.

* * *

Стефан проводил Сирену в просторный холл своего дома на Друри-Лейн. Гости уже толпились повсюду, стараясь выбрать наиболее удобное место для наблюдения за предстоящей церемонией. Сэр Лэнгдом вздохнул с облегчением, поняв, что никто не обращает внимания на его обветшалую мебель и сильно истершиеся ковры — до того ли было в такой давке? Впрочем, впечатление некоторой убогости жилища скрадывалось обилием веселеньких украшений вроде цветочных гирлянд, разноцветных фонарей и прочей мишуры. Когда он стал подниматься по лестнице, некоторые гости дружески хлопали его по плечу, от души приветствуя в качестве отца невесты. Он отвечал на их поздравления своей неизменной улыбкой, но в то же время не спускал глаз с Сирены, которая, похоже, выпила гораздо больше вина, чем следовало. Она то и дело спотыкалась на крутых ступеньках, и Стефан в конце концов решил спуститься вниз и усадить ее где-нибудь возле двери в сад, в котором и предполагалось провести брачную церемонию.

Стоило Лэнгдому обвести взглядом комнату, как он почувствовал непреодолимое желание немедленно объявить, что сегодня утром Сирена Кордес сделалась его законной женой. Чем скорее распространится известие о том, что старина Стефан — муж богатой дамы, тем быстрее поправится его репутация и возрастет его вес в обществе. Впрочем, несколько минут можно и подождать.

Гости между тем все прибывали и прибывали. Похоже, Стефан созвал весь Лондон для того, чтобы показать, как Риган будет разыгрывать из себя шута и недоумка. «Что ж, посмотрим, посмотрим», — не без злорадства подумала Сирена и вдруг увидела, как в комнату вошел Калеб. Парень на секунду замялся, возясь с галстуком и неловко поправляя жилетку. Первым желанием испанки было броситься ему навстречу, однако ноги не слушались. Они словно бы вросли в пол. Сирена беспомощно откинулась на спинку стула, надеясь, что юноша сам к ней подойдет.

Действительно, оглядев толпу, Калеб почти сразу же заметил мачеху, но тотчас отвернулся, моля Бога, чтобы та его не увидела. Парню не слишком хотелось разговаривать с Сиреной в этот день. Он имел все основания подозревать, что Сирена знает о завязывавшемся у него с Камиллой романе.

Заскрежетав зубами, Калеб схватил с подноса пробегавшего мимо слуги бокал с вином и в два глотка осушил его, потом потянулся за вторым.

Калеб ни к одной женщине не чувствовал столь сильного влечения, как к этой юной Камилле, которая через несколько минут должна была сделаться его новой (второй по счету) мачехой. Но в то же время он страшно стыдился того, что предал Ригана. И уж совсем подло было позволить отцу отправиться под венец в полном неведении относительно случившегося. Но так или иначе, Калеб ничего ему не сказал. И если он действительно был повинен в неверности Камиллы, то сколь бы ни казалась прочной его связь с Риганом, все могло теперь разрушиться окончательно и бесповоротно. Калеб ненавидел девушку за то, что она с ним сделала, но при этом буквально содрогался от нестерпимого желания, едва вспоминал о ее серебрившихся в лунном свете волосах, алебастрово-белой коже, восхитительном запахе…

Неожиданно чья-то рука легла на плечо Калеба. Он обернулся и увидел перед собой довольно симпатичного молодого человека, чье лицо, однако, было несколько обезображено глупой пьяной ухмылкой.

— Что, — сказал незнакомец, — пришел полюбоваться на этот нелепый фарс?

Калеб догадался, что его собеседник хватил лишнего, и спросил строго:

— Что значит «фарс»? И кто вы такой?

— Ох, прости, старина. Довольно невежливо было с моей стороны не представиться первым. Меня зовут Тайлер Синклер. А ты, как я понимаю, Калеб ван дер Рис? Точная копия отца, честное слово, — неуклюже попытался исправить свой промах Синклер, но без особого успеха.

— Не думаешь ли ты, — продолжал он уже без всяких околичностей, — что голландец женится на Камилле по любви? Ха, конечно, нет! Преследует какие-то личные цели? Да, это куда более вероятно… Знаешь, я, вообще-то, намеревался провести сегодняшний день где-нибудь в другом месте, но, право же, не смог удержаться. Уж очень хочется посмотреть на торжество Лэнгдомов. Невзирая на все трудности, они-таки своего добились!

— Сэр, — сурово проговорил Калеб, решив отстоять честь Камиллы, — вы, кажется, забыли, что говорите о невесте моего отца!

— Было бы недурно, парень, чтобы ты сам себе об этом почаще напоминал. Увы, Камилла — невеста именно Ригана, а не твоя.

Калеб побледнел. Господи, да сколько же людей подозревают его в связи с этой девушкой?!

— Ой, не делай такой тревожной физиономии! — с притворным испугом сказал Тайлер, раскачиваясь на каблуках. — Я знаю нашу белокурую голубку слишком давно и уже успел изучить ее вкусы, — тут он сделал паузу, поскольку внезапно грянула музыка, а потом, взяв тоном выше, продолжал: — Если я не ошибаюсь, вот идут рука об руку наша маленькая птичка и самый бравый лондонский петушок!

Калеб посмотрел в ту сторону, куда был направлен взгляд Тайлера. Камилла торжественно сходила по лестнице в сопровождении сэра Лэнгдома и поистине являла собой образ небесной чистоты. На мгновение юноше показалось, что в комнате нет больше никого и что девушка идет прямо к нему…

Взгляд Камиллы упал на Калеба с Синклером, и она испугалась. Девушка пристально всматривалась в лицо Тайлера, стараясь догадаться о том, каковы его намерения. Наконец их глаза встретились, и Камилла вздохнула с облегчением. Вместо сурового приговора на лице Синклера читалось его обычное, насмешливое и снисходительно отношение к женской природе. Итак, уверила себя Камилла, Тайлер будет хранить секрет столько, сколько ей понадобится. И голландец никуда не денется. И его деньги тоже.

Наконец появился и сам Риган. Сирена видела, как он занял свое место у двери в сад. Жених выглядел потрясающе в голубом костюме с серебряной искрой, облегающих бриджах и ботинках из мягкой свиной кожи. Итак, он венчается с Камиллой. Сирена поняла, что теперь Риган потерян для нее навсегда.

Но где тот восторг, который, как Сирена надеялась, она вкусит, поведав голландцу о своем браке со Стефаном? Где ощущение победы? Подавленная, беспомощная, леди Лэнгдом откинулась на спинку стула. Когда Риган стал в дверях, что вели в сад, ей показалось, что это она сама вдруг оказалась невестой ван дер Риса, будто это она сама одета в белое подвенечное платье, а вовсе не Камилла…